The damned. (1/1)

Как вы помните, гуманитарный груз поставляли каждую неделю, что вносило хоть какое-то разнообразие в несчастную жизнь партизан в подземельях и канализациях, наконец-то возобновлялись запасы провизии и медикаментов, изредка появлялись и новые вещи, ведь старые давно уже прохудились от носки каждый день.После событий накануне Мэтт спал, как убитый: взрывая колонну с подкреплением, он боялся, что промахнётся, или что очередь ответного огня ранит Алиссу. Нет, он не переживал за себя, только за новый смысл своего существования на войне. К счастью, в начале сидели настолько опытные диверсанты, что дальше второго подъезда не смог проскользнуть ни один грузовик. Уайт-Глаз же перенесла очередную миссию нормально, хотя усталость была очевидной: на её красивое лицо легла какая-то тень, взгляд был мутным от недосыпов, а в мешках под глазами можно было спать лилипутам.Ангела, вернувшись из штаба, вновь отправила на отбивание груза Даниэля и Эмотта. Госсоу никогда не сомневалась в этих двоих и не собиралась менять эту сложившуюся команду: мужчины всегда готовы были сражаться с солдатами в бронированных джипах и отправлять пассажиров на тот свет.В этот раз с ?Архиврагами? отправили не ?Зелёный день?, а ?Тараканов?: команда Армстронга восполняла потерю боеприпасов, а ?Оргию? и ?Горизонт? ждала новая партия ?шелудивых негодяев?, считавших отель своим. Но ?Тараканы? давно привыкли быть на подхвате и помогать своим товарищам по несчастью, когда у тех уже не оставалось сил сражаться дальше.В назначенный час оба отряда уже сидели по обеим сторонам ?Дороги смерти?. Как и обычно партизаны пропустили всю колонну вперёд, дождавшись появления последней фуры. По безмолвной команде Шэддикса, бывшего здесь со своими, со всех сторон послышались звуки неконтролируемой стрельбы. Песок поднимался с земли, как струи в фонтане. В этот раз в конвое было не два джипа, а целых три, что слегка усложняло задачу партизан. Те, кто сидел в засаде подальше, целились в колёса шедшей впереди машины, все остальные—в транспорт сбоку. Даниэль и Эмотт были спереди и строчили очереди из винтовок, будто это были ручные пулемёты. Эрландссон прицелился и сделал роковой для пассажиров выстрел. Колесо взорвалось, что, кажется, было слышно на всю округу, машину повело в кусты, докуда она не доехала и перевернулась. Из неё никто не вылез: все четыре правительственных солдата были мертвы.Внезапно случилось то, чего они никак не предвидели: из кабины грузовика со стороны пассажира почти целиком высунулся человек и направил автоматную очередь в сидевших в засаде партизан. Кажется, кто-то даже вскрикнул возле Майкла, но тот не придал этому значения: борьба не была окончена, раненых потом подсчитывать будем. Конечно же, никто не дал спрятавшемуся гаду вернуться обратно—его нашпиговали пулями во все части тела, после чего тот свалился по колёса подбитого сбоку джипа и превратился в одну большую грязно-кровавую лужу дерьма, растянутого по дороге. Оба боковых джипа вывели из строя ?Тараканы?… Но победа была недолгой. Майкл обернулся на Даниэля и едва сдержал рвавшееся наружу ругательство: Эрландссон зажимал ладонью плечо и шипел, пытаясь подавить крик, рвавшийся из глотки.-Подбили… Твари…-попытался иронично-спокойно произнести Даниэль, но вышло что-то наподобие свистящего сипения.-Чёрт бы всё побрал! -рыкнул сквозь зубы Эмотт на родном шведском и перекинул здоровую руку Даниэля через своё плечо.-Как в тебя-то могли попасть, Дэни, как?!-Как во всех…-ответил Эрландссон, вставая следом за своим другом.-Пошли домой! -Эмотт не хотел, чтобы с Даниэлем что-то приключилось: до сих пор свежа была рана, нанесённая смертью Кристофера.-А как же… Груз? -спросил партизан, обеспокоенно смотря на бежавших к остановившейся фуре.-К чёрту! -ответил Майкл и быстрее зашагал в сторону свободного люка, чтобы быстрее доставить своего истекающего кровью однополчанина в безопасное место, где его смогли бы быстро поставить на ноги.Майкл отвык от оптимизма здесь, на войне. Все события для него имели наихудший расклад, который кто-либо мог представить. Вот и сейчас он понимал, что каждая минута промедления, каждая пролитая капелька крови стоили Даниэлю жизни. Руки до сих пор дрожали от воспоминаний, как Майкл держал своего умирающего брата, радовавшегося выполненной задаче, за которую он отдал свою жизнь. Не хотелось и теперь повторять то же самое, только с его лучшим другом.-Хитрые… Твари, -усмехнулся Даниэль, еле перебирая ногами от расползавшейся по всему телу боли, -наконец-то додумались сделать хоть что-то нужное для себя… Ха-ха, -его смех прозвучал, как надрывный кашель, -Не суетись: всего лишь царапина, каких много.-Пулевое ранение не царапина! -угрюмо возразил Эмотт.-Конечно. Дырочка, -усмехнулся Даниэль, хотя по его щекам струились редкие слёзы от нараставшего жжения в плече.И вот они оказались перед заветной дверью. Майкл едва не выбил её ногой, чтобы быстрее передать Эрландссона в руки Уайт-Глаз.-АЛИССА!!! -заорал Эмотт, затаскивая на руках Даниэля. Девушка, к счастью, оказалась в убежище, а не где-нибудь наверху с Мэттом.-Что случилось? -спросила она, подойдя поближе к пришедшим.-В Дэни попали, -дрожащим голосом произнёс Майкл. Алисса быстро принесла табуретку, свечку, кое-какие инструменты и медикаменты. Усадив пострадавшего и приподняв рукав футболки, девушка увидела глубокую рану, из которой до сих пор вытекала кровь, но пуля не прошла насквозь, а остановилась где-то за пробитым суставом. От каждого прикосновения Даниэль мычал что-то нечленораздельное, потому как заткнул рот рукой, чтобы не показывать никому, насколько он ослаб и как ему больно. Уайт-Глаз, достав и обработав щипцы святой водой из небольшой бутылки, залезла ими в рану, чтобы вытащить пулю. Эрландссон держался из последних сил, шипел, скрёб грязными ногтями по своим бёдрам, пыхтел, но больше не смог терпеть и душераздирающе закричал, как будто ему ампутируют руку затупленным топором. Девушка ухватила кусок свинца и потянула его наружу через разорванные мягкие ткани и воспалившуюся кожу. Даниэль дрожал и выл белугой в липкую от крови ладонь, его внутренности отчаянно просились наружу за неимением еды в организме, которую можно было бы выблевать; в голове перепутались все мысли, жуткая слабость давила к полу, глаза закрывались сами собой, во рту пересохло так, что язык прилипал к нёбу, ещё и чувствовался подступавший привкус желчи; в глазах то темнело, то становилось резко светло.-Как в Даниэля смогли попасть? -где-то вне его сознания спрашивала Ангела.-Мы не знали, что в кабине тоже стрелок сидит! -ответил ей Майкл дрожащим голосом, -Он высунулся и обстрелял нашу сторону!Эрландссон винил себя во всех смертных грехах: ему пробили пулей плечо—значит, рука не работает, он не сможет больше собирать оружие или вскрывать замки; с ним теперь будут постоянно носиться, чтобы залечить рану; из-за него отряд лишился целой коробки гумпомощи, потому что Эмотт не помогал ломать дверцы и перетаскивать груз в канализацию… Господи, как Даниэль себя ненавидел в этот момент! Если бы хоть одна тварь попыталась сказать даже маленькое, никчёмнейшее словечко утешения, оружейник бы встал и надавал этому человеку таких оплеух, несмотря на положение того и на свою боль, что тот человек больше никогда никому ничего бы не говорил. Эрландссон стиснул зубы так, что начало сводить челюсти: в кожу вошла игла, Алисса зашивала уже промытую рану. Даниэлю было не то что плохо или досадно… Он готов был взорваться от этой ?тупой? раны, сознание продолжало шутить над ним и подкидывать своеобразные розыгрыши: оружейник, кажется, видел, как туда-сюда сновал Кристофер и звал его ?поиграть в карты?. Чёрт-чёрт-чёрт! Как такое может происходить с ним—самым осторожным и ловким партизаном в своём отряде? Ни одна пуля ещё не вошла в его плоть, ни один осколок не расцарапал кожу, ни одна искорка не оставила отметины, ни единого шрама не украсило его тела с начала войны… И, здрасьте вам, пуля! Целый кусок свинца впился в его плоть! Алисса туго забинтовала пострадавшее плечо. Руки девушки были сплошь покрыты кровью её однополчанина. Она поторопилась убрать инструменты и смыть рубиновую жидкость.-Я во всём виноват…-пробормотал Даниэль, но так, чтобы его услышала Ангела.-Ты ни в чём…-начала было Госсоу.-Я ВИНОВАТ!!! -закричал исступлённо в ответ оружейник и закрыл лицо рукой, -Из-за меня мы будем голодать! Из-за меня мы лишились дополнительной коробки! Из-за меня…-Дэни, что ты такое говоришь?! Ты же не специально стоял и ждал, пока в тебя кто-нибудь выстрелит! Каждый из нас делает осечку в своей жизни! -спокойно, но с налётом возмущения произнесла Ангела.-Госсоу, подойди ко мне поближе? -попросил оружейник, придержав повисшую плетью руку здоровой. Командир отряда подошла к раненому партизану. Он нагнул её к себе и сказал вполголоса на ухо:-Ангела, я теперь ненужный балласт, но… Я не хочу умирать! Кристофер зовёт меня, я не верю в происходящее… Ангела, я просто боюсь!-Даниэль, тебе надо отдохнуть. Ты в шоке от боли. Всё будет хорошо, Алисса не даст тебе умереть, -ответила также тихо женщина.Эрландссон пошёл отдыхать, сгорбившись от боли, пронзавшей всё тело. Госсоу смотрела на Уайт-Глаз, в глазах которой стояли слёзы, словно задавая немой вопрос о том, вылечит ли она оружейника, или нет, но Алисса лишь помотала головой и одними губами произнесла: ?Он не выживет?. Командир чувствовала, как боевой дух её команды падает ниже плинтуса. Никто не хотел очередной потери, после смерти Кристофера ещё никто не пришёл в себя. Женщина не выдержала и убежала наверх, едва сдерживая глухие рыдания, рвавшие её грудь.