Глава 2. Цветок без имени (1/1)

Из дневника Сандры Сиель Рейнфол. …Доминирующий организм. Влияние объекта, владеющего определённым преимуществом перед другими, на своё окружение – явление распространённое и известное не только в Звёздной бездне, но и в мире людей. Оно происходит фактически на всех уровнях жизни, в том числе и в социальной среде. Однако обозначенный термин употребляется мною исключительно в тех записях и трудах, которые посвящены анализу биосферы Астрал зеро и определение его следующее – объект/совокупность объектов живой природы, обладающий/-ая определённым признаком, который пассивно/активно оказывает влияние на окружающую среду, в первую очередь – для своей пользы. К ним можно причислить Безумных духов, распространяющих свою негативную энергию на существ вокруг них. Или спящих духов высокого ранга, погрузившихся в сон и потерявших интерес к событиям в мире, но которых нельзя будить, поскольку это может привести к их гневу. Потому об их спокойном сне заботятся окружающие духи и сама экосистема, павшая под власть их могучей божественной силы и не желающая быть ею разрушенной.

Однако, как я узнала сегодня, доминирующими организмами могут оказаться не только духи, способные заполучить власть в определённом квадрате Астрал зеро при помощи силы и разума. Этим вечером я обнаружила пыльцу неизвестного растения, испускающую необычную духовную энергию – ауру, неестественным образом влияющую на контактирующие с ней организмы. Точнее, я приняла сгустки частиц чёрного цвета за пыльцу и даже сейчас продолжаю себя убеждать в этом, но чем больше я анализирую эти необычные частицы, тем сложнее мне ухватиться за эту теорию. По своей структуре они напоминают фрагменты не растительного происхождения, а животного, или нечто похожее на это. Словно это… прах духа, сохранивший в себе остатки былой силы. Но если это так, я боюсь представить, какой уровень должен был быть у такого существа, что даже сейчас, от крохотной его доли исходит такая мощь, изменяющая флору и фауну. Я нашла двух объектов, контактировавших с частицами – это были небольшие и слабые духи типа ящериц, но с невиданными мною ранее признаками. Их головы медленно покрывались неким костяным наростом, начиная от кончика носа и рта, и оно увеличивалось, когда они каждый раз откашливали некую белую субстанцию. Это неизвестное вещество оседало на их головах и быстро застывало, отчего понемногу стало казаться, что ящерицы надевали странного рода маску. Но самое удивительное происходило с их грудной клеткой – в ней росло ровное круглое отверстие, которое не вызывало у них ни малейшего дискомфорта! Что же касается найденных мною растений, то с ними всё одновременно проще и сложнее. Метаморфозе, которая с ними происходила, можно дать название ?минерализация?. Структура растений изменялась, постепенно становясь похожей на структуру кристаллов. Если бы меня спросили, я бы сказала, что она напоминает кварц. Но это ещё не всё, не только отдельные организмы стали трансформироваться под влиянием таинственных частиц, но и сам ландшафт – там, где я столкнулась с ними и надеялась оказаться в непроходимой роще, меня ожидала серая пустошь, следы леса в которой медленно, но верно придавались пугающим изменениям, обращаясь в песок. Эти частицы, чем бы они ни были, определённо пришли из иных областей Астрал зеро, неизведанных доныне, где работают совершенно другие законы и правила. Гость, по неким причинам пришедший же из этих мест на изученные нами территории, менял природу на ту, что ему знакома, создавая свой уголок мира. Это самая невероятная находка, которую я обнаружила за последние несколько месяцев, если не лет! И я намереваюсь посвятить, вероятно, столько же времени на её исследование. Но меня ужасает минимум три вещи. Во-первых, почему эти частицы прибыли сюда? Их принесло ветром или же они обладают собственной волей и способны на самостоятельное передвижение? Во-вторых, есть ли ещё где-нибудь в мире духов такие же частицы? Насколько сильно они отличаются от этих? И в-третьих, если я права и это и в правду прах когда-то погибшего до ужаса сильного духа, значит ли это, что существует куда более опасное существо, однажды уничтожившего его? И… где оно сейчас?

*** Девушка медленно подняла веки, открывая взору мир. И первое, что она узрела, была белизна – абсолютно белое небо, не тускнеющее, но и не ослепляющее. Такое далёкое и такое недостижимое. Но это были не те небеса, что плотно покрыты облаками – недосягаемая высь представляла собой нечто совершенно иное. Чистый белый свод без единого выделяющегося пятна, который мог бы быть солнцем. Если поискать сравнения, то можно было бы предложить образ незапятнанного покрывала или безмерного купола. А может, просто таковым был космос, полностью состоящий из бесконечных звёзд, неслепящих глаз и плотно прижавшихся друг к другу – однородный млечный путь космических масштабов? А может, то были стенки банки, покрытые слоем засохшего молока? Кто бы мог ответить на вопрос, как устроена вселенная. Девушка повернула голову вправо, чтобы сквозь свои пышные и неухоженные агатовые волосы узреть поверхность, на которой покоилось её тело. Цвет её был мраморным, а гладь – зеркальной. Замёрзшее ли озеро то было иль дно той самой банки? Непослушные смоляные локоны не позволили познать больше, но, похоже, что вдали еле заметно плавали белоснежные силуэты. Но, может, то был лишь мираж пустыни, лишённой песка и солнца, ветра и, как могло показаться, самого воздуха? Создавалось впечатление, словно в этом месте отсутствовало всё, и царила одна только пустота. Такая тихая и безмятежная, как мастерская художника, и такая уютная и родная, словно материнская утроба. И как у любого дитя, готовящегося к новой жизни, разум девушки столько вопросов должен был воссоздать, столько раз дева должна была удивиться происходящему. Но не было ни единой эмоции, ни одного чувственного порыва, ни малейшего всплеска. Впрочем, как и у любого новорожденного, в сознании девы не появлялись никакие сравнения. Она не нарисовала ни один эскиз в голове, пускай даже и черновой. Девушка снова повернула голову, устремив свой взор вверх и поняла, что в её памяти и опыте лишь пустота. В её сознании не появилось ни одно из перечисленных раннее ассоциаций, не зажёгся ни один из образов. Чистый холст без самого малого пятна краски. Нет, она знала и понимала, что такое белый цвет, осознавала пустоту, чувствовала её всем своим существом, но не могла ни с чем сравнить, не знала, как трансформировать эти понятия в слова, если вообще была способна на речь. Все написанные примеры за мгновенье достигали её уст, но тут же улетали прочь, оставляя разум девушки в тишине. Словно что-то такое же далёкое, как и это небо, звало её по несуществующему имени, но даже эхо не способно было достичь её слуха. Но девушка и не хотела улавливать его. Что-то, что находилось не в поле её зрения, не могло иметь значение – нужно сосредоточиться на том, что можно увидеть и ощутить. Так считала она и, следуя этому правилу, почти девизу, без каких-либо волнений познавала появившийся вокруг неё мир. И также совершенно спокойно она приняла познанную истину – она здесь, она есть. Всё, что осталось, это лишь понять, где это ?здесь?, как это ?есть? и что такое ?она?. Продолжая свои исследования, дева подняла руки. Движение было лёгким и плавным, девушка поняла, что свободно контролирует своё тело. Она стала с любопытством разглядывать эти незнакомые локти, кисти рук, ладони, пальцы, ногти. Всё, кроме последнего, своим оттенком почти не отличалось от окружения, ногти же были такого же цвета, что и локоны. После некоторых вращений и анализа конечностей она перешла на лицо. В этот раз только на мгновенье, но невольно руки дрогнули, приближаясь к лику. Не обращая внимания на секундное неосознанное сомнение, она приложила ладони к щекам, прошлась пальцами по вискам, ушам, бровям и лбу, потом медленно опустила их до самого подбородка. Тонкие женственные черты, может, немного худые. Несколько острыми были уши и подбородок. Несущественная деталь, но, похоже, не смотря на возможность мимики, лицо как будто обездвижено и являет собой безэмоциональную маску. Чтобы рассмотреть оставшуюся часть тела, по которой можно пройтись глазами, она приподнялась и присела. Девушка носила белое платье, простое и чистое – оно не обладало какими либо отличительными элементами и предназначалось только для того, чтобы подчёркивать обтекаемые контуры фигуры. Стройное бледное тело, с виду даже кажется слабым, но нельзя было утверждать наверняка. Возможно, вскоре можно будет проверить его на готовность к бою… Эта мысль ненадолго встревожило девушку – она инстинктивно, в какой-то мере, беспричинно готовит себя к тому, что придётся войти с кем-то в конфронтацию. Что дальше её ожидает мир насилия… Она хмыкнула. Такой себе повод для беспокойства. Лишь бы только её неудобно большие молочные железы не мешали во время битвы, а остальное – не столь важно. Подумав о своей груди, дева обратила мельком внимание на ещё одну особенность своей физической оболочки. Поначалу она этого не заметила из-за платья, но присмотревшись, поняла, что пропустила немаловажную деталь своей внешности. То была дыра – на грудине, расположившись между горлом и бюстом, красовалось сквозное округлое отверстие, абсолютно не ощутимое, не отзывающееся ни болью, ни каким либо другим ощущением. Медленно погрузив палец внутрь, не задевая стенок, девушка также ничего не почувствовала. Как и после того, как прикоснулась к краям. Дыра, не вызывающее ничего. Или даже само ничто, принявшее свою естественную форму. Так или иначе, было ясно, что её присутствие не сулило беды – то было нормой для её тела. И потому, решив, что нет необходимости акцентировать внимание на этой детали, дева, наконец, закончила свой осмотр. Итак, она встала. Осмотрелась по сторонам. На невероятно большом расстоянии – одна белоснежная пустошь, и только на горизонте проявлялись изменения в ландшафте. Наугад она пошла вперёд, лёгким и ровным шагом, не быстро и не медленно. Торопиться некуда, но и мешкать также не собиралась. Ей нужно было узнать, что стоит за той чертой, где встречаются небо и земля. Быть может, там и её ожидает судьбоносная встреча, объясняющее происходящее. Нечто или некто, кто предоставит ей знания и ответит на вопрос ?Что??. Что это за место? Что это за тело и разум, такие же чистые и белые, как этот мир, внезапно пробудившийся ото сна без сновидений? Что выдернуло девушку из пустоты, едино с коей она пребывала в гармонии и умиротворяющем счастье? Постепенно пробуждались и иные вопросы, но ей нужны были ответы на главное. Нет, её вовсе не переполняли эмоции. Страх, гнев, растерянность, радость или печаль не тревожили её сознание – оно находилось в состоянии невероятного для представления покоя, гладь его озера не тревожило ни единое дуновение ветра, волн на ней просто не существовало. Во всяком случае, в это верила девушка, спокойная как статуя, но стремительно идущая к своей цели, как стрела. Она не проявляла нетерпение и полностью контролировала тело, хотя казалось, что наоборот оно несёт её вперёд, порывистое и энергичное. Однако дева ощущала, что было что-то ещё. Капля чего-то неизвестного, нового, однозначно чужого, но при том ощутимо родного, готового совсем скоро, буквально вот-вот сорваться со сталактита в самый центр озера и вызвать неисчислимые волны на поверхности озера. Волны, которые никогда уже не успокоятся. Она не задумывалась над этим, её мысли были поглощены более насущным вещам – проблеме, которую она должна решить, во что бы то ни стало. Перед ней стояла цель ярче звёзд, о которых она ничего не знала, но где-то в той самой глубине самой себя жаждала узнать. Возможно, по этой причине её шаг еле заметно, но ускорялся. И вот спустя какое-то время, ход которого так трудно уловить в мире без дня и ночи, дева оказалась на берегу мраморного озера, с которого начинаются необыкновенные, за неимением более подходящего слова, заросли. Как только зеркальная гладь кончалась, начинались удивительные пейзажи, такие же молочно-белые, как и суть окружающей действительности, но при том настолько выделяющиеся на фоне пустыни своими формами, что наблюдать за ними было бы одно удовольствие, если бы только девушка понимала это чувство. Однако всё же она не могла не обратить внимания на ребристую поверхность, покрытую узорами, напоминающими чешую неведанного зверя или опавшие листья неизвестных древ. Не могла прекратить разглядывать мраморные деревья, казалось бы, лишённые корней и растущие прямо из тверди так высоко, что не видно крон, и чьи ветки так широко простираются по небу, что казалось, оно из них и состоит. Не могла перестать любоваться многочисленными белыми ветвями, так плавно и нежно переплетающимися между собой по земле, образуя паутины кустарников. Последние сильнее всего приковали к себе взор блуждающей души, поскольку из толстых нитей этих растений росли шипы, на острие которых прорастали цветки из шести лепестков. Их окраску девушка не могла распознать. И дело было вовсе не в том, что она их не знала – оттенки этих цветков были бы необъяснимы и неясны и обычному человеческому глазу. Они будто обладали и не обладали цветом как таковым. Бутон, распустившийся настолько раньше положенного срока, что не успел воссоздать собственную окраску, хотя уже образовал контуры своего естества. Заинтересовавшись этим явлением, девушка подошла к одному из цветков и попыталась дотронуться пальцем, но за мгновенье до того, как она могла соприкоснуться с ним, лепестки с лёгким звоном отсоединились друг от друга и взмыли в воздух, оставляя за собой странный след, который мог бы напомнить пыльцу. Что удивительно, спустя мимолётное мгновенье другие цветки совершили те же самые действия, и зимняя чаща без снега наполнилась колокольным звоном и несчётными парящими лепестками, сияющими невиданными красками. Могло показаться, что их подхватывало потоками ветра, кружило вокруг девы и уносило прочь. Вот только ветра как такового здесь не существовало. Лепестки летели по собственной воле в одном направлении, и девушка, проводив их взглядом, отправилась вслед. Ступая сквозь паутины растительности, по ощущениям, которых не было у девы, высеченных из неизвестного белого камня безумным и талантливым скульптором, она неотступно шла за уходящими всё дальше и дальше парящими осколками чего-то таинственного. Таинственного, но не неизвестного. Они вели деву несчётное количество времени к туманной цели, пока не вывели её из алебастровых джунглей к утёсу. Твердь земли здесь кончалась, образуя обрыв в белеющую бездну. При том кончалась во всех смыслах – она теряла свою структуру, свой оттенок, становилась прозрачной и, казалось, хрупкой. Мрамор плавно превращался в кристалл, границы которого означали край острова. Острова, парящего где-то посреди незапятнанной вселенной, состоящей из безграничного млечного пути. Распадшиеся цветки привели девушку к концу, после которого невидно ничего. Когда она подошла к ледяному краю, её начали одолевать сомнения. Это и была их цель? Они привели её сюда, чтобы она совершила это? Или, быть может, в том заключалась её собственное предназначение и она, не осознавая того до конца, сама пришла к тому, к чему стремилась? К тому, чтобы вернуться в пустоту и стать с ней единой? Но ведь это нелепо, подумать, что она пробудилась лишь для того, чтобы вновь уснуть. Что может быть несправедливее, чем в нескончаемых поисках неисчислимых ответов прийти к ничему? И что может быть бессмысленнее, чем безымянное и беспамятное существование, завершающееся бесславной концовкой? Девушка не могла уразуметь происходящего, не верила в такой итог и с бесконечными вопросами посмотрела в мёртвую белизну бездны. Но та не удостоила ни откликом, ни даже кратким взором. Безразличиесамой смерти и абсолютное молчание космоса. Неслышно было даже эха далёких, несуществующих воспоминаний. Будь обстоятельства иными, дева бы приняла эту тишину с благодарностью, но сейчас она по-настоящему ощутила чувство, которого инстинктивно остерегалась и даже боялась. Потерянность. Она осознала себя как истинную потерянную. И за этим чувством пришли ещё более опасные – страх, отчаяние и боль. Нет ничего болезненнее и страшнее, чем что-то потерять, что-то, что являлось частью тебя, важной частью, если и вовсе не целым. Она не знала, но понимала где-то на краю своего разума, что потеря пути есть не что иное, как самая ужасная из мук. И она испытала её, оказавшись перед выбором, поставленным ей самим миром, который не принял за должное объяснить, что ждёт по ту сторону каждого из решений. Однако, если мир не способен или же не желает даровать нам ответы, их предоставит нам кто-то, кто также в нём обитает. Так подумала дева, когда, уже ни на что не надеясь, посмотрела вверх. Образ в небесах на миг чуть не ослепил девушку. Такой цвет она видела лишь в своих волосах, но теперь его было непривычно, чересчур много для глаз. Словно откуда-то извне в этот мир с яростью хищного чудовища просачивалась, пробивалась и прорастала тьма. Жадное до чистоты чернильное пятно в небе было столь же оглушающе бесшумным и до ужаса равнодушным, как и молочная пропасть. Медленно оно росло, пожирая незапятнанную вселенную, которая, как будто, и не хотела сопротивляться голоду вторженца. Словно она его и пригласила, чтобы дать себя на растерзание. Но всё это не значило ничего по сравнению с тем, что явилось из тьмы и медленно, подобно невесомой пушинке, ниспадало прямо к деве. Длинные локоны волнами колыхались на несуществующем ветру как чёрные реки. Такие же чёрные, как и зловещее пятно на небосводе; как и платье, которое носило это существо – пышное и элегантное. И хотя было видно лишь спину падающего создания, девушка заметила, что его одеяние ни шло ни в какое сравнение с её собственным. Приглядевшись ко всё приближающемуся силуэту, дева понемногу различала контуры тела, так сильно ей кого-то напоминающие, а также выделяющиеся на фоне мглы своей бледностью тонкие кисти рук, практически схожие с её собственными. Чем больше она понимала, что именно постепенно спускалось к ней, тем сильнее в ней горело желание увидеть пришельца поближе, детально рассмотреть его, узнать о нём как можно больше. Нет – абсолютно всё. Девушка неосознанно протянула руки вперёд ладонями вверх, но секундой позже какая-то её часть забеспокоила разум. ?А стоит ли оно того?? – спрашивала эта часть. – ?Не опасно ли прикасаться к чему-то столь тёмному? Не лучше ли обречь на вечное падение то, что явилось из самого мрака, вместо того, чтобы потом страдать от непредсказуемых последствий такой встречи?? Но… если она позволит этому существу исчезнуть, то что останется ей? Что она будет делать? Одна. В безмолвном мире, неизвестно откуда и почему явившемся, где неизвестно почему появилась она. И эта мгла в поднебесье, которое всё растёт и растёт – сколь велик шанс того, что оно пропадёт вместе с пришельцем, так удачно падающим прямо к ней в руки? Нет, не так – не было никакой удачи, ведь девушка пришла сюда не просто так. И обрывки неясных цветов привели её сюда именно для того, чтобы та исполнила своё предназначение, свой долг. В этом и заключалась её цель, суть которой поведать может лишь одно единственное существо, нуждающееся сейчас в руках девы. И вот, когда пришёл конец размышлениям, пришёл конец и падению. И сейчас дева держала своё спасение – схожую с ней юную особу с иным лицом, отличающимся не только контурами и пропорциями, но и наличием чувств. В нём отражалось то, что рисуется в чертах освободившегося от кандалов заключённого, избавившегося от смертельного недуга больного и обретшей семью сироты. То было лицо мученика попавшего в Рай или же грешника, покинувшего Преисподнюю. Его носитель, стоило оказаться в руках девушки, открыл глаза. В этот момент встретились бесстрастные, всепроникающие в сущность вещей изумруды с полными чувств рубинами, желающими только покоя. Встретились две границы мироздания – чёрное и белое. Две бездны посмотрели друг на друга, и в этот миг та единственная капля упала в центр неподвижного озера. Мир внутри и снаружи заволновался, взвыл и обратился в единый шторм тьмы и света. Беззвучный и оглушающий, яркий и мрачный, опустошённый и переполненный до основания. И посреди этого хаоса две девушки глядели друг на друга, не отрывая глаз. Они не произнесли ни слова, не издали ни звука, но сквозь бурю чувств, мыслей и воспоминаний они навсегда запомнили голоса каждой. Они никогда раньше не знали друг о друге, не узнали и теперь. Но поняли больше, чем можно когда-либо выразить в словах. Спустя мгновенье шторм стих и сон прервался.