Июнь 1997 года (1/2)
— Вам лучше разойтись по спальням.
Третьекурсник взмахом руки избавляется от тусклого света факела, зажженного час назад Андреем, и заменяет его белым свечением на кончике волшебной палочки.Максим ежится от резко наступившей темноты, и цепляется взглядом за палочку потревожившего их ученика, рассматривая освещенную люмосом слизеринскую форму.
В отличие от многих слизеринцев, которых Макс успел узнать за год обучения, Илья совершенно спокойный, в его тоне нет ни капли злости, лишь искреннее желание...помочь?
— А что случилось? Да, мы, конечно, уже должны быть в спальнях, но ты ведь не староста, чтобы за этим следить. Значит, что-то случилось, — делает вывод гриффиндорец, не предпринимая попытки подняться с плеча Андрея. Вглядываясь в темноту коридора, Максим зачем-то ловит скользнувшую мысль о том, что Энди зажигал факел заклинанием, хотя мог, подобно Илье, использовать стихийную магию.
— Некоторые учителя вышли патрулировать коридоры. Сегодня что-то может произойти. Я в этом не уверен, но, — третьекурсник делает паузу, — чувствую, наверное. Не стали бы просто так выходить профессора на патруль.
— Я провожу Макса, не волнуйся. Спасибо, Илья, ты можешь бежать к себе, — улыбаясь, кивает Лобашев, — кстати, а зачем ты вообще здесь?
Макс понимает друга: Илья не из тех учеников, которые ради ночных разговоров будут нарушать правила.
— Потому что еще один очень проворный гриффиндорский первокурсник решил воспользоваться тем, что его старосты куда-то смотались. Куда – отдельный вопрос, патрулирующими я их не видел. Так что если тебе не сложно, Андрей, отведи и это недоразумение тоже, пожалуйста.
Теперь Максим замечает за спиной слизеринца маячащую фигуру.
Ваня совершенно не по-Изотовски спокойно ведет себя, скрываясь за мантией Ильи: не пытается сбежать, а просто переминается с ноги на ногу и изредка кидает на старшего благодарный взгляд. Самосват не удивляется, а лишь в очередной раз отмечает, что однокурсник бывает таким исключительно в присутствии слизеринца.
Ларс, как в Хогвартсе прозвали Илью, что-то шепчет Ване на ухо, подталкивает к встающим с пыльного пола Максиму и Андрею, и, уже поворачиваясь в направлении подземелий, говорит:— Постарайтесь не задерживаться. У меня плохое предчувствие.
***Пока они идут до башен, Андрей задумывается над словами Ларса, одновременно с этим вспоминая все неприятные события, происходящие в Хогвартсе на протяжении года. Особенно сильно в память врезалось случившееся с Кэти Бэлл, кажется ему, но весь год в целом — как сидение на бочке с порохом.
Рейвенкловец смотрит на идущих рядом первокурсников, и особенно долго задерживает взгляд на притихшем Максиме. Андрей знает, как сильно мальчик проникается гнетущей атмосферой, как старается не выдывать свои эмоции в письмах, адресованных родителям.Но никому и в голову не придет сказать, что Лобашев дружит с гриффиндорцем из жалости к магглорожденному, попавшему в столь чуждую среду.
С самых первых дней учебы у Максима горели глаза, и этот огонь сохраняется даже с приближением первых экзаменов. Желание узнать больше, любопытство, искреннее уважение к магии — все это Андрей читает в каждом слове, в каждом действии друга, и восхищается. Восхищается, потому что помнит сомнения, высказанные в Хогвартс-экспрессе, знает, как тяжело даются Максиму некоторые заклинания.Энди думает, что ему очень повезло встретить Макса, потому что если бы не их дружба, если бы не постоянные посиделки в библиотеке, когда они делятся всем изученным и всем происходящим, рейвенкловец погряз бы совершенно в другом.
В постоянных мыслях о том, почему он все-таки здесь, и не было ли бы в Колдовстворце безопаснее, чем тут, в школе, находящейся буквально рядом с эпицентром бури. В школе, в которой находятся сразу две цели Темного Лорда.
И если первое время эти мысли еще крутились в голове, то потом пришло осознание: есть те, у кого выбора нет вообще.
Максим — один из них.
А что касается Вани... Никто не знает, что он здесь делает. На любые вопросы Изотов отшучивается каким-нибудь добротным бредом, и если даже кому-то он доверит эту тайну, это будет значить, что Ваня с кем-то крепко сдружился.
Пока все, что Энди может сказать о нем — шебутной, веселый, неусидчивый. Как при этом Изотову удается получать неплохие оценки на большинстве предметов (если они не "самые скучные в мире", как обозвал Ваня Историю Магии) — вторая тайна, связанная с первокурсником.
Мальчики внезапно дергают Андрея за рукав и, не дождавшись быстрой реакции, толкают его в весьма удачно попавшуюся нишу в стене, укрытую тенью.
— Их там было много, судя по шагам, надо понять, куда они направляются, найти другой путь — голос своего старосты Максим узнает сразу, отмечая, что произошло что-то ужасное. Он чувствует это не только по тону Уизли.
— Главное, чтобы им под руки не попались дети, — доносится до ребят голос Луны Лавгуд, и они стоят еще секунд пять, пока не понимают, что старшекурсники уже далеко в конце коридора, и их не заметили.
Макс не успевает посмотреть на Андрея, как тот крепко хватает его за руку.
— Не отходите от меня ни на шаг, – шепчет он, — и очень внимательно. Что-то случилось. Что-то очень плохое.
Самосват поднимает глаза на Энди, читает в ответном взгляде страх, и пораженно выдыхает.
Он ведь тоже еще ребенок. Да, старший товарищ, взявший ответственность за Максима с самого первого дня, ставший ему ближайшим другом и одновременно чем-то вроде наставника. Но ребенок.
— Возьми Ваню за...
— Вы что здесь делаете?
Несмотря на то, что голос профессора Макс узнает сразу, его резко прикрывают спиной, и только после тихого "Люмос", освещающего лицо Мелисова, рейвенкловец расслабляется и отходит.