Глава 4 (1/1)

В холле было светло и просторно, но в воздухе царило удушающее напряжение. Словно в колледже в день вступительных тестов.Здесь расположилось с десяток молодых людей?— стояли возле окон, сидели на кушетках возле стен, прохаживались вдоль закрытых дверей. Томохиса прислонился спиной к стене, закрыв глаза. В этот раз он изменил привычке тщательно готовиться перед прослушиванием: накануне вместо своей роли он репетировал речь с извинениями для профессора Керн. Заучить текст сценария он успел раньше?— в те часы, когда караулил Яшамару?— а в остальном положился на импровизацию. В мыслях он уже прикинул, что вряд ли его исполнение окажется среди лучших, поэтому ожидание результатов казалось пустой формальностью.Томохиса ощутил, как кто-то коснулся плеча, и открыл глаза.Напротив стоял Казуна Масунага: глаза серьезного ребенка, медовые волосы и пара бирюзовых серег в правом ухе. По его лицу было заметно, что накануне, повторяя роль, парень украл время у сна?— когда дело касалось работы, лидеру ?MooNs? редко удается вовремя остановиться.Казуна только что вернулся от автомата с напитками и протягивал Томохисе бутылку с водой и сдачу; в другой руке он держал жестяную баночку с холодным кофе.?— А ты совсем не волнуешься,?— то ли спросил, то ли констатировал Казуна. Ему подумалось, что Микадо прав, называя Томохису принцем?— он наголову выше остальных смертных; с чего бы ему сомневаться в себе.?— Мы здесь для того, чтобы показать лучшее, на что способны, и стремиться дальше, не так ли? —?ответил Томохиса. —?Переживания ничуть не увеличат шансы получить роль.Казуна дернул жестяной язычок, щелкнула, открываясь, банка с кофе. Не успел айдору поднести ее к губам, как к ним подошла Цубаса. Ее лицо озаряла искренняя, словно детская, радость: раньше, чем она что-либо произнесла, уже можно было догадаться, что новость хорошая. Казуна опустил банку на подоконник.?— Ребята,?— начала Цубаса,?— вы прошли кастинг. Казуна обернулся к Томохисе:?— Поздравляю,?— легкая вежливая улыбка тронула его губы.Томохиса недоумевающе моргнул.?— Но Цубаса еще не сказала, кого из нас утвердили на роль.?— Вас,?— произнесла она,?— обоих.Пауза затянулась.?— Здесь не может быть ошибки? —?переспросил Томохиса.?— Мы оба пробовались на одну и ту же роль,?— поддержал Казуна:?— Не может быть, чтобы для одного героя выбрали сразу двух актеров,?— добавил он, ожидая пояснений.?— Главная роль досталась Китакадо-сану. Но игра Масунага-сана была впечатляющей, и его пригласили на роль друга главного героя. Продюсер был очень доволен: за один день удалось закрыть сразу двоих персонажей.?— Это замечательно! —?первым переварил информацию Томохиса. —?Казу, мы так давно не работали вместе?— будет здорово снова оказаться в одном проекте!Лицо Казуны отражало борьбу противоречивых эмоций.?— Мне… —?голос дрогнул,?— нужно отойти,?— он повернулся спиной, и махнув рукой, отправился к коридору. —?Встретимся возле машины! —?сухо сказал он напоследок.Менеджер озадаченно смотрела ему вслед.?— Цубаса-тян? —?переключил ее внимание Томохиса.?— А… —?замешкалась она, но вдруг вспомнив что-то, обратила к нему лицо, глядя снизу вверх: — Китакадо-сан, я следила за вами во время прослушивания, и ваше выступление поразило меня. Особенно часть с монологом: в тот текст вы вложили столько боли и горечи, что у меня сжалось сердце; а в конце?— на фразе: ?Такой была наша последняя встреча?,?— увидев, как блеснули слезы, едва не расплакалась.Повинуясь порыву чувств, она шагнула вперед с распахнутыми руками, а Томохиса инстинктивно подался на встречу, и, спонтанно, они замкнули объятия. Цубаса обнимала его крепко, пылко, как тренер победившей стороны обнимает капитана команды.?— Китакадо-сан,?— она распахнула глаза, полные восторга и обожания:?— раньше я не представляла себе, насколько вы хороши в драме!***Идя по коридору, Казуна старался справиться с мерзким чувством, жгучим, как удар плети. Его дружба с Томохисой давно была подточена соперничеством и насмерть отравлена завистью, но Казуна привык хладнокровно смиряться с тем, что бывший друг затмевает его?— до тех пор, пока они находились порознь. Так меньше заметна разница между ними, так они оба могут блистать?— каждый в своей команде; но когда Томохиса оказывается рядом…?Роль друга главного героя?.Вот единственная роль, которая предназначена ему?— каждый раз, всю жизнь…Он заметил, что перешел на бег, словно пытаясь убежать от этого чувства, убежать от самого себя?— и усилием воли остановился. Глубоко вздохнул.Успокоившись, Казуна вспомнил, что забыл банку с кофе на подоконнике. Он вошел обратно в зал и застыл: Томохиса и Цубаса стояли, сплетясь в объятиях, и девушка что-то шептала ему на ухо…Казуна не решился их беспокоить.***В палате зажегся свет. Наступил новый день.Рюджи открыл глаза, примирившись с тем, что это единственное движение, которое он совершает, когда просыпается. Впервые примирившись. До этого каждый раз, начиная приходить в себя, он пытался вести себя как обычно и не понимал, почему он спит в такой странной позе: сидя и опираясь головой на что-то явно неудобное для сна, почему не удается повернуться, потереть глаза, запустить руку в волосы, и?— на этом месте к горлу подступала паника?— даже вдохнуть. Не чувствуя удушья, он все же врезался в мертвую тишину своего тела: не шелестит дыхание, молчат рецепторы носовых ходов, а сердце, которое должно было зайтись от тревоги, остается таким спокойным и тихим, словно остановилось вовсе.Бодрило не хуже двойного эспрессо. Лишь полностью отойдя ото сна, он вспоминал и осознавал, что его собственное сердце остановилось уже давно и навсегда, а поза, в которой он провел ночь, останется неизменной до самого вечера.Сегодня обошлось без чашечки утренней паники. ?Значит, к этому можно привыкнуть?,?— подумал Рюджи, и тут же поблагодарил новый препарат за то, что больше не помнит сновидений: ?Еще не хватало увидеть себя таким и во снах?.Вчера произошло что-то важное. То, что заставило сменить взгляд на вещи.Изначально для Рюджи это место ничем не отличалось от любой больницы: он попал сюда по крайней необходимости, его обязательства перед Daikoku Production сорваны, и?— характерная черта больничной жизни?— дни в ожидании выписки тянутся невыносимо долго. Особенно из-за того, что убить свободное время было нечем: когда Рюджи просил поставить здесь радио или включить телевизор, то нарвался на решительный отказ. По мнению Керн, в момент травмы он получил легкое сотрясение мозга, и сейчас ?избыточная аудиовизуальная нагрузка запрещена?.В расписании, между утренней гигиеной и отбоем, проходили обследования?— по мнению Рюджи, они сами по себе были ?избыточной аудиовизуальной нагрузкой? тяжелее любого остросюжетного блокбастера. Сюда приносили оборудование, порой слишком громоздкое, чтобы внести в собранном виде. Люди сновали толпой, решали, как лучше разместить технику и подключить провода, бурно обсуждали предстоящую работу и делились прогнозами. Понять суть разговора у Рюджи бы не получилось даже с открытой Википедией: формальные термины заменялись медицинским жаргоном, и речь давала не больше смысла, чем птичье щебетание. Но и без этого было ясно, что происходящее вызывает у них восторг.Не тот восторг, который можно вызвать, когда стоишь на сцене среди цветных лучей, а зрители захвачены удачным выступлением. Им не существенно, кто находится перед ними и что из себя представляет; им интересно, что случается с человеком, если отрезать ему голову и подключить ее к механизму. Отнять у них дипломы, и увидишь стайку детей, которые нашли разрубленного пополам червяка и смотрят, что с ним случится дальше. Живой пример, показывающий, что каждая фундаментальная дисциплина берет истоки в праздном любопытстве к тому, как устроен мир.Вчера здесь не было сложной аппаратуры и диковинных инструментов. Единственным атрибутом исследователей оказалась папка для бумаг с обложкой на завязках.Рюджи заранее проинформировали о визите психологов.?И о чем они будут спрашивать???— поинтересовался он, вообразив себе бородатого психоаналитика. —??Мне готовить рассказ о своем детстве или что???Они хотят, чтобы ты прошел несколько тестов?.Ответ внушал надежду, что день пройдет интересно. Психологические тесты?— это забавно, а если там встретятся неловкие вопросы, ничто не мешает приврать.Пришедшая парочка произвела приятное впечатление: вежливые и дружелюбные, эти двое не жалели времени на то, чтобы разъяснить суть задания и сделать испытуемого участником процесса, а не объектом опыта. Однако, тесты разочаровали: ничего похожего на те, что публикуют в журналах с красочной обложкой. Рюджи давали на слух запоминать набор слов, показывали фреймы простеньких комиксов и просили назвать правильный порядок и додумать реплики, заставляли находить закономерность в последовательности абстрактных рисунков. Это было скучно и утомительно, но успокаивало тем, что лезть к нему в душу никто не собирался. Перспектива обсуждать что-то личное с малознакомыми людьми наводила на него ужас, тем более, что всегда оставались сомнения в конфиденциальности. Всегда оставался вариант с вымыслом?— он примерно представлял себе, что можно рассказать без ущерба для имиджа; но ведь убедительно и связно лгать перед внимательным слушателем?— совсем не то же самое, что остроумно отшутиться перед журналистом или написать в профиле нечестные цифры и бессмысленно-красивые фразы.На светскую болтовню его опасения не распространялись. Обменяться вопросами и между делом слегка познакомиться было даже интересно. С такой атмосферой, будь задания были чуть вычурнее, казалось бы, что он участвует не в исследовании, а в варьете-шоу.Работа подходила к концу, когда их прервала девушка в белой курточке?— ее имя Рюджи так и не узнал, хоть и виделся с ней каждый день. В руке у нее был телефон.?— Это Яшамару-сан,?— сообщила она, и неуверенным тоном добавила:?— насчёт ?Вишневого поцелуя?.Объяснив, что это важный звонок, Рюджи ответил в трубку, которую ассистентка держала возле его уха.?— Да?.. Конечно… Спасибо за работу. Передайте, что я искренне сожалею, что подвел.Сложив два и два, психолог спросил:?— ?Вишневый поцелуй?? Вы там снимались, Корекуни-сан??— В некоторых эпизодах,?— ответил Рюджи.?— Моя подруга без ума от этого сериала. Будет проклинать меня, если узнает, что я провел целый день с одним из актеров и не взял для нее автограф.Рюджи быстро нашелся:?— А вы оставьте адрес,?— посоветовал он. —?Я пришлю открытку, как только смогу держать ручку.Все материалы были собраны обратно в папку, и завязки на обложке затянуты. После кратких прощаний в палате осталась только девушка-ассистентка.?— Так ?Вишневый поцелуй??— это теледрама? —?спросила она с таким видом, словно сегодня впервые услышала это название. —?Ее недавно начали показывать?Глядя на нее, Рюджи сильно сомневался, что у этой медички есть жизнь за пределами научного центра. Она бывает здесь и рано утром, и поздно вечером в любой день недели?— откуда бы взялось время на что-нибудь, кроме работы. Он бы не удивился, если бы узнал, что ночами она спит в кабинете.Она была из мира, незнакомого Рюджи, дышала иным воздухом, в котором он бы задохнулся. Однако, оставив частности в стороне?— они были слеплены из одной глины. Его жизнь тоже строилась вокруг главной темы, оставлявшей мало ресурсов для вещей вне фокуса. А фокус застыл на его профессии, куда вмещались музыка и хореография, партнер по группе и A&R менеджеры, мечты ребенка и амбиции молодого мужчины. Прочие интересы оставались лишь специей, в то время как карьера айдору была пищей, которой кормилась его воля к жизни.Каждый раз, когда Яшамару звонил, чтобы сообщить о том, как был расторгнут договор, с надежд Рюджи словно скальпелем срезали новый пласт. Болезненным это не было. Здесь плоть уже омертвела. В первый же день, после того, как Рюджи увидел себя в зеркале и осмыслил свое состояние, ему пришлось принять как факт: все планы откладываются в долгий ящик. С первым шоком справились медикаменты, и на его место пришла тихая досада. Так мало времени прошло с тех пор, как KitaKore стали востребованными и строгий режим тренировок разбился беспорядочным расписанием настоящей работы?— а сейчас у Рюджи нет ни голоса, чтобы петь, ни тела, чтобы двигаться, казавшийся близким успех ускользает и потом придется начинать все заново…Что-то внутри Рюджи блокировало мысль о том, что впереди нет ?выписки?, и защищало одеялом терпеливого ожидания: он видел свою травму чем-то вроде сломанной кости или порванной связки?— серьезной, но временной проблемой, которую решит терапия, и уверенно строил планы своего возвращения, хотя ему и не удалось бы внятно объяснить, как и когда это произойдет.Девушка в белой курточке расспросила Рюджи, в каких сериях появлялся его персонаж. Выслушала с интересом, что-то пометила на листочке бумаги.Дверь за ней закрылась, а Рюджи погрузился в сомнения, верно ли он сказал. Он помнил сцены, в которых участвовал, но номера эпизодов, к которым они относились, забыть куда проще. Мысли переметнулись от старых серий к грядущему сезону и к тому, что сообщил Яшамару насчет его роли. Режиссер решил частично использовать отснятый материал, затем поставить точку закадровой смертью персонажа и изменить события двух последующих эпизодов. Странное решение. Персонаж не был сквозным: как и в прошлый раз, Рюджи появлялся в конкретной арке, и линия имела логическое завершение?— если герой больше не появится в кадре, это не обязательно обосновывать. Можно было переписать недостающие сцены и оставить сюжет прежним. То ли сценаристы вдохновились идеей добавить слезогонки, то ли на то были технические причины, в любом случае смерть персонажа подводила черту: в ?Вишневом поцелуе? Корекуни больше не ждут.И рядом с мыслями о будущем крутилась фраза, которую Рюджи произнес в тот день: ?…как только смогу держать ручку.? Сквозь одеяло иллюзий прорвалось осознание: он дал обещание, которое не сможет выполнить.Под иным углом вспомнился момент, когда Керн с коллегами осматривали швы на шее, с нажимом повторяя: ?регенерация проходит отлично?. Это?— не об исцелении; это значило, что он успешно адаптируется к своему убогому состоянию. Становилось мерзко на душе. Цубаса подготовит концепцию очередного сингла, начнется следующий сезон ?Вишневого поцелуя?, ?B-Project? выступят в ?Domo??— а он по-прежнему останется здесь; его страничку уберут с сайта, а люди, которые его поддерживали, повесят на стены плакаты с новым кумиром; другие вокалисты займут его место рядом с Китакадо, похоронив KitaKore под более актуальным проектом. И кто-то более подходящий займет место в сердце Томохисы: живой человек, с которым можно разделить ужин или обниматься по ночам, вместо калеки, с которым выйдет разве что эрогуро.И сразу бросилось в глаза: за прошедшие дни Томохиса ни разу не звонил… Либо его звонки не пропустили, классифицировав дружеское общение как ?избыточную аудиовизуальную нагрузку?, допустил Рюджи. Или же… Да, у него были предположения, почему Томохиса не звонил: предположения, от которых ревность ошпаривала кипятком. И вопрос, который заставлял до скрежета стискивать зубы: ?Интересно, как далеко они успели зайти??Рюджи научился спокойно принимать то, что обаяние Томохисы принадлежит не ему одному, но существовал аспект, делиться которым он был не согласен ни при каких условиях. Тот момент, когда два тела объединяются в блаженстве, эффектные позы и жесты растворяются под искренним желанием и так беззащитно звучат мольбы: ?Пожалуйста, еще?. Момент, когда Томохиса принадлежал только Рюджи. Вспыхивали воспоминания вечера перед аварией: потоки воды, шелковые прикосновения и чувства, разделенные на двоих. Нежные картины, уже отравленные обидными подозрениями. А мысли о телесных ощущениях привели к тому, что ощущения в самом деле появились: назло, не те, что хранились в памяти о романтическом вечере, а впитавшаяся в подсознание боль в руке и в ребрах.Рюджи скосил глаза на электронные часы: до отбоя оставалось достаточно времени, и ни один из этих уныло прожитых часов не приблизит его к нормальной жизни. Когда кто-то вошел, Рюджи понадеялся, что девушка забыла тут какую-то мелочь и вернулась забрать. Если это очередные энтузиасты-исследователи, которые хотят засунуть куда-нибудь датчики или откуда-то отрезать кусочек, то лучше скучать, чем участвовать в таких развлечениях; но ведь вряд ли кто-то будет начинать работу вечером.Вошедшим оказался Томохиса.Рюджи привычно видел его во снах, и образ из приторно-сладких грез неожиданно заиграл еще ярче от встречи со своим реальным прототипом. Томохиса выглядел бодрым и радостным, его манеры?— как всегда, изящными; он был непристойно, издевательски здоров, и, казалось, ни минуты не стоял неподвижно, словно хвастаясь неисчерпаемым запасом энергии и подчеркивая разницу в их положении. Если он хотел сказать: ?Ты мне больше не пара?,?— прозрачнее намека не придумать.

Сегодня утром события выглядели под другим углом; но вчера Рюджи не мог воспринимать иначе. Томохиса зашел в совершенно неподходящий момент…?Должен быть способ развеять сомнения?,?— подумал Рюджи, возвращаясь от воспоминаний к реальности. Душу жгло стремление узнать, что же было у Томохисы на уме: были ли его прикосновения проявлением жалости, или же более глубоких чувств?— чувств, которые связывали их в лучшие времена. И у Рюджи уже появились некоторые идеи…Тем временем, ассистентка в белой курточке вошла в палату, толкая перед собой тележку, на которой разместились эмалированные лотки, одноразовая бритва, зубная щетка и другие гигиенические принадлежности. Все было приготовлено к тому, чтобы в очередной раз совершить утренний туалет.Рюджи так и не запомнил имя помощницы Керн, хотя виделся с ней каждый день.Девушка смочила губку теплой водой и, не произнося ни слова, приступила к своим обязанностям. Рюджи зажмурил глаза, чтобы в них не попал мыльный раствор. Покончив с умыванием, девушка жестом велела ему разомкнуть челюсти, и, закрепив в уголке рта стоматологический отсос, стала чистить зубы. После этого наступил момент, когда Рюджи, наконец, обретал голос: девушка повернула кран на баллоне со сжатым воздухом, а сама направилась к раковине в углу палаты, чтобы набрать в емкость свежей воды.Оставив лоток с теплой водой на стеклянном столике, она зашла со стороны затылка Рюджи, повернула вбок металлическую подставку, поддерживавшую его голову, и начала мыть волосы. Когда девушка смыла пену и стала сушить волосы мягким полотенцем, Рюджи произнес:?— Ты и в этот раз собираешься бросить дело на полпути? —?он ощутил, как ее руки дрогнули. Раньше он не разговаривал с ней во время утреннего умывания. —?Ты вообще знаешь, что надо делать??— Вам не о чем беспокоиться,?— ответила она твердым тоном, сдерживая волнение. —?Хотя это не моя основная специальность, мне уже доводилось ухаживать за… людьми с ограниченными возможностями. Когда я была студенткой, я работала сиделкой при погруженных в кому. Вы можете быть уверены, что все соответствует протоколу: я использую хлопковую ткань, а гребень простерилизован по…?— Ты знаешь, что надо делать с волосами? —?перебил Рюджи.?— Простите? —?спросила она, машинально дотрагиваясь до собственных волос?— слишком коротких, чтобы нуждаться в расческе.Рюджи вздохнул?— что прозвучало как протяжный стон?— и взялся за объяснения:?— Эту стрижку нельзя просто высушить полотенцем. Необходимо нанести кондиционер,?— начал объяснять он,?— потом вытянуть пряди на браш и нанести сыворотку для блеска.?— Сыворотку? —?очень удивленно переспросила девушка. Медицинское значение слова было ей ближе, чем косметическое: они с Рюджи говорили на разных языках. Подопечный замолк, осознав, что объяснения здесь бесполезны, и дожидался конца процедуры.Прежде, чем девушка ушла, он сообщил:?— Мне нужно переговорить с профессором Керн. Ты можешь это устроить??— Хорошо,?— кивнула она, и замявшись, добавила:?— Могу я задать вопрос??— А??— Какой… Какой марки нужен кондиционер?***Томохиса рассеянно смотрел в окно. Цубаса была за рулем, а будущие звезды детективного сериала разместились на заднем сидении.?— Я подумала, что вы, возможно, захотите дополнительно репетировать вдвоем,?— произнесла она, пока ожидала сигнала светофора.?— Будет просто замечательно,?— ответил Томохиса, слегка отвлекаясь от грустных мыслей предстоящей работой с Казуной. —?Но найдется ли для этого время в расписании?Цубаса задумалась.?— Я не могу сейчас посмотреть в календарь. Но, может быть, вы помните и подскажете мне, когда у вас есть свободное время.Томохиса вытащил телефон и просматривал календарь, ища свободные часы и читая вслух.?— А у вас, Масунага-сан?Ответа не последовало.?— Казу? —?окликнул Томохиса, коснувшись его руки.Тот пошевелился: голова Казуны безвольно опустилась на плечо Томохисы.?— Он спит,?— развел руками Томохиса.?— Не будите его,?— посоветовала Цубаса, тронув педаль газа. —?Будет лучше, если он немного отдохнет…***Не переодеваясь после танцевальной репетиции, Томохиса вышел на улицу, используя свободную минуту для того, чтобы созвониться с Керн без свидетелей.Он был во всеоружии и готов использовать все свое красноречие, чтобы вымолить позволение навестить Рюджи вновь, но, едва он успел представиться, как услышал:?— Вы избавили меня от необходимости набирать ваш номер,?— ответила профессор Керн. —?Мне необходимо увидеть вас лично. Будете ли любезны зайти в мой кабинет?***Несколько дней спустя Томохиса стоял на пороге научного центра. До назначенного времени оставалось еще сорок минут, и он провел их, бессмысленно шатаясь взад и вперед по крыльцу и то и дело посматривая на часы. После телефонного разговора была крепка надежда, что сегодня удастся встретиться с Рюджи, но причина, почему Керн хотела переговорить с ним с глазу на глаз, оставалась неизвестной.Пройдя через необходимые формальности на пропускном пункте, Томохиса поднимался в левое крыло в сопровождении коротко стриженной ассистентки в белой курточке. Помня прошлую встречу, он не пытался завести с ней разговор, и был удивлен, когда она вдруг заговорила первой.?— Вы смотрели ?Вишневый поцелуй??Проект, в котором снимался Рюджи?— разумеется, Томохиса видел этот сериал.?— Вас заинтересовало это шоу? —?ответил он вопросом на вопрос.Девушка замедлила шаг, словно растягивала время, оставшееся до тяжелой железной двери перед лабораториями Керн, и сказала, неотрывно глядя на кончики своих ботинок:?— Недавно я посмотрела серии с Корекуни-саном…Персонажем Рюджи был нахальный кузен главного героя?— введенный, главным образом, ради фансервиса. Изысканно-пикантные сцены были предназначены для того, чтобы подогреть интерес женской аудитории?— и Томохиса без тени предвзятости мог сказать, что с этой задачей Рюджи справлялся отлично.?— Хотите поделиться своим впечатлением? —?вежливым тоном спросил Томохиса.?— Это… —?девушка по-прежнему смотрела в пол, ее щеки зарделись, пальцы смущенно теребили замок молнии на белой курточке,?— это прекрасно! —?и, не успев обдумать следующую фразу, она выпалила то, что вертелось на языке:?— Я бы хотела увидеть еще сцен с ним!Губы Томохисы дрогнули. Ему вспомнились сцены из сериала.Реплики с намеком, двусмысленные позы, мимолетные кадры с телесной наготой: все это, запечатленное на камеру, вызывало у Томохисы собственные ассоциации. Воспоминания о минутах настоящей нежности, искренних ласк?— о том, что оставалось за кадром и принадлежало лишь им двоим. Необдуманное восклицание девушки словно еще раз подчеркнуло пропасть между желаниями и возможностями…?— Рюджи будет рад узнать, что вам понравилось,?— сдержанно ответил Томохиса.Ассистентка отперла железную дверь и провела Томохису по коридору.?— Сюда, пожалуйста,?— сказала она, указав на скромную деревянную дверь с именем Керн на блестящей табличке.Томохиса решительно вошел в кабинет. И ощутил неловкость, обнаружив, что Керн уже принимает другого посетителя: перед ее столом стоял мужчина в строгом сером костюме. Пробормотав извинения, Томохиса собирался выйти, но Керн остановила его:?— Входите: мы уже закончили,?— отчеканила она, и обратилась к мужчине в сером костюме:?— Ямамото-сан, я вверяю свою судьбу вам,?— произнесла она.?— Сделаю все, что в моих возможностях,?— отозвался он.Поклонившись, посетитель направился к выходу. Томохиса посторонился, чтобы дать ему дорогу.Они остались наедине. Томохиса, неуверенно переминаясь с ноги на ногу возле двери, и Керн, сидевшая за обширным ольховым столом, среди разложенных бумаг и расставленных мониторов. На ней, поверх закрытого платья, был надет белый халат: идеально отглаженный, с накрахмаленными манжетами?— не рабочая униформа, а символ профессии. Уж точно не в этом идеально белом наряде она стоит в операционной?— нет, надетый на ней халат скорее был атрибутом власти, чем необходимостью.Они обменялись долгими взглядами.?— Что вы видите перед собой? —?спросила Керн.Томохиса опешил.?— Простите, что вы имеете в виду? —?уточнил он.?— У вас такой взгляд, словно вы змею увидели,?— спокойным голосом произнесла Керн. Следом она подняла ладонь в жесте, останавливающим оправдания. —?Не возражайте. Вы можете не опровергать это в ваших словах, но я вижу это в ваших глазах. Быть может, вы считаете меня кем-то вроде доктора Менгеле??— Нет, это вовсе не так,?— ответил Томохиса вслух, а про себя поразился тому, какое точное сравнение она привела.Медленным движением Керн сняла прямоугольные очки и уложила их в бархатистый футляр.?— Что бы вы себе не надумали, я в первую очередь врач и я действую в рамках этических норм,?— сказала она, акцентируя последнюю часть. —?Я хирург с заслуженной репутацией и не последний человек в этой организации. И, не буду лукавить, мне не хотелось бы видеть вас в этом здании. Однако, участник эксперимента?— не подопытный кролик; как мы убедились во время тестирования, Корекуни Рюджи находится в здравом уме, следовательно, юридически является дееспособным человеком, способным отвечать за свои действия. И он просил меня позволить ему встретиться с вами наедине,?— Керн пристально взглянула на Томохису и тронула рукой край стоявшего перед ней монитора,?— и, к сожалению, у меня нет полномочий, чтобы препятствовать осуществлению его права на частную жизнь.Она развернула монитор к посетителю. Томохиса догадался, что на экране выведены видеозаписи из системы безопасности. Керн щелкнула, приближая изображения с камер в палате Рюджи. Еще несколько кликов, и одна за другой картинки погасли, сменившись на надписи ?No Signal?.Керн подвинула монитор так, чтобы ей тоже было видно изображение.?— У вас есть час на приватную встречу. Однако,?— она переключила окна на панели. На экране отобразились разнообразные графики, цветные диаграммы, ежесекундно меняющиеся цифры в столбце с латинскими надписями,?— мониторинг системы жизнеобеспечения останется включенным. Я заостряю на этом внимание, чтобы вам не пришло в голову совершить что-либо опрометчивое. Если вы попытаетесь причинить подопытному вред…?— Я бы никогда!.. —?воскликнул Томохиса, а Керн, строго взглянув на него, закончила фразу:?— …вас непременно успеют остановить. Но я рассчитываю, что этого не понадобится,?— она еще раз окатила его пронзительным взглядом:?— Пусть ваша фамилия послужит залогом того, что вам можно доверять.