Просто притворство. (1/2)

По всей кухне раздался громкий звук телефонного звонка. Хаджиме недовольно простонал и принялся медленно поднимать голову. Оказывается, он уснул, сидя прямо за столом. Да уж, Хината настолько разочарован в Нагито, что напрочь отказывается спать с ним в одной постели.

Резкая боль в позвоночнике, а звук раздирал уши. Пока картинка в глазах была мутная, он нащупал телефон, и даже не прочитав имя звонившего, ответил.

— Мм? — Я че разбудил? Сори... По голосу сразу стала понятна личность собеседника. Да, это был Рантаро. Что ж, пообещал — перезвонил. Ну, а вообще, он звонил не так уж и рано. На часах было около одиннадцати утра, поэтому его вины нет, просто Хината любит поспать. Он уже был рад, что Амами хотя бы перезвонил. — Та не, нормально всё. — Ты че вчера ночью звонил? — А... Слушай, короче. Пойдем может по пиву? Поговорим, все дела. — О, погнали. Во сколько? — Через минут сорок сможешь? — Да, заебись. Тогда до встречи. — Ага. Хината снова кладет телефон на стол. Пора вставать и собираться. Рантаро согласился пойти прогуляться, это радовало. Как никак, он единственный человек, который был заинтересован в этой непонятной и от части спонтанной ситуацией с Чиаки, даже несмотря на то, что они толком не общаются. Если бы не тот случай на балконе, Хината наверняка бы так и не стал говорить всю истину этого проишествия кому-либо.

Хаджиме уже надевал кроссовки. Его рука ложится на ручку двери, а голова оборачивается. Из открытой спальни виднеется спящий Нагито. Тот чувствует кошек, что так безжалостно скреблись на его душе. Всё же, он вздыхает и прикрывает глаза, наконец-таки покидая квартиру. Хината отправился прямиком навстречу к дому Рантаро, который жил в этом же районе. Дорога была совсем не длинной, ведь через считанные минуты они уже встретились и поздоровались. Те двинулись к ближайшему магазину, по пути в который Хината решает спросить: — От чего же такого интересного я ночью отвлек? Конечно, чисто теоретически он прекрасно знал, но больше всего интересовал вопрос "с кем".

— Я с Цумуги был. — не придавая какого-либо внимания к вопросу, отвечает он, глядя куда-то вдаль.

— Ч..Че? — удивленно говорит тот. — Цумуги?! Широгане которая? — Да. — с прежним спокойствием говорит он.

Что ж, любой бы удивился узнав, что сама Цумуги Широгане поддалась какому-то небогатому парню с Апрельского. Кто же она? Она дочь, наверняка, наиболее влиятельных родителей в городе. Её принципы очень высокомерны, из-за чего та бы никогда не позволила себе общаться с личностями, которые не носят за собой мешок денег, но Рантаро удалось уломать на что-то даже такую особу... — Ахуеть, чувак... У нас некоторые знают её с колледжа, но с ней даже познакомиться невозможно. Как ты вообще это делаешь? — Не знаю. — с усмешкой отвечает тот. — Я ничего не делаю вроде. Пару слов, и всё.

— Такими темпами тебе осталось только Эношиму уломать...

— Уже.

— Чего?! Ладно, Цумуги ещё куда не шла, но она... Джунко Эношима — невероятной красоты девушка, власть в городе которой просто необъятна. Почему же? Потому что она дочка любящего папочки, который готов на всё ради неё, а папочка этот призван мэром города. Что уж говорить о ней, рассуждая о принципах. С обычным смертным она бы точно даже взглядом не пересеклась, а Амами снова отличился.

— Быть точнее, она сама ко мне лезет. Я её уже заебался отшивать, она противна мне. Строит из себя, блять, богиню какую-то. Мерзкая тян короче, привязалась.

— Даже так..? Ты же понимаешь, что с таким лицом ты можешь стать ахуеть каким важным человеком, просто соблазняя дочерей крутых шишек? — Зачем оно мне надо... Я просто проживаю молодость в удовольствие, всё.

— Неплохое такое удовольствие.

— Согласен.

Пока шло это небольшое обсуждение, те уже приблизились к месту назначения. Они не замедляясь купили по бутылке не самого дорогого пива, и вышли на крыльцо магазина. Одновременно открывая жестяные крышки и выкидывая их на, и так загрязнённую землю, те неторопливо отправились куда-то в нелюдимую глубь района, постепенно попивая содержимое.

— Кстати, — говорит Рантаро, — может всё-таки расскажешь, что произошло вчера на квартире у Соды? — А, ну... Так и началась долгая тирада Хинаты. Она была доложена в малейших подробностях, о которых был оповещен Хаджиме. Стоит отметить, что рассказывал он её очень эмоционально, а руки так и взмахивали каждый раз. Ему не было время сделать и глотка пива, а от резких движений оно могло выливаться. Иногда, он увлекался с употреблением мата и мог просто начать покрывать им то ли Комаеду, то ли Нанами, из-за переизбытка эмоций, который Амами терпел. Парень шел с опущенным взглядом в землю и изредка попивал алкоголь, пока Хаджиме продолжал все докладывать. Закончив, у него даже отдышка появилась. Наконец, приходит время вставить свои пару слов Рантаро.

— Сантабарбара.

Ладно, это не всё, что он хотел сказать, но впечатление именно такое. Всё и в правду оказалось куда сложнее, чем могло показаться, а этот план с изменой так вообще. В этой ситуации очень сложно найти виновного, а с поддержкой также возникали проблемы. Всё же, Рантаро не зря вызвался вчера выслушать его. — Я не думал, что Чиаки такая дура. Ну, а вообще, по поводу Нагито. Он конечно долбоеб еще тот, и сотворить такую хуйню лишь ради проверки на какую-то ревность это полный тупизм, но всё-таки... Если задуматься, ты уверен, что это причина ненавидеть его? Типа, вроде это любовь он так проявляет, не? Хината молчит и сводит брови к переносице.

— Ну, если бы не он, то не было бы всей хуйни с якобы избиением Чиаки. Только ты тут жертва в этой ситуации, и в принципе, я могу немного помочь. Я поговорю со всеми и скажу, что ты не виноват.

— Та не, Рантаро, не надо. Они не поверят.

— А схуяли бы им не верить мне? Не недооценивай меня. Короче, обещаю, сегодня ночью уже все прощения просить будут. — на лице сверкнула улыбка.

Хаджиме уставился на него и слегка застыл. Рантаро и в правду добр, а его речь всё-таки способна что-то передёрнуть внутри. К тому же, рассматривая эти идеальные черты лица, Хината начинал слегка смущаться. Стоит признать, Амами и в правду потрясно красив.

— Всё нормально, чел? — говорит Рантаро, щелкнув перед глазами пальцами.

— А.. — он слегка вздрогнул и пришел в себя. — Да. Но тебе не стоит говор... — Та не парься ты. — перебивает его Амами. — Как никак, ты не виноват, что Чиаки сукой такой оказалась.

— Тогда... Спасибо. Всё оставшееся время, вплоть до позднего вечера прошло и в правду замечательно. Они не стали больше так яро обсуждать эту неприятную ситуацию, но всё-таки время от времени могли вернуться к ней. Время они посветили обсуждению всякой совсем незначительной мелочи, и тому подобное. Завтра же, те решили не упускать шанса, и снова договорились прогуляться. Они явно неплохо сблизились, но Хината чувствовал себя... немного иначе. Какое-то странное чувство дурманило голову, в хорошем смысле этого слова, заставляя улыбаться. У него остались прекрасные воспоминания от этого дня, которые продолжали вертеться в голове даже тогда, когда он уже открывал дверь в свою квартиру.

— Где был..?

Сразу раздался голос Нагито из соседней комнаты, как только он услышал приход Хаджиме. В ответ Хината просто проигнорировал. Да, обида не ушла. Она полностью заполнила его сердце, а плохие мысли отбивал Рантаро, чей образ завис в голове. Хаджиме отправился на кухню. Он открыл окно и взял пачку сигарет с подоконника. Незамедлительно вытянув одну, тот прикурил её и заполнил легкие едким дымом. Ох уж эта зависимость, которой он уже давно болеет.

— Ну вот. Ты решил просто игнорировать меня? — говорил Комаеда неторопливо шагая на кухню. И в правду, так оно и есть, ведь Хината в очередной раз промолчал. Его улыбка от воспоминаний о сегодняшнем дне постепенно исчезла, сменившись на полное безразличие. Взгляд устремлён в окно, а сигарета вновь приближается ко рту.

— Я же переживаю... — Нагито принялся подходить к парню ближе. — Настолько гордый, что готов и сидя спать, лишь бы меня не видеть?

Тонкая рука Комаеды движется к лицу парня, а длинные пальцы аккуратно касаются его подбородка, поворачивая на себя. Дым из носа, который Хината не успел полностью выдохнуть в окно, не нарочно устремился в лицо Нагито, но тот даже не прикрыл глаза. Он вглядывался в распахнутые зеленые очи, стараясь увидеть в них истину.