Глава 7. Нежность (2/2)
Сексуальность этого человека парадоксально стремительно раскрывалась по мере того, как он расслаблялся, переключая внимание с тревожного вечера и тяжёлой мигрени на мучительно сладкий массаж моего соска. Моё глубокое дыхание и плавное, непроизвольное покачивание навстречу его движениям поощряло Генри продолжать, и он самозабвенно продолжал, пока снова не обхватил моё лицо в своей бескомпромиссной, шкодливой манере, словно я бы вообще вздумала возражать... С равной нежностью включаясь в этот поцелуй, я погладила его по бокам, чувствуя подвижную талию и выступы рёбер, длинную крепкую спину, горячую ложбинку между лопаток. При касании каждая клеточка его тела источала уверенность и мужскую силу, не столь ярко проявленную на вид, сокрытую за застенчивостью, но абсолютно обезоруживающую при близком контакте. Не успела я вновь насладиться сочным, неторопливым прикосновением наших губ, как Генри неожиданно развернул меня к себе спиной и принялся осыпать шею мягкими, нежными поцелуями, сдвинув пряди волос в сторону. Неконтролируемая дрожь пробрала всё тело в ответ на это смелое, движение и столь желанную и эффективную ласку. Мне показалось, Роман всё же погорячился называть его девственником, хотя я всегда верила, что девственность не синоним неопытности либо пассивности в постели… Ладони нащупали столешницу, голова опустилась, а бёдра подались назад - в попытке прижаться к нему, но Генри не спешил этого делать. Он заскользил губами по спине, спуская лямки свободной майки и бесцеремонно обнажая меня перед собой.- Мел…. би…. - пронизывающий импульс сквозь сознание и тело через низкий, томный голос и горячее дыхание на пояснице.
Я в ужасе замерла, касаясь стола пальцами в какой-то сомнительной подсознательной попытке найти опору, затем всё же попыталась обернуться, практически отталкивая Генри от себя, машинально натягивая майку обратно на плечи, чтобы прикрыть наготу - безотказный инстинкт самосохранения. Он успел опуститься на колено и теперь смотрел на меня снизу вверх, растерянно и непонимающе распахнув глаза. Губы, которые только что произнесли то, что мне послышалось, - О, я молилась, чтобы лишь послышалось! -приоткрылись в недоумении.- Что ты сейчас сказал? - задрожал мой голос, и Генри совершенно растерялся, явно напуганный, что сделал что-то не так.- Сказал “может быть”... пойдём в спальню?..- даже в приглушённом свете было заметно, как он покраснел и тут же спохватился. - Прости. Я просто подумал, что тут не удоб..- Ясно-ясно, я просто… Всё хорошо. - Правда? ...закрыв глаза, я замотала головой, отгоняя первые волны не пойми откудавзявшегося параноидального приступа паники. Генри поднялся на ноги и, пока он не передумал, я взяла его за руку и потянула за собой.
Высокий, стройный парень вошёл в мою спальню, заполняя пространство ощущением безопасности и защиты. Я привела её в порядок первой, чтобы чувствовать себя комфортно, и теперь на постели красовался синий плед с гигантскими графическими ромбами из тонких белых линий, который я привезла с собой, а на прикроватном столике поселились мои книги и несколько толстых белых свечей. Мягкий светлый коврик у постели согревал ступни по утрам, а на спинке стула у комода висел мой любимый свитер. Генри бегло окинул комнату взглядом. В свете двух небольших торшеров его глаза казались темнее, на щеках пылал очаровательный румянец, а цветущие, раскрасневшиеся губы будто стали полнее. Я спокойно и уверенно вела его к постели, наслаждаясь уже одним только ощущением его большой, тёплой ладони в моей и заинтересованным, горячим взглядом. Генри послушно сел на край постели, и я застыла перед ним, любуясь его красотой. Он поразительно похож на брата, ни за что не различила бы их, если бы не совершенно разные характеры, мимика и души. Дверь заперта, и в этой спальне только мы вдвоём - я сделала свой выбор.
Генри вытянул руки, и я почувствовала его осторожные пальцы под коленями. Он слегка надавил, приглашая приблизиться и не сводя с меня преданного взгляда. Застенчивые глазки и смелые руки… Он сдвинулся чуть дальше по постели, и я скользнула к нему на колени, тут же заключённая в объятия. Поцелуи, поцелуи, поцелуи… Изнывая от нежности, я подставляла ему шею и ключицы, он подставлял мне губы, скулы, уши, едва прикрытые шелковистыми прядями волос.
- Я хочу тебя раздеть, - то ли признался, то ли предупредил Генри, подхватывая цепкими пальцами лямки майки.
- Раздень меня, - выдохнула я ему в губы, саму себя изумляя отчаянной нетерпеливостью, обнаруживая, что он почти обнажил мою грудь. Что угодно, только касайся меня, ради бога.
Не успела тряпица беззвучно коснуться пола, как Генри легонько смял мою небольшую грудь, заставляя её аппетитно приподняться, и тут же прильнул к левому соску, целуя и поглаживая губами, затем к правому. Он обхватил его, и за учтиво сомкнутыми губами, я почувствовала настойчивое поглаживание языка. Мои пальцы рассеянно бродили по плечам и спине парня, цепляясь за складки ткани, что разделяла нас. Никогда ещё моя грудь не получала столько внимания и нежности, но Генри был вынужден прерваться, заметив, что я пытаюсь его раздеть. Он стянул футболку, и вид его торса распалил меня ещё сильнее: прямые плечи, рельефные ключицы, широкая грудь и безупречная, эластичная кожа. Он так молод, и так мужественен одновременно. Я прижалась к нему слишком сильно, пахом отчаянно ища контакта, и Генри слегка поморщился сквозь поцелуй, зажатый жёстким денимом.
Я спустилась на пол на мягкий ковёр, между его длинных разведённых ног и принялась расстёгивать ремень, слишком грубый для такого нежного мальчика. Его джинсы так и не просохли после ливня и, должно быть, причиняли жуткий дискомфорт, и я буквально горела желанием это исправить. Генри чувственно выдохнул, когда язычок молнии опустился вниз, и я запустила пальцы по бокам пояса, подцепив разом и нижнее бельё. Он приподнял бёдра и позволил мне полностью раздеть себя. Господи… Мои пальцы тут же потянулись вперёд, обволакивая мягкий, упругий бархат. Он красноречиво заявлял о своей силе вопреки робости обладателя, гордо вздымаясь, налитый и крепкий.- Я хочу тебя, - жарко призналась я, изнемогая от вожделения.
- Возьми меня, - прошептал Генри, и его слова вовсе не были наполнены слащавой шаблонностью или же пошлостью. Ему удавалось вселять трогательную нежность во всё, что происходило между нами, тем не менее, он сводил меня с ума, поэтому я придвинулась ближе к источнику тепла, обхватила его губами и стала неторопливо скользить вниз-вверх, покуда была способна вобрать.
Дождь нещадно тарабанил в окна, но не был способен заглушить глубокое дыхание красивого парня передо мной, чей живот то и дело судорожно сокращался, по мере того, как ощущения становились ярче. Я поглаживала его член в такт движениям губ, получая удовольствие от поощрительных полустонов и пальцев, рассеянно массирующих мне кожу головы. Очень скоро он занервничал и предупредительно обхватил меня за плечи. У этой ночи могли быть не весть какие последствия, учитывая случай с автомобилем, поэтому отрываться от своего занятия совсем не хотелось - лишь наконец почувствовать его вкус в горячем потоке, насладиться им в полной мере, и Генри был на грани, часто дыша и напрягая ноги, но всё же остановил меня и спешно втащил на постель.
Поцелуи, поцелуи, поцелуи… я медленно извивалась под ласковыми прикосновениями рук и губ, выгибала спину, жадно подставляя живот и бёдра, дюйм за дюймом теряющие последнее прикрытие. Прохладный воздух скользнул между ног, и я обнаружила себя совершенно голой, но тут же закусила губу, растворяясь в жарких волнах горячего дыхания у себя между ног. Осторожные поцелуи - и так захотелось стонать; мягкие, изучающие пощипывания - и я готова была взорваться. Теперь я понимала, почему он остановил меня - ещё пара минут этой невинной пытки, и я потеряла бы рассудок.
- Генри...Он медленно поднял голову, щекотнув мне кожу прядью длинной, каштановой чёлки. Да как он умудряется растерянно строить эти наивные глазки, находясь у девушки между ног? Вид у меня был, очевидно отчаянный, поэтому Генри утешительно погладил мои бёдра, раздразнив этим ещё больше. Совершенно не способная контролировать себя, я едва не дрожала, вся как натянутый нерв, обезоружена его энергетикой, его бескорыстной нежностью и осторожностью.
- Всё в порядке?...- Что же ты творишь со мной..., - пробормотала я, притягивая парня в свои объятия. Он охотно прильнул ко мне, но затем внезапно приподнялся на руках, машинально бросая взгляд между нашими телами.- Погоди, я же…- Всё хорошо, - заверила я, поглаживая его щёки и ушки. - Я пью таблетки…Естественно, пью. Иначе набросилась бы на Генри ещё в первый день встречи. Таблетки помогали справиться с гормональными проблемами, как последствием стресса на прошлой работе в шумном, суетном городе.
Плечо опалил жаркий выдох, а тело - приятное чувство наполненности, распространяя тепло по венам к самому сердцу. На самом же деле сердце гнало кровь к самой чувствительной точке нашего соединения, сосредоточив там все самые яркие ощущения. Они усиливались и искрились с каждым движением Генри, плавным, как сладкая патока, как мёд. Мы крепко обнялись и соприкоснулись животами, вплотную друг к другу, так близко, что между нами не осталось пространства, лишь сотни вопросов, невыясненных обстоятельств и тайн. Совершенно чужие друг другу люди со взаимным магнитным притяжением.Становилось жарко, но нам хотелось ещё, и он продолжал целовать мою шею, горло и губы, не размыкая объятий, не давая пошевелиться и двигаясь всё настойчивее.
- ...как приятно… - прошептала я возле покрасневшего ушка, и Генри поднял голову. Он облизнул губы и томно улыбнулся мне, не прекращая своих движений. Волосы, обрамляющие лицо днём, сейчас раскачивались, влажные и спутанные от моих бесконечных ласк. Протиснув ладони между нами, я стала поглаживать упругие мышцы груди, ключицы, шею, и Генри перевернулся на спину, утягивая меня за собой, предоставляя гораздо лучший доступ и обзор. Теперь, когда он был подо мной, расслабленный и послушный, я с упоением стала двигаться, прикасаясь ко всему, что видела - этот искренний мальчик заслуживал не меньшей нежности, что отдаёт. В постоянном страхе и под нападками брата, он заслуживал тепла и ласки как никто другой, он нуждался в расслаблении и приятных ощущениях, и я во что бы то ни стало, хотела подарить ему это. Затуманенный взгляд застыл, губы разомкнулись - он весь сосредоточился на движениях бедёр, активно толкаясь в меня в идеальном резонансе. Распластанными ладонями я чувствовала каждое сокращение его грудных мышц, как тетива натянутых в ожидании, пока большие руки поглаживали мои запястья, затем подобрались к плечам и скользнули вниз. Генри бережно обхватил мои ягодицы, тем не менее, настойчиво надавливая, насаживая на себя. Эти поощряющие движения, этот томный взгляд и частое дыхание в равной степени приносили удовольствие и распаляли не хуже самих движений внутри, а спутанные мысли о том, что его мигрень сменилась столь приятным событием благодаря мне лишь поощряли отдаваться процессу всем сердцем. Мне нравилось, безумно нравилось делать ему приятно. Генри запрокинул голову, продавливая подушку и зажмуриваясь в сладких муках, медленно мотая головой из стороны в сторону, словно видел неспокойный сон.Ещё немного… Руки на бёдрах, его губы и лоб блестят влагой, грудь и щёки раскраснелись - я почувствовала, как попадаю в невесомость, теряю ритм, напрягаюсь, и Генри заметил это, довольный собой, почувствовал, как меня накрывает, и слегка согнул ноги в коленях, чтобы я могла без памяти откинуться назад, пока сквозь тело проносились мириады звёзд…
Совсем не помнила, как судорожные сокращения мышц сменились новыми; как я пришла в себя и снова почувствовала тугой узел внутри; как перестала стонать, но вскоре начала снова. Он резко сел и устроил меня поудобнее, ослабшую и одурманенную, сам опираясь ладонями о постель позади себя. Я продолжила двигаться под его благоговейным, восхищённым взглядом, но вскоре закрыла глаза и прижалась к влажному лбу своим, сконцентрировавшись на активном, настойчивом движении внутри своего тела. Я чувствовала, как Генри скользит губами по моей щеке, губам, не целуя, но обжигая касаниями; как чувственно скользит внутри, глубоко и неустанно. Я расцветала от его беспорочной, страстной нежности, а он - совершенно забылся и больше ничего не боялся.
Поцелуи, поцелуи, поцелуи… тяжело дыша, мы всё равно снова целовались, сливаясь воедино сверху, сливаясь воедино снизу. Длинными руками Генри захватил моё худенькое тело в тугое кольцо, последними рывками впечатываясь в сознание, бережно и неизбежно окутывая сердце...