Срыв (1/2)

Впервые после завершения карьеры фурнитура у Катце появился график работы. В последние недели ровно в двадцать два ноль-ноль Бентен бесшумно подкрадывался к креслу, и думать о чем-то, кроме платины, Катце уже не мог. После неторопливых ласк и совершенно выматывающего секса рыжего срубало до утра. Он начал привыкать. Такой подход к здоровому образу жизни ему нравился.

Бентен любил поспать подольше, если, конечно, вообще ложился. Довольно часто, после того как Катце засыпал, платина уходил по своим непостижимым делам и возвращался когда на рассвете, когда и к вечеру. Но если Бентен все-таки оставался ночевать у Катце, то рыжий обязательно готовил для него завтрак. И все же платина не злоупотреблял гостеприимством компаньона и любовника. Он бродил по городу, как бездомный кот, и в том, чтобы вернуться в тепло и уют общего гнезда, находил особую прелесть.

Бентен, как всегда, возник в гостиной бесшумно и устроился в кресле наблюдать, как Катце пытается сделать выбор между черным и синим костюмами.

– Черный слишком официален, – заметил он. – Тебе нужен смокинг. Цвета прошлогодней дубовой листвы.

Катце давно перестал вздрагивать от внезапных появлений любовника.

– Если б я хоть раз в жизни видел дубовую листву… А не хочешь ли со мной?

– Куда?

– Вечер Гильдии. Я приглашен как торговый представитель своей планеты.

Бентен покачал головой.

– Какая удивительная карьера. Год назад ты был тем, кто берется за безнадежные дела, и покрывал беглых преступников. Полгода назад мы посредничали между дном и клоакой. А сегодня ты – торговый представитель, и тебя ждут в Гильдии Предпринимателей. Твоя звезда взошла так стремительно. Я почти удивлен. В каком качестве ты хочешь меня видеть?

– Все течет, все изменяется, – почти пропел Катце. – Я расту. Насчет приглашения… оно просто на два лица. Если хочешь, пойдем вместе.

– В каком качестве? – повторил Бентен. – Телохранитель, любовник, компаньон? Все вместе?

– В качестве себя, – огрызнулся Катце.

Платина улыбнулся.

– Тогда тебе точно нужен смокинг.

– Ты меня стесняешься? – ухмыльнулся рыжий. – Придется выбирать из того, что есть.

– Что ж, тогда не обессудь…

– Тряпошник.

– Невежда.

Они переглянулись и не стали продолжать. Катце сдерживал смех.

В приемном зале Катце ощутил себя нечаянно попавшим в кадр ассистентом осветителя на фэшн-съемке для дорогого издания. Бентен щеголял в узких брюках и приталенном сюртуке цвета черного жемчуга. Он украсил себя гранатовым колье и длинными гранатовыми серьгами, заковал пальцы во множество колец, волосы собрал в хвост на затылке. Рыжему было не по себе от взглядов, которые члены Гильдии бросали на его любовника. И он не понимал, работает ли Бентен на публику или своим поведением старается подчеркнуть исключительность самого Катце. И то, и другое было свойственно платине в одинаковой степени.

Бентен здоровался со знакомыми, представлял Катце тем, с кем рыжий еще не сталкивался, улыбался, шутил. В этом зале он знал почти всех и наслаждался, видя, как меняются в лице люди, когда-то считавшие его только цепным псом Хасэгавы, или только собственностью Семьи Рю, или только удобным инструментом для устранения неугодных. Хасэгава дал Мэриллу ?Бентену? Ямагаве возможность снять судимость, Катце вывел его из тени между законом и беззаконием, и теперь платина сиял кроваво-черным блеском драгоценностей среди самых респектабельных людей Эдо, притягивая неискушенных и пугая запятнанных.

За вечер Катце завел несколько весьма перспективных связей. Когда он беседовал с одним отставным генералом, то почувствовал пустоту за спиной. Рыжий поискал взглядом Бентена. В поле видимости того не оказалось. Катце решил, что у платины завязался разговор со старыми знакомыми в соседнем зале. Он подавил смутную тревогу и вернулся к общению с нужными людьми. Спустя пару часов Бентен так и не появился. Катце забеспокоился. Попытался вызвать платину по наручному комму. Абонент был отключен. Тревога нарастала. Катце вышел в туалет, закрылся в кабинке и через навигатор попытался отыскать любовника. Сигнал дрожал, расплывался, то и дело пропадал, а потом исчез окончательно. Бентен скрылся там, где слабый передатчик маячка не мог пробиться через толщу железобетона.Катце вежливо попрощался и быстро покинул прием, покружил по городу, уходя от возможной слежки, бросил машину на платной стоянке в нескольких кварталах от заброшенной части города и направился в бункер.

Бентен медитировал на свечу, сидя на попахивающей плесенью циновке. Он давно не был здесь. Уютное убежище пришло в запустение. Слишком беспечен, слишком неосторожен, слишком влюблен. Любовь не защищает, любовь никого не спасет – а он забыл, поставив под удар не только себя. Старый гнилец Масиба по-прежнему жив. И глупо надеяться, что его старческая расслабленность и беспамятство – настоящие.

Бентен предпочел бы медитацию на бегущую воду. Возможно, позже. Через месяц или три, когда Катце успокоится и забудет, а опасность уменьшится. Ведь рано или поздно Масиба умрет.

Рыжий постоял у тяжелой двери, вспоминая, какой именно код вводил Бентен. Он закрыл глаза, собираясь с мыслями, снова открыл их и приступил к взлому. Через шесть минут двадцать три секунды дверь с шипением поддалась. Катце распахнул ее и отскочил к противоположной стене. Несколько секунд ничего не происходило, потом из проема появилась тень. Бентен втащил любовника в бункер и заблокировал дверь, заложив ее изнутри засовом для верности.

– Тебя можно вычислить по запаху, – сказал он. – Не стоило здесь появляться.

– Хвоста не было, – с холодной яростью ответил Катце.

Бентен бесцельно заходил по бункеру, снимая украшения и роняя их куда попало.

– Тебе не следовало сюда приходить.

Рыжий нарочито ровно дышал, сжав губы в нитку и прищурившись.

– Что, разъеби тебя андроид, происходит? Какого хрена ты срываешься неизвестно куда, не предупредив меня? Зачем надо было избавляться от маяка?

С каждой фразой Катце делал шаг к Бентену, пока не прижал того к стене. Платина замер, опустив ресницы.

– Чем меньше ты знаешь, – мелодично произнес он, – тем больше я уверен в твоей безопасности.

Руки Катце взметнулись, но он остановил движение, просто сжал кулаки. Бентен скользнул в сторону, сел на свернутый футон, носком сапога отодвинул в сторону валяющуюся на полу серьгу.

– Ты ведь совсем не знаешь новейшую политическую историю, верно?

– Ебал я в рот вашу историю! Мне достаточно было знать, что у тебя проблемы и тебе надо исчезнуть, но ты в порядке. Все.

Бентен посмотрел на Катце, запрокинув голову. Больно. Но – пусть. Возможно, если рыжий разозлится всерьез, он уйдет и не вернется. Это будет правильно. Однако платина не находил в себе сил, чтобы спровоцировать любовника на разрыв.

Катце присел на корточки напротив Бентена, положил ему руки на бедра, успокаивающе погладил.

– Мэрилл. Скажи мне, если ты оказался в опасности, как ты думаешь, не сможет ли угрожающая сторона выйти на меня? – внятно спросил рыжий.

– Ты хочешь, чтобы я попробовал прочитать твое будущее?

Катце зажмурился. Постарался отодвинуть эмоции на край сознания.

– Нет, – так же спокойно произнес он. – Я хочу знать, откуда ожидать подвоха, если тот, кого ты опасаешься, выяснит о нашей связи. Поверь мне, это нетрудно, мы часто работали в паре.

Бентен потер висок.

– От официальных властей. Я опасный компаньон. Я подставил тебя под удар.

– Мэрилл, сейчас мы обсуждаем не тебя, а способы разрешения ситуации.

– Если Масиба заметил меня и узнал, она уже неразрешима.

Катце на несколько минут задумался.

– Делаем так. Я отсылаю тебя на Амой. Выжидаю пару недель и присоединяюсь к тебе. Пойдет?

– Я не хочу бежать, – покачал головой Бентен. – Это мой дом.

– Значит, ты поедешь в гости, в мой дом.

– Туда, откуда ты бежал? Где тебя пометили шрамом? Катце, ты забыл, каким ты явился в Эдо. Но я – помню.

Рыжий сжал зубы так, что на скулах отчетливо заиграли желваки.

– Ситуация изменилась, и на Амой я знаю, где спрятаться. Там у меня есть покровители. Сейчас там безопасно. Да, а почему ты его не убьешь?

– Я пытался, дважды. Масиба стоит за последним переворотом. Тень за троном, сила за силой. Он двенадцать лет искал повода устранить Хасэгаву. Сэнгоку и Гогул были убиты при смене власти. Я избежал их участи чудом. Он знает меня в лицо, он помнит меня, и я не верю, что Масиба не предпринял мер на случай внезапной смерти.

– Да эта старая жаба сама скоро ласты склеит.

– Возможно. Но ему всего шестьдесят семь. А я хотел бы умереть на родине.