4. (1/1)
Сальери посетил дом Моцарта, когда тот уже был серьезно болен.
Молча проследовав в покои композитора мимо хмурого молчаливого слуги, он застал Вольфганга лежащим в постели с закрытыми глазами. Стараясь не нарушать покой Моцарта, он, ступая как можно тише, подошёл к бордовому креслу, стоящему у изголовья кровати, и осторожно сел на деревянный подлокотник. Он вглядывался в исхудалое измученное лицо, и какая-то безнадёжная тоска поражала его сердце все сильнее и сильнее.
Посидев так несколько минут, он уже собирался было уходить, но тихий голос окликнул его.
— Постойте. Побудьте со мною еще немного. Прошу.
Моцарт слегка приоткрыл усталые воспаленные глаза, впившись в Сальери умоляющим взглядом.
— Я думал, Вы спали, — прошептал тот, усаживаясь на кровати подле него. — Не хотел отвлекать.
— От чего отвлекать? — переспросил Вольфганг, рассеянно глядя куда-то в сторону. Наконец, он вновь посмотрел на Антонио, и, слегка приподняв краешки губ в лёгкой измученной улыбке, тихо произнёс: — Я всегда рад Вас видеть.
Сальери молча взял его руку в свою, нежно поглаживая пальцы. Холодный тяжёлый ком в его сердце разрастался с каждой секундой, отдавая неприятным холодом во всё тело. Он видел, как плохо было его другу, и мысль, что он ничем не может ему помочь, терзала его изнутри, разрывая душу на мелкие кусочки.
— Не беспокойтесь за меня, — все так же тихо прошептал Моцарт, видя страдания на лице маэстро. — Со мной всё будет хорошо.
С трудом приподнявшись на локтях, он притянул руку Сальери к себе и горячо поцеловал, после чего вновь опустился на подушки, прикрывая глаза.
Сальери все так же безмолвно глядел на Моцарта, из последних сил сдерживая рыдания, с неимоверным упорством вырывающиеся наружу.— Я люблю Вас. Я всегда буду любить только Вас, — вдруг отчего-то прошептал он, и, наклонившись к ослабшему телу, осторожно, будто боясь повредить, обнял Моцарта.
— Только благодаря Вам я узнал, что такое любовь, — одними губами проговорил Моцарт и тихо счастливо засмеялся. — Спасибо Вам за всё.
Глядя на счастливое лицо любимого, Сальери тоже улыбнулся, сильнее прижимая его к себе, но вдруг в его глазах промелькнул страх.— Вы говорите так, будто прощаетесь, — срывающимся голосом прошептал он. — Не делайте так. Я ведь... Мне незачем без Вас...Моцарт лишь прислонил палец к его губам.
— Вам еще многое предстоит здесь, а мне... С меня уже хватит... — слабо проговорил Вольфганг. Было видно, что каждое слово дается ему с трудом, но даже сейчас, когда, казалось, уже все кончено, он продолжал сражаться.
— Не говорите так... — повторил Сальери, тщетно всеми силами стараясь скрыть печаль. Он чувствовал, как по его щеками начинают бежать слёзы, впервые в его жизни. И впервые в жизни он не мог сделать ровным счетом ничего.
— Я всегда буду с Вами, — прошептал Вольфганг, из последних сил сжимая ослабевшими пальцами руку Антонио, но вдруг резко, будто что-то вспомнив, торопливо заговорил:— Бетховен. Позаботьтесь о нем. Научите его всему, что знаете сами, и тогда о нем заговорят. Но сейчас... идите. Пожалуйста, идите, прошу Вас.
— Я не могу! — Сальери с трудом удерживался, чтобы не сорваться на крик, и продолжал неподвижно сидеть на кровати возле композитора, стараясь собрать разбегающиеся хаотичные мысли. — Я не оставлю Вас здесь!— Идите! Идите же, скорее! — закричал Моцарт, подскочив на кровати, но затем вдруг упал без сил и замолчал.
Сальери отчаянно не хотел принимать неизбежное. Он долго ждал, сидя на кровати, смотрел на до боли родное лицо, которое больше никогда не оживет, и беззвучно плакал, содрогаясь всем телом.В один только миг он лишился сразу всего, и теперь на смену нескончаемой боли и разочарованию пришла лишь всепоглощающая пустота. Ее скользкие холодные щупальца беспощадно пронзали душу композитора, не оставляя места ни мечтам, ни надеждам.
Он не заметил, когда и как покинул дом самого дорогого ему человека. Лишь шёл вперед, не разбирая дороги и не глядя по сторонам, а в его голове вертелась единственная мысль. Просьба, теперь ставшая нитью, связывавшей его с Моцартом, и сделавшаяся главным смыслом его существования."Бетховен".