Rainfall (1/1)

Генри был не из тех нытиков, что были в токсичном ?вечном поиске вдохновения?. Он понимал?— в этом городе ничто не способно вдохновить его тонкую натуру, а рыскать на Тамблере в поисках хэштэгов #inspiration и красивых картиночек было пустой тратой времени. Потому еще в детстве, когда мама подарила ему первые в жизни кисти и какую-то дешевую гуашь, он придумал хитроумный план: искать вдохновение исключительно в своих мыслях. В том, что он видит только тогда, когда закрывает глаза. Все нарисованные им невероятные пейзажи, которыми восторгался каждый, кто видел их, нельзя было найти по координатам на Google Maps, даже если знать их точную долготу и широту. Потому что картографы не утруждают себя нанесением на карты ?бумажных городов?, которые называются Воспаленная Фантазия Генри Перл. Ну и хорошо оно, в принципе. Никто не имеет права знать, где находятся волшебные долины и восхитительные водопады, которые красуются на стенах его комнаты и на сотне полотен, разбросанных по периметру. Иначе какой в них толк, если их сможет видеть не только он один? Искусство перестанет быть искусством, ежели станет доступно всем.Складывая пушистые кисти в уголок своей комнаты и откладывая перепачканную палитру, он медленно встал с колен и отошел от разрисованной стены. От прежде голого куска гипсокартона теперь пахло краской и сыростью. Сыростью искусно изображенного на ней дождя и трех-четырех маленьких лужиц. Еще немного бензином, ибо ретро автомобиль, что мчался по направлению к Тауэрскому мосту, поблескивающему вдали, видимо, давно нуждался в ремонте. Ну, и если уж совсем придираться, то случайный прохожий, прячущийся от дождевых капель, явно переборщил сегодня с одеколоном. Но это ничего. Все равно никто никогда не почувствует это. Это чувствует только Генри.Он оставил картину в покое. Это он называл ?дать ей остыть?. Всегда, завершая очередную работу, он оставлял ее на столе или просто отходил ненадолго, чтобы она побыла наедине с собой, свыклась со своим смыслом, предназначением. Дабы изображенные на картине люди раззнакомились, адаптировались к тамошнему климату, восхитились красочным пейзажем и привыкли к гипсокартону, на котором они написаны. Интересно, им сложно понимать, что они никогда не выйдут за пределы дешевых деревянных рамок и углов тесной мастерской, служащей Генри еще и спальней? Каково это?— осознавать, что кроме самого художника они вряд ли когда-нибудь увидят кого-то другого? Наверное, тяжело. Но ничего, привыкнут.Грязный и тяжелый воздух Батл Крика казался морозным и по-альпийски свежим после многих часов, проведенных за рисованием. Когда-то в детстве Генри пытались отучить подолгу засиживаться за красками и кистями, аргументируя это тем, что пигменты осядут на его легких и он умрет от какой-то страшной и мучительной болезни. Что тут говорить, методы Таллулы вызывали большие сомнения у других родителей. Многие и вовсе диву давались, как парень вырос адекватным и нормальным, все детство выслушивая что-то про несуществующие болезни от осевших на легких красок. А секрет, на самом деле, был прост.?Ну, осядут. И что с того? Будут разноцветные легкие, что плохого-то? Зато представь, как спустя много лет будет смеяться и радоваться патологоанатом! Возможно, я скрашу ему целый день своими легкими??— думал тогда десятилетний Генри, пропустивший слова матери о смертельной болезни. Вообще, он мастерски умел пропускать мимо ушей все, что могло бы его обеспокоить или даже задеть. Что тут говорить?— талантливый человек талантлив во всем. И сохранять свою психику в порядке при такой припадочной матери?— самое ценное дарование.Батл Крик был очень маленьким. По крайней мере, в бескрайнем сознании художника он занимал какой-то жалкий квадратный метр в самых недрах черепной коробки. Все здесь было настолько знакомым, что давно осточертело. Не было ни одного деревца, ни одного листика, который он не успел бы набросать остро заточенным карандашом на шершавой акварельной бумаге из магазина ?Все по 99 центов?. Даже дождь здесь вечно шел один и тот же, пел одинаковую заунывную песню, а ветер поднимал одни и те же вихри дорожной пыли. Он был знаком здесь с каждой бездомной хсобакой и кошкой, успел подружиться с дворовой шпаной, которая так же, как и он, по ночам сбегала из дома, чтобы купить энергетики и послушать 50Сent-а на портативной колонке. Каждый вечер, как только ядовитый желтый диск садился за горизонт, он выходил из дома и шел одной и той же дорогой. Сначала проходил дом соседей, где его приветливым лаем всегда встречал их лохматый лабрадор. Угостив пса вкусняшкой, он продолжал путь и опускал глаза в пол, а в уши вставлял наушники, дабы не видеть и не слышать чудовищных ссор в доме напротив. Он всегда шуршал подошвами по жухлым листьям несколько шагов, а затем сворачивал на аллейку с гравием, которая вела его в лес. Тамошняя тропинка к озеру тоже была ему знакома, и ничего нового на ней никогда не приключалось. Даже белки под ноги лезли одни и те же.Лес был абсолютно пуст. Одни деревья да редкая дикая живность. Единственным местом, где Генри никогда не бывал, оставалась самая чаща, слишком темная и опасная для ночных прогулок. Да и дневных тоже. Там были колючие сосны и пихты, а из-за них нередко доносился то ли волчий вой, то ли крики агонии очередного обезумевшего от ломки наркомана. Это пугало парня, и даже жажда узнать хоть что-то новенькое о надоевшем городе не могла заставить его свернуть с тропинки, ведущей к озеру.Сегодня ночь была особенно темной. Полная луна спряталась за грозовыми тучами. Надвигался ливень, о котором не предупреждали синоптики. Если бы Генри знал, то остался бы дома. Но было поздно сворачивать, капли уже несколько раз попали на его лицо и одежду.?Ну и ладно??— успокаивал он себя. —??Дождь так дождь, подумаешь. Наоборот, представь только: к тебе только что прикоснулось нечто, прилетевшее с самых небес. Не чудо ли это? И вообще, какая разница: намокнуть от озерной воды или от проливного дождя??.Но разница была колоссальная. Ливень пустился буквально в минуту, при том такой, что его можно было спутать со стеной, сделанной из кривого полуматового стекла. Тропинки уже давно не было видно под ногами, а лицо кололи иголки сосен. Телефон благополучно послал своего хозяина, отказавшись воспринимать сенсором мокрые и холодные пальцы, потому даже чертов фонарик было включить невозможно. Похоже, жуткий ветер и дождь таки сбили Генри с маршрута и увели в ту самую жуткую часть леса, в которую он не пошел бы даже под дулом пистолета.Ели, ели, сосны, пихты, терновники… Все здесь стремилось поранить и уколоть и без того нездоровую бледную кожу. Здоровенный шрам от ожога на шее опух от многочисленных уколов острыми иголками, на щеке появилась неглубокая царапина, все руки покрылись кровавой росой. Не чаща, а какой-то ад, одним словом! Но вдруг вдалеке замаячили несколько огоньков, и у Генри появилась слабая надежда на то, что он все-таки сумел выйти обратно в город. Но по мере приближения к огонькам он начинал понимать, что вышел далеко не на привычную аллейку с гравием.Огоньками оказался горящий свет в двух окнах на втором и третьем этажах здоровенного особняка, в котором, судя по степени его запущенности, уже давно не должен был никто жить.?Наверное, просто подростки по заброшке лазят??— подумал парень, уверенно шагая по направлению к особняку. На крыльце его встречала пара враждебно настроенных горгулий, которые всем своим видом прогоняли гостя, словно оберегая от чего-то, что жило там. Размокшие ветхие ступеньки отвратительно скрипели, стоило ему только ступить на них. Стоящее чуть поотдаль полуразвалившееся кресло-качалка опасно раскачивалось от порывов слетевшего с катушек ветра. Ему казалось, увидь этот дом сам граф Дракула, он бы ужаснулся от того, насколько затхлая и негостеприимная у него атмосфера. Хоть двери и были открыты, поместье уж точно не ждало гостей. Об этом свидетельствовали даже эти самые двери, которые поддавались усилиям Генри очень неохотно, да еще и скрипели при этом так, словно их мучила предсмертная агония.?Может, это вообще были не волки и не наркоманы, а эти двери???— подумал он, не без опаски входя в дом. В ту же секунду, как они захлопнулись, снаружи прогремела гроза, на момент осветив помещение. Электрический разряд как будто прошелся по всем его венам и даже самым мелким артериям, заставив кожу покрыться мурашками и каждый волосок на ней встать дыбом. Затаив дыхание, Генри пытался разглядеть хоть что-нибудь в кромешной тьме и шарил руками по, предположительно, полке в поисках выключателя. Телефон отказался работать в такой ливень и, притворившись, что его залила вода, выключился, на прощание посветив парню логотипом надкушенного яблочка.?Ну погоди у меня, Стив чертов Джобс!??— про себя выругался он, нащупав что-то, по форме напоминающее свечу. Наконец, от зажигалки, что уже тысячу лет без дела валялась у него в кармане, будет хоть какой-то толк!Свеча была зажжена. А его сердце вмиг оказалось где-то за пределами грудной клетки. Он ожидал чего угодно от этого места, но только не того, что только что увидел. Ему даже не хватило сил закричать или вроде того, он просто зажал рот рукой и распахнул и без того огромные глаза еще шире.Когда он посещал занятия по изобразительному искусству, он видел муляжи человеческих, мышиных, птичьих и многих других черепов. Они были выполнены до того щепетильно и качественно, что даже при сильном желании их было крайне трудно отличить от настоящих. Но черепа, что стояли на полке у входа, были совсем не похожи на те. Эти были настоящими.Настоящими были и заспиртованные в литровых банках эмбрионы крыс и, предположительно, людей. И связка длинных пестрых перьев, припавшая вековой пылью, наверняка, тоже. И страх, чудовищный и животный, окутавший Генри с головы до ног, тоже был самым что ни на есть настоящим.Не в силах даже моргнуть, он стоял, покачиваясь взад-вперед от шока, и наблюдал за всей этой жуткой атрибутикой. Первой его мыслью было то, что он попал в логово к каким-то абсолютно двинутым сатанистам, а второй он мастерски себя успокаивал?— это всего лишь аттракцион. Комната страха, если хотите.Не желая больше испытывать свои нервы на прочность, парень шагнул по направлению к выходу и что есть силы дернул за ручку. Но дверь с насмешливым скрипом сдвинулась всего на миллиметр, не поддаваясь больше никаким его усилиям. Он толкал ее вперед, тянул на себя, пытался даже подвинуть как купейную, но все зря. Все совсем зря. Поместье как будто не хотело выпускать его.Выдохнув, он предпринял отчаянную попытку успокоиться и уже без психов потянуть за ручку вновь, как вдруг почувствовал под мокрыми и холодными пальцами гравировку, что со временем затерлась. Поднеся свечу дрожащей рукой, он прищурился и стал внимательно вчитываться в буквы, выдавленные на старинном потемневшем серебре.?А… Д… Еще ?д?… Черт, не могу разобрать следующую! А две последние?— это ?мс?.—?Что за черт,?— уже вслух пробормотал он. Круглые светлые глаза уже грозились выскочить из своих орбит и болтаться на парочке сосудов. —?Вы же страшилка… Вы же просто городская легенда… Адда…Договорить фамилию он не успел. В затылок пришелся смачный удар чем-то металлическим, боль на секунду отрезвила сознание, а затем лишила юношу чувств. Падая на давно прогнившие деревянные половицы, он услышал только тонкий дрожащий женский голосок:—?Аддамс, тупица.***Никто никогда не совался в эту часть леса. Только самый отъявленный кретин посмел бы пойти по неизведанным тропам, ведущим в самую чащу, к старинному особняку. Слухи о нем ходили разные, но самой распространенной страшилкой была такая: в этом самом особняке когда-то жила семья. Семья под фамилией Аддамс. И были они не то упырями, не то просто какой-то нечистью?— никто особенно подробностями не интересовался. Мамам хватало лишь сказать своим непослушным детям о том, что живым из их поместья никто и никогда не возвращался. Кто-то добавлял отсебятину, вроде каннибализма со стороны семейки, или вообще говорил, что они сумасшедшие маньяки, серийные убийцы, и волчий вой?— на самом деле, крики их жертв. В общем, кто на что горазд. Генри эта история никогда не пугала, да и городские сплетни он считал прерогативой своей матери. Услышав это однажды от соседского мальчишки, он тут же забыл эту историю, так как забивать себе голову ужастиками как-то глупо. Но пообещал себе никогда не ходить в чащу и не сходить с привычного уже тогда маршрута. И что удивительно, несмотря на его неуправляемое любопытство и жажду каждый день узнавать что-то новое, конкретно этот уголок городской мистики его абсолютно не привлекал. Его никогда туда не тянуло. А вот этим вечером, похоже, кому-то свыше было угодно направить его дождем и ветром именно сюда.Очнулся он, к слову, не скоро, но за окном так и не перестало дождить. С трудом открыв глаза по очереди, он даже не пытался сфокусировать зрение. Это было, к тому же, весьма болезненно.?Похоже, сотрясение??— сам себе поставил он диагноз. Постепенно картинка стала проясняться и он смог различить два активно жестикулирующих силуэта, а также множество странных предметов, чьи очертания пока оставались неясными. Слух же вернулся к нему чуть позже, и тогда он смог услышать отрывки оживленного диалога между, по видимому, парнем и девушкой.—?Успокойся! Он в любом случае теперь не опасен. Ты ведь знаешь, я крепко связываю.Генри попытался пошевелить связанными руками за спиной. Действительно, не врала девчонка.—?Мы не знаем, кто он, и какого дьявола пришел сюда. Родители будут вне себя от ярости, если узнают, что сюда кто-то проник!—?Между прочим, это ты не закрыл парадные двери! И я не стану тебя выгораживать в этот раз!—?Заткнись, он очнулся.Эта фраза окончательно вернула Генри прежний слух и зрение. К нему медленно приближалась вполне миловидная на первый взгляд девочка, в руке держащая здоровенный острый нож. Кожа ее была бледной, черные волосы?— растрепаны, и вились от влажности. Да и в целом, вид был такой, будто парень разбудил их своим появлением. Одета она была в черную шелковую пижаму с давно истрепавшимся кружевом на остроконечном воротнике. Черные неширокие брови были изогнуты в заинтересованности, она даже закусила нижнюю губу, придирчиво разглядывая странника.—?Все, Пагсли, проваливай, я и без тебя разберусь,?— сказала она, оборачиваясь. Парнишка по имени Пагсли был короткостриженым подростком в теле. Он тоже был в пижаме, напоминающей, скорее, тюремную форму. Видок у него был максимально недовольный, в отличие от брюнетки, которой, похоже, казалось все это какой-то игрой. Новой садистской игрой, где Генри оказался невинной жертвой, а она палачом.—?Он больше тебя в два раза,?— заметил Пагсли, все же покидая комнату.—?И безоружнее во столько же,?— изогнув правый уголок губ в улыбке, полной собственного превосходства, пробормотала девушка, подходя к парню вплотную и наклоняясь. Темные, почти черные глаза исследовали каждый миллиметр его лица и тела, словно отыскивая в нем признаки опасности.—?П-привет,?— только и смог выдавить пленник. —?Слушай, я не вор или типа того. Я просто случайно забрел сюда, я прятался от дождя…—?Невозможно случайно забрести в самую чащу,?— подозрительно прищурилась она.—?По-твоему, я целенаправленно шел в какой-то полуразрушенный особняк? Зачем? За дозой адреналина? —?Генри дико раздражало, когда ему не верили.—?Слишком длинный язык для человека, у которого связаны руки,?— заметила брюнетка, сдувая с лица упавшую на него прядь волос.—?Кстати, об этом,?— парень смягчился в голосе. —?Может, ты… Развяжешь меня?—?С чего бы? —?прыснула девушка. —?Черт тебя знает. История, конечно, правдоподобная, но я не идиотка, чтобы верить тебе с первого слова. Я тебя вообще не знаю.—?У меня, конечно, никогда не было адекватных знакомств с девушками, но это, похоже, будет самым чокнутым,?— пробурчал тот. —?Я Генри Перл, живу в Батл-Крике уже восемнадцать лет, не вор, не маньяк, не убийца, привит от кори, малярии и других болячек.—?А с виду не скажешь, что ты такой остряк,?— поджала губы хозяйка дома, продолжая настоятельно изучать гостя. Он действительно не представлял никакой угрозы, выглядел как среднестатистический подросток, да и во взгляде не читалось ничего нехорошего.—?Венсдэй,?— сказала девушка и протянула руку. Генри изогнул левую бровь. Во-первых, связанными руками было тяжело совершать дружеское рукопожатие, а во-вторых, сегодня четверг. Далеко не среда. И к чему это она вообще?—?Что, прости? —?переспросил он.—?Венсдэй Аддамс,?— девушка закатила глаза. —?Мое имя.С этими словами она опасливо потянулась к узлу на веревке, крепко связывающей кисти Генри, а тот все еще пребывал в неком недоумении. Не то чтобы это удивляло его больше всего произошедшего за последний час, но… Кто вообще додумался назвать девочку Средой?!Развязав его руки, она отскочила от него, да так резво, что они оба, казалось, дернулись от неожиданности.—?И никаких глупостей,?— предупредила Венсдэй, снова выставляя вперед нож. —?Иначе это окажется у тебя между ребер.Парень сглотнул и даже не стал скрывать своего испуга. Девчонка выглядела опасной и немного свихнувшейся. Еще бы, прожить всю жизнь в доме, где на каждом шагу черепа и прочая мертвечина! Он бы, пожалуй, тоже попрощался с мозгами. Тем временем, Венсдэй неторопливо подходила к нему, заставляя прижаться к стене. Но это было не угрозой, ведь нож она оставила на тумбе у входной двери. Она с интересом рассматривала гостя и щурила, распахивала, а потом опять щурила глаза в подозрении.—?Ты действительно… Просто прятался от дождя? —?в один момент ее лицо приобрело виноватое выражение, но она тут же спохватилась, натянув обратно каменную гримасу. Генри кивнул. Она пожала плечами, будто говорила ему: ?Не знаю даже, что с тобой делать?. С одной стороны, она прекрасно понимала, что ее дом было проще простого спутать с давно заброшенной усадьбой, послужившей бы отличным местом для ночлега. А с другой… Как он вообще нашел это место?—?И ты правда случайно наткнулся на нас? —?снова странные вопросы с очевидными на них ответами. Девушка обхватила плечи руками и пробежалась взглядом по комнате, а затем снова перевела его на парня.?Какой-то ты странный, Генри??— заметила она, не совсем понимая, что конкретно, помимо его неожиданного визита, удивляет ее в пришельце. —??Что-то здесь явно нечисто. Как, скажи на милость, простому городскому парнишке удалось откопать тайну, которая не всплывала на поверхность уже более ста лет??—?Ладно, можешь… Переждать дождь у нас,?— поджав губы, сказала Венсдэй, но тут же добавила. —?А утром тут же убирайся! Мои родители подвесят меня к потолку за большой палец ноги, если узнают, что сюда пробрался че… Кто-то.—?Не проблема, я уйду, как только погода угомонится хоть немного,?— пообещал Генри, обрадовавшись нежданному милосердию хозяйки поместья. Несмотря на всю жуть, окружавшую его, он все же предпочел остаться в этой обители страха, нежели выходить на улицу. Того и гляди, ветром унесет и утопит в дождевых каплях!—?И Генри… —?добавила девушка, оборачиваясь к двери и ведя его за собой. —?Никому не говори, что видел нас.А может, не такой уж и плохой была погода… Может, стоило все же убежать от сбрендившей семейки, которая украшала свой дом разными частями скелетов, а весь город галдел о ней, как о несуществующих в реальности людоедах, упырях и прочей нечисти. Но что-то остановило художника. Что-то успокаивающим шепотом уговаривало его: ?Все хорошо, тебе ничего не грозит?. Может, это было его подсознание, везде ищущее что-то хорошее, а может, это был реальный шепот, принадлежащий зловещим стенам этого дома. Кто знает, он уже привык ничему не удивляться.Венсдэй вела его по, казалось, нескончаемому лестничному пролету. Он старался не смотреть по сторонам на стены, на которых висели накренившиеся старинные изображения в потемневших от времени рамках. На них были грубыми штрихами нарисованы самые разнообразные пытки, истязания и даже надписи на латыни, которые парень боялся читать. Мало ли, вдруг вызовет дьявола. Ступеньки под ногами скрипели, а промокшие насквозь ботинки неприятно чавкали с каждым шагом. Вьющаяся копна черных волос покачивалась при каждом медленном плавном шаге хозяйки поместья, и Генри почему-то боялся, что сейчас она повернется, а на ее месте будет какой-то ужасающий монстр. Все как в добротных голливудских триллерах.После лестницы шел такой же длинный и узкий коридор, который, казалось, становился все уже и уже с каждым сантиметром. Тишина и скрип половиц давили на уши, парень уже успел тысячу раз пожалеть о своем поспешном решении принять сомнительную гостеприимность младшей Аддамс. И какой черт его дернул остаться на ночь в одном доме с девчонкой, которая буквально пять минут назад ему ножом угрожала?Коридор оказался не таким уж и длинным. Дойдя до самого его конца, Венсдэй распахнула последнюю дверь слева и, освещая путь свечой, вошла в комнату. Канделябры на старинной люстре со свисающей паутиной слабо освещали помещение, а вот горящие по периметру свечи отлично справлялись со своей задачей. Похоже, огни, на которые Генри пришел, были именно светом из комнаты Венсдэй и ее брата.Он ожидал увидеть вместо кровати какой-нибудь гроб или, на худой конец, каталку из морга (черт его знает, вдруг у этой чокнутой семейки был финансовый кризис). Но нет, девушка спала на обычной кровати с темным постельным бельем, которое местами протерлось от времени. Рядом стояла такая же обычная древняя тумбочка с двумя ящичками, на которых красовались витиеватые медные ручки. Грязное старинное зеркало, местами потрескавшееся и осыпавшееся, отражало слабый дрожащий свет свечи и плавные передвижения Венсдэй по собственной спальне.—?Что ты стоишь? —?развела руками она. —?Я не собираюсь стелить тебе в другой комнате, обойдешься. Кровать широкая, поместишься.?Неужели я даже на 0,01% не похож на того, кто стал бы приставать или что-то в этом роде???— с усмешкой на лице подумал Генри.—?Ты расскажешь мне, почему у вас в доме…—?Нет,?— строго отрезала Венсдэй, похлопав по простыни бледной ладонью. —?Я ничего тебе не расскажу. Скажи спасибо, что не прикончила тебя сразу, ты и так знаешь слишком много.—?Ты так говоришь, будто у вас здесь Бойцовский Клуб,?— хохотнул парень, тут же умолкнув, словив на себе осуждающий взгляд Аддамс. У нее были необычные глаза. Такие черные, будто кто-то покрасил их густой черной масляной краской. Она вся была как будто изображена на картине, в самых несовместимых техниках и самыми разнообразными материалами. Она немного отвлекала его от всеобщей атмосферы нагнетающей жути, он старался не вспоминать об увиденном и смотреть на нее так долго, сколько она сама ему позволяла. А позволяла она, к слову, и без того немало.Присев на край кровати, Генри осмотрел комнату внимательнее. Шкаф, что стоял у стены, был относительно новым, хотя и его дверь уже успела слететь с петель. На ней висело ее черное приталенное платье с острым треугольным воротником белого цвета. Несмотря на окружающую ее затхлость, Венсдэй хоть и была похожа на древнее привидение, в одежде она придерживалась порядка и чистоты. Около шкафа поблескивало шелковыми бликами что-то темное, похожее на длинные ленты.—?Это пуанты? —?прищурившись, спросил Генри. —?Ты занимаешься балетом?Мысленно похвалив его за наблюдательность, Венсдэй оторвалась от книги, которую уже успела взять в руки, и ответила:—?Бывает иногда.—?Это красиво,?— улыбнулся парень, представляя, как темноволосая танцовщица медленно выполняет самое тяжелое па с лицом, будто ничего легче в своей жизни она не делала. —?Я однажды рисовал балерину. Нас учили рисовать с натуры и, что греха таить, она очень старалась. Но мне никогда это не удавалось. Она была какой-то… Неживой.—?Ты художник? —?в глазах девушки промелькнула слабая искорка искреннего интереса.—?Бывает иногда,?— повторив ее фразу, улыбнулся гость.—?И что рисуешь? —?к удивлению, Аддамс отложила книгу и присела на кровати, скрестив ноги в позе лотоса.—?Я мог бы показать,?— спохватился Генри, доставая телефон из кармана и тут же огорченно продолжая. —?Если бы здесь ловила связь.Венсдэй тоже расстроилась. Впервые за этот вечер она захотела узнать о пришельце что-то интересное, но обстоятельства были против.—?Но приблизительно что-то подобное,?— конечно, вечный оптимист Перл нашел выход из положения, протягивая ей телефон и показывая обои на рабочем столе. Аддамс сейчас напоминала маленького черного шкодного котенка, которому дали в лапки клубочек с красной яркой пряжей. Она долго рассматривала темно-бордовую розу с надломленным стеблем и острыми багровыми шипами, а затем округлила свои черные глаза и пробормотала:—?Постой, это невозможно…—?Да ладно, ничего особенного,?— смущенно отмахнулся Генри, думая, что девушка делает комплимент его работе.—?Нет-нет, я не об этом,?— помотала головой та. —?Ну, ты не подумай, очень красиво, просто…Венсдэй замолчала и закусила нижнюю губу. Ее брови нахмурились, взгляд бегал из одного угла комнаты в другой.—?Просто что? —?Генри потребовал ответа, чувствуя, как внутри снова нарастает необъяснимое волнение.—?Ты ведь нигде не видел эти розы, да? Ты не мог,?— девушка говорила странными обрывками фраз, от которых у обоих потели ладони и пробегали по спине мурашки. —?Тебе они просто приснились, да? В ночь на прошлый Хэллоуин.