Ветер перемен (1/1)

Где стол был яств, там гроб стоит;Где пиршеств раздавались лики,Надгробные там воют кликиИ бледна Смерть на всех глядит…Г.Р. Державин Камилла распахнула веки, проснувшись внезапно, как будто ее кто-то подтолкнул, встала, небрежно накинула на плечи шелковый халат и подошла к окну небоскреба, в котором располагались ее совсем не скромные апартаменты. Оглянулась на звуки недовольного мычания пробудившейся вслед за ней Лили, не привыкшей встречать рассвет. Египтянка открыла форточку, и свежий прохладный ветерок немного освежил ее мысли, а заодно вызвал новые возмущенные звуки сзади. Она обдумывала, что мог бы значить сон, посетивший ее сегодняшним утром, даже не сон, скорее видение. Конечно, как и у людей, грезы вампиров зачастую не имеют никакого смысла, но все же бессмертные гораздо чаще сталкиваются с тем, что невольно становятся свидетелями событий грядущих или прошедших лет, событий, которых никогда не видели своими глазами. С такими явлениями чаще сталкивались медиумы, но Камилла когда-то уже получала подобные подарки судьбы, позволявшие ей быть на шаг впереди событий. Только вот в этот раз она не могла понять посыл увиденного. Во сне ее посетила белоснежная, ведущая за собой сова. В конце концов, после долгого пути, лежащего через леса, поля, пустыни и тундру они прибыли в какой-то тронный зал, похожий на тот, что Камилла много столетий назад видела у бриттов. Он был увешан паутиной, а стены расписаны мхом, пробившимся в щели между камней, неизбежный спутник сырости. На угловатом неуклюжем троне сидел скелет, судя по виду, давно потерявший человеческое обличье. Обветшалая мантия клочками свисала на пол, упавшая на грудь голова умершего была увенчана золотой короной, на удивление крепко державшейся, а в глазницах сияли самоцветы. Сова, расположившаяся на ее плече, глухо ухнула, и на ее клич отозвался бог знает откуда взявшийся огромный черный ворон с лоснящимися перьями и красными глазами. Он парой взмахов мощных крыльев подлетел к мертвецу и принялся выклевывать изумруды из черепа. Один, а затем другой звякнули, упав на каменный пол. Птица, закончившая свое дело, сверкнула глазами то ли на Камиллу, то ли на сову, смирно сидящую с видом беспристрастного наблюдателя. Сова ухнула, точно выразила одобрение. И вдруг Камилла ощутила на себе пристальный взгляд желтых хищных глаз. Оглянувшись вбок, она поняла, что ее пернатая спутница приобрела какой-то почти демонический вид и теперь осматривала человека, как зверька, загнанного в угол. —?Что-то приснилось? —?сонно пробормотала Лили, лениво потягиваясь в постели. Камилла кратко пересказала ей странное видение. Лили заметно посерьезнела, окончательно придя в себя. —?Сова? Фрея обожала сов, всегда хотела завести себе одну такую. Ее даже не смущало, что их надо кормить мышами. Я, честно говоря, думала, эта совиная страсть у нее из-за Гарри Поттера. —?Из-за кого? —?переспросила женщина, не оборачиваясь к собеседнице. —?А я-то думала, мне придется заводить детей, чтобы показать им Гарри Поттера впервые, но все оказалось куда проще,?— усмехнулась девушка. —?Это серия фильмов. —?Пф,?— немногословно ответила ей Камилла,?— надеюсь, не такая же нелепица, как эти ваши Звездные войны. Но мы сейчас не о том. Ты говоришь, Фрея любит сов? Это может немного прояснить ситуацию. Но загадкой остается ворон и король-покойник. Хотя, впрочем, если проводить параллели с существующими людьми, то я, кажется, догадываюсь, кто такой ворон. Лили охнула, поняв намек. —?Ты думаешь? —?Они исчезли из Нью-Йорка единовременно. Если честно, меня давно терзала эта мысль. —?Может быть, ей нужна помощь? —?напряглась обеспокоенная подруга. —?Помощь? —?хмыкнула бессмертная. —?Даже если бы сон не показал мне общность двух этих птиц, Фрею теперь крайне сложно подчинить своему влиянию. Да и Гай не тот, что раньше. Не знаю уж, к чему может привести подобный союз, но, полагаю, он возник на добровольных началах. —?А что же со скелетом? —?спросила Лил, уже сидевшая на краю кровати в позе, выражающей сосредоточенную задумчивость. —?Тот не дал мне достаточно проницательности, чтобы разгадать эту загадку. Быть может, я приду к ответу позже. А пока, наверное… Лучше просто смириться с ее уходом. Старшая вампирша шумно вздохнула, оправила полы халата, все так же глядя на солнце, восходящее над Нью-Йорком. —?Мне тоже будет не хватать ее,?— с нескрываемой грустью в голосе сказала девушка и, поднявшись, приблизилась к Камилле сзади, нежно обняла ее и положила голову на плечо. —?Все будет хорошо,?— не слишком уверенно шепнула та, что была королевой. Призрак, дотоле недвижимый, стоящий посреди тоскливых руин, частично погребенных под всепроникающим песком, ожил, услышав тихий шорох шагов по камню. Ветер, дьявол пустыни, ненадолго унял свой гнев, позволив взору насладиться величественным видом мертвого города. Другая фигура в белоснежном облачении, чье приближение услышало привидение, вышла из здания, чудом сохранившего свои прежние формы?— даже крышу. —?Это дворец, так? —?спросила она. Гай, одетый в нечто вроде тоги, горько усмехнулся, носком кальцеи проведя по ступеням, на торцах которых красовались барельефы, изображавшие людей самых разных ремесел, будто бы поднимавшихся вверх. Один нес на плечах агнца, другой чашу, третий, кажется, был жрецом и возглавлял шествие. —?Это лишь малая часть. Посмотри туда, налево. Вот там, где сейчас остался лишь фундамент, да несколько колонн, жили цари, могучие персидские владыки. И покои их были украшены прекрасными гравюрами работы плененных греков, и потолки их просторных залов сверкали серебром, а кладовые ломились от золота, богатством своим ослепляя вошедшего. Фрея, повернув голову в сторону Ападаны, возвышавшейся когда-то надо над остальными строениями, попробовала представить себе описываемую картину. Да, досадно, ей не суждено было застать сердце Персии живым. На нее навалилось чувство щемящей ностальгической печали по былому, по тому, чего она никогда и не видела. —?Ты говорил, с Персеполисом тебя связывают воспоминания. Какие же? —?она подошла к мужчине, взяла его руку в свою, смотря на него снизу вверх, ожидая откровения. Но пока Фрея видела лишь благородный резко очерченный профиль, лицо его выдавало душевное волнение, болезненную попытку соединить фрагменты воспоминаний меж собой. Наконец он счел нужным удостоить ее тяжелым взглядом и произнес: —?Не думаю, что ты найдешь еще чьи-нибудь следы из нашего рода здесь. В те времена нас было значительно меньше. А я… Я бывал в Персеполисе еще до того, как он пал. Фрея охнула, не переставая удивляться древности своего спутника. Она прокрутила в голове свои знания по истории и сказала робко: —?Но ведь Александр Македонский сжег его? —?И что? Ты находишь это неправдоподобным? Как я мог жить в одну эпоху с таким великим полководцем и не встретиться с ним? Во все века меня притягивали поля сражений, знамена, реющие над ними. Мой меч искал битвы. Но все же это не тот эпизод, который принес мне воинскую славу. Нет, совсем не тот,?— Гай выдержал долгую паузу. —?Знаешь, что погубило град под солнцем, богатый, величественный? Любовь. Конечно, не обошлось и без мести. Известно ли тебе, что вероломный персидский царь отправил к Александру несколько сотен греческих мастеров с отрубленными руками, убегая, как собака, поджав хвост? Он не пришел на помощь своим людям, когда те сгорали заживо, падали от клинков свирепых македонян. Но, не протяни Великому факел очаровательная гетера, не прошепчи на ухо слова, задевшие гордыню его, о том, что Афины были безжалостно сожжены Ксерксом, быть может, сейчас мы не стояли бы на обломках. Хотя, не сказать, что я слишком уж расстроен участью здешних жителей, скорее мне жаль архитектуру, на построение всего комплекса ушло много лет и много упорных трудов. —?Как был бессердечным, так и остался,?— толкнула его локтем Фрея,?— надеюсь, хотя бы не насиловал женщин, не убивал детей? —?Нет, кажется, нет. Хотя я ни за что не ручаюсь. Когда вокруг тьма, освещаемая только огнем, подогревающим ярость, владеющую тобой, ты не видишь, кого настигает твой клинок, твои клыки. Мужчин я порубил достаточно, вот уж в чем могу поклясться,?— он улыбнулся, припоминая тот миг, когда царь приказал разграбить Персеполис. Солдаты тогда взревели, опьяненные возможностью отомстить за давнюю обиду. —?Невинных? Граждан? —?в ужасе округлила глаза девушка при виде этой светлой улыбки, совсем не соответствующей описываемому ужасу. —?Невинных-то? Каждый перс был виновен перед греками, коих среди нас было немало, на войну тогда шли почти все, не нашлось бы такой семьи, что не ждала бы отца или сына. Это варвары. И их потомки ничем не лучше,?— в довершение презрительно фыркнул римлянин. Фрея не стала возражать, хотя, конечно, совсем не была согласна с такими жестокими словами, ставившими крест почти на всех арабах. Око за око?— так говорилось в Ветхом завете, так поступили эллины еще до того, как столь простая истина приобрела письменный вид. И пусть милосердием тут не пахло, но доля справедливости все же была. —?Ты хочешь посмотреть? —?спросил мужчина, сосредоточенный, собранный, подготовивший себя к этой минуте, к большому сожалению неизбежной. —?Да,?— тихо ответила Фрея, крепче сжимая его руку. —?Узри же,?— изрек он, резко повернувшись. Они сцепились взглядами, и Хранительница ощутила, как погружается в пучину памяти Короля вампиров. Воспоминания его не были равномерны, не имели вида единого потока, как обычно бывает, это были вспышки, яркие, посреди необозримой черной бездны. И вот, двигаясь все дальше от современности, она уцепилась за нужный отрывок времени, силой духа осветив все вокруг него. Девушка очутилась в просторных величественных палатах. Вокруг стоял приторный аромат забродившего винограда и самых разных яств, в изобилии украшавших протяженный трапезный стол. Примешивался к этому благовонию и тонкий букет восточных пряностей, непривычных для ее чутья. За столом этим по периферии расположились воины в легких льняных доспехах, а также прекрасные девы, гетеры, играющие на лирах, кифарах и ранее не известных Фрее духовых инструментах, более всего напоминавших флейты. Они вкушали фрукты, пили и звонко смеялись. В центре же восседал необычной, броской внешности молодой мужчина, облаченный так же в легкую броню, но выделяющуюся яркими деталями, выдающими статус пирующего. Рядом с ним находились двое приближенных. В непосредственной близости?— девушка необыкновенной красоты. Копна ее каштановых волос была увенчана цветочным венком, а изящная ручка то и дело отправляла в маленький рот бордово-алые зерна граната. Она не выглядела такой веселой, как остальные женщины. Черные очи с поволокой горели сокрытым пламенем. По сторонам от этих двоих сидели, видимо, высшие офицеры, полководцы в роскошных медных панцирях. Одного из них Фрея узнала сразу. Гай ничуть не изменился, хотя время и наложило отпечаток на взгляд его голубых глаз, потускневший с годами. По другую сторону сидел тоже ровесник, но девушка сразу поняла?— это не вампир. Хозяин торжества обратился к смертному мягко, как к другу: —?Гефестион, брат мой, стоит ли нам прерывать это блаженство ради кровавой мести? Таис говорит мне, будто это неумно?— пировать, пока враг скитается по пустошам, а солдаты бездействуют. —?Как бы сладко ни было вино, как ни хороши звуки лиры, а Дарий, верно, заждался нас, мой царь,?— осторожно ответствовал Гефестион, пригубив вина из кубка. —?А что скажешь ты, римлянин? —?проницательно посмотрел на Гая монарх. —?Я бы сжег персов вместе с их проклятым городом, но полагаюсь на твою мудрость, Великий,?— сказал вампир и склонил голову в знак почтения. Так много вопросов возникло у Фреи. Как он здесь оказался, в самом близком кругу завоевателя? Почему не пытался воздействовать на него, а подчинялся авторитету? Видимо, ответом было безусловное почтение и симпатия, питаемая бессмертным к царю, искусному воину и превосходному дипломату. Александр, слишком бледный для человека Средиземноморья, местами даже обгоревший, выглядел невероятно спокойно и даже почти равнодушно, поддерживая вид снисходительного внимания, как если бы пропустил мимо ушей откровенные призывы со стороны советников. Может быть, и внутри него бушевал ураган чувств, но снаружи была лишь легкая улыбка и серьезный, пронзительный, как у василиска, взгляд разных глаз, голубого и карего. Как печально, что Фрея была не в силах читать мысли покойников. В конце концов, точно очнувшись от мыслительной дремы, он тряхнул золотистыми кудрями и поднялся. Советники последовали его примеру, и все, тотчас бросив еду и напитки, повскакивали со своих мест, как по команде. Македонский удостоил краткой полуулыбкой слегка раскрасневшуюся от хмеля Таис, затем обратился к остальным:? —?Воины! Ваши желания были услышаны. Мы покидаем город, настало время настичь Дария и его войско. Персидский царь боится, так не будем продлевать его мучительное ожидание! —?несмотря на свою молодость, невысокий осанистый мужчина говорил, как владыка мира. Несомненно, это был мастер ораторского искусства, впрочем, говорящий кратко, чтобы не томить солдат, не привыкших к пышным и продолжительным речам. —?Пробил час, братья, этот дворец станет пеплом, огнем и мечом мы заплатим персам за оскорбление, нанесенное сотню лет назад. И солдаты подняли одобрительный клич, потрясая мечами в воздухе. Девушка могла видеть лицо Александра сбоку, длинные светлые ресницы, выпуклый лоб, прямой и длинный нос. Вся его фигура и выражение горделивого самодовольства выдавали человека, рожденного, чтобы быть лидером. Но тут в глазах потемнело, а затем Фрея была жестоко выброшена в настоящее. Гай убрал руку. Она недоуменно посмотрела на него. —?Не хочу, чтобы ты видела то, что было дальше. Ее несказанно возмутили эти слова и в порыве раздражения она теперь уже против воли вампира окунулась в его прошлое, ей снова остро захотелось побыть там, среди людей, ставших легендами. На сей раз не пришлось долго искать нужную эпоху. Она оказалась немного не в том промежутке времени, кажется, с тех пор, как царь отдал приказ, прошло несколько часов. Фрея нашла себя на узкой улочке, видимо, в бедном районе, где стояли глиняные жилища, крепко запертые, замурованные. Ни души вокруг. Темнота в окнах. Темнота везде. Пахло гарью. Фрея подняла голову и увидела, что огонь, пожравший царские хоромы, начал перекидываться на остальные постройки. Вулканус не удовольствовался малой жертвой в свою честь, дав волю свирепствующей стихии. Осознав, какой важной части истории она коснулась, Хранительница вздрогнула. На ее глазах должна была решиться судьба целого процветающего города, или судьба всего государства, уже с этого дня, быть может, предрешенная. Со всех сторон доносились восклицания македонян, заполучивших желанную добычу, крики женщин, плач детей, топот копыт, неистовое ржание испуганных пожаром лошадей. И вдруг Фрея увидела впечатляющих размеров вороного коня, легкой рысцой свернувшего в проулок, в котором находилась вампирша. В темных глазах похрапывающего зверя, истосковавшегося по скачкам, не было ни капли страха. Перед самой мордой его, спотыкаясь, бежала девушка в светлом балахоне, насквозь пропитанном кровью на правом боку. Всадник не торопил события, методично загоняя жертву в тупик, не давая животному повалить ее наземь толчком или сильным ударом. Бегущая снова оступилась, упала, издав стон, выражавший крайнюю степень отчаяния. И тогда, видимо, смирившись со своей участью, она, при падении разбившая лицо об камень, которым была выложена дорога, прижалась всем телом к холодной мостовой, начала шептать что-то на языке, на этот раз непонятном для Хранительницы. Должно быть, девушка призывала богов на помощь. Но, видно, те были глухи. Преследователь же, описав несколько кругов возле распростертой персиянки, натянул поводья и ловким движением соскочил с животного, не менее хладнокровного, чем хозяин. Сверкнули рубины глаз. ?О нет, нет, нет…??— успела подумать Фрея, уже зная, что ей предстоит увидеть. Гай неторопливо приблизился к судорожно бормочущей что-то себе под нос девушке, схватил ее за шиворот и одним движением поставил на ноги, потом развернул к себе. Добыча дрожала, как осиновый лист на ветру, не переставая молиться, закрыла глаза, чтобы не видеть демонического лика создания, нависшего над ней. Фрея застала его разным, но сейчас облик Августина казался пугающим даже ей, сердце дрогнуло, но она постаралась успокоить себя, убедить в том, что сейчас это совсем не тот человек. —?Какие вы жалкие, дети Ахеменида,?— тряхнув раненую, заключил Гай и, теперь уже не выжидая, впился клыками в оголенную кожу смуглой шеи. Пока Фрея в мучительном ожидании замерла, не в силах вернуться назад, в свое время, вампир напился и оттолкнул от себя потерявшую сознание смертную. —?Ты больше не понесешь и не породишь разбойников,?— без тени сожаления сказал он и, вытащив из ножен изогнутый на египетский манер меч, тогда еще не гладиус, так полюбившийся вампиру, одним резким ударом в грудь оборвал жизнь горожанки Персеполиса. Затем, вновь оседлав мускулистого коня, не испугавшегося ни запаха крови, ни лязга стали, зачарованного, должно быть, гипнозом, покинул место убийства. Вместе со скрывшимся во мраке улиц Гаем исчезло и тягостное воспоминание. Фрея отвернулась, она никак не могла выбросить из головы сцену расправы над невинной персиянкой. Что она сделала ему? Родилась в империи врага? —?Я предупреждал, хотел отгородить тебя от этой части моего прошлого. В ней нет ничего познавательного или поучительного. Если бы не твое упрямство, ты увидела бы только Александра и Ападану. —?Нет, хорошо, что я заглянула туда. Теперь я по крайней мере знаю, с каким человеком покончила тогда в Японии,?— подавленно сказала Хранительница. —?Да, тот Гай мертв. Но ты ошибаешься, если думаешь, что у нас с ним нет ничего общего. —?Я не настолько слепа или глупа. Но убийца не стыдился бы поделиться со мной этим воспоминанием, как не стал бы и спасать Лулу,?— возразила она. —?Наверное, так и есть. Ну что же, роза пустыни, увидела ли ты то, что хотела увидеть? —?Да, вполне. Спасибо, я знаю, это нелегко?— пускать кого-то в свой разум. —?Не легче пускать кого-то в свое сердце,?— горько усмехнулся мужчина. —?Что ты хочешь этим сказать? —?девушка с любопытством посмотрела на него. —?Не знаю, нужны ли тебе слова, когда ты можешь прочесть меня, как открытую книгу. Но я люблю тебя, Фрея. И жизнь во мне, такой же тени былых времен, как те, что ты видела, теплится лишь благодаря этому чувству и сознанию того, что я должен отплатить за данный мне шанс. Девушка была растрогана до глубины души, она не ожидала таких искренних сентиментальных речей от одиночки циника, чей возраст измерялся миллениумами. Она потянулась к нему и встретила мягкий, бережный поцелуй. —?И я люблю тебя, Гай Августин. Даже вместе с твоим кровавым прошлым,?— прошептала она чуть слышно. —?Знаешь, вместе мы во что бы то ни было заставим этот мир стать лучше. —?Заставим? —?рассмеялся вампир. —?Заставим,?— то ли серьезно, то ли в шутку сказала Фрея. Римлянин не стал ничего отвечать, он просто накинул девушке на голову капюшон, чтобы хоть немного защитить ее прекрасное личико от зноя и песка, а сам, спустившись по ступеням, направился в сторону выхода из города. И два странника в белых одеждах покинули обитель неупокоенных душ, отправившись вершить историю.