Глава 16. Отрицание (1/1)

Совесть…Я боялась открыть глаза и увидеть перед собой склонившегося Генри, оскорблённого моей похотливой выходкой с его же альтер-эго, растерянного и сокрушительно невинного в противовес тому, что мы делали вчера с Романом. Я боялась пошевелиться, но инстинктивно сжала ноги в приятной предательской истоме, зашуршав простынями, и в моей голове звук показался оглушительным. Как смотреть в его большие, полные обиды глаза? С кем я вообще проснусь сегодня? Остался ли он до утра, или сбежал, как только я уснула? Медленно приоткрыв веки, я затаила дыхание?— растянувшись, как лев, он лежал на животе совершенно обнажённый, по-хозяйски подмяв рукой подушку, и вся его поза?— чуть согнутая нога, поворот бедра, аппетитно подчёркивающий упругие ягодицы, безразлично развёрнутое к окну лицо и широкая, мерно вздымающаяся спина?— не оставляла сомнений, что в этой постели спит Роман Годфри. Кончики пальцев вмиг опалились воспоминаниями и жгучим желанием прикоснуться к нему, провести ладонью по спине и пояснице, почувствовать упругость гладкой, идеально-светлой кожи. Как в таком здоровом теле может быть настолько нездоровое сознание? Мой любимый парень спал, а я даже не знала, кто он, кем станет, когда проснётся, когда вернётся в себя. Рано или поздно Генри проснётся и всё узнает, а потому скрывать что-либо не имело смысла, и я потянулась к нему робкими пальцами и медленно провела рукой между лопатками вниз по крепкой спине, едва проступающим позвонкам и пояснице. Лаская льва, я постепенно забывала о его болезни, чувствуя лишь нежность и тепло, удовольствие от прикосновений к его коже и трепет в ожидании пробуждения. Роман глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул, расслабленно потягиваясь всем телом, завёл руки на подушку над головой, повернулся на спину и снова сладко потянулся. Пользуясь моментом, я жадно вкушала взглядом его тело: бесконечные стройные ноги, на мгновение втянувшийся живот, медовую кожу широкой упругой груди, кадык, с последним глотком сна приведённый в плавное движение…—?Ммммм,?— протянул парень, растягивая пухлые губы в довольной чеширской улыбке и поглядывая из-под полуприкрытых век. Он чувственно облизнулся. —?Завтрак в постель?Я засмеялась, инстинктивно обхватывая голову Романа, когда он одним, вовсе не сонным рывком приник носом к моей ключице, пробуждая рой мурашек скользящими движениями языка и улыбающихся губ. Прежде чем он снова стал щекотать меня, мы замолчали всего на несколько секунд, замирая в объятиях друг друга, и я не знала, что происходит?— задумался он, уснул или переключился, но Роман будто укрылся в моих руках, в моей шее и груди от всего мира, тишиной дыхания обострив звук нашего пульса до предела. Тишина звенела, я крепче прижала его голову к себе, лохматую и непослушную, и закрыла глаза. Роман опомнился в тот же момент, и заключил моё тело в крепкие объятия, запуская обе руки подо мной. Смешки сменились горячим, прерывистым дыханием, а жадный рот чувственно заскользил по телу, бесцеремонно облизывая и прихватывая кожу. Влажные дорожки его поцелуев покрылись мурашками, а я и заметить не успела, как быстро его голова оказалась между моих ног, снова делая это, снова сводя с ума неторопливыми ласками. Вчера мне пришлось вжиматься в стену, но сегодня я растекалась по постели, расслабив ноги, расслабив руки, расслабив тело, позволяя ему делать всё, что вздумается и так медленно, как он считал нужным, умело контролируя моё удовольствие, контролируя время, контролируя меня…—?Ромммманннннн…. —?заскулила я, приподнимая бёдра, чтобы лучше видеть его прекрасное, прекрасное лицо, тёмные ресницы закрытых глаз, подвижные губы и мелькающий влажный язык, после каждого настойчивого движения которым Роман заставлял мои ноги дрожать и судорожно жамкать его мягкие, шелковистые волосы, словно вчера он не нанёс на них тонну геля.Ослабшие после сна мышцы отказывались напрягаться в полную силу, отчего ощущения стали лишь ярче, густой сладкой патокой заполняя тело изнутри. Я выгибала спину, я не могла оторвать от него взгляда, и Роман, наконец, открыл свои огромные, светло-зелёные глаза, хищно наблюдая за мной, за волной, что меня накрывала…Ослабленная и невменяемая после оргазма, я беспомощно хваталась за него, задыхаясь от острых ощущений неминуемого следующего, как только Роман взобрался по моему телу вверх поцелуями, заполняя во всю длину без единой возможности отдышаться. Он намеренно не торопился, плавно двигая бёдрами, погружаясь глубоко до самого основания, заставляя прочувствовать свой властный вес и полный контроль движений.—?Тебе понравилось вчера? —?вдруг спросил он, пристально глядя мне в глаза с азартным блеском в опасном взгляде. Еле найдя в себе способность реагировать, я облизнула губы.—?Ты ещё спрашиваешь?—?Так да или нет? —?бёдра настойчиво подались вперёд, наполняя меня сладостным ощущением и ласковым трением.—?Боже, ну конечно же да,?— выдохнула я, обхватывая его упругий зад и поощряя ускориться, но движения стали лишь плавнее и глубже. Я просто не имела права и повода жаловаться?— ощущения и правда были восхитительными.—?А сейчас нравится?—?Да… —?ответила я, загипнотизированная его взглядом и ритмично напрягающимися бицепсами при каждом плавном толчке.—?Лучше, чем с ним?Это ещё что такое?—?Что?.. Роман! Прекрати…—?Так лучше или нет? —?упрямо продолжал он, медленно вращая бёдрами так сладко, что у меня кружилась голова. Я нежно взяла его лицо в ладони, предупредительно всматриваясь в глаза.—?Не порть всё… просто…. двигайся…быстрее…. пожалуйста… —?я изо всех сил сжала мышцы, ощущая его отчётливее и ярче, и Роман прикрыл глаза, резко выдыхая жадно раскрытым ртом. Обессилев, я не могла обхватить его бёдра, а потому просто согнула ноги и прижала колени к его бокам, стараясь не думать, стараясь не вспоминать и не решать прямо сейчас, что мне со всем этим делать, как объяснить и объяснять ли Генри…—?Непривычно видеть тебя на прогулке.—?Это ещё почему? —?изумлённо улыбнулся Роман, разворачиваясь ко мне с потоком аромата утреннего кофе, неизменной чёрной специи и моего геля для душа. Мы забрали с собой утро и унесли его в день, чтобы подольше насладиться эмоциями пробуждения. Птицы резво исполняли свои трели, пока мы шли по лесистой дороге в сторону массивной грубой постройки на шум воды, и видеть современного, своенравного Романа в декорациях природы действительно было странно. Тем не менее, смотрелся он отлично, гармонируя со всем, что нас окружало, будто появился по велению природы?— из стихий и шелеста листьев. Страстный, сильный и необузданный, как движимый поток речной воды слева от нас, он по-хозяйски трещал ветками на тропе, уверенно глядя перед собой. Никто и не догадался бы, сколько в нём на самом деле от Генри?— уж очень убедителен был образ местного плейбоя на дорогущей тачке, уж очень непоколебимой была его самоуверенность.—?Ну ты такой…?— я стала подбирать слова, попутно подбирая волосы в хвост, но ни одно не могло ёмко описать этого человека. —?Городской парень. Любишь тусовки, бары, девушек…—?Кисок,?— поправил Роман и ухмыльнулся, довольный своей провокацией.—?Ах, да. Кисок. Они ведь не люди,?— развела я руками не то картинно, не то растерянно, стараясь не попадаться на эту удочку, но Роман лишь снисходительно улыбнулся мне через плечо. Он шёл чуть впереди ещё некоторое время, а затем поравнялся со мной и положил руку мне на плечи, покровительственно и властно прижимая к себе сбоку.—?Как думаешь, где они сейчас?—?Не знаю… дома льют слёзы, потому что ты их кинул?—?Зато со мной перчинка Спайс.—?Спайс-гёл и Фак-бой.—?Прям супергерои,?— тихо засмеялся Роман.Впереди замаячили железобетонные укрепления дамбы, что сдерживали течение реки, и меня посетило тревожное чувство, что там за нею словно скопилась вся правда, всё то, что я упорно пытаюсь не видеть, многотонной массой упирается в преграду. Тишина и покой?— здесь, хаос и страдания?— там. Пение птиц осталось в другой реальности, вытеснилось оглушительным шумом воды, который всё же, значительно стих, оставшись внизу, как только мы взобрались на смотровую площадку дамбы?— мост между берегами одной реки, сдерживаемой с одной стороны и свободно текущей?— с другой.Роман протянул мне руку, преодолев пару ступеней крутой ржавой лестницы, и я крепко сжала его ладонь. Не дай мне упасть.Как только мы взобрались на дамбу, Роман закурил и с интересом перегнулся через бортик, провожая потоки воды взглядом и струёй дыма. Я осмотрелась по сторонам?— вид с дамбы и правда открывался великолепный во все стороны: слева и справа массивные бетонные крепления утопали в лесной зоне, позади река упиралась толщей воды в искусственную преграду, а впереди вольно неслась, искусно извиваясь, рассекая берега и невысокие холмы, всё же контролируемая дамбой. Она думает, что свободна. Я приблизилась и погладила Романа по плечу, нежно пробираясь пальцами к затылку и перебирая послушные пряди тёмных волос.—?Здесь красиво.—?Ага. Часто обнаруживаю себя здесь.Течение полностью захватило внимание Романа, и он застыл, позволяя сигарете впустую тлеть в его руке, пеплом рассыпаясь по ветру.—?Роман…. —?тихо позвала я, и он как будто пожал плечами, продолжая смотреть на воду.—?М? —?Роман медленно затянулся, заметно понурый и задумчивый.—?У меня проблема…—?Что случилось? —?он развернулся ко мне с тревожным прищуром, и формулировать мысли стало сложнее.—?Я хочу быть с вами…—?С нами… —?взвесил Роман, выпуская дым в сторону из сердито поджатых губ.—?Ты ведь знаешь, что вы одно целое…Он невесело усмехнулся и протянул ко мне руку, нежно поглаживая по щеке большим пальцем, словно я была такой наивной, что не догоняла очевидного.—?Я знаю, что киски и диванные собачки сидят дома, потому что я свой выбор сделал, Мелисса.Я тяжело сглотнула горсть гвоздей, виновато уставившись ему в глаза, на что Роман снова затянулся и опустил взгляд на свои ботинки, разрывая тяжёлый зрительный контакт. За каких-то пару секунд мои глаза наполнились слезами, и я зажмурилась, чтобы унять жжение, резко прижавшись к нему вплотную, скрывая лицо под ключицей на тёплой ткани его футболки. Невыносимо. Невыносимо приятно пахнет. Колени подкашиваются… Вопреки ожиданиям, Роман всё-таки обнял меня обеими руками, наверняка продолжая дымить сигаретой, окутывая меня дымом, своими сдержанными объятиями и неизменной тактикой?— иронией.—?Плаксивая ты стала, Мел Би. Связалась с этим нытиком, теперь чуть что?— в слёзы.—?Ты давно видел Генри? —?осторожно спросила я, тут же встречая его подозрительный прищур.—?Теперь ты всё портишь, да?—?Нет, я просто… переживаю.—?Да многовато за этого парня все переживают,?— стал заводиться Роман, и тревога в моей душе усилилась. Потому что Генри ни разу не пропадал так надолго.—?Мне наоборот кажется, что по-настоящему о вас не заботится никто.Норман слепо верил в святость Оливии; Оливия преследовала собственные амбициозные цели; Доктор Прайс отыскал отличный подопытный материал, а Питер предпочитал потакать расщеплению и разделять личность друга.—?И ты решила стать нашей матерью Терезой?—?Ну перестань, не груби…—?Это ты перестань. —?Роман отстранился и нервно вышвырнул окурок в реку. —?Идём. Нагулялись.Мы вошли в лес с противоположной стороны дамбы, чтобы сократить путь до моего дома, и идти в таком напряжении было просто невыносимо. Невыносимо заканчивать приятные события прошлой ночи и утра на такой ноте. Тропа, как ни странно, была почти непротоптанной, едва виднелась меж густыми деревьями и высокими растениями, что стелились прямо к ногам, переплетаясь с выползшими на поверхность корнями. Роман быстро шёл недалеко от меня, но поравняться с ним было невозможно?— тропа была слишком узкой, а он шёл слишком быстро. Я больше не пыталась ничего выяснять, потому как напоминала себе о том, что Говорить нужно с Генри. Усиленно напоминала себе, потому что всякий раз, когда Роман смотрел мне в глаза, помнить, что он?— Генри, становилось всё сложнее.Очередной треск под ногами не был похож на мелкие ветки, что уже минут десять монотонно ломались под нашими ботинками. Сломалось что-то хрупкое, трухлявое, опасное, и угрожающий гул, нарастающий с каждой секундой, не предвещал ничего хорошего.—?Роман… Роман, стой…Он резко обернулся и настороженно окинул меня взглядом, заметив перепуганное лицо. Опустив глаза, я поблагодарила вселенную, что не напялила юбку, потому что вокруг лодыжек стремительно разрастался жуткий, недовольный, потревоженный рой пчёл.—?Вот чччёрт! —?выпучив глаза, зашипел Роман и ринулся ко мне, хватая за руку. Мы понеслись по лесу как ошпаренные, отмахиваясь от самых настойчивых и быстрых мстителей, чудом избегая укусов и стволов деревьев перед носом. Не издавая ни писка, мы бежали так быстро, как только могли, и Роман значительно подгонял меня своею скоростью, вынуждая буквально перелетать по нескольку шагов. Пчёлы преследовали нас ещё минут пять, постепенно теряя в численности, и когда основная масса роя осталась позади, а мы?— выдохлись, Роман свернул к реке, и громким всплеском мы оказались в воде с головой.Пчёлы уже не так волновали меня, потому как на глубине при ощутимом течении я стала терять контроль над своим состоянием, но Роман подхватил меня и вытолкнул на поверхность за живительным глотком воздуха. Оставшиеся пчёлы кружили над нами не решаясь жалить в мокрые лица, а я судорожно хваталась за парня, не доставая до дна, пока он плескал в них водой, свободной рукой, крепко прижимая меня к себе.

Окончательно насекомые отстали только минут через десять, когда мы изрядно подмочили им крылья, вынудив улететь, и оставалось только надеяться, что не за подмогой… Я обвила его шею руками, а талию?— ногами и прижалась лицом к уху, прерывисто дыша из-за всплеска адреналина после неудачной находки в лесу. Раздувая холодные капли речной воды с шеи парня, я дрожала, как осиновый лист, пока всплеск воды постепенно утих, и мы оказались практически в полной тишине в нескольких метрах от берега.—?Ннас унннносит? —?спросила я, глядя на воду за его плечом.—?Нет, нас не уносит. Я стою на дне.—?Хорошо… хорошо…Роман беззвучно захихикал и крепче сомкнул руки вокруг меня.—?Знаешь, тебе лучше бы научиться плавать, если решила пробыть здесь до осени.Дыхание перехватило от знакомых слов, и сопереживания в его интонации, и я с надеждой повернула голову, всматриваясь в красивое, дерзкое лицо. Глаза Романа из изумрудного стекла стали ярче, широко раскрывшись навстречу моим, затем он медленно моргнул, теряя фокус и застыл на несколько секунд ступора, после чего выдохнул, и мы качнулись в подвижной толще воды, теряя равновесие против течения. Затем сильные руки крепко сомкнулись снова, потому что ботинки явно тянули меня вниз.—?А то вдруг опять вступишь во что-нибудь дикое и злое…Я закатила глаза, на самом деле стыдясь своей невнимательности и неуклюжести.—?Заткнись и поцелуй меня,?— сказала я с грустной улыбкой, и глаза Романа округлились, словно я украла его фразу, однако он послушно и охотно вытянул шею и аккуратно коснулся моих губ губами, а затем и языком, не теряя времени и тут же погружая нас в откровенный, но удивительно нежный поцелуй.Как будто только так Генри мог связаться со мной, находясь в заточении.Он не мог выбраться…—?Нужно выбираться отсюда,?— сказал Роман, выжимая носки над травой. —?Моя машина в гараже, придётся поймать попутку.—?Я не против и пройтись.—?Ты же простудишься.—?Роман, мне не хочется светиться в таком виде, честно говоря,?— возразила я, выжимая волосы.—?Честно говоря, тебе не хочется светиться со мной.—?Ну не начинай.—?Не отрицай.—?Боже, просто проводи меня до дома…У подъездной дорожки к моему дому, как коп на границе штатов, нас, беглецов, поджидала Оливия. Её автомобиль стоял к нам задом, а из открытого окна свисала длинная, изящная рука, украшенная дорогими камнями и томно дымящейся сигаретой. Убедившись в боковое зеркало, что два потрёпанных, мокрых бродяги?— именно те, кого она ждала, Оливия буквально выскочила из машины, всё же не растеряв своей грации, и в ужасе и отвращении застыла на месте.—?Господи, дорогой, что случилось?!—?Дикие пчёлы случились. Всё нормально. Что ты здесь делаешь?—?Какие ещё пчёлы??? Роман, куда тебя занесло? Ты не пострадал?—?Эммм,?— встряла я, испытывая жгучее желание оборвать эту материнскую тираду в его адрес при полном игнорировании меня. —?НАС занесло в лес на прогулку наутро после отличной вечеринки, миссис Годфри.Оливия деловито смахнула прядь волос за плечо и опустила взгляд, только в этом жесте не было ни грамма покорности, а сплошное высокомерие?— она даже не смотрела в мою сторону. Роман же оценивающе кивнул, соглашаясь со мной и даже не пытаясь скрыть улыбку.—?Прятаться пришлось в воде. Так что ты здесь делаешь? —?повторил вопрос Роман.—?У меня не было сомнений, где тебя искать… конечно же здесь, хотя я просила не усложнять всё и держаться подальше…Наконец, Оливия обратила на меня свой взор, предупредительно выделяя слова. ?Просила??— это, наверное, мягко сказано. Роман лишь закатил глаза на нотации, которые адресованы были, конечно же мне.—?Вообще-то я хотел принять душ со своей девушкой,?— самодовольно и вызывающе заявил Роман, провоцируя Оливию очередной дерзостью, однако природа дерзости стала ясна, как только Оливия снисходительно улыбнулась и озвучила свой ответ.—?Дорогой, тебе не стоит поспешно обозначать статус, ведь бог знает, сколько ещё человек в этом городе так считает.Захотелось закрыть уши, закрыться в доме, спрятаться от этого абсурда, потому что они оба буквально засыпали меня шокирующими заявлениями. Слишком много за раз, слишком обидно и непонятно. Девушка? Он решил так подогнать меня с решением, или, не изменяя материнской традиции говорить колкости, жестоко поддел? Ведь он ждёт и настаивает, чтобы я сделала выбор, так почему делает его за меня? Имела ли я право считаться его девушкой, или он решил подчеркнуть это для матери?—?Не говори так о Мелиссе,?— зашипел Роман, поджимая губы.—?Это ещё что за фокусы? Провёл с ней ночь и стал совсем как Генри. Хочешь быть как Генри? —?тихо накинулась в ответ Оливия, хватая его за мокрый рукав и подталкивая к машине. В тишине ясного дня я, конечно всё слышала, но не могла больше вымолвить ни слова, шокированная уставившись в пространство перед собой. —?В машину, Роман. Ты нужен мне в Белой Башне. Живее. Приведёшь себя в порядок дома, и поедем. - Заявила Оливия, садясь в машину.Парень нехотя сел следом за нею, оглядываясь на меня с уставшим и понурым видом, и если бы не одежда и пальцами зачёсанные назад волосы, я бы поклялась, что в эту машину садится Генри, подгоняемый матерью, чтобы скорее исправить в нём любые проявления настоящего Я.Провожая взглядом автомобиль, я задумалась о том, в какой тупик себя завела. Сделать выбор?— означало играть с его головой и потакать заболеванию и признать, что Роман действительно имеет власть над Генри, существуя отдельно. Это означало обманывать себя и свою тягу к этому человеку во всей расщеплённой цельности его натуры. Не делать выбора?— означало бесконечную ложь, обман Генри, обман Романа, что никому из них не придётся по душе и так или иначе станет причиной боли, скандалов и бог знает чего ещё. В глубине души ради его спокойствия?— а это самое насущное для Генри?— я была готова уберечь его от освещения деталей общения с Романом, но как это возможно теперь, когда о нас знает так много людей?Ты чертовски облажалась, Мелисса. Облажалась из-за своей жадной жажды любви и упрямости.Мысли терзали и на следующий день, когда по радио мажорными нотами передавали новости о грядущем фестивале красок, пока я угрюмо пялилась из окна магазина на проезжающие мимо автомобили. Ни одного красного. Обрывки чувственных воспоминаний и назойливых метаний совести разрывали голову на части, и уже к обеду я обречённо приняла таблетку, что, однако, не могло не запустить цепочку воспоминаний о том, как я принимала таблетку с языка Романа Годфри.Мобильный завибрировал, и я схватила его, как спасательный круг, но тут же пошла ко дну.—?Привет, Питер. Если ты звонишь читать мне нотации, то хочу предупредить, что успешно справляюсь с этим и сама.—?У тебя на плечах и своя голова есть, я просто волнуюсь за друга.—?Если ты так за него волнуешься, то давно бы заметил, кто на самом деле ему вредит.—?Что? Кто?—?Ты давно видел Генри?—?Эмм, давно. Потому и звоню.—?Мне кажется, Оливии нужен Роман для своих больных бизнес-целей, и она пренебрегает лекарствами, которые выписывает Норман… Я видела, как она просто отставила их в сторону и дала ему лекарство Прайса.—?Ну, это неудивительно, потому что Прайс действительно гений и разбирается в фармацевтике лучше всех в этом городе. —?Питер помолчал, и я вздохнула. —?Да ладно тебе, Лисси, они бросили все силы на его излечение….—?Да-да-да, я это уже слышала, только Генри становится всё меньше, а не наоборот, понимаешь?В понедельник люди красноречиво заявили о своём мнении относительного моего нестабильного и переменчивого союза то с Романом, то с Генри, заодно напоминая, что здесь не Сиэтл, и слухи разлетаются со скоростью метрополитена, который тут даже никогда не построят.Я застыла, безвольно опустив руки с руля на колени и через чистые следы от дворников на лобовом стекле уставилась безобразные чёрные линии на стене дома, чётко составляющими слово ?ШЛЮХА?, и не заметить это художество даже с дороги было невозможно. Чёрным по белому, как оно есть. Я вышла из машины и оглянулась по сторонам, но все соседние дворы и дорога затихли, будто бы наблюдая за моим позором, за чьим-то возмездием, и я могла только гадать, кто же мог сотворить такое из всех милых людей, что за последнее время точили на меня зуб. Может, тот парень из бара, или Алекса, или Диванная Собачка, или ещё кто… Но не опустится же до такой банальщины Оливия? Боже, один вечер на публике с Романом Годфри, и этот город отрицает меня.Как вообще всё скатилось до такого яростного отрицания? Город принял меня вполне дружелюбно, и я точно никому не причинила зла, но стольким людям вдруг появилось дело до моей личной жизни… Романа никто не называл шлюхой, хотя он мало того, что исследовал в городе всех девушек, так ещё и наверняка поразбивал немало сердец.Оставлять дом в таком состоянии надолго было нельзя?— мне не хотелось придавать лишнюю огласку и поднимать шум на радость злопыхателям, но доложить о хулиганстве шерифу необходимо.После продолжительного стука в дверь, на пороге соседского дома появился грузный, сонный дядька в бейсболке.—?Мистер Джордан, днём мой дом кто-то изрисовал… Вы случайно никого не видели?—?Только пышногрудую рыженькую горничную, во сне, хааххаха! —?захрипел сосед и выглянул, чтобы увидеть мой дом вдалеке, а затем присвистнул. —?У кого-то парня увела?Несмотря на вялотекущую преступную деятельность в Хемлок Гроув, никого, похоже, сильно не удивил акт вандализма на чужой собственности. Не так сильно, как запутанные отношения. В двух других домах меня встретили с иронией и напускным безразличием. Потому что они все в курсе.Шериф Суорн на месте отсутствовал, и мне пришлось иметь дело с сержантом в участке, чья отвратительная лыба не внушала ни доверия, ни чувства безопасности. Он развалился в кресле, явно довольный быть на ленивом дежурстве.—?Я хочу заявить об акте вандализма.?Хочешь заняться со мной вандализмом??—?Какой ужас, мисс.—?Мой дом исписали краской из распылителя.—?Вы уверены, что это не художественная роспись.—?Вы смеётесь надо мной?—?Ну что вы! Я просто подумал, вы, должно быть, знакомы с такими видами художеств, ведь ваш близкий знакомый увлекается такого рода вандализмом на стенах нашего мирного города.—?Это сделал не он.Правда?—?Может тогда это был другой ваш близкий знакомый?Беззвучно пристукнув по столу, на который опиралась, я закивала, постепенно отступая назад.—?Ясно. Я всё поняла. Огромное спасибо за помощь, сержант.Не вступая больше в диалог ни с кем, я заехала в магазин хозтоваров и купила банку краски и пару кистей покрупнее, чтобы исправить безобразие. Впервые посетило желание скрыться за бейсболкой, очками, а лучше и париком в городе, который по началу так нравился. В состоянии слепого замешательства я села на корточки, отрывистым движением поставила банку на крыльцо, нервно вскрыла её отвёрткой и взяла в руки кисть, чувствуя, как к щекам и глазам подступает неприятное тепло. Когда стараешься действовать по совести и думаешь, что создаёшь приятное впечатление, невероятно больно осознавать ведро ледяной воды, опрокинутое на голову. Мне не стоило так близко к сердцу принимать человеческие пороки и поступки?— в конце концов, они не знают правды, а потому судят обо мне буквально, но больнее всего жалит тот факт, что ситуация была бы примерно той же, если бы Генри и Роман были разными людьми. Наверное, стоило это признать. Что со мной случилось? Почему я так безответственна и легкомысленна?Мазок за мазком, почти как учил Генри, ложились на стену дома, не особо скрывая чёрный след, и я, шмыгая носом, набирала краску снова и снова и наносила слой за слоем, желая как можно скорее избавиться от этой гадости, от этой то ли правды, то ли клеветы, пока рядом со мной не стали появляться размашистые белые мазки, ещё более отрывистые, нежели мои, но уверенные и точные. Так и не набрав новую порцию на кисть, я осела на деревянные половицы крыльца, но Генри не смотрел в мою сторону, методично замазывая то, что я натворила. Плотно сомкнув губы, он закрашивал ругательство, даже не закатав рукава, и на его одежду мелкими кляксами брызгала краска. Он вечно перепачкан краской, но он?— самый чистый, самый добродушный ангел из всех, что можно вообразить, а я очернила его, и этот след он закрашивает на своей душе. Из-за меня.Вспоминая же его в образе Романа, я не могла отделаться от мысли, что не жалею о том, что была с ним. Сокрушаюсь, стыжусь, но не жалею. Я запуталась. Слишком сложно. Слишком жестоко для парня, что трясущимися руками орудует кистью ради меня, даже не зная правды.—?Нужно найти того, кто это сделал,?— сдавленно пробормотал Генри.—?Подозреваемых слишком много. Примерно весь город,?— апатично проговорила я, повторяя его движения, не смея требовать объятий, не смея лезть с поцелуями.—?Но ты подала заявление шерифу?—?Шерифу будет плевать, как и его помощникам, как и всем. Это неважно, Генри. Неважно, кто это сделал.—?Пожалуй да… важно не ?кто?, а ?почему?,?— тихо сказал он, разрезая меня на кусочки своей подозрительной мягкостью.Я вздохнула и закрыла глаза, не решаясь взглянуть в любимое лицо, но нотки в голосе Генри мурашками отражались на моей коже.—?Я думала, на вечеринку придёшь ты, но пришёл он. Меня видели там с Романом абсолютно все. Вот и всё.—?И всё?—?И всё,?— комок в горле растёкся густой краской, и я стала судорожно тереть кистью одно и то же место на стене, а затем краем глаза заметила, что Генри остановился, опустил кисть и обернулся ко мне.—?Зачем ты мне врёшь?