Глава шестая. Признания (1/2)
Ханна и Элеанор стоят напротив друг друга в центре гостиной, остальные Уэйверли переводят испуганные взгляды с них на грохочущую дверь и обратно. Они не понимают, о чем говорят взрослые, а бушующее за дверью существо нагоняет на них страх. Дети жмутся друг к другу, ожидая решения старшей сестры.
Девушка шокировано смотрит на Ханну:— Но… но ты так не хотела говорить о смерти своего брата…— В этом-то и проблема, — с решимостью отвечает Ханна. — Мои секреты держали его связанным по рукам и ногам, не позволяя вырваться.— Ханна, — в разговор вмешивается Кларисса, — вы никогда не говорили нам, что у вас был брат.— Что с ним случилось? — едва слышно спрашивает Саймон, цепляясь за руку сидящей рядом сестры.— И что именно вы имеете в виду? — задает самый трудный вопрос проницательный Томас. Но решать, отвечать на него или нет, предстоит не Ханне.— Что ж, Элеанор, я могу рассказать им?Элеанор склоняет голову, ее глаза опущены. Ей трудно решиться на этот важный шаг, ведь в обмен на эту правду ей предстоит рассказать свою, а она столько лет хранила свой страшный секрет.— Поделись своим секретом, — едва слышно просит она, не решаясь смотреть Ханне в глаза, — и я попытаюсь сделать то же самое.Ханна подходит к ней ближе, кладет ладони на ее плечи и с теплотой в голосе произносит:— Спасибо тебе, Элеанор.Привычные слова благодарности несут совсем иной смысл, понятный только им двоим. Элеанор слышит в них и сочувствие, и извинения, и поддержку. Ханна делает глубокий вдох, а ее глаза становятся влажными. Ей тяжело вспоминать о Джонатане.— Год назад мой брат приехал из колледжа на каникулы. Он пошел на вечеринку с друзьями, но той ночью, когда он ехал назад… — Ханна начинает запинаться. Она нервно теребит край своей рубашки и смотрит себе под ноги, борясь с застилающими глаза слезами. — Он… он съехал с дороги. Пропустил поворот и упал прямо с края оврага.— Это ужасно… Ханна, мне очень жаль.— Спасибо, Томас, но это не все. Дальше только хуже, — девушка делает короткую паузу, оглядывает своих слушателей. Уэйверли слушают ее, затаив дыхание, но всех внимательнее вслушивается Элеанор. — Нас с родителями позвали на опознание тела. Я никогда не ревела так сильно, как в тот день. И я продолжала плакать всю дорогу до дома. А потом… потом я нашла его письмо.— Ханна, — вмешивается Элеанор, смотря на девушку с сочувствием, — ты не должна рассказывать нам все, если не хочешь.— Вот только… я должна, — говорит Ханна с полной уверенностью.
Она подходит к окну и смотрит на освещенный луной снег, по стеклу расползаются хрустальные узоры. Здесь красиво, но все это ненастоящее. Девушка с грустью вздыхает и отворачивается от окна. Впереди самая неприятная часть истории, та самая тайна, которую Ханна хранила на протяжении целого года. Хотя ?хранила? это громко сказано, скорее прятала ото всех, даже от себя. Вспоминать о том, что произошло с братом, ей не хотелось.— Это… это не было несчастным случаем. Когда Джонатан покинул в тот день дом, он знал, что не вернется…Ханна делает небольшую паузу, собираясь с силами. Три пары детских глаз устремлены на нее, и лишь Элеанор смотрит куда-то в сторону. Она единственная здесь понимает девушку, понимает, как тяжело расставаться с собственными тайнами.
— Мой брат хотел умереть, а я и понятия не имела. Я подвела его, — Ханна впивается ногтями в ладони, борясь с желанием разреветься и пожалеть себя. — Нет, все даже хуже. Я солгала, чтобы скрыть это.— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Элеанор, опуская ладонь на плечо девушки.Этот теплый жест немного успокаивает Ханну. Она разжимает кулаки и продолжает, смотря Элеанор прямо в глаза, как будто говорит это лишь ей одной:— Я уничтожила письмо. И я никогда не рассказывала правду ни родителям, ни друзьям, ни кому бы то ни было.Эти слова шокируют Элеанор. Она смотрит на Ханну широко раскрытыми глазами. По ее напряженному лицу видно, что она подбирает подходящие слова. Наконец ей это удается:— Ханна, мне так жаль… Я понятия не имела…— Призрак моего брата назвал меня лгуньей, — продолжает Ханна, понимая, что просто обязана сказать это. — Я не хотела этого признавать, но он прав. Я врала всем вокруг с того самого дня, как он умер. Но сегодня конец этой лжи.
На лице девушки появляется неподдельная уверенность. Она наконец смогла избавиться от тяжкого груза, который несла в одиночку слишком долго.
— Джонатан, если ты слышишь меня, прости. Я сказала себе, что защищаю твою память, но на самом деле просто не смогла рассказать правду нашим родителям.
Ханна замолкает, прислушиваясь к любым признакам присутствия в комнате ее брата, но не слышит ничего, кроме молчания. Мертвая тишина, не предвещающая ничего хорошего.— Погодите-ка, с каких пор здесь стало так тихо?! — удивленно восклицает Ханна.Вдруг дверь распахивается и рев пламени разносится по комнате. Занавески вспыхивают, и огонь быстро перекидывается на диван, где несколько секунд назад сидели дети. Элеанор испуганно окрикивает их и притягивает к себе, Ханна же закрывает лицо руками. Пусть она рассказала свою страшную тайну, но ведь это не значит, что Джонатан ее простил. Вдруг он по-прежнему злится?Миссис Уэйверли вырисовывается в обломках дверного проема, ее глаза светятся от ненависти, а обвисшая кожа вокруг ее зубов растягивается в насмешке.— Почему ты снова закрыла меня, Эленор? — хрипит скелет, а из его расколотого черепа вырываются высокие языки пламени. — Боялась сказать детишкам правду?— Элеанор, о чем она? — подает голос Томас и запрокидывает голову, чтобы заглянуть сестре в лицо.— Прошу, просто скажи нам! — молит Кларисса, бросая испуганные взгляды на застывшего в дверном проеме скелета.Но до того, как Элеанор успевает сказать хоть слово, призрак миссис Уэйверли пересекает комнату, оставляя за собой огненную полосу. Ее когтистая лапа целится прямо в горло старшей дочери.
Ханна замечает этот выпад первой и уже собирается защитить девушку собой, но внезапно между Роуз и Элеанор возникает знакомая фигура.— Джонатан?! — Ханна так и замирает на месте, потрясенно глядя на брата.
Он скрипит зубами и одной рукой обхватывает запястье миссис Уэйверли, тем самым останавливая ее, а затем переводит взгляд на свою сестру.
— Ну здравствуй, сестра, — его голос звучит тоскливо. Ханна больше не чувствует ненависти, которая раньше исходила от него.— Джонатан, мне так жаль! — Ханна невольно всхлипывает и утирает катящиеся из глаз слезы рукавом рубашки. — Я должна была знать, что ты… что ты…— Ты не могла знать. Не вини себя, — непривычно мягко говорит он. Вернее, Ханна уже отвыкла от этого его доброго тона, ведь каждую ночь на протяжении года ей в кошмарах являлся другой, злой Джонатан. — Рассказав мою историю, ты освободила меня. Но до того, как уйти, могу я сделать что-то хорошее для тебя, в конце концов?— Отпусти меня, жалкое создание! — хрипит скелет, пытаясь освободиться.Джонатан вздрагивает, когда острые когти Роуз впиваются в его обожженное лицо. Теперь поверх волдырей темнеют глубокие порезы. Ханна болезненно морщится, но отворачиваться не смеет. Она хочет накинуться на озлобленного призрака, но Элеанор останавливает ее, преграждая дорогу рукой.— Ты не удержишь меня от моих детей!— Ханна, я не могу держать ее слишком долго, — произносит Джонатан сквозь зубы. И хотя он ни на что не жалуется, выражение его изуродованного лица говорит само за себя, — вы должны закончить это сейчас.Ханна переводит встревоженный взгляд с брата на Элеанор. Времени и правда совсем не осталось. Нужно разобраться со всем здесь и сейчас.— Элеанор, пора! Ты должна сказать им… расскажи им все!— Я… я не знаю смогу ли…Голос Элеанор предательски дрожит. Ханна подходит к ней вплотную и бесцеремонно встряхивает девушку за плечи.Ну же, Элеанор, соберись, что б тебя! Мы все в опасности, и сейчас только ты можешь это исправить!Ее голову переполняют самые разные мысли вперемешку с отборными ругательствами. Но что толку срываться на Элеанор? Она ведь и правда страдает, ей не легко расстаться со своей страшной тайной, как не легко было и Ханне. И вместо всего того, что крутится на языке, Ханна, глядя прямо в большие карие глаза, произносит:— Ты сможешь! Поняла?! Сможешь!Губы Элеанор подрагивают, но девушка на удивление быстро берет себя в руки, и на ее лице появляется твердая решимость.
— Прекрасно!
Она тянется к черной полоске ткани вокруг своей шеи и расстегивает застежку сзади, позволяя воротничку упасть. На горле Элеанор зияет огромный порез. Ханна нервно присвистывает. Она, конечно, знала жуткую историю Уэйверли, но таких ран раньше вживую не видела. Из пореза до сих пор сочится кровь, но она неестественно густая и темная, почти черная.— Не-е-ет! — вопит миссис Уэйверли, переводят взгляд со старшей дочери на других детей.
— Элеанор! — в голосе Клариссы слышится неподдельное беспокойство. — Что… что с тобой произошло?— Мне жаль, дорогие, — с грустью произносит Элеанор, — но она сделала это, — девушка кивает в сторону призрака миссис Уэйверли. — Наша мать.— Замолчи, ты мелкая…
Скелет хрипит и с ненавистью косится на старшую дочь, но Элеанор как ни в чем не бывало продолжает:— Она… она убила нас. Всех нас. Простите, я должна была рассказать вам… Но она отравила вас, и когда я обнаружила ваши тела… Она сделала это.Кончиками пальцев Элеанор дотрагивается до кровоточащего пореза на своем горле. Ее глаза полны боли и сожаления.
— Так… — нерешительно начинает Саймон.— Так мы… — подхватывает Кларисса.— Мертвы, — невесело заканчивает за них Томас.Миссис Уэйверли воет от боли — ее тело окутывает высокий столб пламени. Волна тепла скатывается с нее, и призрак продолжает бушевать в руках Джонатана.
— Ты так много отняла у нас, мама, — с ненавистью произносит Элеанор. — Все потому, что ты боялась всего!
Роуз кричит. Ее кости превращаются в пепел и начинают отслаиваться, а ее грудная клетка рушится внутрь, когда огонь полностью поглощает призрака.
— Я защищала вас! — вопит она из последних сил, борясь с разрушительной силой пламени. — Мир за этими стенами слишком опасен! Я не хотела рисковать и потерять вас так же, как потеряла вашего отца!
— Ты не потеряла его, дура! — резко обрывает ее причитания Элеанор. От неожиданности Ханна вздрагивает и удивленно смотрит на девушку. — Он выжил на войне… Он был тем, кто нашел нас!— Он… что? Я…До того, как Элеанор успевает сказать еще хоть что-нибудь, миссис Уэйверли дрожит и падает на пол, а ее пламя гаснет. Ханна про себя отмечает, как жалок призрак этой женщины. Теперь, когда пламя не охватывает старые кости, видно и огромную дыру в черепе, и свалявшиеся русые волосы, и иссохшую нижнюю челюсть, и обугленные хрупкие ребра… Она не похожа на человека, как ее дети или даже Джонатан. Она просто жалкое иссохшее создание.— Вильям… простил меня… — не веря собственным словам, произносит Роуз.— Он ушел, мама, — резко вставляет свое слово Элеанор. В ее голосе не слышится ни капли сострадания, лишь неисчерпаемая ненависть. — И там, куда ты уйдешь, ты никогда не увидишь его снова.В этот момент скелет рассыпается, и, когда кости касаются пола, они обращаются в пыль.— Наконец-то все кончено!
Элеанор облегченно вздыхает и без сил падает на обгорелый диван, стоящий позади нее. На полу, прямо возле носка своей туфли, она замечает черную ткань. Наклоняется за ней и шарит руками по горлу, вновь закрывая кровоточащий порез черным воротничком.
— Элеанор… — звучит в тишине тихий голосок Саймона, — кто мы? Мы привидения?Девушка притягивает младшего брата на свои колени и целует в макушку.
— Да, Саймон. Прости, но это правда, — после этих слов Элеанор переводит взгляд на Клариссу и Томаса. — Я знаю, как, должно быть, вы злы на меня. Я… должна была рассказать вам все еще много лет назад. Я просто не могла вынести того, что раню вас.