1. (1/1)

Бок болел мерзкой болью, усиливающейся всякий раз, как я пытался глубоко вдохнуть. Точно — ребро сломано. Или два. К сожалению, это не смертельно. Если меня здесь забудут дня на два, я, конечно, умру. С моими легочными кровотечениями, с тем, что ел я последний раз, кажется, в субботу, а пил сутки назад — и не воду. Сами по себе сломанные ребра — ерунда, и кровохарканье не убьет меня сразу, а синяки — это вообще мелочь. Но вот все вместе, помноженное на то, что больным боком я прижимаюсь к холодной стене… Господи, должно же мне хоть раз в жизни повезти! Пусть меня забудут! Что лучше — стоять на коленях, привалившись к стене, и держаться обеими руками за ледяную трубу, или сесть — а руки пусть повиснут на наручниках? Плохо и так, и так. Как хочется пить… И спать. Уснуть и не проснуться. Лучше бы та девушка меня застрелила, честное слово. Все бы закончилось быстро, сразу и не так позорно. Я loh. Неудачник. Я ничего в жизни не могу довести до конца. Даже собственную смерть. *** Дверь скрипнула, открываясь. В глаза ударил свет запыленной лампочки, свисавшей на шнуре с облупившегося потолка, и я открыл глаза. Кажется, я задремал. Кажется, я зря это сделал. — А вот что у меня есть… — важно сказал Митрич, кивнув на меня. Низенький, лысый, сутулый, с тонкими ногами и круглым пузцом, с высоким голоском и интонациями большого босса, он был смешон. Я никогда не воспринимал его всерьез. Напрасно. Он был очень серьезный дядя, этот Митрич. Впрочем, всех его связей не хватит для того, чтобы что-то из меня выбить. Я умираю и отлично понимаю это. Нить, связывающая меня с реальностью, все тоньше и тоньше. Осталось совсем немного. — Сюда смотреть! — рявкнул Митрич. Я откинул голову назад и встретился взглядом с высоким беловолосым стриженым парнем. Парень смотрел на меня… не знаю, как описать. В общем, так на меня еще не смотрели. — Хочу, — вдруг сказал он мягким басом. — Йодзу?Тот, кого он назвал Йодзу, шагнул вперед и наклонился надо мной. Мне на лицо упали длинные прямые белые волосы. Пахли они чем-то чистым и свежим, совершенно неуместным в окружавшей меня убогости. Йодзу заглянул мне в глаза, провел рукой в перчатке по моей щеке и неприятно улыбнулся. — Сколько? — лениво спросил он. — А сколько дашь? — потер ладони Митрич.— Смотреть надо, — пожал плечами Йодзу. — Братик… — протянул стриженый.— Смотреть надо, Росс, — повторил Йодзу. — Мои ребята его слегка помяли, — сообщил Митрич, — но это ничего. Заживет как на собаке. Вы не смотрите, что он такой бледный — он живучий. Росс что-то проворчал. Йодзу хмыкнул. Митрич позвал из коридора двух парней со стволами, снял с меня один наручник. Я осторожно опустил руки и пошевелил затекшими плечами. Если я хоть что-то понимаю, Митрич пытается просто продать меня. Вот этим двум парням, с которыми у него какие-то дела и которых он, похоже, побаивается. — Раздевайся! — рявкнул Митрич. Я сначала даже не понял, что это он мне. — Ну, чего застыл! Деньги, когда тебе нужны были, ты ой какой шустрый был! Ковриком стелился! Я медленно встал, почти не чувствуя ног. Отсидел. Когда-то я, вот так же отсидев ноги, встал слишком резко, нога подвернулась, и я порвал связки. Было больно. Сейчас, впрочем, тоже больно.Я расстегнул молнию на боку и начал стягивать с себя платье. Почему я не надел под него хотя бы майку? Потому что я идиот. Боже, как же здесь холодно и промозгло…Йодзу шевельнул пальцами. — Все снимай! — велел Митрич.Что ж, все так все. Ситуация отдавала абсурдом. Он что, действительно верит, что меня, вот такого, купят? Да стоит подойти ко мне на пару шагов — и будут слышны хрипы в легких! У меня уже и ногти посинели! А судя по тому, как колет в боку, когда я нагибаюсь, сломанное ребро вот-вот пробьет легкое. Тут-то все и кончится. Я снял туфли и штаны. Стянул трусы. Аккуратно повесил одежду на трубу. И встал, глядя поверх голов в стену. На правом запястье болтался наручник. Ко мне подошел Росс. Он был выше меня на полголовы, не меньше. И глаза — зеленые-зеленые, как лед. Оглядел меня с ног до головы, чему-то кивнул и снял перчатки. — Можете прямо здесь попробовать, — предложил Митрич. Кто-то презрительно фыркнул. Кажется, Йодзу. — Ну как хотите.— Бок проверь, Росс, — посоветовал Йодзу. — Мне не нравится этот синяк. — Ребра поломаны, — сказал Росс, приложив ладонь к моему боку. Ладонь была теплой и сухой, с мозолями. — Мне не нравится, что он шатается.— Не кормили, вот и шатается, — заметил Йодзу. — Что думаешь?— Хочу, — сказал Росс, уронив руку мне на плечо. Что-то было странное в этом ?хочу?. Я смотрел на Росса и пытался понять, в чем дело. Долго пытался, пока до меня не дошло, что в его ?хочу? нет вожделения. Он не трогал меня за грудь, задницу или член, не облизывал губы, не хватал себя за пах. Просто стоял рядом и смотрел мне в глаза. — Немногословный он у тебя, — сказал Митрич.— Зато по делу, — отозвался Йодзу и тоже подошел ко мне. Он провел кончиками пальцев под грудями, потрогал каждый синяк, обошел меня кругом, приподняв волосы, осмотрел спину и задницу. Я глядел в стену и играл в давнюю игру ?меня здесь нет?. Меня здесь нет, тут только мое тело, но я — это не мое тело. Все, что происходит с телом, меня не касается. Я настолько глубоко ушел в эту игру, что даже не заметил, как Йодзу начал о чем-то спорить с Митричем, и только когда Росс наклонился к моему уху и шепнул: ?Ты красивый?, — я очнулся. Красивый — это плохо. Это очень-очень плохо. Кроме Росса, на меня никто не смотрел. Митрич распинался про какие-то мисочки и поводки. Я начал одеваться. Росс кивнул:— Это ты правильно. Тут холодно. И гадко. У меня в машине кофе. Я сглотнул. В горле что-то щелкнуло. Кофе я бы выпил. Впрочем, кто ж мне даст?Один из качков Митрича снова приковал меня к трубе. Росс скривился, но тут его позвал Йодзу. — Идем. Все вышли. Лампочка погасла. Я снова оказался в темноте, еще более замерзший, чем полчаса назад. Все произошедшее казалось мне абсурдным и бессмысленным. Я верил, да что там — я твердо знал, что Митрич может меня убить, может замучить перед смертью: он был мстительной сволочью. Но продать? Как? Кажется, я задремал и проснулся оттого, что Росс тянул меня за плечо. Лампочка под потолком качалась, по углам метались тени.— Вставай, — сказал Росс. — Ну, вставай. Не надо сидеть на холодном.Я рассмеялся и закашлялся. Кашлял и не мог остановиться. На ладони — когда с меня успели снять наручники? — осталась кровь. Росс протянул мне платок. — Держи. Он помог мне подняться и накинул мне на плечи пальто. Мое собственное пальто. Я купил его, как только у меня появились первые деньги на Каллисто. Хороший крой, стильная вещь. Тогда я еще не знал, что для Каллисто пальто слишком тонкое. А потом я думал, что раз от дома до ?Голубого ворона? всего пять кварталов, можно и обойтись. Росс вывел меня из комнаты. Меня шатало, я не верил, что все, что происходит, происходит со мной. Росс придерживал меня за плечи. Один из парней Митрича сопел за спиной. Йодзу, в длинном кожаном плаще с пелериной, ждал нас на улице рядом с машиной, на которой были нарисованы волки, и курил. Увидев нас, он кинул черную сигарету в сугроб, передернул плечами и распахнул дверцу машины.— Тебя зовут Грен? — спросил он.Я кивнул. Все-таки здесь было гораздо холоднее, чем в помещении. Ветер пробирал до костей, швырял волосы в лицо. — Садись, — велел Йодзу. Я забрался на заднее сиденье. В машине было тепло. Росс сел за руль и завел мотор. Машина взревела и затряслась. Йодзу устроился рядом со мной. Достал откуда-то термос и сверток, из которого пахло мясом так, что у меня сжался желудок. — Сначала питье, — сказал он, наливая кофе в стальную крышку от термоса. — Держи.Я схватил стакан обеими руками, не боясь обжечься. Кофе пах просто божественно, и был таким же божественным на вкус. Сахар, и сливки, и что-то еще… Я выпил три чашки, прежде чем смог остановиться. И как-то сразу перестал дрожать и взбодрился. Йодзу смотрел на меня с легкой улыбкой. — Даже румянец появился, — заметил он.— Ты делаешь хороший кофе, — отозвался Росс. — Можно ехать.— Можно, — кивнул Йодзу.Я вернул чашку и спросил:— Куда?— Домой. Бутерброды будешь? Есть с мясом и есть с рыбой.— Буду, — сказал я.Машина тронулась с места. Мотор громко урчал. Я не смотрел в окна. Домой — это куда? Непонятно.— Вы с Каллисто? — спросил я.Йодзу покачал головой.— Нет. Земля. Не та, которую ты знаешь.— Я никогда не был на Земле.— Там хорошо, — сообщил Росс. — Если дождя нет.Йодзу рассмеялся и вручил мне пакет. Два бутерброда, пара мелких помидорок и розовое в красную полоску яблоко. Я ел, стараясь не торопиться. Еда была такой вкусной… Может, просто потому, что я очень давно не ел? Или потому, что совсем давно не ел ничего вкусного? На Каллисто в ходу были в основном суррогаты. До Каллисто… да, лучше не вспоминать. Я смахнул крошки с одежды платком Росса. Кровь на нем уже засохла. После еды меня начало клонить в сон. Йодзу взял меня за руку. Он был уже без перчаток. Пальцы у него были сухие, жесткие и сильные. — Разомну тебе лапы, — объяснил он. — Рубцы от наручников до сих пор остались. Можешь спать, нам долго ехать.— До Земли своим ходом? — пошутил я.Он, не улыбаясь, кивнул, разминая мне руки. Похоже, он действительно был опытным массажистом. Я плохо переношу чужие прикосновения, и у меня есть на то причины, но прикосновения Йодзу были нейтральны. К рукам постепенно возвращалась чувствительность, и когда Йодзу закончил, я тут же задремал. *** Проснулся я оттого, что машина остановилась. Огляделся и не сразу вспомнил, где я и что со мной. Оказалась, что я спал на заднем сиденье, укрытый собственным пальто.— Мы приехали, — сообщил Росс. Йодзу зевнул и потянулся. Он сидел рядом с Россом, а я и не заметил, когда он перебрался вперед. Я сел. Тело налилось непривычной тяжестью, голова кружилась. Машина стояла во дворе двухэтажного дома, стены которого заросли зелеными лианами. Я смотрел в окно на усыпанные розовыми цветами кусты и понимал, что я ничего не понимаю. Воздух, и сила тяжести, и синее-синее небо, и круглое желтое солнце в нем — неужели это действительно Земля? Но до нее с Каллисто лететь не меньше двух недель. А мы ехали на машине. Как?Росс вышел из машины и открыл мне дверь.— Пойдем, — сказал он. — Невозможно на машине добраться с Каллисто на Землю, — сказал я.— Да неужели? — усмехнулся Йодзу. — Все возможно. Просто не все умеют. Пальто я оставил в машине. Неудобные туфли жали, ноги тонули в высокой траве. Росс повел меня в дом. Первый этаж — камин в гостиной, лестница на второй этаж. Идти по ней было трудно. Действительно, совсем другая сила тяжести. И от избытка кислорода кружится голова. Но как? Это невозможно!Я покачнулся на лестнице и уцепился обеими руками за перила. Росс поддержал меня. — Мы почти пришли, — сказал он. — Есть хочешь?— Нет. Мне бы вымыться.— Это сейчас. Вот ванная, а рядом твоя комната. Располагайся, — он распахнул передо мной дверь.Я вошел в большую ванную с витражным окном. Сел на край ванны и попробовал подумать. Но в голову ничего не приходило. Может быть, потому, что я был жутко грязный, а я совершенно не переношу грязи. Это, наверное, что-то невротическое, не знаю. Двигаться было тяжело, но я разделся, набрал в ванну воды и залез в нее. Ванна с пеной… когда я принимал ее в последний раз? Кажется, когда вернулся с Титана. Точно. В тюрьме ванн не бывает, а на Каллисто вода лимитированная. Я лежал в теплой душистой воде и наслаждался — пока не понял, что, кажется, у меня не хватает сил даже чтобы сесть и вымыть волосы. Земная сила тяжести сыграла со мной недобрую шутку. В дверь постучали. Я забыл ее запереть. Черт.— Войдите, — сказал я.На пороге нарисовался Росс. Он переоделся в джинсовые черные шорты и белую майку. Отличная мускулатура. — Тебе помочь? — спросил он, глядя, как я сползаю поглубже. — Помыться? Тебя на лестнице шатало, я видел.Можно было отказаться. Но смысл? Если этот парень меня выкупил для каких-то личных целей? Чем послушнее я буду, тем меньше пострадаю. Чем больше он мне будет доверять, тем больше шансов у меня сбежать. Надо только, чтобы ребра зажили. — Помоги, — согласился я. Я был уверен, что первый секс у нас будет прямо тут, в ванной. Но я ошибся. Росс действительно пришел помочь мне вымыться. Спинку потереть. Расскажи я кому об этом, надо мной бы посмеялись. Росс поставил на бортик ванны несколько флаконов, положил кусок мыла и мочалку.— Мыло солевое, — объяснил он. — Тебе надо хорошо почиститься. Ты был в очень плохом месте, ты знаешь?Я кивнул:— Знаю.— У тебя красивые волосы. Только грязные. Мне нравится, когда волосы длинные. Он запустил воду и начал мыть мне голову. Три раза намыливал волосы шампунем, трижды смывал, потом намазал их бальзамом и долго массировал мне скальп. Это было так приятно, что я совсем расслабился. Умом я понимал, что ситуация более чем двусмысленная, что Росс в любой момент может меня трахнуть, но мне отчего-то было спокойно. Закончив с головой, Росс взял губку и принялся отмывать меня. Руки, потом ноги. Спину, потом грудь и живот. Интимные места я отмыл сам. Он не только не порывался мне помочь, но даже и не смотрел. Если бы у меня не болел бок, было бы совсем хорошо.Когда я отмылся, а вода в ванне в очередной раз сменилась, Росс спросил: — Полежишь еще или будешь вылезать?— Полежу, — сказал я.— Ага, — улыбнулся он и сел на пол. Оперся о бортик ванны, почесал колено и сообщил: — Когда ты чистый, ты еще красивее. Я рад, что мы увезли тебя оттуда. — Я тоже, — признался я. — Но зачем?— Ты бы там умер. А это неправильно.— Я и тут скоро умру.— Глупости! — совершенно по-детски возмутился Росс. — Я Наари скажу! — Кто это — Наари?— Наша госпожа, — просто объяснил он. — Еще тут живет Эйрик, это ее консорт, и мой брат Кейджиро, и Йодзу. А Эндрю просто в гости приезжает. И еще Кира иногда. И Хаору, но очень редко. Теперь ты тоже будешь тут жить. Играть музыку. У меня голова шла кругом от незнакомых имен. — Вы — кто?— Я художник, — гордо сказал Росс. — И еще я машины делаю, и байки, и рисую на них. Кейджиро занимается всем на свете. Он все знает и умеет все, только заматывается и заморачивается. Йодзу был студент, а сейчас только книжки читает. Наари лечит. Эйрик работает криминалистом, ему нравится. Эндрю пишет книги. Кира — психолог, консультант. А Хаору просто так есть. Мы все просто так есть. Я все не мог понять, что такого странного в том, как Росс говорит. Акцент — но тут ничего странного нет, акценты есть везде. Я сам говорил с акцентом Альба-Сити, а теперь говорю с акцентом Каллисто, я вообще быстро цепляю такие вещи. Но в речи Росса было что-то еще помимо акцента. Что-то в самом построении фраз. Кажется, ему тяжело давались сложные слова. — Давай я помогу тебе вылезти, — предложил Росс. — А то ты уснешь в ванне. Так можно утонуть. — Было бы неплохо, — буркнул я. — Не надо так думать, — сокрушенно сказал Росс. — Если ты умрешь, как я тебя нарисую?Он буквально вынул меня из воды и тут же закутал в купальную простыню — белую, из настоящего хлопка. Вытер мне волосы, расчесал их, помог переодеться в халат. Я чувствовал себя куклой, попавшей в руки ребенка. — Вот и все, — наконец сказал Росс. — Иди спать. Я тут уберу. Хороших снов.И я пошел. В отведенной мне комнате на расстеленной постели лежала пижама. Темно-красная с черной отделкой, из шелка или чего-то, очень похожего на шелк. Значит, никакого секса сегодня? Или Росс ведется на пижамы? Я рассмеялся, поморщился от боли в боку, кинул халат на кресло и переоделся. Спать хотелось неимоверно. Я открыл окно, забрался под одеяло и уснул — как выключили.