Глава 2. (1/2)

– Элвис! Пит! Всем занять оборону!Это повторяется, ведьма зачем-то снова вернулась в их лагерь. Хотя стоп, разве они не переехали в город? И почему до сих пор на дворе стоит лето? Разбираться некогда, и Ия бежит к дальним палаткам, откуда слышатся крики и раздаются стоны. На ее глазах падает еще пара деревьев, опрокинутую на костер палатку уже вовсю лижут языки пламени, из-под нее, барахтаясь, тщетно пытается кто-то выбраться.

– Элвис, помоги ему! Живо!Ия бежит дальше с Питом, держащим в руках снайперскую винтовку. Кирилл снабдил их пулями из бирюзита, поскольку Дантовая вода для ведьмы безвредна.

– Оставайся здесь и следи! Стреляй на поражение, игрушки с ней опасны!Пит, повинуясь приказу, исчезает за кустарником, тут же сделавшись его частью. Бывалого охотника, его не так-то просто выследить, он может становиться поистине невидимым. Ия несется дальше – туда, откуда началось нападение. Судя по крикам и выстрелам, ведьма еще там.Девушка перепрыгивает через поваленное дерево, пробегает мимо катающегося по земле ослепленного верита – почему-то на память сразу приходит Густав – и, проскочив между двумя палатками, врывается на поляну……На которой не оказывается никого. Только что на ней маячили человеческие фигурки, только что кричали и стреляли, а теперь – пустота. Нет даже тел, нет поваленных деревьев, разгромленных палаток… Это вообще какое-то неизвестное место!Ия обнаруживает себя на поляне в лесу, в окружении уносящихся ввысь черных елей, подобных готическим соборам. Небо так далеко, что его уже и не видно, свет исходит откуда-то из-под земли, под ногами точно прозрачный лед реки. И здесь действительно морозно, так что изо рта идет пар, а холод острыми иглами впивается в кожу, проникая под тонкую одежду.

Что за наваждение? Где лагерь? Точно сработал незримый портал, перекинувший Ию в другой мир. Девушка озирается, крепко сжимая в руках пистолет, хотя и понимает, что если ведьма куда-то ее перенесла, то семь пуль из бирюзита не станут спасением. Агапа на своей земле полная хозяйка.– Ну что, так и будем прятаться? – кричит Ия. – Давай, выходи! Что за мелодрамы ты тут устраиваешь? Давай разберемся раз и навсегда!Ведьма не удостаивает ее своим присутствием… но ответ всё же приходит. Одна из елей начинает угрожающе крениться вперед, Ия, поскальзываясь на льду, отступает к другому концу поляны, но слышит позади точно такой же скрежет.Нет, уже не только позади. Он исходит со всех сторон, все ели разом падают на девушку, грозя похоронить под собой. Ия кидается между их стволами, жесткие ветви острыми иглами царапают лицо, в кровь раздирают руки, но не пропускают вперед, снова выкидывая на лед. Ели падают как во сне, мучительно медленно, хочется свернуться в клубочек и инстинктивно закрыть голову руками, но Ия продолжает упорно пробиваться через сотворенные ими сети.

Ее снова вышвыривает, как щенка, на поляну, деревья нависают над самой головой, до них не больше метра… Ия загораживается руками, и тут черный лед трескается под ногами, и она проваливается вниз… но только не в воду, а в какую-то пропасть.

От удара темнеет в глазах, грудная клетка, кажется, готова треснуть, тяжело сделать даже слабый вдох. Ия неподвижно лежит, ожидая, когда боль немного отступит. Затем, стиснув зубы, чтобы не застонать, поднимается и пытается нащупать выпавший из руки револьвер.

Она в какой-то яме, пол и стены по-прежнему слабо светятся, будто покрыты фосфоресцентным веществом. Они уходят высоко вверх, со дна не понять, где они заканчиваются. Откуда-то в голову врывается непрошенная мысль, что такова она – умбрийская темница.Пистолет наконец-то оказывается в руках, но от него мало толку. Дышится тяжело, в груди колет, похоже, пару ребер Ия себе всё-таки сломала. Но надо, черт возьми, выбираться, даже если придется ногтями вырывать в стенках ступеньки.

Впрочем, это не потребуется, тут и там торчат корни деревьев, за которые можно уцепиться. Убрав револьвер в кобуру, Ия дрожащими руками обводит себя вокруг груди, заключая ее в магический корсет, чтобы осколки ребер не впились в легкие. Боль можно и потерпеть – другого выхода нет. Но теперь, когда хотя бы можно более-менее дышать и двигаться, девушка наконец начинает свой нелегкий путь наверх.

Это адское испытание. Кажется, что боль разорвет ее на части, так больно не было даже от пули Кима. Голова идет кругом, тошнит, сбивается дыхание, а пальцы то и дело норовят разжаться и выпустить скользкие, влажные, противные на ощупь корни. И всё же Ия лезет вверх, лезет из последних сил, потому что привыкла бороться.

Вот и край ямы, край черного льда. Боже, какой он холодный, он обжигает ладони от одного прикосновения, а ведь за него еще нужно ухватиться. Теперь бы подтянуться… но сил не хватает… проклятых сил преодолеть последнее препятствие, выбраться на волю.Как глупо вот так погибать, у самого края спасения… или, наоборот, дальше будет всё та же поляна, поваленные ели? Нет сил уже думать, нет сил терпеть боль, не остается магии, чтобы поддерживать ребра. Так хочется отпустить корни – и снова упасть вниз. Возможно, она потеряет сознание еще в падении и не ощутит нового удара.Ия едва не рычит от злости. Нет, она не сдастся. Нужно постараться… еще чуточку, ну чуть-чуть… Пальцы впиваются в обжигающий холодом лед, скользя по нему, не находя, за что уцепиться, ноги пытаются нащупать какой-то упор на стене. Один есть… теперь найти бы второй ногой, вот так… еще один дюйм наверх. Кажется, на ладонях скоро будут ожоги…Внезапно Ия замирает – кто-то протягивает ей руку сверху, слышится немой призыв – хватайся, я помогу! Инстинкт самосохранения срабатывает раньше здравого смысла, и девушка обожженными пальцами вцепляется в эту руку, что тянет ее наверх, прочь из ловушки…– Ты мне обязана, милая, не так ли? – улыбается Трэвис, как всегда, элегантный, в новом костюмчике вместо того, окровавленного и порванного. – Ночь вместе, на меньшее я не согласен…Он хочет коснуться пальцами ее лица, но Ию охватывает жгучая ненависть – даже не к нему, а к самой себе – за то, что позволила себе принять помощь, не распознала, кто протягивает ей руку, – и девушка отшатывается, лишь бы быть подальше от него.– Осторожно, ты упадешь…Но она уже падает и даже не делает попытки схватиться за корни, которые, оторвавшись от стен, тянутся к ней. Падает вниз, чтобы не принимать помощь от злейшего врага, не доставить ему это удовольствие.Что-то острое вонзается в правое плечо, в незажившую до конца рану, и всё тело продирает боль. Корень, это торчащий из земли корень устроил такую дьявольскую пытку! Ия кричит – от боли и бессилия, так как понимает, что на этот раз уже не сможет вскарабкаться наверх.И просыпается…***Комната была погружена в полумрак, слабый голубоватый свет исходил только от пары подвешенных над окном амулетов. Ия еще несколько дней назад озаботилась взять в защитное кольцо всю снятую квартиру – включая балкон, поскольку знала, что парни непременно захотят покурить. Трэвис, конечно, сильный волшебник, но даже ему в многомиллионном городе будет не так-то просто их обнаружить.

Острая боль в плече, на которое Ия имела несчастье улечься во сне, ушла, сменившись на тупую, ставшую уже привычной. Это только в фильмах ранения в ноги и руки считаются легкими, и уже через неделю герой резво бегает, будто ничего и не было. В реальности от таких ран запросто можно помереть, но даже если повезло и не были задеты крупные сосуды и повреждены кости – проходит длительное время, прежде чем травмированные мышцы и ткани полностью восстанавливаются. Постоянные дела никак не давали Ие долечиться, а зелья уже слабо помогали, особенно когда обстановка становилась слишком нервной. В этих случаях приходилось обращаться к земной химии, чего девушка не одобряла, но иного выхода не оставалось. Вот и теперь – плечо не даст нормально выспаться, а завтра необходимо иметь ясный ум.

Вытащив из тумбочки лекарства, Ия налила из графина воды, морщась, разжевала таблетку, чтобы быстрее подействовала, и запила водой. Слегка массируя плечо, встала и подошла к окну, вглядываясь в ночную Барселону. В другое время девушка была бы рада побывать в этом поистине легендарном городе, но нынешний визит был отравлен вполне конкретным человеком. А именно – Трэвисом, с которым завтра предстояло идти на смертельно опасное свидание. Но ради будущего веритов стоило рискнуть, да и, признаться, Ия любила ходить по веревке над пропастью. Только бы не свалиться в нее, как случилось во сне – причем так, что придется просить о помощи недруга. Мог ли сон намекать на это?Как бы то ни было, следовало действовать осторожно. Плечо продолжало противно ныть, и Ия, поняв, что совершенно не хочется копаться в своем сне, дабы не найти там нечто малоприятное, подойдя к двери, решительно толкнула ее и оказалась в гостиной.С вечера здесь мало что изменилось. Грэм увлеченно работал за своим ноутбуком, на стене висело несколько датчиков, чьего устройства Ия не понимала, но которые, по словам ученого, должны были дать понять, что их защиту пытаются прорвать. Обереги, по мнению девушки, показали бы это гораздо быстрее, но она не сдерживала порывов Грэма найти научный подход к магии. Иногда это было очень полезно, ведь среди веритов мало кто владел ведьмаческими навыками. В поредевшем отряде Ии – только она одна.

Грэм ее даже не заметил, весь погруженный в свои расчеты. Двое веритов, резавшихся на диване в карты, дружно выпрямились и всем своим видом показали, что они, не смыкая глаз, следят за тем, чтобы всё было спокойно. Ия хмыкнула и не стала давать им нагоняй – всё равно это ничего не изменит, а настроение было не такое, чтобы устраивать разборки. Из всей компании – включая датчики Грэма, которым девушка не до конца доверяла, – можно было положиться только на Пита, который, устроившись в кресле, вырезал из кости очередную шахматную фигурку.Он прекрасно владел этим искусством и давно уже решил сделать свою партию белых и черных фигур – веритов против войска Хранителей. В огне пожара, охватившего лагерь, все его труды пропали, пришлось начинать с нуля. Теперь, к концу октября, веритское воинство было уже готово, оставалось сделать беловодцев. Присмотревшись, Ия увидела, что он как раз вырезает фигурку Трэвиса на коне. Что ж, с этого прохвоста станется сделать ход конем, когда его никто не ожидает. Ия оценила выбор Пита.– Чего не спишь? – проговорила она, усаживаясь прямо на маленький столик у дивана. Она лично отправила Пита отсыпаться. Неужто тоже не доверял этим двум балбесам и ?новейшему слову техники??– Не спится, – уклончиво ответил Пит. – Как и тебе. Ты знаешь мое мнение.Да, он озвучил с самого начала, что считает затею Ии провальной. Но принял ее решение по-мужски спокойно и более не возражал, предоставив своей начальнице сделать свой выбор. Пит нравился Ие, пожалуй, больше всех остальных веритов – немногословный, говорящий лишь по существу, но верный и знающий свое дело. Она бы предпочла сделать именно его своим помощником, а не исполнительного, но достаточно туго соображающего Элвиса. Но Пит сразу отказался, объяснив это тем, что ничего не понимает в организации и управлении, тем более он еще не до конца оправился от ранения. Он солдат, он выполняет приказы. И, надобно сказать, на этом поприще он был надежен и почти незаменим. Ведь именно его отряд взял тогда Трэвиса в плен.Искренность Пита пришлась Ие по душе. Девушка не стала настаивать, хотя в душе периодически чувствовала досаду. Соратник, а не куча ведомых, вот кто ей был необходим. Справляться одной становилось с каждым месяцем всё более и более непросто.

– Мне не спится исключительно по банальной причине, – сказала Ия и, взяв из вазы яблоко, надкусила его. – Плечо разбередила. Сейчас таблетка подействует – и снова завалюсь.

Пит чуть приподнял глаза, а затем снова вернутся к фигурке. Ему достаточно было мимолетного взгляда, чтобы сказать – ну-ну, так я тебе и поверил.

– Мне будет тебя не хватать, – проговорил он.– Спасибо за пожелание удачи, – съязвила Ия. – Лучше мне вернуться, иначе всю эту ораву ходячих недоразумений, – она указала на парней, вновь вернувшихся к игре, – придется опекать тебе.

– А без тебя вряд ли что будет, – Пит занялся фигуркой коня. – Сейчас всё держится на тебе и новой идее, которую ты дала. Не станет тебя – мы разбредемся. Или нас прикончат ?Драконы?, которым свистнет Трэвис. И мне будет жаль. Хотелось бы увидеть, как мы хоть чего-то добились.Да, это было проблемой. Беловодцы уничтожили лишь один лагерь веритов, имелись еще группы на Дальнем Востоке и в Европе. Благодаря именно последней стала возможной эти встреча в Барселоне. Но Ия прекрасно знала, что первоначальная их цель оказалась миражом, тенью на стене, отбрасываемой Трэвисом. Веритам никогда не достичь ее, потому что она – ложь и приведет только к самоуничтожению. А новая цель – возрождение Земли через сотрудничество – исходит только от нее. Она ведет своих парней, остальные группировки пока только присматриваются. ?Драконы? так и вовсе настроены недружелюбно, в них еще за главного ставленник Трэвиса. Натянутые отношения грозили закончиться объявлением в ?ереси? и ?первой веритской войной?, которую мог спровоцировать не кто иной, как он сам – именно на это паршивец сегодня недвусмысленно и намекал, говоря об ?угрозе с Дальнего Востока?.

Вот почему так важно было именно сейчас заручиться поддержкой остальных Хранителей и внедрить новую программу действий – тогда, в случае ее успеха, ?Драконы? смогут только огрызаться, но побоятся выступить против бывших союзников открыто.– У ?Флорентийцев? есть Дантова вода, но они слишком нерешительны. Если нас будут убивать, они не вступятся. И станут вторыми. А ?Драконов? перебьет сам Трэвис, когда они сделают свое дело. Старая идея убьет их, как и нас. А новую можешь дать лишь ты, – повторил Пит. – Потому что ясно ее видишь и веришь в нее.

– Ты тешишь мое самолюбие, но я не настолько самоуверенна, чтобы думать, что всё вертится вокруг меня, – усмехнулась Ия, продолжая жевать яблоко, хотя совершенно не чувствовала его вкуса.

Ее слова были не более, чем самозащитой, причем довольно вялой. Пит был до противного прав: слишком многое сейчас зависело от нее и рисковать собой было не самое удачное время. Вот только иного способа добиться одобрения Совета Беловодья Ия не видела. Если бы не раны Наиры и Вероны, всё могло быть иначе. Но обе Хранительницы вряд ли забудут о преследовании на Белухе.

– Нам нечего уже терять, Пит, – серьезно произнесла Ия. – Потому нужно идти ва-банк.

– Нечего, – согласился на этот раз верит. – Как и тебе…И опять он прав. Ия уцепилась за идею оттого, что в жизни у нее разом стало пусто. Необходимо было хоть чем-то заполнить ее, создать новый смысл, чтобы не слышать, как в полуразрушенном храме той истины, за которую некогда боролись вериты, раз за разом бьют по душе удары колокола: ?Тебя предали, тебя предали, тебя предали…?

– Ладно, хватит откровений, – резко оборвала неприятный для себя разговор Ия и, отложив в сторону недоеденное яблоко, вгляделась в Пита. – Сдается мне, не только из-за треволнений не спишь. Зеленый весь.Пит пожал плечами. Он никогда не жаловался, хотя из-за контузии во время налета беловодцев до сих пор мучился головными болями. Зелья помогали, но далеко не всегда. Явно в эту нервную ночь накануне часа Х они были бессильны.

– Отложи свой ножичек и глаза прикрой, – приказала ему Ия. – Ты завтра будешь нужен мне здоровый, а не с распухшей мордой.

– Поберегла бы силы.– Помолчи, – Ия обошла кресло сзади и мягко положила руки на голову Пита. Верит более не спорил.

Вот он – источник боли. Из-за контузии произошла деформация не только физического, но и тонкого тела, из-за чего эти две ?матрешки? уже не входили друг в друга, как надо. Ия пыталась воздействовать на обе, постепенно выправляя повреждения, но удавалось это не особо. Усилий уходило много, результата – капля. Конечно, капля и камень точит, но точильное дело грозило затянуться надолго. Тем не менее, даже небольшое магическое вмешательство временно облегчало боль, потому Ия не оставляла попыток лечить Пита. Было бы больше знаний…Достав из дорожной сумки повязку, она сходила в ванную и намочила ее, затем растерла ладонями, шепча про себя заговорные слова. Стянув ею голову мужчины, прикрыла глаза, чтобы внешнее не мешало видеть внутреннее. Отведя ладони, не касаясь ими головы, Ия медленно перемещала их вокруг повязки, где-то стягивая ее телекинезом, где-то, наоборот, ослабляя. Выправляя физические повреждения, она одновременно воздействовала на ауру. Повязка потихоньку начинала нагреваться, но пока это было терпимо, и Пит молчал. Ия знала, что если ощущения станут крайне неприятными, он скажет.

Еще немного подправить здесь, еще немного – там. Пожалуй, еще один заход – и хватит, повязка уже представлялась в видении Ии раскаленным добела обручем. Да и силы надо бы оставить… Завтра всё равно придется пропустить сеанс… хорошо если один сеанс… Так, отбросить прочь посторонние мысли, сосредоточиться, в ее руках – здоровье Пита! Еще здесь стянуть повязку, еще тут погасить тлеющий уголек на ровном лазурном свечении ауры…