Глава четвертая. За закрытой дверью (1/2)

Ханна бежит по снегу, не желая оставаться на кладбище в полном одиночестве. Спина Элеанор мелькает впереди.— Элеанор, постой! Почему могила твоей матери пуста? Что это значит? — Ханна наконец настигает девушку и, держась за бок, пытается отдышаться.— Это не имеет значения, — Элеанор резко разворачивается и со злостью смотрит на свою гостью. — Просто… просто оставьте меня в покое! Привести вас сюда — большая ошибка…— Элеанор, прошу! Я просто хочу помочь!Девушка стискивает зубы и сжимает кулаки. Ханна невольно делает шаг назад.— Я не нуждаюсь в вашей помощи. Ясно?! Почему вы не можете понять этого?— Элеанор… — одними губами произносит Ханна и смотрит на девушку с грустью. Элеанор ничего не отвечает, она опускает голову, и между ними наступает молчание.— Простите меня, Ханна, — Элеанор нарушает тишину первой. Она выглядит расстроенной. — Все эти секреты… Я не готова поделиться ими с кем-либо. Наверное, никогда не буду готова… Вы тот человек, кто должен меня понимать.Элеанор разворачивается, чтобы уйти, но Ханна хватает ее за запястье и притягивает к себе в объятья. Она действительно понимает, как сложно поделиться с кем-то своими переживаниями. И как бы сильно ей не хочется узнать правду о смерти Элеанор и ее родных, она не решается заговорить об этом снова.— Ты права, я тебя понимаю. И, может быть, я смогу рассказать тебе, что меня терзает, но не сейчас. У каждого из нас свои раны. Лучше лишний раз не сыпать на них соль.— Вы думаете, что знаете, что такое боль, но это не так, — Элеанор задирает голову, чтобы заглянуть Ханне в глаза, но девушка на нее совсем не смотрит.Да, не знаю. Мне не приходилось умирать. Пока что… Но Джонатан… Он меня не отпускает. И мне больно.

Элеанор выскальзывает из теплых объятий. Не оборачиваясь, она начинает подъем по ступеням, ведущим к главному входу в Косую усадьбу. А Ханна снова остается одна.Я не знаю, что за секреты таятся за закрытой дверью, но они разрывают Элеанор на части. Мне нужно собрать все ключи… ради нее и ради меня самой. С этими мыслями Ханна взбегает по лестнице и толкает тяжелую деревянную дверь, которая захлопывается за ее спиной, защищая от пронизывающего холода. Девушка осматривается, но не находит никаких признаков присутствия Элеанор.

Со стороны лестницы доносится какой-то шум. Ханна поворачивает голову и видит, как Саймон и Кларисса сбегают по ступеням со встревоженными лицами.— Вот вы где, Ханна! — Кларисса подбегает к девушке и берет ее руки в свои ладони.— Что вы сказали Элеанор? — интересуется Саймон, остановившийся подле сестры.Ханна изумленно отшатывается от детей.

— Что? Где она?— Она заперлась в своей комнате, — Саймон отводит взгляд куда-то в сторону.— И она выглядела несчастной…— Похоже, запертые двери становятся ее фишкой, — Ханна невесело улыбается одними лишь уголками губ.— Ханна, это не смешно! — тут же закипает Кларисса. — Что бы вы там не сказали, должно быть, это сильно ранило ее чувства!Такой Клариссу девушка еще не видела. Видимо, для всех Уэйверли семья на первом месте. Ханна пристыженно опускает голову и глядит себе под ноги.— Я не пыталась шутить, просто… — Ханна поднимает голову и заглядывает прямо в глаза рассерженной Клариссе. — Вы двое никогда не задумывались, почему у Элеанор так много правил? — она переводит взгляд на мальчика. — Так много секретов?

— Ну, вроде того… — первым подает голос Саймон, а Кларисса молча стоит рядом. — Она никогда не позволяет нам уходить далеко от дома…— Или покидать комнаты после наступления темноты, — добавляет сестра. Она быстро остыла. Теперь в ее взгляде нет недовольства, только печаль.— Или задавать вопросы про маму или папу, — продолжает Саймон, и Ханна понимает, что этим детям пришлось не легко. — И почему мы никогда не видим других наших родственников, или…— Довольно, Саймон, — прерывает его Кларисса. — Мы понимаем, к чему вы клоните, Ханна…— Хорошо. Тогда вы должны понимать, зачем мне нужен ключ Томаса. Мне нужно узнать, что скрывается за той дверью.— Но даже если вы убедите Томаса, в чем я сомневаюсь, вам все равно нужно будет каким-то образом заполучить ключ Элеанор!Кларисса сомневается. Думает, что эта затея обречена на провал. Ханна и сама начинает сомневаться, но не позволяет тревогам захватить разум, потому что ей нужны все четыре ключа.— Сейчас не время для беспокойства, — произносит она, стараясь убедить в этом саму себя. — Кто-нибудь из вас видел Томаса?— Нет… — Саймон смотрит на Ханну с восторженным беспокойством. Наверное, тоже сомневается в успехе, но все же не теряет надежды и желания узнать правду, — но я слышу его! Он играет на пианино в гостиной!— Не лучшее время, чтобы беспокоить его, — предупреждает Кларисса, замечая целеустремленный взгляд Ханны. — Он не очень разговорчив и в более подходящее время, но когда он играет…— Однажды, — вклинивается Саймон, — я попросил его поиграть со мной, когда он сидел за пианино, а он запер меня в кладовке на целых пять минут! Я чуть не умер от голода!Ханна с трудом сдерживает смех. Эти дети такие забавные!— Ну, на такой риск я готова пойти…Девушка оставляет Клариссу и Саймона в фойе. Когда она входит в гостиную, то находит Томаса, играющего дивную мелодию. Ханна прячется за углом, ожидая, когда мальчик закончит. Затем он берет неверный аккорд, и диссонирующие ноты выбивают его из пьесы.— Черт! Дурацкая песня, — ругается он, опуская голову на руки, — я никогда не разучу ее!Ханна неловко откашливается, и Томас поворачивается к ней лицом.— Чего ты хочешь? — резко спрашивает он. Ханна удивленно моргает. После вежливых обращений Элеанор, Саймона и Клариссы такой грубый тон выбивает ее из колеи.— Что это за мелодия?— Какое это имеет значение? Я все равно не способен ее сыграть…— Почему?— Потому что она написана для дуэта, а единственный человек в этой семье, кто мог играть что-то стоящее ушел на войну несколько лет назад.Ханна слушает его вполуха. Она просто не ожидает ничего хорошего от рассерженного мальчишки. А ведь она просто вошла в комнату и попыталась завести разговор, когда Томас снова начал злиться ни с того ни с сего.— Ты имеешь в виду свою маму? — рассеянно спрашивает девушка. Все ее мысли заняты пустой могилой на семейном кладбище Уэйверли и загадочной дверью.— Нет! — лицо Томаса багровеет. — Очевидно, что я говорю о своем отце.Мальчик разворачивается обратно к пианино, его плечи опускаются. Упс, кажется, я только что усугубила ситуацию.Ханна поджимает губы. Не ожидала от себя такую глупость. Ханна, ты идиотка. Волну самобичевания прерывает голос Томаса:— Мы только начали разучивать эту часть, когда его призвали… И он до сих пор не вернулся.На последних словах Томас резко меняется в лице. Он выглядит подавленным. Ханна садится на скамью рядом с мальчиком, и он отшатывается от нее.— Что ты делаешь?— Собираюсь сыграть с тобой, Томас, — как ни в чем не бывало отвечает Ханна. — Знаю, я не твой отец и, возможно, не сыграю так же хорошо… Но, по крайней мере, твоя партия будет готова к его возвращению.Слова даются Ханне удивительно легко. Не говорить же, что Томас тратит время впустую, что он больше никогда не сможет сыграть с отцом.

Мальчик смотрит на нее с подозрением.— Да что же это такое? Что ты хочешь от меня? Если ты хочешь поговорить со мной о моих чувствах, то можешь сразу же забыть об этом. Мы никогда не станем друзьями.— Тогда мы не должны говорить, — не глядя на него, отвечает Ханна. Все ее внимание приковано к клавишам. — Мы просто будем играть.Ханна переводит взгляд на ноты и краем глаза видит, как Томас делает то же самое.— Хм, ладно, тогда… аккорды которые ты должна сыграть: до минор, соль минор и ля бемоль. Именно в таком порядке. Готова?Девушка несколько раз повторяет про себя последовательность. Ничего сложного, Ханна. Просто вспомни уроки в музыкальной школе. Да, это было давно, но ты справишься…— Да, давай начнем с самого начала.— Замечательно! Сейчас просто играй нужные аккорды, а затем я начну свою партию…Ханна начинает играть. Все ее внимание сосредоточено на нотах, а пальцы нежно гладят клавиши пианино. Вскоре начинается партия Томаса. У них получается чудесная мелодия. В то время как мальчик сосредоточенно ударяет каждую нужную клавишу, Ханна обеспечивает гармонию, и музыка разливается по гостиной.

Звучит финальная нота, и Ханна облегченно вздыхает. Она ни разу не ошиблась, значит, пальцы еще помнят гладкие клавиши пианино. Ее руки не забыли, как играть. А ведь она так давно не практиковалась.

— Наконец! — радостно восклицает Томас.— Звучит совсем неплохо, верно? — улыбается Ханна и поворачивается к своему компаньону.

А ведь в его возрасте я так сильно любила играть. Мы с Джонатаном часто играли вместе…Томас молча закрывает крышку.— Все еще в плохом настроении?— Нет, мне уже легче, — Томас с благодарной улыбкой смотрит на девушку. — Полагаю, я должен сказать вам спасибо.Ханна чувствует, как ее челюсть ползет вниз. Даже этот вредный мальчишка способен на хорошие манеры.— Думаю, что это было бы уместно, — отвечает она, не давая волю своему удивлению. — Но, если ты действительно хочешь отблагодарить меня… есть кое-что, в чем мне нужна твоя помощь. — Ах, теперь все тайное становится явным… Разумеется, у вас был скрытый мотив.Девушка тяжело вздыхает. Кажется, меня раскрыли.— Прости, я не хотела обманывать тебя. Я просто… просто не знала, как еще заставить тебя согласиться мне помочь, — на одном дыхании признается Ханна и опускает взгляд в пол. — Но я правда наслаждалась игрой с тобой.— Ну… по крайней мере, сейчас я способен сыграть эту песню должным образом, когда отец вернется домой. И это все благодаря вам. Так… если вам нужна моя помощь, я помогу.— Это очень приятно слышать, Томас, — губы Ханны трогает едва заметная улыбка, — потому что мне действительно нужно одолжить твой ключ. Мне нужно узнать, что Элеанор прячет за закрытой дверью.— Почему вы просто не сказали мне об этом? — искренне удивляется Томас. — Я уже давно хочу узнать то же самое, даже не знаю как долго…— Серьезно?— Конечно! Думаете, я не заметил, как много всего Элеанор умалчивает? — Томас вскакивает со скамьи и начинает размахивать руками. — Насколько я помню, эта дверь вообще никуда не ведет… — он присаживается на край скамьи и заглядывает Ханне в лицо, — она просто уходит в подвал.— Подвал? Серьезно?!— Да. В последний раз, когда я проверял его, там не было ничего, кроме печи.Сердце девушки начинает бешено стучать. Элеанор не стала бы прятать обычную печь. Значит, в подвале есть что-то, кроме нее. Что-то, что пугает Элеанор. Ханна быстро собирает мысли в кучку и обещает себе, разобраться в этой чертовщине, как только получит последний ключ.

— Ты же не думаешь, что в подвале есть что-то еще? У Элеанор должна быть причина сохранить ту дверь закрытой. И я могу поклясться, что прошлой ночью виде…Ханна ловит на себе внимательный взгляд Томаса, и понимает, что чуть не сболтнула лишнего.— Не бери в голову. Ничего такого… Когда последний раз ты на самом деле был в подвале?Томас сосредоточенно хмурит брови.— Должно быть, это было очень давно… но это не могло быть так давно… — Ханна смотрит на мальчика с сочувствием. Он пытается вспомнить свою прошлую жизнь, сложить все воспоминания воедино, но девушка знает, что ему это не по силам. — Кажется, я ничего не помню. Почему я не могу вспомнить?Он выглядит потерянным. Ханне хочется подбодрить его. Должно быть, это ужасно, не знать правду. Но это не мое дело, все это затеяла Элеанор…— Я не знаю. Прости, Томас. Все, что я могу сейчас сказать, это то, что если ты поможешь мне, то мы докопаемся до правды вместе.

Томас молча достает из кармана своего жилета ключ и протягивает его Ханне.— Вот, возьмите.Ханна берет ключ и рассматривает его. Он точно такой же, как и два других, отличие только в имени владельца. Девушка благодарно улыбается и убирает добычу в задний карман джинсов.— Спасибо, Томас. Обещаю, что все это будет иметь смысл.— Когда?— Надеюсь, что скоро.Как раз в этот момент они слышат внезапный грохот. Двери гостиной распахиваются и Саймон с Клариссой падают на пол.

— Саймон? Кларисса? — Ханна переводит удивленный взгляд с одного на другую. — Что вы двое делаете?— Только не говорите мне, что вы подслушивали у замочной скважины, — Томас недовольно смотрит на своих брата и сестру.— Это определенно не то, что мы делали! — Кларисса делает шаг навстречу Томасу, закрывая таким образом Саймона. — Мы просто…— Проверка двери! — восклицает мальчишка из-за ее спины. Он хватается за ручку и крутит ее. — Работает!— Фу, кто-то действительно должен научить тебя лгать лучше, — замечает Томас, с сочувствием глядя на младшего брата.— Итак, как долго вы двое подслушивали? — в разговор вмешивается Ханна.— Не очень долго! — тут же отвечает Саймон, глядя на свою гувернантку большими и честными глазами.

— Достаточно долго, чтобы услышать, что из всех людей именно вам удалось убедить Томаса отдать ключ. Я впечатлена.

— Теперь осталась только Элеанор, — Ханна вздыхает, понимая, как трудно будет раздобыть последний ключ.— Удачи с этим, — Томас выглядит расстроенным. — Элеанор хранит ключ при себе все время, и она никогда так просто с ним не расстанется. Если вы хотите заполучить его, то вам придется украсть.Ханна подходит к окну гостиной и смотрит на хрустящее снежное поле за стеклом.— Хмм… — многозначительно произносит она и задумчиво потирает подбородок.Не думаю, что смогу снять с нее ключ, не привлекая внимания… Но, возможно, Саймон и смог бы, если остальные будут ее отвлекать.Но я буду чувствовать себя виноватой, если попрошу его сделать это для меня. С другой стороны, я в любой момент могу забрать ключ, когда Элеанор уснет. Это означает предать ее доверие, но я бы сделала это только для того, чтобы помочь ей. И было бы здорово побыть с ней наедине… Но мне нужен ее ключ как можно скорее. Нет времени выжидать подходящего момента, стоит попросить помощи у ребят.Ханна отворачивается от окна и сталкивается с тремя парами сияющих любопытством глаз. Все это время дети за ее спиной стояли и с нетерпением ждали, что же придумает их необыкновенная гостья.— Лады, ребят, у меня есть план… но вам он может не понравиться, — она внимательно всматривается в лица трех Уэйверли. Дети напряженно молчат, и тогда девушка решает продолжить. — Я никак не могу просто взять у Элеанор ключ и уйти с ним в закат. Она точно заметит, если я вдруг начну рыться в ее карманах. Но один из вас может это провернуть, — она снова окидывает детей внимательным взглядом. Никто и бровью не ведет, все внимательно слушают. — Вы понимаете, к чему я клоню?— Ах… нет?! — Кларисса растерянно смотрит сначала на Ханну, затем на братьев.— Она говорит о Саймоне, — догадывается Томас. — Его руки достаточно маленькие, и у Элеанор не появятся подозрения, если он будет вертеться рядом с ней. Она все равно всегда нянчится с ним.— Это неправда! — кричит Саймон и замахивается на брата своими маленькими кулачками. — И я не вор!— Я знаю это, Саймон, — Ханна подходит к рассерженному мальчику и кладет свои теплые ладони на его плечи. — Но тебе придется им стать. Только в этот раз.— Ты мог бы стать прямо как Артфул Доджер, — подбадривает брата Кларисса и широко улыбается.— Я сделаю это! — вдруг произносит Саймон.— Оу, я думала, что убедить тебя будет сложнее, — с легкой улыбкой отмечает Ханна.— Вы просто не знаете Саймона так, как знаем его мы, — Кларисса подходит к брату и гладит его по голове.— Несколько месяцев после прочтения книги он отзывался только на Доджера, — добавляет Томас.