Глава 15. Принятие (1/1)

Ну просто отлично: мне отказал даже Роман. Роман, который являл собой распущенность и ненасытность; Роман, который побывал под юбкой, наверное, каждой девушки в этом городке, и даже не знаю, как нужно не дружить с головой и собственным телом, чтобы не поддаться его чарам. Ведь даже незрячая почувствует восхитительный, головокружительный, животный аромат, терпкий, как его перчёные выражения. Роман, который всегда получает то, что хочет, отказал мне поздно ночью, мне?— готовой и нуждающейся в нём так же сильно, как я нуждаюсь в Генри.Норман не был в состоянии помочь мне, сам ломая голову над тем, как облегчить жизнь парня, и мы не могли и мечтать о том, чтобы полностью излечить его, а я ещё вменяема, чтобы понимать, что любовь не лечит такие болезни. Любовь сама?— болезнь. Но что если вышибать клин клином?Сталелитейный завод, на очередную ночь превратившийся в ?Замок Годфри?, грозно возвышался на окраине города, и мне предстояло впервые увидеть иную его сторону, отличную от поросших вьюнами, обшарпанных стен, хотя и местами украшенных прекрасными картинами Генри, полуразрушенных помещений, заваленных грудами строительного мусора и обломками былого процветания очередной собственности семьи Годфри. Из нутра же здания, невидимого с дороги и из города, огни цветомузыки сквозили бликами меж досками заколоченных окон и битых стёкол, рассыпаясь по неспокойной высокой траве. Полная луна в небе освещала кровлю сталелитейного комплекса, его высокие трубы и ржавые ворота. На вечеринку под покровом ночи стянулись лишь автомобили с выключенными фарами, а большинство участников и вовсе пришли туда пешком из близлежащих домов.Каждое появление Генри было окутано интригой с тех пор, как я уяснила о нём самое главное, вот и сейчас мы просто ждали, понимающе переглядываясь с Питером, гадая, кто же появится сегодня, и решится ли он прийти. Генри не любит шумные тусовки, но готов был пойти на такую вечеринку, перебороть себя, и я с нетерпением ждала разделить с ним этот опыт. Он так искренне хотел стать здоровым, но в действительности у него на это было так мало шансов, и я готова была бросить все силы, чтобы эти шансы возросли.Снаружи ни за что было не догадаться, какая яркая какофония творится внутри, потому как толстые стены глушили звук, и музыка стала слышна увесистым, ритмичным стуком, когда мы с Питером и Эшли уже вошли в здание. Вечеринка обосновалась в чугунно-литейной мастерской завода Годфри, почти в самом сердце Замка. Его называли Замком за зловещую таинственность пустых цехов с высокими потолками и бесконечных коридоров, ведущих в тёмные углы заброшенных помещений. Мне даже показалось, что участники вечеринки не решались заходить дальше положенного и ограничивались мастерской. Толстые стены главного цеха и высокие, массивные колонны глушили звуки музыки и возгласы людей из соседнего помещения, где вовсю кипела жизнь. Однако даже здесь можно было встретить немало жителей Хемлок Гроув, снующих туда-сюда в образах знаменитых актёров и даже певичек, которые, правда, не всегда были узнаваемы?— здесь не Сиэтл.Все эти люди не были похожи на участников Хэллоуина, потому что их костюмы состояли из обычных вещей, некоторые ограничились лишь причёской, некоторые вырядились в героев и злодеев любимых блокбастеров. Некоторых актёров я даже не могла узнать, но это было совершенно неважно, потому как все они отлично проводили время, веселились, смеялись, пили и общались друг с другом, не заботясь о том, насколько каноничен их наряд. Дресс-код здесь явно был не строгий, поэтому многие его вовсе не соблюдали, но мне все равно было интересно рассматривать местных жителей Хемлок Гроув в расслабленной обстановке вечеринки. Питер явился в старом, драном халате?— настоящий винтажный хит 70-х?— и очках в роговой оправе, и, несмотря на неканонично тёмные волосы, его Морт Рейни из фильма ?Тайное Окно? узнавался безошибочно, по крайней мере мне. В арсенале его родни наверняка было немало побрякушек, чтобы воссоздать идеального Джека Воробья, но я была даже рада, что он не поступил так ожидаемо. Эшли натянула кофту и юбку, вероятно, из того же сундука, где Питер нашёл свой халат, на голову повязала платок и надела очки с нелепо толстыми стёклами, и эта парочка напрочь разрушала все мои попытки воспринимать их серьёзно, несмотря на поистине драматичных героев?— танцующая в темноте Бьорк и Джонни Депп шли, держась за руки, а следом за ними плелась я?— в плиссированной юбке и узком красном топе, а его насыщенный оттенок дополняла помада и её же след, имитирующий стекающую струйку крови. Перед выходом я долго тщательно подводила глаза и прокрашивала ресницы, чтобы они подгибались так же эффектно, как у Меган Фокс в ?Теле Дженнифер?. Не то, чтобы она была моей любимой актрисой, просто её типаж был ближе к моему, и наряд не требовал ни затрат, ни ухищрений. Поэтому ты вырядилась, как шлюха, Мелисса.Сегодня выступала та же команда, что я видела в баре, когда впервые познакомилась с Романом. Ребята снова заполнили помещение дымом?— он слегка резал глаза и придавал мастерской зловещую атмосферу закрытой вечеринки. Солистка энергично извивалась с микрофоном на импровизированной сцене, а рядом толпа слушателей дрыгалась в такт. Уцелевшие стены чугунно-литейной мастерской, те участки, где ещё не осыпалась отделка, были покрыты уже знакомыми мне художествами?— Генри исписывал не только внешние стены заброшенного завода своей семьи. Портреты, силуэты, размытые фигуры, обрывки пейзажей, знакомые лица?— на стенах было всё, что его окружало, в особой ауре представленное через его своеобразный стиль. Два небольших котла накрыли брусом, соорудив на нём барную стойку, ржавые вагонные колёса растащили в стороны, чтобы освободить танцпол, куда неминуемо и направилась Эшли, на ходу пританцовывая и привычно вливаясь в гущу танцующих людей. Их головы, плечи и руки переливались разноцветными огнями цветомузыки, увиливая от красных, подставляясь под синие и жёлтые. Прожекторы были закреплены на металлическом балконе над мастерской, куда не поднимались люди.Знакомые Питера и Эшли подходили поприветствовать их один за другим со стаканами, с объятиями, со смехом и овациями, хотя многие не сразу узнали старомодную парочку под неряшливым тряпьём. Ко мне же никто не подходил, хотя жадные, пытливые взгляды постоянно ощущались на коже ног, рук?— да на всём теле, и мне было страшно неуютно от того, что этот наряд мной выбран явно совершенно бездумно. Чего греха таить?— я вырядилась так для своего парня, оголив ноги, проявив смелость в надежде, что он тоже проявит смелость, но Генри всё не было. Своим нарядом я надеялась подтолкнуть его снова довериться мне и испытать близость, чего Генри, кажется, решил полностью избегать. Я хотела, чтобы он смотрел на мои ноги, хотела, чтобы он был в паре, хотела, чтобы с ним была подружка, на которую все смотрят, но она лишь его. Вся для него. Но находиться здесь одной, тем более в таком выразительном контрасте с друзьями, было крайне неуютно. Я чувствовала себя пошло-желанной, а не страстно-любимой.—?Уфф, придётся снять этот платок и очки?— ни черта не вижу в них! —?проговорила Эшли, пробираясь к бару и утягивая меня с собой. Мы остановились перед вереницей пойла, и я рассеянно уставилась на стекляшки. Всё было не то. Потому что он не пришёл.—?Мне бы что-нибудь полегче…—?Эй, у нас сегодня тяжёлая металлургия, ясно? Не могу смотреть, как ты скована. В таком наряде скромничать глупо. Расслабься, ладно? —?вдруг сказала она, положив руки мне на плечи, тяжёлые, как свинец. —?Может, оно и к лучшему,… не все любят шумные тусовки. Вот, держи.Я послушно осушила рюмку с шотом, про себя отмечая, что пью в этом городе больше и чаще, чем когда-либо в Сиэтле, однако напиток быстро заставил кровь ускорить обороты, а напряжение в груди постепенно стало спадать.Мимо нас прошли ?сестрички Олсен?, и Эшли скорчила мину:—?Господи, а эти прошмандовки-то что здесь делают?—?А кто они?—?Прошмандовки,?— буднично ответил Питер, делая глоток пива.Я закатила глаза и засмеялась, однако Эшли не изменила выражения лица.—?Дочери шерифа Суорна. Небось, опять наврали, что ночуют у Кристины Вендалл, вечно их прикрывает.На вид девочкам было не больше пятнадцати, но они гордо рассекали вдоль противоположной стены, со знающим, хищным взглядом сканируя помещение.—?А они же вроде очень религиозные, нет?—?Кто? Они? Такие же религиозные, как и Роман Годфри.—?Не поминай в суе… —?заговорчески напомнил Питер сквозь зубы, не сводя взгляда со сцены.Прошло не так уж много времени, но я ощутимо окосела от трёх кукурузных шотов, стёрла помаду и "след крови", но была страшно горда собой за способность внятно говорить и уверенно стоять на ногах, которые, впрочем, так же уверенно несли меня в эпицентр танцев, куда Эшли, скинув платок и очки, тянула за собой.—?Ну что ты как истукан, Лисси! Давай со мной, идём! Она же медленная!Генри придёт, или позвонит. Включит свой чёртов телефон и позвонит, а пока?— я буду стараться отлично провести время. Однако, сладкие воспоминания никуда не спрятать, и они накрыли меня теплом ярких прожекторов, скользя по коже, как руки, по которым я так сильно скучала, как губы, поражающие своей нежностью и дерзостью, как неуёмный язык, скользящий целенаправленно и протяжно. Закрыв глаза, я расслабленно двигалась рядом с Эшли, уже не переживая за свой откровенный образ, а тревожные мысли растворились в ударных, клавишных и гитарных фразах. Моя голова вертелась, руки взметались, а бёдра покачивались в такт, пока я вспоминала, как мы двигались в едином потоке, с единой целью, обнимая друг друга, расцветая в этом больном-больном треугольнике любви и страсти. Сквозь веки скакали блики прожекторов, и я лишь изредка открывала глаза, чтобы не унестись в этом течении в дальнюю часть зала. Задрав голову, я с улыбкой танцевала, с упоением взрываясь мириадами таких прожекторов в своей памяти, со своим парнем, и в один из таких взрывов распахнула глаза: он смотрел на меня, пристально смотрел с балкона, скрестив ноги по-хозяйски и крепко обхватив перила, великолепно сложен, невероятно высок?— хозяин своего Замка, настоящий Джеймс Дин, которого выдумал мой душевно-больной парень. Генри не придёт. Генри не пришёл из-за него.Я опустила глаза, не в силах выдержать властный взгляд, и попятилась назад, подальше от эпицентра, недостаточно пьяная, чтобы не смутиться самой себя и своих танцев перед ним одним, потому что в этот момент, когда я увидела его, голоса и фигуры людей слились в размытую массу. Роман медленно спустился по боковой лестнице с полной уверенностью, что я никуда не денусь, не смогу, не захочу… И люди оживились, стали поворачивать головы бросая благодарные приветствия в его адрес. Конечно же они были рады ему, королю своего замка, который всегда получал всё, что пожелал, владел всем, что их окружало и, несмотря на свой отвратительный характер, избалованность, разнузданность и паршивый образ жизни, они обожали его. Вот ваш плотник, вот ваш древоруб и механик, художник и душка. Генри не придёт?— Генри здесь.Ну как я могла понадеяться, что Роман позволит Генри прийти на эту вечеринку? Все тусовки в этом здании закатывал он, как неоспоримый наследник и владелец бизнеса Годфри. Не пренебрегая вниманием, он всё же лениво приветствовал остальных лишь кивком. Медленно подняв взгляд, я увидела, как услужливо они улыбались, кто-то смело хлопнул его по плечу, кто-то шепнул что-то на ухо, кто-то предложил спиртное, а кто-то смотрел влюблёнными глазами, стоя в сторонке, совсем как я. Роман выглядел великолепно. Облачённый во все чёрное, в тёмном помещении его силуэт был заметнее любой яркой тряпки, сияя особенным мрачным блеском. Щедро сдобренные лёгким гелем, красивые волосы уложены назад, простая чёрная футболка, чёрные джинсы и кожаная куртка. Джеймс Дин. Никто не выглядел настолько правдоподобно и в то же время настолько собой, как Роман Годфри. Он подмигнул издалека, и я тут же стала слабеть под его сладким, тяжёлым взглядом.—?Я ждал Мел Би, но Меган меня тоже устраивает,?— сказал Роман, нагло пялясь на мои ноги.—?Не доставлю тебе такого удовольствия,?— самоуверенно заявила я, но он, естественно, тут же осадил.—?А какое доставишь? —?он по-хозяйски упёрся ладонью в стену, и я поняла, что незаметно оказалась от танцпола у самой стены. На наглый вопрос оставалось лишь вздохнуть.—?Мел Би не такая уж и актриса.—?Все девчонки актрисы… перед определённой камерой, если ты понимаешь о чём я.—?Не сложно понять, о чём ты, Роман. Всегда об одном.—?Ауч.—?Где Генри? —?внезапно для самой себя озвучив этот вопрос, я поняла, как сильно он меня тревожит. Роман на секунду сжал губы в тонкую линию и закатил глаза, теряя гипнотический зрительный контакт со мною, и потянулся за сигаретами. Закурив, он принял ту же позу, то и раньше, и уставился на меня.—?Дома в кроватке, где же ещё,?— обыденно ответил он, опустив глаза. Его пухлые губы сомкнулись вокруг фильтра, а щёки на пару секунд втянулись, укорачивая дымящуюся сигарету. —?Могу скинуть ему фотку твоего убойного прикида, ну знаешь, чтобы лучше спалось,?— добавил Роман, переходя на излюбленный ядовито-издевательский тон.—?Он обещал прийти…—?А ты всем парням веришь на слово, Лиссичка?—?….звучит приятнее, чем Мел Би.—?Всё для твоего удов…—?Привет, Роман! —?перед нами возникла Алекса, одна из ?близняшек Олсен?, вернее, перед Романом?— меня она, казалось, не замечала. Щёки девушки предательски разрумянились, а губы раскрылись, сияя розовым блеском, она пристально смотрела на Романа, как загипнотизированная, пока он лишь снисходительно ей улыбался.—?Может, угостишь своей сахарной пудрой?..Уму непостижимо.—?Тебе вообще нельзя здесь находиться,?— спокойно ответил Роман, выпуская дым.—?Да ладно тебе! Обычно никому не приходится тебя уговаривать.—?Ты слишком маленькая, а я большой мальчик. Понимаешь, куколка?—?Эй, мне почти шестнадцать! И я очень выносливая, Роман…—?Люблю тугих кисок, но я не педофил.—?Я ведь могу… —?её разукрашенный рот сформировал совратительную ?о?, пока язык во рту проделал недвусмысленный жест со щекой изнутри.—?Я тоже. Но тебе не светит. Отвали.—?А тебе домой не пора уроки делать? —?не выдержала я, готовая рвать и метать к тому моменту от возмутительной смелости и пошлости этой ?набожной? малявки. Роман продолжал быть собой и, казалось, ничуть не смущался моего присутствия. Он с интересом, молча наблюдал за нашей тихой сценой, пока остальные были заняты танцами и выпивкой.—?Тебе-то что?! Ты с Генри, вот и иди к нему! —?возмутилась девочка, напоминая мне о том, что напрочь затмевается самоуверенностью, сексуальностью и напором Романа всякий раз, когда он оказывается рядом. Да что она о нём знает?! Он здесь. В каком бы состоянии ни явился, мой парень?— здесь, и никакие малолетки не смеют заставить меня чувствовать себя лишней!

Сквозь пелену сексуального дурмана, в отголосках кукурузных шотов я решила проблему за секунду, подписав себе приговор в этом городе. Я обвила его шею рукой и притянула к себе, на что Роман охотно откликнулся, почти полностью заслоняя меня от всех, кроме Алексы. Я почти пошла на попятную, едва он коснулся моих губ, но намерение Роман понял буквально, и вряд ли что-то сейчас способно было оторвать его от занятия?— он не оставил мне шанса отстраниться, ограничившись чмоком, и теперь медленно развращал мой рот мягким, ловким языком, губами массируя дрожащие от возбуждения губы. Нежная дерзость, Генри и Роман в одном со мной поцелуе, я растворилась в ощущениях и совершенно забыла, где нахожусь. Что теперь будет?! Я в ужасе распахнула глаза и уткнулась лицом в его шею, жадно втягивая гипнотический, головокружительный аромат модного одеколона, до дрожи мускусный и терпкий, совершенно дезориентированная от шокирующих эмоций эйфории и страха. Алексы и след простыл; на нас в общем-то никто не смотрел, кроме Питера, чей взгляд был не менее встревоженным, чем мой. Он раскрыл рот и развёл руками, а я лишь растерянно выглядывала из-за плеча Романа.—?Прилично же ты выпила, девочка,?— самодовольно пробормотал парень над моей головой, и я поспешила отстраниться, хотя инстинктом было?— прижаться к нему ближе и не отлипать. —?И это с пары шотов-то.—?Ты что следил за мной?—?В такой юбочке за тобой глаз да глаз. О, а вот и папочка! —?я не сразу поняла, о чём он, но затем увидела Питера, и настроен он был решительно.—?Можно тебя на минуту? —?настойчиво обратился он ко мне, стараясь не встречаться взглядом с человеком, который в обычном состоянии, вообще-то, является его лучшим другом. Роман картинно приложил руку к груди, изображая искренность.—?Мистер Лебовски*, ваше сокровище со мной в полной безопасности. Мы поедим мороженого, сходим в кино, и она будет дома к девяти вечера. Слово факбойскаута.—?Господи, просто дай нам минуту! - рыкнул Питер.Роман сгримасничал, двигая челюстью, словно гоняя во рту невидимую жвачку, и оборонительно вскинул ладони, отступая на шаг. Питер отвёл меня в сторону и тут же зашипел, воровато оглядываясь по сторонам.—?Ты хоть понимаешь, что творишь, и с кем?—?Прекрасно понимаю.—?Ты разбиваешь ему сердце! Ты хоть понимаешь, сколько боли в его жизни из-за Романа? Генри обожает тебя, а ты выбираешь его злейшего врага?—?Я выбрала ЕГО,?— решительно воскликнула я. —?Я всё знаю, Питер. О них, о нём… И уверена, что ты тоже. —?убедительно посмотрев ему в глаза, чтобы словами не выдать лишнего в людном месте, я не сразу встретила понимание?— Питер сначала нахмурился, и мотнул головой, как делал миллион раз, искусно прикрывая друга, а затем его брови поползли вверх, а ладонь?— на покрытый испариной лоб. Он и правда очень переживал за своего друга.—?Твою ж мать…—?Так что я рада ему любому, ясно?—?Всё не так просто, Лисси… Это двойная жизнь, а не перепады настроения. И он… —?Питер указал в сторону, где Роман хмурился, зыркая на нас. -…обращается с женщинами не так, как Генри, уж поверь мне.—?Что ж, нам есть, над чем работать! —?рявкнула я, злая на саму себя, потому что Питер, конечно же, был прав, и я понятия не имела, что творю, играясь с болезнью Генри. Я бессознательно ринулась в сторону барной стойки и едва не столкнулась с Романом. У него в руках была пара одинаковых шотов, один из которых он тут же молча вручил мне. Мы опрокинули стопки, глядя друг другу в глаза. Джин, яблочный ликёр и лимон цитрусовой свежестью напомнили о Генри в единственном, парадоксально отрезвляющем глотке. Однако самый яркий эффект оказало внезапное появление ?диванной собачки?, и я почему-то тут же почувствовала себя даже не одной из них, а вообще… никем.—?Котик!О, Господи.—?Котик, ну где ты пропадал?! —?стала канючить девица, разодетая в Харли Квинн. Она бесцеремонно повисла на плече у Романа, и тот терпеливо смотрел прямо перед собой, не пытаясь демонстрировать заинтересованность, но его безразличие меня ничуть не успокаивало. Он пошлёт её, как и Алексу, и меня пошлёт, рано или поздно… Моя юбка стала слишком короткой, топ?— слишком неуютным, а ноги?— слишком открытыми; захотелось закрыться, переодеться и просто спрятаться от всех.—?Я здесь не один, если ты не заметила,?— учтиво напомнил Роман, искусственно улыбаясь. ?Харли? окинула меня надменным взглядом и надула из жвачки голубой пузырь. Как же хотелось, чтобы она лопнула и исчезла…—?Ты в курсе, что о ней говорят?—?А ты в курсе, что говорят о тебе? —?парировал он, стряхивая с себя девицу.Даже на высоченных каблуках она не доставала до его лица, но изо всех сил тянулась присосаться к губам моего парня. Никто из присутствующих не мог разделить моего негодования, ведь никто не знал, что ?Харли? пристаёт к Генри. Сколько ещё таких отношений у него сохранилось? Сколько девушек к нам ещё намерены подойти и напомнить, что я, шлюха, сменила их на посту? Эмоции нахлынули, и я попятилась, но была тут же остановлена стальной хваткой за запястье. Он даже не посмотрел в мою сторону, машинально удерживая при себе, и продолжил отшивать девицу. Пора было признать, что мой парень ведёт двойную жизнь, в которой есть место похоти, наркотикам и алкоголю, и никакому контролю это не поддаётся. Однако, ощущение, что бывают моменты, когда он не откажет девушке с такой лёгкостью, неприятным таким свёрлышком снова стало ковырять во мне чувство униженности и недостойности. Роман отобрал у меня пустую стопку и вместе со своей вручил оторопевшей ?Харли?. В приступе неконтролируемого замешательства я попробовала вырваться, чтобы прекратить этот цирк, чтобы не становиться одной из тех, кого скоро отошьют, но он лишь крепче сжал руку и повёл меня в центр танц зоны, и мы будто снова оказались посреди той комнаты, наполненной звуками винилового проигрывателя.Развернувшись, Роман нежно улыбнулся и притянул к себе, увлекая в плавный, расслабленный танец, и в тот самый момент, как я мягко впечаталась в стальную грудь, барьер, некогда возведённый моей совестью, пал. Глубоко вдыхая его с закрытыми глазами, я обвила Романа руками за шею и стала медленно покачиваться с ним в унисон, не замечая никого вокруг. Роман лишь изредка перемещал длинные руки по моей спине, гладкой щекой прижавшись к пульсирующему виску.Генри так верил в свою ремиссию, что совершенно выпал из жизни, даже не догадываясь, как проводит время, с кем проводит время. Он, хозяин этого тела, хозяин этого разума, не испытывал и половины тех ярких эмоций, что успел испробовать Роман, подвергая себя рискам, но оставаясь живым, живее любого. Генри не потанцует со мной сегодня ночью, не опрокинет пару лишних стопок, не станет душой компании, потому что он здесь?— в этой самой голове, в глубине, в темноте, под тяжёлыми сводами безумия. Яркая, насыщенная жизнь в руках у Романа, в то время как Генри наутро остаются лишь забвение, стыд, боль и отчаяние.Побоявшись смотреть в глаза, я лбом уткнулась в крепкую грудь Романа, покрытую чёрной футболкой, и заплакала, зашторившись собственными локонами, но полностью выдавая себя вздрагивающими плечами. Как же всё это чертовски сложно! Мои пальцы робко скользнули по плечам по гладкой, чёрной коже куртки и беспомощно смяли её края у груди.Внезапно Роман наклонил голову и убрал с моего лица прядь волос, заглядывая в шатёр замешательства и душевных метаний. Я видела лишь губы, и рот его был в удивлении приоткрыт.—?Эй, ну ты чего, Мел Би? Решила залить слезами мою дизайнерскую куртку?—?Она же непромокаемая,?— пробормотала я, горько зажмуриваясь от подступивших слёз.—?Зато ты вечно мокрая рядом со мной.—?Заткнись, Роман… —?мои губы неконтролируемо растянулись в улыбке, но посмотреть в его пытливые, соблазнительные глаза я всё ещё не решалась.Он запустил руку в карман и привычным движением, будто жвачку, извлёк из крохотного пакетика белую таблетку размером не больше капсулы ?Тик-Так?, он зажал её двумя пальцами и показал мне, на что получил в ответ нерешительное, отрицательное мотание головой.—?Волноваться не о чем, она лёгкая…. —?Искуситель улыбнулся шире и закинул таблетку в рот, а я как завороженная уставилась на него, накрепко прикованная взглядом. Он наклонился и мягко поцеловал меня, языком скользнув между губ глубоко и ловко, и мои пальцы судорожно вцепились в его куртку. Какого чёрта? Могу я доверять ему? В моих стекленеющих под действием его энергетики глазах застыло удивление: я слишком поздно нащупала таблетку у себя во рту, и она послушно проделала свой путь к лучшему усвоению, минуя горло. Не прошло и минуты, как меня словно сшибло алкоголем: ноги ослабли, тело немного отяжелело, а говорить совсем не хотелось, из головы повылетали все мысли, хотя я ясно ощущала истинное расслабление, наверное, впервые за этот вечер.

Он повёл за собой сквозь музыку, сквозь опьяневшие тела, сквозь косые взгляды, уверенно переступая бутылки и хлам, разбросанный на заводе в самом эпицентре вечеринки. Я знала, Питер сверлит взглядом наши спины, но передо мной был лишь широкоплечий, высокий силуэт, и оторвать глаз от него было просто невозможно. Он повёл прочь из цеха, уверенно преодолевая лабиринт из стоящих, танцующих и покачивающихся людей; пересёк полупустой цех, затем безлюдный коридор, и мы нырнули в темноту, круто завернув за угол. Я сжала ладонь Романа обеими руками и стала ступать осторожнее. Голова закружилась, и следующий шаг затерялся в воздухе?— я почувствовала его губы на своей шее, влажными поцелуями прихватывающие кожу. Он прижал меня к прохладной, шершавой стене, практически приподнимая в воздухе, чтобы прижаться телом как можно плотнее, чтобы показать, как сильно я на него действую. Роман знал это здание весьма неплохо и без труда справа от меня нашарил выключатель, озаряя пространство очень тусклым, красным светом.Как же он красив... Сквозь красный туман Роман дьявольски сладко улыбнулся мне в губы, и всё вокруг снова закружилось, но таблетка не имела к этому практически никакого отношения, потому что я безнадёжно оседала в его руках, таяла под напором жадных поцелуев и сладких укусов, судорожно хватаясь за плечи, за куртку, за волосы, пока он вдруг не стал ускользать из моей ослабевшей хватки, щипая губами через одежду, оставляя влажные следы в районе сосков. Этот алый свет жёг кожу, а в тёмных углах заброшенного кабинета попрятались все мои страхи, стыд и угрызения совести, как назойливые мыши, разогнанные этим гибким, чёрным котом. Роман опустился на колено, нетерпеливо задирая моё подобие юбки и с приглушённым стоном посмотрел на меня, вызывая мурашки на теле своим немым предупреждением, обещанием, угрозой… Он медленно, горячим языком демонстративно провёл по внутренней стороне бедра до самой кромки трусиков и, встретив барьер, без раздумий рванул их с треском, и я вздрогнула, не веря, что это он, не веря, что это мой Генри. Господи. Отбросив тряпицу в сторону, он схватил меня за бёдра, одну ногу отводя в сторону, потому что сама я была настолько ошарашена и возбуждена, что моторики хватало лишь на рассеянное взъерошивание его идеальной причёски. Он с тихим стоном приблизился и с упоением закрыл глаза, нежно прикасаясь губами, а затем с нажимом проводя по моей коже, чтобы хоть немного посмаковать момент, прежде чем его язык принялся массировать жадную до прикосновений, влажную киску. Я неминуемо превращалась в озеро, истекая на его губы, в его рот, судорожно вздрагивая, когда он намеренно проводил языком до самого клитора, обхватывая, зажимая, целуя, посасывая… Ловкие пальцы массировали то живот, то бёдра и в итоге крепко обхватывали ягодицы, потому что я начинала оседать, обессиленная, торкнутая, зачарованная и совершенно невменяемая от этой страстной нежности, присущей Роману, присущей Генри… Зажимая себе рот рукой, я глухо стонала и вскрикивала в кожу, зубами продавливая следы и дрожащим голосом молила ещё. ?Ещё…. ещё!? Мои губы дрожали, мои губы пылали, пока Роман без устали выписывал языком эти карающие круги, не отстраняя рта ни на секунду. Я даже не хотела думать, через скольких женщин прошёл этот дерзкий рот, чтобы набраться такого безупречного опыта и интуиции ощущений…—?Ааааахххххх! —?я запрокинула голову, сжимая его волосы и тут же отпуская, потому что ответный стон боли и удовольствия был слышен даже через оглушающий стук сердца у меня в ушах. Хотелось разреветься от интенсивности ощущений этого оргазма. —?Боже, Роман!Едва мои ноги перестали дрожать, парень повёл руками по всему моему телу, постепенно поднимаясь с колена и вырастая надо мной, по пути целуя через одежду. Поцелуи в шею; зубами вдоль подбородка; руками в крепкое кольцо; я совершенно беспомощна; перед глазами вспышки света, красного цвета, желтоватого цвета домашнего света; стена теперь гладкая, а он всё целует меня чувственными полными губами, срывая стоны и всхлипы нетерпения.—?Я хочу…. Хочу тебя, Роман… —?Хочу тебя, Генри. Я знаю, ты здесь…Гипнотическая мелодия продолжала звучать в моей голове, плотно привязавшись к тому, что мы начали на вечеринке. Мы попали в поток, на волну, не спешили и не медлили, пробираясь в мою спальню, трогая друг друга и целуя с томной ненасытностью. Я опустила глаза и инстинктивно облизнулась при виде того, как концы его ремня повисли по бокам от застёжки, а молния ширинки плавно раскрылась под моими пытливыми, дрожащими пальцами. Роман привалился к шкафу, и мне удалось стащить его узкие чёрные джинсы чуть пониже, высвобождая окаменевший от напряжения член. Парень с облегчением выдохнул, и я опустилась на колени. Он смотрел на меня томно прикрытыми глазами, нежно и поощрительно поглаживая плечи, и я обхватила губами уже знакомый объём, ощущая знакомую гладкость кожи, заставляя Романа чувственно втянуть воздух через зубы в ответ на моё нетерпеливое, глубокое втягивание.—?Уххх, полегче…. я и так на взводе,?— предупредил он, но я продолжила ласки, чувствуя благодарность за умопомрачительный оргазм на сталелитейном заводе. Он быстро понял, что я не собиралась останавливаться, и просто запрокинул голову, отдаваясь мне со стонами и тяжёлыми вздохами, пока я глубже вбирала его член в свой рот, крепко сжимая рукой у основания. Длинные пальцы забрались мне в волосы, поглаживая и сжимая, осознанно надавливая при каждом ускоряющемся толчке бёдер, и я сама почувствовала угрожающе интенсивную пульсацию у себя между ног. Роман сжал мою голову и сдавленно простонал, заполняя рот теплом, затем перехватил свой член рукой, всё до последней капли оставляя на моём языке и губах.Он стянул с себя футболку, а куртка, как оказалось, уже давно была брошена на пол где-то в прихожей. Перевозбуждённая и одурманенная, я поднялась с колен под цепкой хваткой его пальцев за плечи, Роман ладонями обхватил моё лицо, и под напором жадных, благодарных поцелуев мы двинулись к постели. Я споткнулась и упала на мягкую кровать, как он и планировал, сам же он демонстративно избавился от джинсов и предстал передо мной во всей красе своего стройного, длинного тела. Осанка Романа была увереннее, а движения смелее и наглее?— всё его тело выражало самодовольство, сладострастие и выносливость. Он небрежно запустил пальцы в волосы, убирая их назад привычным жестом, и я поёрзала на постели, неуютно поджимая ноги за непривычным неимением трусиков под юбкой. Теперь они?— часть руин Замка Годфри.Роман забрался на постель и пальцами подцепил края красного топа, поцелуями осыпая мой живот, солнечное сплетение, грудь?— по мере того, как тонкая ткань открывала всё больше кожи. Послушно подняв руки, я позволила ему стянуть с себя верх вместе с бельём, и Роман жадно обхватил мою грудь, чувственно сминая, чтобы подставить соски своим жадным губам. Голова кружилась так сильно, что от одних только этих ласк я готова была потерять сознание. Он провёл по моим рукам до самых пальцев, словно желая убедиться, что они послушно сцеплены над головой на подушке, и поцеловал меня в губы, лишая последних глотков кислорода.—?Роммманнн,?— жалобно заскулила я, отстраняя его голову, умоляюще всматриваясь в тёмные, расширенные зрачки. Он молча ухмыльнулся мне и опустил глаза, чтобы понаблюдать, как его палец скользит по моему соску, совсем как в нашу первую ночь с Генри, вызывая следом табун мурашек по всей своей траектории вниз к животу, минуя юбку, забираясь под ткань к лобку, клитору… я вздрогнула и дёрнулась.—?Тихо, тихо, тихо,?— прошептал Роман, аккуратно поглаживая влажную кожу и пристально наблюдая, и затем погрузил в меня два пальца.

Он лежал на боку, опираясь на локоть, согнув ногу в колене, и настойчиво двигал запястьем, наполняя и подзывая к себе, доводя меня тем самым до какого-то бессознательного состояния. Закусив губу, мне оставалось лишь беспомощно двигаться ему навстречу, отвоёвывая тем самым чуть больше скорости и силы движений, потому что Роман был собой и хотел поиздеваться, уже сам будучи более чем готов. Он сдался, когда я потянулась к его члену и приобняла за плечи, притягивая к себе с обезумевшим взглядом и дрожащими губами. Он опять смял мои губы, сладко скользя языком между ними и накрыл своим восхитительным телом, аромат которого доводил до беспамятства. На мне всё ещё оставалась юбка, и Роман отстранился и сел на колени, расправляясь с последней деталью одежды и победоносно массируя мои бёдра. Он склонился и медленно провёл языком между моих дрожащих ног, и ощущения грозились лишить сознания прямо здесь и сейчас, но я взмолилась.—?Ещё… ещё так, пожалуйста…—?Хватит. А то избалуешься,?— вкрадчиво ответил Роман и заскользил языком вверх по животу, по телу, попутно втягивая сосок и посасывая. Я выгнулась ему навстречу, и он принялся за второй, в следующее мгновение проникая в меня одним протяжным движением заполняя изнутри до основания. Я вцепилась в его плечи, в спину, судорожно пытаясь прижать к себе поближе, соприкасаясь животами. Как горячо, как жарко… Сила, с которой Роман толкался в меня бёдрами, неминуемо росла с первой секунды проникновения, он раскалял меня изнутри, прерывисто дыша, не отрывая взгляда от моих глаз. Он двигался не быстро, но так глубоко и настойчиво, целуя так жадно и влажно, что голова кружилась, а внутри разрастался какой-то адский пожар удовольствия и тянущей боли. Почти переходя на крик, а я обхватила его ногами, пятками упираясь в упругие ягодицы, а пальцами вонзила в спину, и Роман с улыбкой поморщился. Он резко поднялся, и подхватил меня с постели, где я удобно устроилась получать очередной яркий оргазм.—?Чт-о…что ты делаешь… —?прошептала я, не в состоянии внятно говорить голосом.—?Привожу тебя в чувства, Лиссичка, пока не отрубилась,?— самодовольно ответил он, и что-то в его тоне говорило совсем об обратном?— сладкое обещание от демона.Роман покинул моё тело и немного отполз, попутно зачёсывая влажные, растрепавшиеся волосы назад. Я ощутила его руки по всему своему телу: на лодыжках, коленях, локтях, плечах, животе и в пару ловких движений оказалась спиной к этому красавцу.—?Р-роман… Я хочу тебя видеть…—?Главное?— чтобы ты меня чувствовала. —?Он прижался губами к моему уху и медленно вошёл до основания уже под новым углом, заставляя меня бессильно осесть на его колени, широко, разведя свои. Из глаз чуть слёзы не брызнули от интенсивности возбуждения, которое рвалось наружу ослепительным оргазмом, и Роман старательно выбивал его из меня, толкаясь сильно, глубоко и губительно приятно. Попа вздрагивала от толчков мужских бёдер, пот градом катился по ложбинке груди, его движения становились жёстче, дыхание?— громче и отрывистее. Роман весь склонился, крепко обхватил меня руками, бицепсом подпирая грудь. Я завороженно пялилась на его вену под упругой, светлой кожей, пока он доводил меня и себя до оглушительного, болезненно умопомрачительного оргазма. Он судорожно запустил руку мне в волосы, и я приготовилась к боли, но он как будто передумал тянуть и уткнулся в мою шею, прихватывая зубами мышцу. Я не слышала его стонов, потому что кричала, но крик ничуть не облегчал передоза интенсивом, который он мне устроил. Тепло разлилось по телу, растворяясь во мне, связывая нас.

Господи, как же хорошо….