Глава 14, о том, что происходило в погребе (1/1)
Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о BDSM и иных страховидных жутях! Начати же ся той песни по былинамь сего времени и форума, а не по замышлению Дюманю! Дюма бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы, иным же маньякам форумным не уподобляся и расчленёнку не твориху. Кап… кап… Капало с монотонным металлическим стуком, доводящим до безумия. Капли срывались откуда-то сверху с одуряющей регулярностью и били в днище оцинкованного десятилитрового ведра. Ведру это было по барабану. В буквальном смысле слова. Но не тому, чья голова находилась внутри.
Ибо внутри, таки да,кто-то находился. Наблюдатель, коих не было в данный момент и в данном месте, мог бы увидеть полуобнажённую мужскую фигуру, лежащую на земляном полу. Широкие, хорошо развитые плечи говорили о необыкновенной силе узника, которая, впрочем, ничем не могла помочь ему - даже снять окаянное ведро с головы, поскольку он был крепко привязан, практически распят в полулежачем состоянии. Руки и ноги его давно затекли почти до бесчувствия, причиняя несчастному дополнительные страдания. А еще он хотел пить. Живительная влага стучала по ведру, скапливалась в перевернутом днище, а потом бесполезно скатывалась по стенке на обнажённую грудь. В итоге было мокро и холодно, а пить всё равно хотелось.
Ибо вода - бинарное неорганическое соединение с химической формулой Н2O, являясь сильнополярным растворителем, содержащим соли и газы, всё же не в состоянии проникнуть сквозь предмет, изготовленный из железа Fe, к тому же покрытого слоем цинка Zn, что делает его неуязвимым для коррозии даже при частичном повреждении цинкового покрытия.
Иными словами, шансов напиться в этих условиях у узника не было до скончания текущего столетия. А вся эта химическая дребедень была следствием забористого глюка, посетившего несчастного уже в который раз за день.
В прошлый раз глюк поведал ему о большом и малом круге кровообращения, и о том, что большой круг начинается из левого желудочка, выбрасывающего во время систолы кровь в аорту. От аорты отходят многочисленные артерии, в результате кровоток распределяется согласно сегментарному строению по сосудистым сетям, обеспечивая подачу кислорода и питательных веществ всем органам и тканям. Дальнейшее деление артерий происходит на артериолы и капилляры. Через тонкие стенки капилляров артериальная кровь отдаёт клеткам тела питательные вещества и кислород. Глюк сообщил, что если он и дальше будет вот так валяться, у его сердечно-сосудистой системы начнутся большие проблемы. И предлагал прочесть статью про Синдром длительного сдавливания в Википедии. Читать не хотелось, а пить хотелось тем сильнее, что содержание спирта в крови несчастного неуклонно приближалось к опасной величине 0,01 промилле, иными словами к состоянию полной трезвости. А состояние ?После вчерашнего?, иначе именуемое ?Привет с Большого Бодуна? вызывалось не столько привычным опьянением, сколько лёгкой черепно-мозговой травмой, полученной некоторое время назад, и сопряжённой с водно-оцинкованными процедурами.
Первая трезвая мысль, посетившая гудящую голову узника, была: ?Какого чёрта я тут делаю?? Не конкретно тут, в этом ведре, хотя и это тоже, а в этой проклятой богом Малиновке. Если он, конечно, всё ещё находился в Малиновке. А он, таки да, находился именно там. Ещё конкретнее – в погребе Трындычихи, которая по случаю перемещения в свинарник корнеплодов прошлого урожая предоставила погреб обществу для заточения особо опасного пленника. Пленником же был несчастный граф де Ла Фер, захваченный малиновскими бабами во время приснопамятного набега, ознаменовавшего снос форума. Кроме пленника в погребе хранилось некоторое количество солений в стеклянных банках, глэчик со сметаной, бадья с салом и двадцатилитровая бутыль свежей самогонки. Погреб был просторный, глубокий и сухой. Что же до капель, то капало графу на голову из треснувшей банки с огурцами, о чём он, понятно, не знал. Как и о том, какими лечебными свойствами обладает рассол именно для людей в его состоянии. Глюк хотел уже поведать ему об этом, но тут в ведро постучали.- Кто там? – машинально откликнулся граф.- Это я, графиня де Ла Фер! Нарочно явилась с того света, чтобы иметь удовольствие видеть вас! Ха-ха-ха! – свирепо донеслось снаружи. Граф только вздохнул. Ему столько раз говорили, что он обязан испытывать чувство вины по отношению к Анне, что спорить уже не хотелось.- А, это ты, душа моя! Заходи, попьём чайку, побеседуем, - приветливо отозвался он. По ту сторону ведра воцарилось изумлённое молчание. Потом ведро стащили, в результате чего рассол закапал Атосу прямо на темечко.Могучая фигура бывшей возлюбленной угрожающе нависала над ним, зажав в руке здоровенный кухонный нож.
- Сейчас ты пожалеешь о том, что предал меня, что не понял всю глубину моих светлых чувств! – пообещала Анна. – Я тебе докажу, что любила тебя по-настоящему! После чего вывернула ему на голый живот трындычихину сметану. Граф испуганно подумал, что её хватит, чтобы стушить его в сметане целиком. Но в виду отсутствия огня и посуды тушение явно откладывалось. Анна опустилась на колени и принялась слизывать с него сметану, щекоча беззащитного мужа языком. Граф против воли хихикнул итут же замолчал под тяжёлым, угрожающим взглядом супруги. Анна же явно вошла во вкус процесса. Недаром говорят, что аппетит приходит во время еды. Не успел Атос оглянуться, как у него на пузе уже красовалась горячая яичница из пяти яиц, которую миледи принялась поедать тем же манером, жадно хрустя шкварками.
Атос робко шевельнулся.- Дорогая, а ты уверена, что тебе полезно столько кушать на ночь?
Он с ужасом осознавал, что эту могучую тушку, полностью соответствующую эстетическому идеалу Диамана-Берже, он не то что вздёрнуть, а даже перекантовать не смог бы. Оставалось загадкой, как ему удалось её повесить. Или она тут ещё раздобрела на щедрых Малиновских харчах? А если теперь ему придётся повторить это сомнительное деяние, сумеет ли он справиться?
- А дальше будет мясо с кровью, - дьявольски хохоча пообещала мучительница. – Твоё мясо! Граф с содроганием представил себе, как она с аппетитом уплетает его поджаренную ляжку. Кажется, он понял, что означала русская идиома ?жена ест поедом?.
- Шери, - робко напомнил он. – Ты полагаешь, что я ещё съедобен после всех твоих ядов?
Это соображение заставило мучительницу остановиться и застыть в тяжком раздумье. Атос с понятным интересом ждал, до чего же она додумается. Голубые глаза его бывшей возлюбленной зажглись ликующим адским огнём.- Тогда я тебе пасть порву! И моргалы выколю! Глюк тут же нарисовался где-то справа и услужливо подсказал, что с порванной пастью и выколотыми моргалами мушкетёр может быть интересен только очень ограниченному кругу очень специфических читателей. И посоветовал обратиться в Роскомнадзор, который, вроде как, обязан следить за нравственностью оных читателей. Граф посоветовал глюку заткнуться и не умничать. Не до него было. Четверть горилки со звоном разбилась о стену, превращаясь в жуткую розочку сантиметров двадцать в диаметре. Розочка неумолимо приближалась к лицу мушкетёра. Атос забился в своих путах, тщетно пытаясь их разорвать. Мушкетёр взмолился Господу иРоскомнадзору. Нам не ведомо, кто из них в конечном итоге ответственен за чудо его спасения, но оно произошло. За дверями погреба истошно захлопали выстрелы, и потом раздался панический вопль:- Нюрка, тикаем! Красные! Анна отбросила бутылку, нахлобучила пленнику на голову ведро иторопливо ретировалась. Атос остался один, всё в том же положении, что и раньше, только перемазанный с головы до ног сметаной и яичницей. За стенами погреба промчались бандитские тачанки, и наступила тишина. В этой тишине глюк осмелел. Он воплотился в кошмарное видение с окровавленными дырами вместо глаз и рта, с ногами, как спички, к тому же выпотрошенными, что уж совсем никуда не годилось, ибо, как известно, ноги не имеют потрохов, а состоят из мышц, костей и сухожилий. Глюк потрясал цепями и завывал:- Ты убил её, не дав бедной женщине сказать ни слова в свою защиту! Атос вздохнул:- Ах, о чём там было говорить? Она была страшно глупа и совершенно не умела готовить.
В глубине души он понимал, что это Кентервильское привидение видеть никак не может. Всё, что он может видеть – это внутреннюю стенку ведра.- Изыди, пьяный бред йунного аффтара! – твёрдо сказал Атос.
Глюк обиженно вздохнул, подобрал свои цепи и сгинул. В этот миг снаружи снова постучали в ведро.- Дядь, а ты кто? – спросил детский голос. – И куда мамка убежала? Атос понял, кто это, и его прошиб холодный пот. Судьба давала ему шанс на спасение. Более того, она давала ему шанс исправить хотя бы частично несправедливость, сотворённую по воле равнодушного мэтра Дюма.Правда, для этого пришлось бы солгать. А это он не любил. И не очень умел. Хорошо, что на голове ведро, и не видно, как он краснеет и борется с собой. Из ведра послышалось тяжкое сопение, потом раздался гулкий голос:- Я Дарт Вёдер, Лорд Сито. И я твой отец, Люк! Белобрысый мальчик в вечно сваливающихся штанах изумлённо выпучил глазёнки, впрочем, не забыв при этом ловко подобрать соплю.- Правда? – прошептал он. А потом заорал во всё горло. – Батяня! И упал Атосу на грудь, перемазанную яичницей. Лорд Вёдер снова тяжко засопел.
- Освободи меня, сынок, - попросил он.- И мы вместе будем творить великие дела. Мордёнок радостно кинулся исполнять его просьбу. Его сердце переполняла радость. Он, наконец, нашёл отца. И батянька был такой, что можно только мечтать: без лица, со страшным голосом и с именем, наводящим страх на всю Далёкую-Далёкую Галактику. Он даже не очень расстроился, когда батяня снял с головы ведро, и у него обнаружилось лицо. Это ничего. Зато он сразу повёл себя правильно: сковырнул крышку с трындычихиной банки с огурцами и принялся жадно пить рассол.
Потом они вместе хрустели этими огурцами, опустошая погреб. Как-то незаметно к ним присоединился Смеагорлов, который пожирал больше их обоих, а портил и вовсе за четверых. За этот подвиг бывшего хоббита было решено удостоить новой фамилии – Семигорлов. Дарт Вёдер по запаху нашёл бутыль с самогонкой, и был уже совсем хороший и весёлый.- Батяня, а ты мне помочь пришьёшь? – спросил Мордёнок.- Пришью, сынок.- А игрушки от потолка оторвёшь? На какой-то момент эта просьба поставила Лорда Сито в тупик, потом он благостно махнул рукой, пообещав себе, что после разберётся.- Оторву, сынок.- Батяня, а можно я буду зваться Дарт Морда?- Можно, сынок. Мордёнок почувствовал, что грудь его распирает от восторга:- И царя мы убьём? – с надеждой шепнул он. Но батяня твёрдо сказал:- Нет, сынок, царя убивать мы не будем. Лучше мы потом меня убьём. Я тебе объясню, как это делается. Короче, для начала ты врубаешь какую-нибудь дурацкую музыку… Идиллия продолжалась. Уровень жидкости в бутыли с самогоном неуклонно падал. Солений и сала в погребе у Трындичихи становилось всё меньше. С одного боку к Атосу прилип Мордёнок, у другого преданно сопел Семигорлов. И граф всё пытался понять, то ли это новый глюк, то ли это счастье у него такое идиотское.