((worthless)) (1/1)

Пять холодных времён. До обретения Великой долины. —?Бестолочь! —?почти что шипит злая Флиген, занося крыло для удара. Она опускает крыло, наверное, испугавшись наказания от мамы, если Питри наябедничает, но Питри всё равно вздрагивает, будто его ударили. —?Из-за тебя, такого глупого детёныша, все думают, что мы с Сиэлем такие же! Флиген злая. Она очень злая. Да Питри уверен, что в мире нет сестры хуже неё! И почему это она вечно ведёт себя, как вторая мама? Ну и что, что она старшая в кладке, но это же не повод так раскомандоваться? И почему она вечно ругает только его, а если Сиэль сделает какую-нибудь глупость, или кто другой, из их общих друзей, то она делает вид, что ничего не видела, или смеётся, да так, будто вот-вот лопнет от смеха? —?И что такого сложного в том, чтобы научиться летать?! Раскрыл крылья и полетел, делов-то! Летать он, видишь ли, не умеет… Молчал бы об этом, так нет же, он всем об этом рассказывает! Питри молча выслушивал нагоняй от старшей, опустив взгляд в пол каменного выступа, стараясь не показывать, как ему страшно и обидно. Что он мог сделать? Друзья брата с сестрой впервые позвали его полетать с ними, ну он и признался, что не умеет… Ну кто же знал, что это станет поводом дразнить всю их семью, и Флиген будет так злиться! Хотя нет, второе Питри должен был предвидеть. Флиген всегда злится на него. Флиген плохая, очень плохая сестра. —?Даже этот,?— всё злится Флиген, указывая крылом в сторону мирно лежащего в гнезде яйца,?— и то летать научится раньше, чем ты! Лениво наблюдавший за этим Сиэль вдруг прикрывает клюв крылом, трясясь от беззвучного смеха. Питри смотрит на это краем глаза, и едва сдерживает слёзы обиды. Ладно кричать и ругаться, но смеяться-то зачем? —?Да если бы… —?Никак не унимается сестра. —?Да я бы тебя… —?Флиген,?— доносится откуда-то сверху мягкий взрослый голос, и Флиген тут же закрывает клюв, ощутимо сбавляя пыл, когда её накрывает огромная тень. —?Ты опять за своё? Питри чувствует, как подступающие слёзы обиды сменяются слезами облегчения, когда на выступ гнезда опускается он?— младший брат мамы и, по совместительству, вечный защитник её младшего сына. Питри чувствует, как трепещет его сердце, когда Сиэль, стерев с клюва ухмылку, спешит отступить, готовясь лететь со всех крыльев, а Флиген разворачивается на сто восемьдесят градусов, обращаясь клювом к четвёртому лишнему. —?Но дядя Птерано! —?оправдывается она уже совсем другим тоном, былых злобы и уверенности тут нет и следа. —?Он сам виноват! —?И что же такого Питри натворил на этот раз? Дядя спрашивает это мягким, добрым голосом, ведь только так он говорит с детьми, но Флиген всё равно теряется. Питри даже успевает немного позлорадствовать. —?Он… Он… —?пытается сообразить сестра, но, видимо, она понимает, что обвинить младшего, в общем-то, и не в чем. Флиген раздосадованно топает маленькой лапкой, издавая какое-то подобие рычания, и улетает. Сиэль исчезает вслед за сестрой, не желая объясняться за них обоих. ?Спасибо?,?— хочет сказать Питри своему вечному защитнику, но ни слова не срывается с его клюва, ведь теперь, когда обидчики улетели, и рядом не осталось никого, кто мог бы посмеяться над ним, обозвав плаксой или малышнёй, Питри больше не пытается сдерживать обиду. Всё сегодняшнее унижение тут же выплескивается водопадом слёз, и Птерано мигом подхватывает бедового детёныша на крылья, успокаивающе прижимая к себе. —?Флиген… Она опять… Злая,?— пытается объяснить Питри сквозь поток душащих его слёз, но Птерано, как всегда, понимает его и без слов. —?Тише, тише,?— успокаивающе приговаривает дядя, и голос его полон заботы, а лёгкая улыбка на клюве такая тёплая, успокаивающая, что Питри чувствует, как постепенно ему и вправду становится легче.