24/09/1997: самая яркая звезда в созвездии бродячего пса (1/1)

Вокруг было темно, лишь одна фигура была освещена ярким светом.Словно единственная звезда на сцене.Хотя он и был таким — звездой. Собрал звезды на ?Эспуаре?. Прошел на высоте сотен метров отеля ?Старсайд?. Буквально достиг звезд.Ито Кайдзи сам был звездой — почти путеводной, для многих.Только вот эта звезда и стала причиной его поражения. На небе мог сиять лишь один, и этим человеком суждено было стать именно ему, Ито Кайдзи.Ичиджо свыкся с этой мыслью. Почти даже не злился.Но сейчас Кайдзи смотрел на него серьезно, почти устрашающе, хотя во взгляде его не было ни единой нотки жалости или самодовольства. Отчего-то он выглядел настолько мрачно, что это даже пугало, и, когда он сделал единственный шаг вперед, Ичиджо хотел было отшатнуться.Но не сумел.Ноги словно отказали, и он так и остался стоять на месте, в темноте, смотря на то, как медленно к нему приближается человек, разрушивший его жизнь с такой завидной легкостью. Это зрелище ему не нравилось, Ичиджо хотелось выть, кричать, высказать все, что он думает об этом грязном ублюдке, обесценившим столько лет мучений, но в горле застрял ком. Ичиджо хотел было взъяриться и узнать у Кайдзи — отчего же тот его не ненавидит, не насмехается, хотя мог бы, хотя имел право, но голоса не было.Не было, потому что он боялся задавать этих вопросов. Боялся узнавать на них ответы.Ты меня и правда не ненавидишь? Я могу тебе доверять?Кайдзи протянул руку и произнес громовым тоном, таким, что прорезал звенящую тишину:— Возвращайся. И брось мне вызов вновь.А мог ли он? А было ли право?..Люди не прощают друг друга так просто. Люди копят обиду и помнят даже самые незначительные неприятности, скапливая их в огромный комок ненависти. Ичиджо был таким, Ичиджо знал, он до сих пор поддерживал пламя ненависти к Сэкии, посмевшего так гнусно поглумиться над ним за спиной, а потому он не мог понять Кайдзи. Тот с такой легкостью забыл все, что случилось, и все равно ринулся следом. И, на глазах у толпы, желавшей безвестной смерти врагу и злодею, тому, кто противостоял Герою Этого Дня, он все равно сказал такие простые, но такие нужные в эту секунду слова.Тогда Кайдзи улыбался, но беззлобно. Это была хорошая добрая улыбка.И, помедлив, к его широко раскрытой ладони Ичиджо протянул свою...Резкий вой сирены заставил его резко распахнуть глаза.Поначалу он стушевался — вместо привычного спального места (хотя им часто выступала не кровать, а диван в офисе, спасибо переработкам по ночам) он очутился в странной узкой коробке, тесной и душной, и в первые секунды даже испугался. Но чем дольше он продирался сквозь еще не спавший окончательно сон, тем больше осознавал, где и когда находится. И вовсе все это не было странно и страшно, эта дурацкая полка была его койко-местом уже добрые несколько недель после того, как...Впрочем, Ичиджо предпочитал не вспоминать.Несмотря на такой огромный плюс, как стабильное расписание и кормежка, жизнь на шахтах все же оказалась намного сложнее, чем Ичиджо даже мог себе представить. Конечно, тут не было чертовых посиделок до утра с кучей документации, которую надо срочно сдать, чтобы потом не выслушивать длинные нудные нотации от вышестоящих лиц. Даже думать головой не надо было. Но такой физический труд изматывал, развлечений тут не было — лишь старые игры и газеты, которые были изучены вдоль и поперек, и большую часть времени вечерами Ичиджо изнывал от скуки и неспособности сбить напряжение.Теми вечерами, конечно же, в какие он не был центром внимания местной жизни. А бригадир частенько способствовал тому, что даже о скучных и пустых вечерах Ичиджо думал с огромной тоской и вожделением, словно вот он, искомый Грааль, лишь руку протяни...От мыслей его отвлекла резкая боль в спине, отчего аж в глазах потемнело.Стараясь не двигаться, Ичиджо замер — он уже проходил это, надо было лишь немного подождать, и боль уходила (не бесследно, но до терпимого состояния). Это было еще нормально, в первую неделю он даже встать не мог, настолько все ныло, а сейчас... Впрочем, нельзя было долго задерживаться, ведь...Вдруг шторка чуть-чуть приоткрылась, и оттуда высунулась взлохмаченная голова соседа по койке снизу — он, вопреки всем ожиданиям, оказался абсолютно нормальным человеком, и Ичиджо в тайне был даже рад, что под ним спал кто-то адекватный, а не какой-нибудь обмудок, который устроил бы ему сладкую жизнь с постоянными пинками снизу. Их взгляды пересеклись на мгновение, и тихим голосом тот поинтересовался:— Все хорошо?Ичиджо соврал бы, согласившись, но демонстрировать слабость он не любил — а потому обреченно кивнул, все же с трудом переворачиваясь и подтягиваясь к выходу. Полка была настолько низкой, что двигаться на ней было неудобно. Но стоило ему почти выбраться, как спину вновь пронзило, да так сильно, что тихие оклики соседа он услышал не сразу.Подняв мутный взгляд на него, Ичиджо мотнул головой. Ладно, пора было признаться...Но тот, к счастью, понял все и без слов.Сосед снизу озадаченно нахмурился, словно его, стороннего человека, действительно волновало нечто подобное, после чего бросил аккуратное и тихое:— Постарайся проигнорировать, и лучше поскорей вставай. А то Нагато опять кричать будет.Нагато был их бригадиром.Нагато был должником ?Тэйай? с такой крупной суммой, что сомнительно было, что он когда-нибудь выйдет на поверхность.Нагато был одним из главных ненавистников ?Тэйай?, и Ичиджо, которого назначили ему в бригаду, он невзлюбил мгновенно.Помимо этого он был еще и агрессивным идиотом, который умел выражать эмоции лишь ядовитыми словами и кулаками (а главной его эмоцией был гнев) и не мог в переговоры, и связываться с ним совершенно не хотелось. Каждый их разговор заканчивался тем, что Нагато либо нагружал Ичиджо самой грязной и тяжелой работой (не важно где, на стройке ли или же в комнате), либо устраивал словесные перепалки, в которых, к сожалению, по большей части выигрывал. Кто бы мог подумать, что кретин с одной мозговой клеткой был способен на такие интеллектуальные споры...Навешал лапши на уши начальству, вот и стал бригадиром. Как обычно и бывает.Ичиджо зло цыкнул, стараясь не думать о том, что именно неспособность договориться и правильно подлизаться к Хедо стоила ему всей карьеры и жизни. Второе он, конечно, немного преувеличивал, все же, Ичиджо трезво оценивал свои способности и понимал, что уж один день-то точно сможет провести на поверхности, а уже там можно было подготовиться к игре по постепенному погашению долга. Глупо было бы рассчитывать на победу сразу, но постепенно...Когда сосед снизу протянул ему руку, Ичиджо решил не строить из себя высокомерного кретина — явно не та ситуация — и крепко схватил ее, после чего все же сумел выбраться из чертовой клетушки. Нормы вежливости требовали поблагодарить соседа снизу, и Ичиджо попытался состроить улыбку — вышло, правда, плоховато, но зато натурально.Сосед едва заметно кивнул.Работать в шахте было неприятно, подниматься — отвратительно и тяжело. Волосы на работе мешались, приходилось собирать их в хвост. Резинку ночью, чтобы не потерялась, приходилось держать на запястье, и от этого на коже оставались красные следы, которые на утро жутко чесались.Они все, их небольшая бригада, встали в одну линию, перед которой расхаживал Нагато — на удивление, сегодня он не начал день с очередных пустых доебок на месте, за что можно было быть ему благодарным. Это было почти удивительно — ведь первый день тут у Ичиджо начался с грандиозного побоища (из которого он не вышел победителем, но и не проигравшим уж точно), начатого именно бригадиром.Портил ему кровь этот ублюдок знатно.Пока велись пустые разговоры ни о чем, Ичиджо решил разузнать имя одного из немногих — остальные либо были настроены агрессивно, либо старались попросту не контактировать — людей тут, кто не вел себя вполне дружелюбно. Сосед был значительно ниже его, почти на полголовы, совсем мальчишка — может, ему было лет двадцать, не больше.Наклонившись к нему, Ичиджо шепнул:— Спасибо. Мы ведь так и не представились. Я...Он не особо умел заводить новые знакомства, на работе были лишь деловые контакты (с подчиненными срослось само собой), а в школе и подавно. Глупо было, конечно, думать о таком сейчас, все же, он уже давно не был ребенком, да и понятие ?дружба? звучало максимально нелепо, но...Вдруг выйдет? Вдруг получится?Но вдруг сосед резко скосил на него затравленный взгляд и резко мотнул головой. Отвернувшись, он тихо пробормотал:— Извини, я...Он осекся.— Давай лучше не разговаривать. Хотя бы сейчас. Если только никто не видит... Извини.Ах, вот оно как.Чего еще можно было ожидать...Ичиджо лишь снисходительно улыбнулся и поднял голову.Он ждал подобного — не желая навлекать на себя гнев Нагато за контакт с ?противником?, бедняга решил оборвать все контакты сразу же. Все беспокоились лишь за себя, и нормальным было то, что Ичиджо чуждались. Для них он был не более, чем красной тряпкой, которая заставляла большую часть подземелья прекращать играть порядочных людей и обнажать клыки.Но на сегодня, кажется, терпение Нагато иссякло — резко обернувшись к Ичиджо, бригадир недобро улыбнулся, после чего неспешным шагом направился навстречу. Он был подобен мерзкой гадюке, и у Ичиджо жутко чесались кулаки вцепиться в его глотку. Только вот он понимал — сделает так, и на него ополчится уже вся остальная бригада.Как в первый день.Пара синяков так и не сошла, цветя желтыми и коричневыми пятнами на спине и груди.— Нам нужен доброволец по утренней уборке комнаты, — отчеканил он с неприятной улыбкой, после чего наклонил голову набок. — Никаких возражений?В руках у него была тряпка, которой они обычно драили татами.Остальная бригада выразительно смотрела на него, ожидая, когда начнется бойня. О, было бы хорошо!.. Вцепиться в эту мерзкую глотку, выцарапать глаза. Но сегодня в планах у Ичиджо не было ничего подобного, надо было сохранить силы напоследок, а потому он решил спровоцировать Нагато иным способом. Более мирным.Резко выхватив у него ее из рук, Ичиджо солнечно улыбнулся.— Боюсь, если ты продолжишь находиться тут, то в комнате все еще будет мусор, — ласковым тоном проговорил он.Нагато вяло улыбнулся ему в ответ.Когда-нибудь он задушит этого уебка во сне подушкой, честное слово.Важная заметка: у Нагато хорошо был поставлен удар.Как у... Ну нет, не как у Мураками — хуже, конечно, но в рамках нормы. Техника была что надо, хотя говорить так о нем совершенно не хотелось.Он умело дрался — в начале мгновенно ударил в печень, а потом, когда дыхание перекрыло, а ноги подкосились, набросился с остальной толпой. А еще хорошо выбирал места, те, где не было камер. Неплохая тактика, если подумать. Для такой подлой собаки, как он. Можно было бы обвинить его в том, что так не поступают... Но в шахтах не действовали рамки морали, пока ты был во главе стаи — тогда с тобой и считались. А остальное?Остальное для слабаков.Этот же принцип действовал и в подполье. Если перенести пример ?Тэйай? на шахты, то ничего особо и не поменялось бы, не считая самого принципа работы и количества денег на счетах. Работа тут была точно такая же тяжелая и выматывающая, начальство все точно так же не считалось со мнением нижестоящих.Все боготворили и страшились одного лишь имени Хедо.В последнее время это начинало надоедать. Имя старика. За семь лет надоело, но тут ненависть достигла своего пика, настолько, что Ичиджо был готов вцепиться в драку с любым, кто хоть случайно произнесет это дрянное имя.Драки, конечно, происходили и без этого... Да, с Нагато. Прямо как сейчас.Отплевываясь от крови, Ичиджо попытался было приподняться на локтях, но голова закружилась. Удар в подбородок был хорошим способом дезориентировать, он сам этим иногда пользовался в драках, только вот против толпы такое работало раз или два, а не больше. Можно было бы воспользоваться более низкими способами самообороны, но тут не только гордость не позволяла, но еще и предусмотрительность противника.А потому Ичиджо пользовался тем, чем одарила его природа, и чего лишила агрессивной своры вокруг в обмен на силу — изворотливостью и гибкостью. Целиться в глаза было проще, болело это сильнее, было не так низко и подло, как любой удар ниже живота... Тонкости драки в толпе, мотайте на ус.Хотя тоже не особо помогало, что уж там. Как сейчас...— Что-то ты сегодня менее агрессивный, чем обычно.Отплевываясь от крови — удалось заехать ему коленом прямо в челюсть, отчего тот едва не откусил себе язык — Нагато поднялся. Было чудом то, что он не шепелявил после такого удара, но то ли болтливый язык ничем не унять, то ли он хорошо маскировался.Ичиджо пытался имитировать подобное — то, что ему плевать хотелось на урон — но голова все же кружилась, а руки дрожали. Он был в положении слабого сейчас, смотрел на Нагато снизу вверх, распластавшись на полу, и в такой позе тяжело было изображать хоть что-то.Впрочем, за последнее время ему стало настолько плевать на все это, что даже драки настолько не раздражали.Смотря на зависшего над ним Нагато с иронией, он мог лишь тоскливо вздыхать в мыслях.— Ну конечно, — разбитыми губами проговорил Ичиджо, улыбаясь. — Агрессия — признак неразумных животн...Он не договорил, потому как чужая нога резко ударила его в ребра.В глазах на секунду потемнело, и Ичиджо едва удержался от того, чтобы по инерции не свернуться клубком от сильной боли в боку. Но нельзя было, один лишь признак слабости, и эти твари загрызут его. Надо было держаться, показывать, что его это не волновало! Это было так тяжело...... но так необходимо.Продолжая смотреть на него сверху вниз, Нагато опасно сузил глаза и прошипел:— Ничего, — его взгляд не говорил ни о чем хорошем. — Зато она тебя быстро отучит от безответственности.Ичиджо не выдержал и сдавленно рассмеялся.— И как же настолько безответственная скотина решила учить меня?Он чувствовал, как катится у него кровь из носа, окрашивая зубы в яркий рыжий, как гудит голова, но не мог перестать улыбаться. Его пробрало на смех, и, давясь им, он продолжал смотреть на побелевшего от злости Нагато, еле держа себя в руках. Это было так смешно — все попытки этого идиота задеть его, разозлить, взбесить.Да, часто они работали, да, порой он умело бил по больному месту, но это было лишь раздражающе — но никак не действенно. В конечном итоге единственным методом, которым он мог хоть как-то действительно задеть Ичиджо, на которое тот не мог ответить, — потому как был один против толпы — оставалось насилие.Работа на Хедо была хорошей закалкой для нервов, и впервые в жизни Ичиджо был благодарен этому мерзкому старику за то, что тот делал. Если бы не ставшие рутиной в прошлом издевательства, то, наверное, в итоге он сломался бы под гнетом Нагато и сдался; но поражение в этом случае обозначало бы полный провал, финиш — ему бы не то, что прохода не дали, скорее всего довели бы до состояния забитого и несчастного изгоя.Не то, что сейчас он этим изгоем не был, но хотя бы сумел сохранить остатки собственной гордости.— Боюсь, если я научу тебя слишком хорошо, то начальство мне это припомнит, — сверкнув самодовольной улыбкой, Нагато сделал шаг назад. — А потому на сегодня с тебя хватит. Возрадуйся, Сейя. Тебе будет больно спать лишь на одном боку этой ночью.— Пош-ш-ш-шел нахуй. Не называй меня по имени.Поразительно!.. Какими речами говорил этот кусок говна, если хотел.Даже не скрывая того, что он закатил глаза, Ичиджо откинулся на спину и уставился пустым злым взглядом в потолок.Этот ответ полностью удовлетворил Нагато, а потому он развернулся и быстрым шагом скрылся в темноте коридоров вместе с прихвостнями. Можно было бы выругаться им вслед, но это было уже ниже гордости, а потому Ичиджо решил махнуть рукой и плюнуть на это. Холодный каменный пол приятно охлаждал кожу...Ссадины, однако, все равно надо было залатать, а потому разлеживаться было не самым лучшим вариантом. И, мысленно прощаясь с прекрасным прохладным полом, Ичиджо медленно поднялся и побрел в единственное место, где мог расслабиться по-настоящему.Просто потому, что туда никто почти не приходил.Прачечная была именно таким местом; его посещали настолько редко, что многие забывали о ее существовании. Тихий уголок одиночества, не мрачный и мертвый — стиральные машинки и сушилки, настолько старые, что оставалось лишь поражаться их способности функционировать до сих пор, шумели на фоне и чуть разбавляли мертвую тишину. Тут было светло, пусто, и, главное, спокойно — это все, чего требовалось Ичиджо сейчас.Он уже успел сделать несколько заначек с выпрошенными в медотсеке средствами, а потому сейчас мгновенно направился к одной из них.В одиночку зализывать раны было тяжело. Сидя на стащенных в центр — им же самим, конечно, но никто так и не растащил — лавках, Ичиджо пытался было осмотреть синяк на боку. Свежий, постепенно расцветавший фиолетовым цветом. Нагато был прав, ночью болеть будет жутко.И, мысленно ругаясь, Ичиджо со вздохом опустил майку, после чего уткнулся лицом в ладони и жутко застонал.Как же он ненавидел это место!..Он не мог сказать, что здесь было настолько существенно хуже, чем наверху. То, что он воображал себе, было намного хуже правды, и в первую неделю, после того, как он оклемался от тяжелой работы и сопоставил все факты, он даже удивился количеству плюсов. Да, пыль и грязь, да, тяжелый физический труд убивали, но отсутствие бумажной волокиты с вечными переработками, недосыпом и едва ли не голодовкой (иногда поесть было банально некогда, а иногда желание как-то забывалось) были намного уже. Здесь не надо было думать головой, лишь выполнять простые указания, наверху же за любую ошибку выговаривали так, что хотелось удавиться. Здесь кормили регулярно и стабильно, рабочий день длился в установленных рамках и не более.По сути, все было нормально.Но окружение... Люди тут были тем фактором, который заставлял Ичиджо мысленно выть.Он даже не мог описать словами это неразумное стадо вокруг. Проблески надежды иногда встречались, но настолько редко, что Ичиджо сомневался в том, действительно ли он видел таких людей, или же ему показалось в погоне за подобными. Надежда усыпляла былую бдительность.То, что он был из ?Тэйай? — пусть даже в прошлом — добавляло еще больше проблем.Хедо определенно знал, как его наказать. Он не стал лишать его жизни, но заставил нырнуть в горшок со змеями.Кому-то было плевать на то, откуда Ичиджо пришел — такие люди были хороши, но искренних, тех, кто правда не заботился о подобном, было слишком мало. На многих накладывали отпечаток отношения второй группы, тех, кто корпорацию ненавидел, кто болел за Кайдзи в тот решающий день, и их ненависть к Ичиджо, как к противнику их кумира, отражались и на не заботящихся людях. Кто-то боялся контактировать с ним, как сосед снизу, чтобы не навлечь на себя гнев ненавистников. Кто-то тоже начинал относиться недоброжелательно.Хотя нет, не в ?Тэйай? была проблема.Проблема была в Кайдзи. В этом мусоре, с которым они сыграли.Ичиджо был не Парнем Который Пришел Из Корпорации, он был Парнем Что Противостоял Кайдзи.Имя многое значило.Ему удалось буквально на пару дней застать приятелей этого сумасбродного пса, ради которых он старался выиграть как можно больше денег. Ичиджо здраво рассудил, что пересекаться с ними будет стоить ему здоровья, а потому наблюдал лишь издали, но видел — те превозносили Кайдзи, как настоящего бога. Не просто приятеля, они настолько приумножали его заслуги, что это тоже откладывало отпечаток на остальных.А потом появился Ичиджо — враг, злодей — и все пошло не так.Контактировать с людьми вокруг было сложно. Ичиджо не нуждался в общении, но иногда жалел, что не мог ни на кого положиться. Ночами он зло сверлил потолок своей клетушки и думал о том, как набьет Кайдзи морду, когда выйдет, но это желание тухло в ту же секунду, как он вспоминал то единственное, что позволяло ему держаться особняком.Глупая поддержка от этого мусора.?Одолей весь мусор у себя на пути, и вернись назад! Чтобы дать мне реванш!?Легко ему это было говорить.Каждый раз, когда Ичиджо думал о том, как выбраться на поверхность, внутри него что-то упорно твердило о невозможности подобного. Люди с долгами всего в пару миллионов не могли выцепить себе победу из лап удачи и ?Тэйай?, что уж стоило говорить о нем, у которого долг превышал норму в несколько сот раз.Семьсот миллионов... Баснословная сумма.Но Кайдзи сумел выиграть такую. Значит, это было реально.Кайдзи сумел. Кайдзи поразил всех — включая Хедо. Кайдзи был демоном, кем угодно, но только не неудачником, которым так успешно притворялся.Как бы Ичиджо не хотел, ему не удавалось ненавидеть... его по-настоящему.Почему-то после их игры никак не получалось. Он старался злиться, ругался, представлял себе, как убьет этого болтливого придурка, как использует иголку под ногтями вновь, повторно, но будет загонять ее намного медленней ради услады слуха чужими криками, но чем дольше размышлял об этом, тем меньше привлекали подобные идеи. И не только потому, что они были по сути бессмысленны — Ичиджо был рациональным человеком и не думал, что даже если ему повезет выбраться наружу, то он когда-либо пересечется с Кайдзи вновь, вероятность такого была очень мала. Мизерна.Причина была в другом.Как бы не ненавидел он Кайдзи, но с ним у них... по сути не было объективных причин ненавидеть друг друга. Можно было усомниться в этом, ведь Кайдзи разрушил все то, что Ичиджо возводил так долго семь долгих лет, но он делал это не потому, что был злым мудаком, хотя, конечно, поступил по-мудацки. Врагом был Хедо, самым главным, а с Кайдзи...Те слова напоследок...Может, он слишком сильно забивал себе голову этим? Можно же было ненавидеть Кайдзи. Он ведь и правда взял и сломал ему все. Но вместо ненависти оставалась какая-то неприятная раздражающая пустота, словно Ичиджо был близок к ответу — к тому, что надо было винить Хедо, и он сам это прекрасно понимал — но почему-то продолжал топтаться рядом с образом Кайдзи и пытаться направлять всю злость на него.Его это определенно раздражало, и, за этими мыслями, Ичиджо не заметил, как сзади раздались шаги.— Эй, Сейя-тан.Вздрогнув, он резко обернулся, хватая бинты с лавки и пряча их под майку. Не хватало еще, чтобы какая-нибудь собака доложила Нагато о том, что в этом месте он зализывает себе раны. Прачечная была чудесным местом, Ичиджо не хотелось бы с ней расставаться.В проходе стоял...— Кагешима, — буркнул Ичиджо.— Нарушима, — поправил неожиданный гость и вздохнул. — Ты же был сраным менеджером, такую простую фамилию запомнить не можешь?Кагешима... Нарушима был парнем из их бригады; обычным, ничем не выделяющимся. Еще молодой, в форме, он наверняка проигрался по дурости, и, скорее всего, выход на поверхность ждал его всего-то через год или два. Молодежь редко проигрывала очень много, Ичиджо хорошо это знал.Сам рассчитывал схемы, чтобы проиграли намного больше. Даже сотрудничал с одним хостесс-клубом для этого.Нарушима не был верной собачкой Нагато, он не участвовал в травле, но его присутствие тут все равно напугало. А то, что он назвал Ичиджо по имени — то, что он так не любил, потому как позволял себе тут такое только Нагато, гори он синим пламенем — заставило его начать беситься раньше, чем Нарушима хоть что-то сказал.Когда тот оказался слишком близко, стало некомфортно.— Ты... — но стоило сдержать раздражение. — Ты напугал меня.Цыкнув, Ичиджо резко отпихнул Нарушиму локтем в живот. Тот хмыкнул, но все же сделал один шаг назад.— Не подкрадывайся сзади. Знаешь, чем это закончилось... Закончилось в прошлый раз.— Я пришел к тебе с предложением.Он сразу же перешел к делу — понимал, что в противном случае Ичиджо вряд ли стал бы его слушать. С ним тут мало кто болтал, лишь ничего не знавшие о Кайдзи новички, но и им быстро поясняли, кого стоит уважать, а кого — ненавидеть. Нарушима, кажется, не был из недавнего урожая должников, так что знал наверняка.Чуть помедлив с ответом, Ичиджо нахмурился. Вряд ли предложение несло за собой что-то хорошее. Он мог предположить, что это была очередная попытка Нагато добраться до него чужими руками, и, в целом, это была хитроумная тактика — попробовать подбить в слабость, в отсутствие нормального взаимодействия с остальными, и атаковать.Проблема Нагато заключалась в том, что Ичиджо уже свыкся с ролью изгоя и не особо жаждал социальных контактов. Привык еще с юности, а дальше, на работе, было как-то не до этого. Конечно, под конец семи долгих лет в ?Тэйай? атмосфера в их рабочем коллективе в казино стала намного дружнее, да и они много себе позволяли вне рамок иерархии корпорации, но, тем не менее, отсутствие нормального социального взаимодействия лишь самую малость сказалось на Ичиджо. Да, иногда он тосковал, но вполне мог себе продержаться.Откликаться на ?предложение? Нарушимы не хотелось, но очередных побоев не хотелось все же больше, а потому Ичиджо вскинул голову и недовольно уставился на него:— Валяй.Кажется, положительный ответ даже удивил его, а потому в самом начале Нарушима застопорился.Впрочем, он почти мгновенно собрался и потянулся к карману, и, выудив оттуда весомую пачку перика, помахал ею перед лицом Ичиджо, после чего с довольным выражением произнес:— Не хочешь? Развлечься со мной. За десяток тысяч перика.Развлечься?Можно было подумать, что сначала Ичиджо не понял, что подразумевал Нарушима под этим своеобразным предложением, но дело обстояло ровно наоборот — он сразу же осознал, к чему тот клонит, и то, как просто тот спрашивал об этом, как легко подошел и предложил... Это просто не укладывалось у Ичиджо в голове.Он был настолько удивлен внезапностью подобного вопроса, что даже не разозлился, хотя должен был, хотя был повод, и, чуть подумав, все же решил спросить вертевшийся на языке вопрос:— Почему ты предлагаешь? Некоторые... — он осекся и резко скосил взгляд в сторону. — Некоторые делают это и так. Ну, то есть...Мерзко мерзко мерзко мерзко мерзко мерзко мерзко...— Ну а я не ?некоторые?, — буркнул Нарушима.У местных засранцев был свой определенный шаблон поведения, и сейчас Нарушима, хотя преследовал явно аналогичные цели, вел себя отлично от них — и это заставило Ичиджо по-настоящему растеряться. Он не привык к подобному — да, тут были нормальные люди, но они терялись на фоне ярких ублюдков, из которых и состояли краски абсолютно серых дней в подземелье.Единственным, что придавало ей какой-то цвет, вкус — алый оттенок с привкусом металла — были драки.Сконфуженно сузив глаза, Ичиджо помотал головой.Нет, это все же...Не укладывалось у него в голове.Впрочем, он сомневался в том, что ощущал больше — омерзение от подобного предложения, или же все еще удивление. Какую-то дикую ядерную смесь, пожалуй.— Понимаешь... Давай начистоту. Мне до пизды жалко денег, но я люблю спокойный, — Нарушима выделил это слово интонацией, — секс. Большая часть придурков тут выглядит как стая неотесанных обезьян, ты же... Ладно, скажем, ты мне приглянулся. Хорошо выглядишь. Для груши для битья Нагато тем более. Но это не суть.Его голос звучал настолько спокойно, словно он предлагал просто перекинуться стаканчиком вечером после работы, а не предлагал продаться словно... Словно... Даже слов таких не находилось, настолько это было мерзко, грязно и отвратительно.— Спокойным секс будет только в том случае, если ты не будешь вырываться и брыкаться, а если я поступлю как кое-кто, то такого точно не будет. Поэтому я решил перестать жмотиться и просто предложить тебе денег, тем более, что я уверен...Нарушима наклонился ближе выразительно посмотрел на Ичиджо.— ... тебе с твоим долгом они нужны. Чтобы подняться наверх и так далее. Накопить-то хочется?— Ты хорошо играешься на человеческих слабостях, — вяло осклабился Ичиджо, отводя взгляд.Деньги были проблемой...Раньше он не знал о том, как именно Кайдзи накопил денег на выход на поверхность на столь длительный срок — лишь потом услышал краем уха шепот о том, что в одну из ночей, когда были дозволены азартные игры, он рассекретил жульничество своего бригадира и забрал у него огромную сумму перика, исчисляемую миллионами. Кайдзи поступил рискованно, глупо, но он был в любимчиках у судьбы.Та даровала ему шанс вырваться из душного плена ?Тэйай?, а после ниспослала спасение во время игры в пачинко.Ичиджо на такое надеяться не приходилось.Он знал — мог накопить денег на один день всего лишь за полгода, если не тратиться. ?Тэйай? здорово помог ему в этом, там, за работой, приходилось отказываться от всего, лишь бы чего-то добиться. Бессонные ночи, отсутствие выходных порой — все это помогло выстроить стержень внутри. Другие ломались, видя привозимые бригадиром лакомства, но Ичиджо, пусть тоже где-то глубоко внутри жаждал потратить все деньги на что-нибудь вкусное, все же сумел выдержать.Но один день за полгода — это так мало.Ичиджо надо было рисковать — искать заработок. А значит, оставались лишь азартные игры...Но для них тоже нужны были деньги. Необходимо было обеспечить себе финансовую подушку чтобы в случае чего не остаться без гроша.Способ заработка, предлагаемый Нарушимой, был прост — и глупо было бы отказываться от него, тем более в месте, где гордость мало что значила, но почему-то она вновь проснулась где-то глубоко внутри и завыла, требуя ответить как угодно, но не положительно.Как мог Ичиджо согласиться на подобное? На что-то абсолютно...— ... нет. Знаешь... нет.Ради выхода на поверхность можно было забыть о многом. Но переступить через свою гордость, продаться за деньги в обмен на столь унизительный акт... Некоторые вещи были сильнее, чем даже кричавшее и умолявшее согласиться чувство разума, ведь деньги, любая лишняя перика, будет так важна, так важна...Ичиджо отрицательно покачал головой.— Я не могу. Не хочу.Над ухом раздался тихий вздох, и Нарушима поднялся.На удивление, он был спокоен, а тон его звучал так, словно он прекрасно понимал такой ответ:— Ну, как скажешь, — он на мгновение замер в проходе, прежде чем покинуть комнату. — Но, если что, мое предложение останется в силе.Улыбнувшись, Нарушима сделал ему на прощание ручкой — Ичиджо лишь сузил глаза в ответ, не желая ничего говорить. Он был жутко зол.— Если срочно понадобятся деньги, Сейя-тан, то ты всегда знаешь, к кому обратиться.— Не заставляй меня портить с тобой отношения, как с Нагато.— ... хм!Хмыкнув, Нарушима весело улыбнулся и скрылся в коридоре, словно последняя фраза его жутко позабавила.Не позабавила она лишь Ичиджо, уставившемуся на старый синяк на руке.Деньги. Ему нужны были деньги. Как можно скорее... Чтобы выбраться отсюда, чтобы не сдохнуть в этом месте подобно крысе. Но реалистичных идей, что могли привести в итоге к освобождению, он не видел — сумма в семьсот миллионов была слишком огромной, ее нельзя было получить за один раз, а возвращаться сюда в случае вылазки наверх он не был намерен.Кайдзи удалось получить столько денег, но Ичиджо не был Кайдзи. Удача от него отвернулась.Проведя рукой по глазам, он пустым взглядом уставился в пол.На фоне продолжали шуметь стиральные машины.?Ты сказал мне возвращаться и бросить вызов, но что же мне делать сейчас??Никто ему не ответил.