Глава 7 (1/1)

Цокот каблуков разносится по пустынной улице. Девушка раньше не замечала, что туфли, которые она специально надела на день рождения подруги, стучат так громко, но в вечерней, почти ночной, тишине кажется, что этот цокот перебудит жителей всех соседних домов. Она старается идти быстро: мало того, что открытые туфли и тонкие черные колготки не спасают от холода, так еще кажется, что за углом притаился грабитель или убийца. Конечно, это только игра воображения, и на самом деле в темноте закоулков ее никто не поджидает?— она просто слишком часто смотрит триллеры. Еще и эти предупреждения о нападениях в соцсетях, а ведь не так давно одного маньяка уже поймали, ?Гражданина? этого. Чем полиция только занимается? От метро до дома всего каких-то пятнадцать минут?— расточительно ради этого вызывать такси, да и ждать машину только дольше будешь. С ней ничего не случится?— не первый раз возвращается поздно. Почувствовав на себе чужой пронизывающий взгляд, девушка нервно оборачивается. Позади и правда кто-то идет. Не разглядеть из-за теней. ?Просто прохожий?,?— повторяет себе, но прибавляет шаг. Туфли мешают сорваться на бег, да и зачем? Подумают еще, что она сумасшедшая. Человек просто гуляет с собакой?— люди часто выходят гулять с ними поздно вечером. Бросает еще один взгляд через плечо?— никакой собаки поблизости не видно. Ну, может пьяница, или за сигаретами человек идет, или тоже возвращается из гостей. Быстро идет?— он уже гораздо ближе, чем был до этого. ?Ань, успокойся, сейчас он тебя обгонит, и ты сама удивишься, какая дурочка?. Девушка достает мобильник, светит ярким экраном в полутьме, ищет номер подруги. Понимает, что та вряд ли чем-то сможет помочь, но от знакомого голоса будет хоть немного спокойнее. Чужие шаги слышны совсем близко. Хочется еще раз осторожно взглянуть через плечо, убедиться, что это все накрутило воображение и прохожий уже свернул в другую сторону, но что-то сжимает поперек груди и холод скользит по ребрам. Такой неестественный обжигающий холод, прямо под пальто и блузкой, по самой коже, а затем раздается скрежет. Неприятный скрежет, какой бывает, когда режешь мясо и попадаешь по кости. ?Это попали по моей кости!??— ужасающая мысль отрезвляет, выводит из ступора, и девушка дергается, старается вывернуться и ударить нападавшего. Нужно закричать, привлечь внимание, но голос как будто теряется где-то в легких, а хватку никак не разжать. Телефон выскальзывает из рук и падает на асфальт. Вдох никак не сделать?— только выдох. Раздается шипение в груди. Еще несколько ударов ножом?— сосчитать их не получается. Улицу озаряет свет фар и слышится рев двигателя?— машина? Последний шанс! Девушка пытается вырваться, махнуть рукой, позвать на помощь, но напавший разворачивает ее и спиной прижимает к холодной кирпичной стене здания, зажимая рот. Машина проезжает мимо, слышно, как из окна молодой голос кричит с насмешкой: ?Снимите номер в гостинице, извращенцы!??— и эхо хохота разносится по улице. Ее убивают, а людям все равно… Машина отдаляется, и все остальные звуки стихают. Кто-то гасит фонари на улице?— темнота заливает всё перед глазами. Ноги подкашиваются, выпадают из туфель, боль пронзает грудь и вывернутую щиколотку, но кажется, что все это происходит уже с другим человеком.*** Снимок желтых туфель с каплями крови на носках дополняет пазл, сложенный из фото с мест убийств. 38 размер?— делает пометку Игорь, бросив взгляд на фотографию. Размер стоп убитых варьируется от 36 до 40. Цвет волос?— от крашенного блонда до натуральных черных. Возраст, работа?— единого портрета жертв нет, словно убийца просто выхватывает случайных жертв из толпы. Следов сексуального насилия тоже нет. В полиции сначала настаивали на том, что это не серия, но кое-что общее все-таки находится: все шесть жертв?— шесть женщин?— обнаружены на достаточно людных общественных улицах, а в качестве орудия убийства?— нож. Но должен же маньяк их как-то выбирать. Часто серийные убийцы замечают будущих жертв в каком-то определенном месте: кафе, метро, торговом центре. Приходится составить график последних их маршрутов на основе опроса близких. В отделе не поощряется забирать дела домой, но с Игорем Громом никто не спорит. Теперь копии снимков с мест убийств украшают дом. Игорь делает так не в первый раз?— в стенах даже есть специальные места, в которых образовались дыры от частого прокалывания булавками. Из одного угла стены в другой, пересекая карту города, тянутся разноцветные нити, обозначающие маршруты жертв. Дома больше простора и спокойнее думать?— вернее, так было раньше. Игорь упускает, что больше не живет один. Наивно полагать, что Сергею не станет интересно настоящее полицейское расследование. На домашнем аресте у него совсем мало развлечений, кроме сюсюканья со его странной птицей, рисования, чтения и игры на нервах Грома. Сейчас, видимо, пришло время последнего. —?О, вы, детективы, реально так делаете? —?бывший миллиардер дергает одну из нитей, отчего та принимается вибрировать и сотрясать всю картину. —?Ты слышал о пробковых досках? На них очень удобно крепить стикеры и не нужно портить стены. Хотя как будто твою убогую квартиру может испортить еще что-то… —?Я не спрашивал твоего совета,?— фыркает Игорь и прикладывает ладонь к стене, останавливая дрожь картинок, пока все снимки и заметки не попадали и не пришлось их заново разбирать. Раньше он крепил их булавками, но теперь только прищепки и маленькие кусочки скотча, чтобы кое-кому не пришло в голову использовать острые иглы в злостных целях. Даже нити пришлось взять короткие и максимально тонкие?— мало ли Сергею придет в голову попробовать удушить ими. Или удушиться. —?А зря,?— Сергей тянется к одной из фотографий и сдергивает ее двумя пальцами. Подносит ближе к глазам, разглядывая внимательнее. Игорь напрягается, ожидая худшего. На фото больше красного, чем других цветов?— жертва умерла от потери крови до приезда скорой. Преступник несколько раз пырнул ее ножом в грудь и шею. Кажется, кровь мазали прямо поверх снимка?— прикоснешься и испачкаешься в красном. Не стоит видеть такое завязавшему убийце. Глаза Разумовского ожидаемо блестят извращенным кровожадным восторгом?— Игорь не выдерживает и вырывает фотографию у него из рук. —?Не думал, почему у тебя лучше всех получается ловить убийц и даже твоя родственная душа в конце концов оказалась одним из них? —?Разумовский широко улыбается и внимательно смотрит на Грома, бережно прикрепляющего сорванный снимок обратно на стену. —?Может, у нас больше общего, чем кажется на первый взгляд? Только маньяк может поймать других маньяков. —?Кажется, я слышал что-то похожее в каком-то сериале,?— не без удовольствия парирует Игорь, лишая Сергея святой веры в собственную невероятную оригинальность и глубокий психологизм. —?Ты ошибаешься. Я не маньяк, а человек, который старается сделать город безопаснее. Но Сергей не сдается, а делает шаг назад и взмахивает руками, стараясь охватить весь масштаб нарисованных майором схем. Некоторые находятся так высоко под потолком, что Игорю пришлось придвигать стул, чтобы поместить их туда. —?Похоже на некоторое помешательство, не находишь? Нет, не похоже. Это всего лишь работа. Материалов дела очень много, в них легко запутаться и сделать неправильные выводы, а так доступ к информации есть в любой момент. Это ничего не доказывает. Игорь не помешан на поимке убийц, просто кто-то должен этим заниматься. Нельзя позволять преступникам думать, что они могут творить в этом городе что вздумается. Кто-то должен выносить мусор с улиц и делать город чище. Так, стоп, это не мысли Игоря, не его слова. Он бы никогда так не подумал. Это то, что говорил Сергей, переодеваясь в костюм чумного доктора. Нужно лучше разграничивать его и себя, иначе с этой связью двинешься. Игорь ловит преступников ради блага города, а не ненависти к ним. Это разные вещи. —?Ты закончил? Мне надо работать,?— бросает взгляд на гору папок на столе, надеясь, что Сергей поймет намек и куда-нибудь свалит. —?Не волнуйся, Игорь, я знаю, что остаюсь твоим любимым убийцей,?— Разумовский улыбается так слащаво, что Грома едва не передергивает. —?Этому бездарному типу не превзойти меня! Как же хочется обломать его раздражающую самонадеянность! Каждый серийный убийца считает себя особенным, но в их сущностях нет ничего особенного: больные люди, которым только можно посочувствовать. И все же слова Сергея звучат интересно. Гром прищуривает один глаз и скрещивает руки на груди: —?Хорошо, и почему ты думаешь, что это именно ?тип?, то есть, мужчина? —?А разве не очевидно, кроме статистики среди известных маньяков? Чтобы нанести такие повреждения,?— палец Сергея поочередно указывает на несколько фото,?— нужна сила, а еще высокий рост. Ты пробовал когда-нибудь порезать человека ножом? Это, между прочим, очень сложно! —?Разумовский складывает пальцы в кулак и делает вид, что размахивает ножом. Игорь морщится, припоминая, как несколько раз Сергей его точно так же чуть не прирезал. —?И это не учитывая, что живой человек сопротивляется и кричит! —?А почему не группа? Сергей на миг хмурится, словно бы вопрос его озадачил, но потом снова улыбается и легко отвечает: —?Есть ?почерк?, вы же это так называете? А еще убийство?— это очень личное,?— Разумовский делает еще один выпад и останавливает руку в центре груди Грома, как если бы проткнул его ножом. —?Не хочется делить этот сокровенный момент с другими. —?Ладно,?— отчего-то устроенное Сергеем представление кажется даже забавным, и Игорь чуть заметно улыбается. —?Что ты еще думаешь? —?Мне что, сделать за тебя работу? —?Разумовский показательно закатывает глаза, но трудно не заметить, что ему нравится вживаться в роль сыщика и блистать эрудицией. —?Смотри на названия улиц. Литейный проспект, Малая Морская, Садовая улица, Столярный переулок, Вознесенский проспект… Игорь переводит взгляд с оживившегося гения на исписанную стену, хотя нужды сверяться со списком нет?— он надежно отпечатан в памяти майора. Сергей перечисляет правильно, только Гром все равно не чувствует связи, хотя в улицах определенно что-то может быть. —?Два тебе по литературе,?— ухмыляется Сергей. —?Вон, если присмотреться к фото с Вознесенки, то видно даже кусок того уродливого памятника ?Носу? Гоголя. Это же самые известные литературные места города! Столярный?— дом Раскольникова, Литейный?— стих Некрасова: ?Вот парадный подъезд. По торжественным дням, одержимый холопским недугом, целый город с каким-то испугом, подъезжает к заветным дверям? и так далее. На Садовой помнишь у нас что? Михайловский замок! За оду о нем и о свободе Пушкин получил первую ссылку, а в кустах вокруг удобно убивать. На Малой Морской расположен дом… —?…Пиковой дамы. Ну,?— тянет Игорь, раздумывая. —?В Питере много именитых мест. Нужно проверить. Кроме того, это может оказаться совпадением. Сергей недовольно хмыкает, видимо, в очередной раз разочаровавшись в интеллектуальных способностях Грома, и уходит из комнаты. Игорю даже интересно, чего тот опять удумал. Через минуту из соседней комнаты слышится грохот. Игорь бросается на шум, готовясь к худшему, но его встречает развалившаяся по полу гора книг. Разумовский безмятежно сидит рядом и листает одну из них. —??В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту?. Очевидно же, что Столярный переулок и Кокушкин мост. Можешь проверить остальное. От безделья я перечитал все эти книги?— я знаю, о чем говорю. —?Допустим,?— медленно тянет Игорь, не желая признавать, что тот прав. —?Но это только пять мест. Еще Обводной канал. Там-то что? Сергей смолкает на минуту и хмурится. Тянется к другой книги, быстро листая страницы. —?Обводной канал… —?повторяет шепотом. Откладывает одну книгу и берет другую, затем третью. Останавливается на одной странице и скользит указательным пальцем по строчкам. —?Там раньше находился Варшавский вокзал! Из ?Шинели?! А еще Набоков про него писал. Так что тоже подходит! От шальной улыбочки Сергея, даже если он радуется не разрушениям, все равно становится как-то не по себе. —?Не слишком гордись собой,?— Игорь хмурится сильнее, раздумывая о сказанном. Эти догадки могут помочь поймать убийцу и спасти следующую возможную жертву. —?Но проверить стоит. Так странно: он убивает на оживленных улицах и при этом его еще не поймали. —?Можешь проверять сколько угодно,?— Сергей листает страницы сборник рассказав Гоголя, не поднимаясь с пола. —?Ты переоцениваешь деятельность своих коллег и внимательность людей. Мне никто не мешал убивать долгие годы. Людям вообще наплевать на других: если кого-то режут на улице, то им проще перейти на другую сторону и сделать вид, что их этого не касается. Никто не хочет проблем. Игорь категорически не согласен. Люди не такие, какими их описывает Разумовский. Конечно, в жизни встречаются разные типы, но далеко не все эгоисты и трусы. Однако спор с ним вряд ли к чему-то приведет?— Сергей не менее упертый и не поменяет своего мнения за один вечер. Вместо этого можно провести время с большей пользой. Игорь уходит в соседнюю комнату за чистым листом бумаги и ручкой. Возвращается и подбирает одну из книг, садится рядом с Сергеем. Разложив лист на твердой зеленой обложке, записывает очередной найденный на страницах адрес под диктовку. Не нужно ни о чем говорить?— обоим понятно, что если выписать встречающиеся в классике петербургские адреса, то получится предугадать новое нападение. Адресов оказывается много. Некоторые указаны прямым текстом, а другие приходится разгадывать по описанию. Сложнее всего приходится с ?Войной и миром? из-за большого объема текста и массы описаний. К третьему часу ночи глаза начинают слипаться, но хочется закончить. От скорости работы зависит, смогут ли они спасти человека. ?Они?. Кто бы мог подумать, что Сергею правду может быть интересно помогать ловить маньяка. Или ему настолько скучно, что все равно чем заниматься? Игорь вздрагивает, почувствовав вес на своем плече. Напрягается, гадая, что снова удумал Сергей. В этот раз он удивляет даже больше обычного?— уселся рядом, поджав ноги, прикрыл глаза и спит. Руки продолжают сжимать книгу на коленях, но она все равно медленно выскальзывает на пол. Игорь закрывает ее и откладывает в сторону. Пожалуй, они слишком засиделись. —?Эй, проснись,?— слегка касается плеча Сергея, надеясь, что тот откроет глаза и сядет нормально. Но Разумовский только что-то недовольно бурчит во сне и придвигается ближе, обнимая его под руку. Ну куда еще-то ближе? И так неудобно сидеть. А еще как-то неловко. Все-таки взрослые люди и вовсе не друзья. Прикосновения Сергея по-прежнему отличаются от всех остальных людей. По-особенному теплые и?— да, как будто достают до самой души. Игорь оставляет попытки его разбудить и сам осторожно освобождается от цепких рук. Тянет вымотавшегося придурка на себя и?— сам не верит, что делает это?— берет на руки. Хорошо, если тот правда спит и не вспомнит завтра об этом. Удерживать его не так трудно, но Игорю все равно хочется быстрее избавиться от вынужденной ноши. Сделав пару шагов, укладывает Разумовского на диван, на котором тот обычно спит?— второй нормальной кровати у Игоря не оказалось. Хочет тут же свалить, но скинуть с себя руки Разумовского не так просто. Не просыпаясь, Сергей тянет его к себе, укладывая рядом на бок. Непривычно ласково заводит одну руку за спину, а другой обвивает за шею. Прижимается щекой к щеке. Игорь все меньше верит, что тот действительно спит, но не решается реагировать?— только держит в уме, что Разумовскому запросто может прийти в голову усыпить бдительность и свернуть шею. Нельзя верить его умиротворенному виду, нельзя расслабляться. Когда Сергей рядом, все чувства сходят с ума. Хочется и остановить это непотребство, и поддаться ему. Слиться со своей второй половиной?— буквально то, чего требует душа: перестать отрицать свою судьбу?— может, ей правда виднее, как лучше? Игорь в качестве эксперимента кладет ладонь на бок Разумовского. Удивительно узкие ребра, легко уместившиеся под рукой, кажутся обманчиво-хрупкими. От одного прикосновения ничего не меняется?— апокалипсиса не случается и даже лампочка не мигает в торшере. Тогда Игорь медленно ведет ладонью ниже, поглаживает и останавливается на бедре, вдруг с силой притягивая Разумовского к себе. Дыхание того становится заметно чаще и глубже, а все тело льнет ближе, выпрашивая больше прикосновений. —?Ты не спишь,?— хрипит севшим голосом на ухо Сергею. Секунда. Две. Три. Игорь уже думает, что ошибся, однако Сергей едва слышно усмехается и шепчет в ответ: —?Если тебе так больше нравится, то я и дальше могу притворяться спящим. —?С… —?Сука? —?Сережа,?— обреченно вздыхает Гром, хотя и с чужим вариантом согласен. —?Мне все-таки придется тебя убить. —?Надеюсь, тем пистолетом, которым ты сейчас прижимался к моему бедру. Хуже и тупее шутки трудно представить, но Игорь все равно усмехается?— правда, скорее нервно, чем весело. К удивлению, хватка Сергея не ослабевает, даже когда его обман раскрывается. Ладони медленно скользят по широкой спине Грома, ничего не боясь. Игорь глухо рычит и резко переворачивается, прижимая Сергея к дивану. Перехватывает его наглые руки за запястья и крепко удерживает у головы. Ему нужно видеть наглое ухмыляющееся лицо Сергея и его руки, чтобы точно знать, что тот ничего не задумал (Да, Игорь, продолжай себе врать, что только для этого). От смены положения Сергей охает, и Игорь чувствует, как Разумовский подается бедрами ближе, ложась удобнее и?— черт возьми?— сжимая его бока согнутыми коленями. Провокационная поза. Хорошо, что никто этого не видит, кроме разве что птицы, но и та крепко спит в столь поздний час. Глупо полагать, что Разумовский не найдет способ подгадить, даже если его крепко держать. Игорь отвлекается всего на секунду и в следующее мгновение чувствует, как его лицо пытаются сожрать. Разумовский, бешеная скотина, приподнялся и вцепился зубами в его губы. Из лопнувшей кожи брызгает кровь, заполняя рот металлическим привкусом, но Сергей и не думает отстраниться, подаваясь ближе и сильнее врезаясь в рот. Кроме крови, Игорь чувствует его влажные губы и язык, облизывающий саднящую рану. Разумовский взвизгивает, как маленькая собачка, когда его щека вспыхивает от пощечины. Его лицо, нижняя часть которого перепачкана кровью Игоря, уже не выглядит таким довольным. В глазах затаилась обида, словно это не он укусил первый. Гром не хочет сейчас с ним разбираться. Не хочет говорить о случившемся. Страшно представить, чем это может закончится. Игорь сжимает руки так, что мышцы дрожат от напряжения. Пелена гнева застилает глаза. Или это не просто гнев? Сергей заслужил боль. Сергей заслужил страдания. Сергей нарывается на то, чтобы ему сделали еще хуже. Игорю как никогда хочется ответить ему тем же?— вгрызться в его губы, вжать в диван, сорвать с него одежду. Но сделать так будет значить пойти у него на поводу, а Гром не хочет доставлять ему такого удовольствия.

Свежий воздух помогает прочистить мозги и охладить чувства. Игорь сбегает из квартиры едва не в том же, в чем был. Хорошо хоть догадывается накинуть верхнюю одежду и наскоро обуться. Впрочем, Сергей не пытается его остановить. Кажется, он так и остается лежать на диване и, наверное, сейчас уже видит десятый сон.*** Небо над городом постепенно светлеет. Игорь надеется найти какой-нибудь бар, чтобы залить остатки напряжения алкоголем, но как на зло все они в это время уже закрываются, а пьяные посетители, шатаясь, выбираются наружу. Может, легкая физическая нагрузка поможет прочистить мозги? Игорь нарочно задевает одного из парней плечом, получив на это возмущенный возглас. Оборачивается и смеряет парнишку таким свирепым взглядом, что тот бормочет извинения и сбегает. Неудача. Первые кафе начинают работать, предлагая ранним пташкам завтрак и кофе. В одно из них и заваливается Игорь, окоченев от холода, но все равно не желая вернуться домой, а ехать в отделение еще слишком рано. Когда рядом нет Разумовского, удается хотя бы побыть наедине со своими мыслями?— чистыми, не разбавленными чужими ядовитыми примесями. Игорь так глубоко погружается в себя, рассматривая отражение в полупустой кружке (кровь остановилась и губы стали выглядеть получше), что не сразу понимает, что к нему кто-то обращается. Принимавшая оплату и приготовившая кофе женщина теперь стоит рядом и явно дожидается ответа на вопрос, который Игорь не расслышал. Рыжая, в яркой оранжевой блузке, с заколотыми волосами и располагающей к себе улыбкой, она и не думает отходить, пока не получит своего. Гром отводит взгляд и натягивает воротник выше, предполагая, что она узнала его из новостей и хочет задать вопрос о том, о ком Игорь совсем не хочет говорить. —?На вас лица нет. Случилось что? Сидите здесь битый час и почти не шевелитесь. Все случилось. Все дерьмо мира, что только могло случится, случилось, но грубить этой женщине Игорь не собирается: она же не виновата в его бедах. —?Хотите, я вам погадаю? Или расклад на вашу истинную пару сделаю? Что? Игорь удивленно поднимает на нее взгляд. Она издевается? Так беспардонно предлагает поговорить о том, что уже несколько выпусков обсуждают в ?Пусть поговорят?? —?Только вы скажите, знаете ли вы уже своего истинного или нет? Если что, я и с поисками могу помочь,?— женщина продолжает доброжелательно улыбаться, а в ее речи проскальзывает прибалтийский акцент. Наверное, недавно переехала. Тогда она вполне может его не знать и про скандал с освобождением Разумовского вряд ли много слышала. —?Нет, спасибо, ничего не нужно. Я уже собирался уходить,?— Игорь поднимается из-за стола и надвигает кепку на брови. —?Но я вас не прогоняла! —?кричит в спину, но двери кафе ?Райдо? уже захлопываются за Громом.