Глава 1 (1/1)

Это он. Какого черта это он?! Игорь таращится на своего заклятого врага как полный идиот. На него - опасного безумного маньяка, которого в это мгновение скручивают силовики в бронежилетах и касках, и не может поверить, что действительно это чувствует?- воздух из легких выбивает, будто ударом под дых, сердце стучит барабаном, шум в ушах заглушает вой полицейских сирен. Взъерошенный побитый Разумовский бросает на Игоря не менее ошарашенный взгляд, и его заталкивают в служебный грузовик с решетками на окнах. Грому не мерещится: дикий взгляд Сергея?- не просто совпадение. Он тоже чувствует это. Чужие эмоции накатывают волной и бьют как свои собственные. Гром опускается прямо на дорожку перед особняком миллиардера, не в силах с ними справиться. Трет пустые запястья, но готов поклясться, что чувствует на них тяжесть холодных наручников. Острая ярость Разумовского и непримиримое бешенство передаются Игорю. В собственной голове пульсирует чужеродная горькая мысль: ?Если бы не Гром?.

Да, если бы не Игорь, Сергея не арестовали бы и он продолжил бы убивать, но мог ли майор поступить иначе? Не вызвал бы подкрепления, если бы знал, что Сергей Разумовский?- его истинный, его духовная половина? Вызвал бы, конечно. Закон есть закон, а Разумовский его нарушил. Его должны судить по всей строгости, и не Игорю это решать. Но интересно, за какие грехи судьба связывает его с таким ублюдком, как Разумовский? Зато теперь становится очевидно, почему только Гром смог вычислить и найти маньяка, зовущего себя ?Гражданин?, когда весь отдел ломал головы над загадочными убийствами. Это были не просто удачные догадки и успешная розыскная деятельность, и не переутомление навевало те ужасные сны глазами убийцы. Игорь чувствовал то, что чувствовал Сергей на недоступном остальным уровне. Чем ближе Игорь подбирался, тем лучше понимал воспаленный разум маньяка, и вот наконец увидел Разумовского вблизи?- без маски чумного доктора, без плаща, без перчаток. В тот момент Игоря перемкнуло. Полыхнула та самая вспышка, которую так любят приводить в пример психологи, говоря об истинных парах. Можно было догадаться раньше, тем более сыщику. Игорь горько усмехается, бросая взгляд на флигель особняка, над которым кружат черные вороны. Не зря он залипал каждый раз, когда видел Сергея по телевизору или на экране компьютера, но считал, что его привлекает лишь необычный вид парня. Вызывающее поведение, яркие шмотки, ?пылающие? волосы?- быть таким в сером мрачном Петербурге просто противозаконно, но Разумовский плевал на закон, на многие законы, и к чему его это привело? Сейчас спектр чувств Сергея в большей степени состоит из взрывного гнева, но к нему подмешивается и что-то еще. Игорь чувствует, как дрожат руки, хотя видит, как его собственные кисти спокойно лежат на коленях. На улице тепло, но кончики пальцев холодеют. Разумовский не находит себе места. Разумовскому страшно. Еще бы ему не было страшно в следственном изоляторе. Догадывается, что его ждёт. Подозревает, как в таких местах любят сладких молодых парней. Хочет оказаться как можно дальше от этого, но уже поздно. Игорь не просил о связи с ним. Игорь не хочет знать, что чувствует кровожадный психованный маньяк. Нет-нет-нет, этого слишком много. В чужой голове творится чехарда, мысли сбиваются в кучу, крутятся водоворотом. Игорь никогда не думал так, он всегда был немного холоден и скован. Предпочитал железную логику. Разумовский же как чертов ураган. Как пламя, в котором сам же сжигал преступников. Приехав в отделение, Игорь не может объяснить коллегам, почему ему так херово. Не может искренне улыбаться, когда полковник Прокопенко поздравляет его с поимкой доставшего все службы маньяка и сулит скорое продвижение по службе. Как сказать начальнику, что его родственная душа?- тот самый маньяк? Все могло бы быть иначе, если бы Игорь понял это раньше и нашел Сергея до того, как ему пришло в голову решать проблему беззакония своим способом. Сколько бы загубленных душ тогда удалось спасти? И самого Сергея, возможно, тоже. В холодильнике есть бутылка пива, но вряд ли это поможет. Игорь ищет по шкафам алкоголь, пока не находит армянский коньяк, подаренный на день полиции. Открывает, едва не выдергивая пробку зубами. Жадно пьет, пьет, пьет. Мечтает, чтобы алкоголь заглушил страдания чужой души. Выключил их, как полицейскую рацию. Мстительно думает, что если он слышит Разумовского, тот и пусть тот почувствует его мерзкое похмелье.