"Янтарь и аквамарин" - джен, драма, философия; PG-13; ООС (2/2)
Когда же парень поднял на него очи, мужчина, задержавшись на секунду, просто пожал плечами и двинулся к месту, намеченному ещё до прихода нарушителя спокойствия.
- Впрочем, как хочешь, - и, рванув на себя хлипкий замок на дверях одного из чердачных помещений, Вульф зашел в небольшое, но хоть более-менее тёплое укрытие. Он демонстративно прикрыл за собой дверь, доставая с кармана фонарик, и стал подсвечивать, выискивая место, где можно было бы лечь с минимумом неудобств.
Среди кучи хлама ему удалось найти даже старый – давно отнесённый сюда за ненадобностью кем-то из жильцов – диван. Подлокотник оказался сломанным, но оно было и к лучшему – ноги не придётся поджимать. Даже не потрудившись стряхнуть, казалось, столетнюю пыль с потёртой и местами рваной обивки, Вульф улёгся на диван и укутался плотнее в собственную куртку. Фонарик погасил – нечего этого пацана обнадёживать, а то ещё придёт сюда, и тогда Вульфу уж точно не уснуть.Впрочем, мужчина слишком устал – даже для того, чтоб выгнать парня, если он таки последует за ним, к тому же ныла недавно набитая татуировка, что выматывало силы ещё больше.
***Вульф дёрнулся, просыпаясь от звука двери грохнувшей об железную коробку. Оголённая шея тут же ощутила морозное дуновение где-то с той же стороны, а сознание уловило тихий шорох шаркающих по пыльному бетонному полу сапог.
?Балка? - подумал про себя Вульф, вспоминая, что практически у входа стоит тяжелая деревянная балка, преграждая путь, а через мгновенье послышался глухой стук и тихий мат.
- Здесь, - про себя откровенно поржав, сжалился мужчина и включил фонарик, направив его свет в потолок. – Под ноги смотри – это типичная свалка.- Посвети, пожалуйста, - раздалось тихое шипение, явственно свидетельствующие о том, что встрече с балкой Бой не был рад.
Мужчина опустил фонарик, на слух наводя его на парня. Тот, в свою очередь, прикрывая ладонью глаза от до слёз режущего света и глядя себе под ноги, осторожно последовал к дивану. Вульф всё это время не открывал глаз, действуя скорее в полудреме и по наитию, потому его порядочно тряхануло от внезапно прижавшегося к боку едва ощутимого тепла, которое измученное тело почувствовало через хорошо передающую температуру кожаную куртку.
- Холодно, - словно объяснил своё поведение малец.- Я разве на грелку похож? – открыть глаза всё же пришлось, а вот увиденное было чем-то полнее заслуживающим написания картины.
Бой лежал, прижавшись к боку Вульфа и при этом свернувшись компактным калачиком, который показался мужчине более чем идеально подходящим в обхват собственных рук. Лицо паренька было скрыто где-то между воротником его и боковым карманом вульфовой куртки – видны были только правильной слегка округлой формы брови да трепетно подрагивающие веки. Всё это освещалось фонариком, который держал сам мужчина в свободной руке, и почему-то казалосьинтимным – таким, каким его должны были видеть только сами участники происходящего, даже ворвись кто-то внезапно на этот чердак и увидь их. А ещё у Вульфа в груди что-то резко защемило – что-то давно забытое, но всегда находящееся рядом, что-то, что он всю жизнь опускал на самый низ в списке приоритетов. Это что-то волнами исходило от каждого робкого касания Боя, растекаясь по телу мужчины непонятным ощущением давно прощеной боли, которая, однако, отзывалась тёплой ностальгией где-то в районе сердца. Это даже грело, не смотря на то, что юноша явно продрог и совсем никак не мог делиться сохранившимся в теле теплом.
- Нет, но ты горячий и пока этого достаточно, - ответ потерялся где-то в районе застёжки на куртке Вульфа, однако достиг его ушей. – У тебя, похоже, жар.- А ты, похоже, позволяешь себе слишком много, - резко оборвал мужчина, чувствуя, как хищник внутри него опасно вздыбил загривок, не позволяя совсем уйти в себя и проигнорировать тот факт, что к нему вроде как бы нагло ткнулись в кровать.- Но сопротивляться ведь совсем не хочется, - спокойно ответил Бой, наконец, снова поднимая на собеседника свой, казалось, пронизывающий аквамариновый взгляд. – Некому ведь даже посидеть с тобой, пока ты бредишь от температуры, верно?Вульф не нашел, что на это ответить – против лома нет приёма. В данном случае ломом выступала беспощадная правда, которая давно уже стала неотъемлемой составляющей его жизни.- Я знаю одиночество, - доверительным тоном сообщил мальчишка, словно открывая какую-то тайну мужчине. - Я вижу его в твоих глазах. И понимаю.- Не понимаешь, - совершенно спокойно ответил Вульф, удивляясь таким резким скачкам собственных реакций на слова этого парня. – Ты знаешь, каково это – когда одиночество становится твоим личным безумием?- Но ты не безумен, хоть и пытаешься казаться таковым, - Бой аккуратно повернулся лицом к лицу мужчины и положил свою прохладную руку ему на лоб, от чего тот даже дёрнулся. – Давно не ощущал чьего-либо прикосновения?Вульф снова гордо промолчал, предпочитая глотнуть непонятный ком, вставший посредине горла.- Можно я лягу сверху? – без тени смущения попросил юноша, кончиками пальцев едва ощутимо касаясь корешков волос собеседника. – У меня плохое кровообращение, потому прикосновения кажутся прохладными, а тебе это сейчас очень кстати.
И снова тишина в ответ. Мужчина лишь снова закрыл глаза и подвинулся ближе к краю, чтоб Бою было удобней перебраться к нему на грудь. Зато малец, казалось, только этого и ждал. Он с готовностью улегся поверх буквально дышащего жаром тела Вульфа, устраиваясь вполне комфортно как для себя, так и для мужчины. Последний же, чувствуя исходящую не то от одежды, не то и правда от самого тела Боя прохладу, едва ли не стонет от пробирающей дрожи, на смену которой приходит тихое осознание идеала пропорций собственного тела с лежащим сверху – крайне редкое явление. А ещё отчётливо ощущалось, что не дремлющие аквамарины тихо наблюдали, ловя каждое изменение в лице мужчины.
Это уж совсем было не похоже на Вульфа. Он никогда не нуждался ни в ком, всегда рассчитывал только на собственные силы и, уж подавно, научился самостоятельно переживать все болезни – куда уж лечить? Да и было бы чем… а тут? Он позволил кому-то проявить толику заботы по отношению к себе, ещё и принял её без единого слова. Рассказал о сокровенном. И кому? Первому встречному суициднику!
Но что-то подсказывало Вульфу, что он всё сделал верно. Так случается иногда – не имея никаких доказательств тому, человек полностью уверен, что его поступок правильный до последнего вздоха. Это был именно такой случай. Ведь от Боя веяло морозной свежестью раннего январского утра – именно того, в чём сердце Вульфа находило необъяснимое совершенство. Парень же в свою очередь, уткнувшись носом в ворот чужой куртки, ощущал запах кожи, смешанной с цепким запахом табака – такой тёплый и одновременно терпкий, горчащий на кончике языка, но, тем не менее, отдающий неким уютом, порядком.
- Вульф, - подал голос мужчина. – Это моё имя.- Приятно познакомиться, Вульф, - с мягкой улыбкой ответил ему Бой, а затем прижал обе ладони к пылающим щекам напротив. – А теперь спи, иначе не справишься с температурой.
Мужчине в очередной раз не было чего ответить. Потому он просто доверился этим прохладным рукам, которые, кстати, пришлись по душе внутреннему зверю, нынче мирно дремлющему где-то в подсознании мужчины. Завтра он обязательно отблагодарит этого паренька, расспросит его о тех, кого он назвал своей клеткой, о том, откуда у него такие ?драгоценные? глаза и, почему парень не ценит того, что имеет, но сейчас ему было просто хорошо и спокойно – так, как никогда ещё в жизни не было.