15. i don't wanna talk don't wanna talk just let me fuck you baby (1/1)

я не хочу болтать, не хочу разговаривать,просто позволь мне трахнуть тебя, малыш( Грейзер умел удивлять даже незначительными — в его понимании — мелочами — тесты он сдал на твёрдые A и B, даже если Эш подсознательно в этом сомневался. Ему от души хотелось поддержать Джека — как он его в прошлый раз — и подбодрить в ожидании результатов, но всё скатывалось в невразумительное ну может всё не так плохо эй. Джек не обижался — потому что даже твои неумелые подъёбки не омрачат прелесть ожидания воскресенья мон шер. Ладно, блядь, и правда не омрачали. Грейзер мог слать сколько угодно пошлых-вульгарных-мерзких сообщений, в которых подробно описывал, что сделает с ним двадцать первого, — не омрачало даже это. В сущности от этих сообщений в их короткой разлуке была небольшая польза — как от порножурнала в лагере скаутов, пущенного по рукам в жилом домике. Были всего две вещи, которые расстраивали Эшера. Неделю он маялся, не написать ли Энни — под предлогом вопроса о пересдаче можно было узнать, не прокляли ли его мистер и миссис ЛеБланк. Но не решился — вряд ли Энни могла понадеяться, что он передумал и наконец разобрался в себе. Эш правда разобрался — но к ней это не относилось. В пятницу Энни написала сама — поблагодарила за разъяснённый материал и в качестве аргумента успешной пересдачи прислала фото ярко-алой A в углу тестового листа. Что ж, одной проблемой меньше. Энни оказалась значительно мудрее — его и остальных — и, вместо того чтобы песочить и давить в стилёчке сериальной стервы — ну пусть признается, она ведь иногда такие поглядывала, ну, — пожелала хороших каникул. Эш ответил тем же и буквально почувствовал, как внутри лопнуло что-то натянутое, как леска. Легче стало бы, если б с ним заговорили родители, однако они предпочитали держать дистанцию. Мать отвечала делай что хочешь — даже на невинный вопрос, не осталось ли у них баночки Cadbury? с карамелью или Лондон Блу от радости наступивших каникул умяла её до последней ложки. Эш старался понять их, серьёзно, и прилагал для этого все усилия — только вот понимать его почему-то никто не хотел. Плохим мальчикам, переквалифицировавшимся из хороших — будто Маккартни внезапно примерил блядоватый образ Джаггера?, — ничьё понимание не требовалось. Разве что Грейзерово. Двадцать первого Эш к нему всё-таки пошёл — мать проводила его, слыша, видимо, как он затягивал шнурки кед, раздражённым цоканьем из гостиной. В расшифровке этого тц Эш терялся — не то это значило ну давай иди сделай по-своему ты ведь такой взрослый, либо ави никогда бы так не поступил, либо делай что хочешь но я против если тебе интересно. Если б им хоть раз было интересно мнение Эшера, субботнего разговора бы не состоялось. Ему уже случалось видеть пьянствующих малолеток — так что вписка Джека Эша не слишком удивила. Разве только то, что Анджела разрешила устроить этот бедлам — похлеще, если честно, чем в доме Тома, — в своё отсутствие. Скорее всего она работала в ночную смену в больнице. И скорее всего пацаны и несколько девчонок должны были убраться отсюда нахрен не позже двух. Вряд ли Грейзер разгребёт всё дерьмо после них и ототрёт ковёр от блевотины за более быстрый срок — и вряд ли он будет делать это один. Эш уже прикинул, что Джек позвал его в качестве альтернативы мистера Клина? — до того не дозвонился. Среди сновавших туда-сюда пиздюков — их с Грейзером ровесников или чуть старше — Эш узнал Финна та девчонка со сломанным в скейтпарке лонгбордом ненавязчиво сжимала его руку таскалась следом глядела влюблённо — при-го-луб-ле-нна-я. Здесь были совсем другие ребята, нежели у Тома на вписке, — ни одного холёного личика и дорогущего тряпья, простое скейтерское шмотьё, от кого-то неслабо тянуло потом, больше всего — алкоголем, Эш не разбирался, но вроде не слишком качественным. На вписке у Тома пахло Beck — здесь перегаром Coors Light?. Надрывалось что-то слащавое из колонок — соседи уже наверняка успели возненавидеть Грейзера и всех его заткнитесь нахуй недоростки друзей. Атмосфера восьмидесятых не хватало только разложенной на журнальном столике гостиной настолки автомата с Polybius? тупорылых сплетен о какой-нибудь Бэтси, которая отсосала какому-нибудь Кларку после футбольной тренировки и фуу он же потный наверняка ща блевану. Эш поначалу почувствовал себя неловко-неуклюже-лишним — но пообвык, когда осмотрелся — и нашёл глазами шедшего из гостиной Грейзера видок сонный-заспанный-ленивый по-аристократически он будто спал чтоб быстрее прошло время — чтоб Эшер пришёл к условленным восьми часам. Грейзер потом будет плести хуйню, как девчонка — фенечки на рюкзак, в ответ на а почему именно в восемь? — потому что восемь символ бесконечности милый. Да не смейся, дорогой, — он ведь правда пытается быть романтичным. Придурком у Джека получалось быть лучше — Эш, наверное, его за это и обож о боже, неужели до этого всё-таки дошло. В гостиной было темно Джек откуда-то достал жёлтые ёлочные огоньки повесил на окна и больше света — не было, они мигали-переливались-вспыхивали, как флуоресцентные звёзды, Эша завораживали — ну вот, милый, наконец-то ты их достиг. Платиновые блики на фоторамках со стен — подмигивающие-неяркие, на столе — кариозное-гастритное дерьмо, чёртовы Albanese? и Dum Dums? — Грейзер нарочно их приволок ведь, надеялся, что Эш соблазнится. надеюсь те нравится херня продолговатой формы или круглая а то нам придётся туго Эш с Джеком торчали на диване — удобном на самом деле, будь у Эша хоть какой-то сексуальный опыт, помимо дрочки, он бы уже прикинул, что они б с Грейзером занялись здесь чем поинтереснее — не тусуйся в доме по разным углам человек пятнадцать. В слащавом голосе из динамиков Эш узнал Натали Коул. Знал бы, что Джек тащился от всякого олдскульного дерьма, — припёр бы ему старые отцовские пластинки из подвала. Раскинувшийся в кресле рядом Финн, потягивая пиво, внимательно их оглядел. Именно что их — Эш заметил, что взор его немного расфокусирован, то ли накидался уже достаточно, то ли шмальнул с кем-то косячок — в коридоре было дымновато. А может, девчонка уже успела ему отсосать и ушла полоскать рот. Эш взял мармеладных мишек, по одному на нервах принявшись есть из горсти в ней становилось неприятно-липко будто в ту пятницу будто Грейзер опять прсти рука он-немела надо было взять у той девчонки пару уроков, что ли. Ну или всё-таки почитать тупорылые форумы с тупорылыми советами. Эш хотел было, но эвфемизмы — шифр закомплексованных девственников — его отвратили. — Тебя мама не убьёт за всё это? — Эш обвёл взглядом гостиную, на две пустых бутылки у телевизора кивнув подбородком. — Убьёт, — Джек беззаботно пожал плечами, откинувшись на спинку дивана, — но это будет потом. Она простит, думаю, — проспорила, что я буду встречаться с таким красавчиком. Те-самые-пацаны нихрена не видели берегов — для них чужое спокойствие равносильно нескончаемой океанской глади. Эш возмущённо повернул к нему голову, даже не зная, отчитывать ли. Грейзеру не пять — и даже не четырнадцать, как Ави, — но вёл он себя порой примерно на том же уровне. — Ага, я ей сказал, — подмигнул ему Джек, прищёлкнув языком о нёбо. Может, он сказал об этом уже давно — ещё неделю назад, когда Эш заходил к Анджеле в поисках Грейзера. Это многое объясняло — её оценивающе-мягкий взгляд типа ну что ж хммм годится! в том числе. Может, Джек навалился на бутылку ещё до прихода Эшера — но запаха алкоголя, который пропитал разговоры-дыхание-рты остальных, от него не чувствовалось. Грейзер небось следовал золотому правилу не трахаться спьяну, будто Эш девчонка и последствий не сосчитает, если он вовремя не вытащит. Грейзер следовал правилу — на один вечер прикинулся хорошим мальчиком, где ж его розовый свитшотик. — Вы уже трахались? — внезапно спросил Финн, глотнув пива. Эш кашлянул, подавившись слюной — загустела от мармелада. — Так и знал, что нет. — Мы собираемся, — простодушно возразил Грейзер, раскидываясь-растекаясь на спинке дивана поближе к Эшеру у него ладонь тёплая пальцы юркие принялись копошиться в Эшеровой горсти словно среди ёбаного мармелада он искал любимый вкус по цвету — а нихрена не видать. — Правда, сóска? Те-самые-пацаны умели убеждать-уговаривать-настаивать, как лидеры опасных сект, в которые вступаешь по глупости. Потому что у тех-самых-пацанов тоже были весомые аргументы — немые, правда, не озвученные, впечатанные — Джеком Эшу в рот вместе со сладковатой слюной у неё привкус апельсиновый значит он вынул — рыжий-янтарный мармелад, полупрозрачный, как Грейзеровы глаза на солнце — ярком ярком ярком, — получалось — слишком широко-мокро-пошло, хлеще, чем в первый раз, Эшу казалось, что щёлканье-чмоканье глушило простенькую балладку — но не наигранное Финново фу бля. Минут десять спустя ― хотя Эш не считал, сколько прошло, ― Джек оказался у него на коленях, сев спиной. Пришлось потесниться ― два пацана плюхнулись по обеим сторонам от них. Завели разговоры про скейты ― Эш только слушал, уставившись на складки Грейзеровой широкой майки с каким-то всратым принтом какой-то всратой группы. Не то чтобы он ожидал, что Джек встретит его в костюме с иголочки, как Хью Грант?, и, галантно предложив согнутую в локте руку, джентльменски-неторопливо поведёт наверх с извольте пройти трахаться. Джек нетяжёлый ― скорее всего, им с Эшем не пришлось бы в шутку мериться показателями веса после школьного медосмотра, окажись они в одном классе. Согнать Грейзера на хер ― экий каламбур, детка, ― хотелось по другой причине ― он, как назло, вдавился ягодицами Эшеру в пах, благо не поёрзывал ― ага, при пацанах всё-таки стыдно. Эш возблагодарил всех богов ― что Финн свалил ещё до того, как Грейзер облюбовал на его бёдрах местечко для своей задницы, ― шуток вы прям тут решили да не то чтоб я мешаю или против не сосчитали бы. Его джинсы как всегда держал шнурок вместо ремня ― расстегнуть их будет проще. Лишняя одежда означала пятнадцать минут ненужной возни. Времени у них было не так чтобы в обрез, но потратить его можно на что-то более полезное. Эш вот умением распределять его всегда славился. Как они ушли наверх ― Эш не помнил, хотя не пил. Ни Джек ему не предлагал, ни Финн, ни кто-либо ещё ― то ли ботанов прикольно спаивать именно впервые, то ли у Грейзера в доме собралась более приятная компания, несмотря на жестковатый вид хобби и клеймо бездельников. Джек тоже не взял в рот ни капли ― тебе ещё не надоели эти каламбуры, дорогой? ― Эш нарочно наблюдал, как бдительная жёнушка на семейном торжестве, муженёк которой обязан ещё развезти по домам подпитых родственников. Благо малолетки довольно устойчивые, их хер чем пробьёшь ― дорогу до домов найдут сами, не затеряются. Видимо, малолеткой перестаёшь быть в семнадцать, ну или когда автоматически подпадаешь под категорию ботанов и вынужден стремительно взрослеть, ― потому что Эш перед напором Грейзера устоять не мог. Он шёл за ним по лестнице радовался полумраку самому было стыдно за спровоцированный Грейзером стояк ― неужели вот так вот просто, неужели вот так вот быстро. Коридор второго этажа по-уютному тёмный-глубокий-затягивающий хрен различишь что перед собой хлопок в грудь ― глухой удар спиной в стену ― с ах! ― тупорыло-неожиданным, что-то качнулось слева, наверно Джекова фотка в рамке, они будто нарочно для его матери наследить хотели ― следуй за Белым кроликом. Эшу не видать ― можно только чувствовать ― рот со слюной вязкой от сладостей, руки ― чужие, но Грейзеровы, он бы их узнал, наверное, по единственному прикосновению. Они ненасытно-жадные ― то на поясницу ложились то на талию то ― шшш блядь да откуда ж такой напор ― стискивали задницу, вложенные в карманы Эшеровых джинсов с вульгарным шорохом ― о, милый, ты ещё наслушаешься, всё впереди ― Джек целовал ― с обещанием ― вытрахать ― из него ― душу ― нахрен ― стра-шно. Хватило его ненадолго ― его же говорливый рот Джеку же враг: ― Пшли-пшли, по-шли. Я ж не зря проэпилировался до последнего волоска, Рита Хейворт?? Усмехнулся, блядь, ― во мраке блеснули открыто зубы глаза сощурились от него пахло ― клубничным мармеладом те-самые-пацаны методично-людоедски отгрызают мишкам головы и их округлые конечности да сахарные жопки. Гляди убереги свою, малыш, ― вдруг не справишься. Эш откинулся затылком на стену, хохотнув в ответ: ― Чёрт… Серьёзно? ― А ты думал, я обещаний не держу, Эши? Идём. Джек взял его за руку ― и потащил в сторону своей комнаты ― Эш в темноте мог определить маршрут, ориентируясь на Джекову спину он будто мореплаватель в небе ни звезды впереди ― только зажжённый Грейзером маяк. Хорошим мальчикам не нравится грубость тех-самых-пацанов, когда они назовут педиком ебучим в ответ на отказ в просьбе списать, ― Эшу нравилось, когда Джек грубовато втолкнул его в комнату тёмную-тёмную-темную будто в чёрную дыру провалился здесь риск потери гравитации и самого себя в пространстве ― такой же. Грейзер хлопнул дверью ― Финн внизу наверняка хохотнул, ёбаная цыганская свадьба, благо свидетельства девственности Эша на простыни не потребуется. Он уткнулся ― носом ― в качнувшиеся на двери фланелевые рубашки, пахло ― всем, пахло ― Джеком, он будто в девяносто третьем потусил в клубешнике на концерте обкуренного Кобейна в ней ― пахло дымом-потом-сладостью-солоноватостью ― может, Грейзер повязывал её на поясе за рукава. Эш вдыхал жадно, будто эти рубашки ― единственное доказательство существования Джека, как Христова плащаница. Получше контролируй себя, милый, ― не дай бог, позорно обкончаешься прямо в джинсы, на малафью тоже можно подолбиться, но смазка ― всегда надёжнее, Эш это воспроизвёл в голове и чуть не заржал, почти рекламный слоган Wet?? ― пропагандиста блядства. Он с гортанным мычанием ― царапнет ли оно горло позже или уши Джеку ― подавался навстречу Грейзеровым рукам ― вот этим самым которых не видел которые обожал металл кольца на большом пальце ― рас-ка-лил-ся ― потом, глядишь, и обожжёт, будто на костре нагретый, будто из него пулю для нечисти топить надо. Пулю для оборотней, для хороших мальчиков, при одном прикосновении превращающихся в тех-самых-пацанов ― вот что жило под твоей шкурой, детка, и даже полнолуния ждать не пришлось. Только не стреляй в него, дорогой, ты же не ёбаный Ван Хельсинг??. ― Я надевал её в четверг. ― Джек приблизился-вжался всем телом Эшу в спину поцеловал крепко в плечо даже как будто по-братски ― нет, показалось. Щёлк! ― замок предательски хохотнул словно под Грейзеровыми пальцами, да под его руками кто угодно станет ― покладистым-покорным-терпеливым. Эш повернул к нему голову, слабо вздрогнув, ― не видать Джековых глаз ни-хе-ра ― только блики на склерах на него из тьмы будто зверь поглядывал будто оборотень будто спасаться надо надо надо ― поздно. Грейзер дёрнул рывком на себя за талию ― ну спасибо рубашкам, Эш затылком не долбанулся, только ― выпрямился-растёкся-расплавился вдоль Грейзеровы пальцы всё равно что ёбаные паяльники кожа будет жечься будет пахнуть ― палёным-мясным-горелым. Ну не дрожи ты так, у тебя ведь не ― лихорадка. Хорошие мальчики болеют теми-самыми-пацанами ― так, что впору бы кровью харкать, а получается только ― задыхаться-задыхаться-задыхаться ― от этого болезненных прививок под лопатки не ставят в детстве, чтобы ― ай бьольнааа! ― и ― ну вот и всё дорогой придержи здесь ватку. ― Я-тя-не-вжу, ― Эш с сожалением выдохнул ― и ― бля-ах! ― помой с мылом ротик, малыш, ― Грейзер больно прикусил под челюстью кожу вместе с мясом наверняка ведь след оставить хотел блядское клеймо ну вот ты и в секте тех-самых-пацанов добро пожаловать. Хорошо-хорошо, он будет, он подчинится ― и ручонки под Джекову маечку запустит, и сядет на его хер сверху при возможности, и изобразит ёбаную Леди Годиву?? ― ща только маленько ок-ле-ма-ет-ся, фух, у Грейзера хватка что у питбуля. Эша неприятно обдало холодом ― ну и какого хера. Джек, оказалось, попятился ― Эш не нашёл его, идя следом ― и ― щёлк! очередной, почти как пароль для входа на запрещёнки даркнета. Свет настольной лампы на прикроватной тумбе плюнул вульгарно грязно-рыжим на Джеково лицо как в ёбаном гейском пореве он прикрыл глаза чуть бровки свёл ротик приоткрыл будто на лицо конч блядь, неужели ― и так ― можно потом потом потом не всё сразу милый обожди а то ― ничего не останется. Эш оступился ― да ладно, это правда случайность, ничего он не планировал, ― рухнул на упавшего на кровать Грейзера сверху, попробовал вскарабкаться колени будто онемели руки зудели словно он саданул их нахер об асфальт при падении со скейта у Джека колючее покрывало. ― Нравится сверху? ― глухо спросил он ― и Эш неуклюже-неловко-мальчишечьи ― ну, вспоминай все свои навыки из скаутского лагеря, дружок, хоть где-то должны пригодиться, ― ёрзал задницей ― от бёдер ― до паха, ебучий-странный маршрут, мамочки всегда уберегают от него хороших мальчиков. делай что хочешь О, блядь, он будет. Ты развязала нахер ему руки. Джек коротко облизнул губы на его лице тени охристые виден жирный блеск как залитое слезами-зарёванное ― в ожидании этих ёбаных восьми часов двадцать первого числа в течение недели Эш будто ветеран в срок вернувшийся из Вьетнама ну я же обещал обещал тебе красавчик наконец ты до-ждал-ся м? Грейзер схватил Эша за бёдра ― хлоп! ― шшш ай, сжал, блядь, прямо до ― складок, разогнал застывшую было боль ― колючей со шлепком, ну какого хера, перестарается ведь. ― Сколько бы я проебал, если б не включил свет, ты, блин, просто охерительно красивый сверху, Энджел. ― А-т-снзу, ― неуклюже вернул ему комплимент Эш ему дышать тяжело как при пневмонии как при долгом беге как при ёбаном плие?? под контролем хореографа ― от волнения в этот раз, не от страха, от возбуждения ― не от боли. Эш принялся было задирать майку Джека ― да и ту неловко-девчоночьи, полоски под ней на коже от ногтей наливались ро-зо-ве-ли ― прямо как твой пидорский свитшотик, прямо как ― твой любимый цвет. У Грейзера сердце колотящееся ― опасно, как у альпиниста на вершине горы, интересно, скоро ли они ― вдвоём ― сорвутся с ёбаного Эвереста. Эш чувствовал ладонями, пущенными под майку, ― ну вот, а говаривали, что у тех-самых-пацанов сердца не бывает, да вот же оно ― надрывалось где-то под рёбрами. Эш наклонился к Джеку глотнул тяжёлое тёплое дыхание с запахом ― мармелада и свежести, слишком по-детски для Грейзера, слишком невинно для пацана, месяц назад готового Эшера вытрахать в ванной. Да он, блядь, и сейчас запала не потерял ― Эш чувствовал задницей вынужденный чуть приподняться Грейзер за-ши-пел ― так хшш-бля-а ― ему в рот жадно жадно жадно целовались будто Эша сейчас отнимут у Джека или Грейзера ― у него ― нихера неясно. Эшу им никак не напиться ― для одних изломанные пацаны типа Джека всё равно что пойло, для других вроде Эшера ― выдержанное хер знает сколько вино да Грейзера специально будто для Эша вырастили-выцедили-выкормили ― на, наслаждайся, только не пьяней сразу, ёбаный ты алкоголик. Эш руками несмело повёл к его шее и ― к кудрям, мягким-растрёпанным-непослушным, Джек будто нарочно их не стриг, бери вот да трогай пальцами зарывайся летом одуванчики в них вплетай как девчонка. ― Сними эту херню, ― Джек требовательно подёргал за край свитшота, и Эш только кивнул ― ну надо ж было так неуклюже выпрямиться и сесть ― чтобы угодить ― ему ― на хер ― услышать ― хриплый ― стон ― опять ― да увидеть, как он глаза прикрыл, до того как взор застелила желтовато-рыжая изнанка ткани. Он поначалу неловко застрял в вороте ― ты, блядь, хоть что-то нормально сделать можешь, ― но всё-таки снял ― зря только на Грейзера уставился у него в глазах ― что. Ярче ёбаных флуоресцентных звёзд и ёлочных огоньков внизу ― там, где музыка грохала где малолетки хохотали-накидывались-сосались где Финн с девчонкой наверняка где-то тискался да нахер это всё в комнате их ― его? ― тихо почти, только стены дыхание общее-тяжёлое-шумное впитывали и вправду как плавились ― перед Эшеровыми глазами у него будто температура или лихорадка или что-то от чего почти всё ― плыло. Джек грубовато спихнул его набок, приподнимаясь, ― милый, ты когда-нибудь слышал про унизительные раскрытые позы? Ну так ты теперь ― именно в такой ― коленями упираясь в кровать, спину ― прогнув, руки ― перед собой положив, тебя ведь этому не учили в балетном классе. ― На чём мы остановились в тот раз, детка? ― с усмешкой спросил Грейзер, встав позади на колени. Эш только в скрещённые руки уткнулся, жалобно хныкнув. Ну вот, блядь, пошёл измываться ― сейчас Джек припомнит ещё какое-то дерьмо из той пятницы. Эш не встанет и не уйдёт ― на самом деле впервые признавшись себе, что нихера не хотелось. Он стиснул покрывало ― складки кольнули пальцы да внутреннюю сторону ладони, Эшу немножко стрёмно, потому что Джек прижался ― слишком ― тесно. Он помнил это чувство ещё из той пятницы ещё из ванной, тогда ― кафель перед носом потел, теперь ― на руках светлые волоски позорно приподнялись ― когда Джек вжался членом в его задницу сквозь джинсы. Ну не так не так не так же блин всё резко. А тебе, милый, долгая прелюдия нужна? Эшу нужен Джек ― а с теми-самыми-пацанами по-другому никак ― вот такая простая арифметика. Горячее дыхание его плечо обволокло у Джека губы влажноватые ― или это, блин, язык, он нихера не понимал, и голову к нему поворачивать стыдно, руки горячие, тело горячее, нос горячий, Джек весь ― раскалённый, Эш ― не меньше, тупорылая фантазия ― если они начнут плавиться, то соединятся ещё до ёб её романтизировали, наверное, чересчур ― нихера не было в этом нежного-ласкового-возвышенного Джек кусал кусал кусал ― в г р ы з а л с я, блядь, в его лопатки-плечи-возле-шейных-позвонков, оттягивал кожу так, что синяки начинали распускаться ― тучи на безоблачном небе, пятно акварели на холсте, мазут в ручье ― он тебя осквернит, детка. Эш и сам ― не чище ― расстёгивал джинсы ― впервые возненавидев эту ёбаную пуговицу и молнию пальцам скользко они холодные от волнения их бы согреть о Джекову ― кожу. Грейзер на нём лежал почти грудью сверху ― и не целовал нихрена, мамочка не учила его нежничать со второй половинкой ― как и не учила хватать зубами ― за загривок ― по-животному. Ладонями перехватить бы его руки ― а хрен успеешь, если честно, ― они проворнее охотничьих стрел, по-блядски пущенные под Эшеровы джинсы и боксеры с подозрительно довольным ― мычанием ниже шеи. Приятная вибрация покалыванием вдоль позвоночника ― да кто ж знал, что хорошие мальчики чувствительнее девственниц-католичек ― пока он будет тебя трахать, не забывай в мольбе сложить ладошки и просить быстрее-сильнее-глубже-господи, дорогой. Эш знал, почему Грейзер довольный, ― потому что ― гладкий ― обещали же друг другу, Эш наёбывать не привык. Ну и где где где все эти ― замечания, колкие ― как волоски, обязанные вылезти дня через два, так что на заднице сидеть будет невозможно, ну и стоило, что ли, идти на такие ― жертвы. Стоило, блядь, ― Эш теперь знал расположение каждой Грейзеровой мозоли на руке под средним появилась свежая сковырнуть бы её айй ― царапнула сухими горячими краями ― кожу. И куда куда куда теперь от него ― позади крепкие бёдра впереди ладони ― вот ты и загнал себя в ловушку, дорогой. А теперь ― только джинсы снимать ― и Эш позволил, у самого будто руки парализовало. Он читал как-то про инсульт ― может, и его от переизбытка чувств ша-рах-ну-ло? Нет, с Грейзером ― только ёбнуться. Шорох шорох шорох джинсов своих чужих уже непонятно ― Джек тоже снял, с Эшеровых ног наконец-то стянул и ― сссука, прижался всё-таки членом через боксеры. Эша передёрнуло почти ― сдержался, осталось только посоревноваться, у кого твёрже. ― Помнишь про пальцы? ― вдруг приглушённо спросил Грейзер да не помнил Эш нихера не в такой ситуации не в такой обстановке там внизу что-то медово-приторно пел Элвис. ― О, Эши, будет хорошо, серьёзно. те понравится Может, уже перестать вестись на Грейзеровы приколы, милый? Ты ведь помнишь, к чему привёл по следующего раза, блядь, не будет ― Эш просто не вытерпит и помрёт или откинется нахер прямо тут под Грейзеровыми ― пальцами. Было ― правда ― хорошо ― после того как он смазал задницу какой-то скользкой хернёй из флакона и ― на пробу ― ввёл один. Эш подумал, что от стыда сдохнет ― и заржать захотелось ― патологоанатом от его видочка вместе с полицейскими просто уссытся. Если помирать ― то только после блядь блядь блядь Эш гортанно-несдержанно-глухо замычал какого хера он так давил на простату видно сам не ожидал попасть ёбаный массажист. Где-то рядом толкался средний ― костяшкой, согнутый. ― Эй, поклянись, что не будешь сам себя трогать здесь, милый. ― Грейзеров голос где-то над ухом когда он успел ― наклониться. Горячо шее щекам лицу жар поднимался ― откуда-то снизу мягкими волнами его уносило будто хер знает куда, внутри ― мягко давил с вульгарно-мокрым хлюпаньем палец, внизу ― сыро то ли от химозной смазки, то ли от собственной, головка скользила по низу живота ― стыдно, блядь, да вынь ― ты ― уже ― этот ― чёртов ― палец ― сука. Замени ― чем-нибудь ― по крепче? тяжелее? твёрже? Да ты, милый, эротические рассказы для сорокалетних домохозяек писать должен ― возьми только псевдоним позвучнее и обойдись, пожалуйста, без внутренних богинь. Эш зажмурился ― Джек втолкнул второй палец, средний, под которым ― мозоль уже смягчилась от влаги-пота-сырости-температур. Грубо двинул ими ― правда грубо, хер знает что после вот этого всего обещая, ― и больно прикусил Эшерово плечо. Он дёрнулся ― вслед за пальцами ааай ― зубы полоснули по коже отпустили боль ноющая ноющая ноющая Эш весь искусанный а так и не скажешь что припёрся сюда ― добровольно. Укус ныл и горел хлеще задницы ― Эш уже и слуха лишиться хотел ― смазка разжиженная от температур щекотно текла по промежности чавкала ― звонче вслед за пальцами, он только затылком ― Джеку в лоб уткнулся, запрокинув голову. Ладно, блядь, выдохнуть ― и повернуться-посмотреть-на-него ― получилось ― красивого, с лицом влажноватым, глазами ― как фитилями в маслянистых керосинках. Эш глаза от стыда прикрыл ― устало, видно, ещё вдобавок, потому что Джек вынул пальцы и утешающе поцеловал его в мокрый висок у него губы солоноватые теперь ― точно, поцеловать ― хотелось, не ― дотянуться. Грейзер зашептал только щащаща и выпрямился, ну нет, блин, ― Эша прохладой обдало кожу распалённую-потеющую закололо мурашками позвоночник едва ощутимо зудел и копчик, а ещё ― неприятно-клейко стыла смазка. Хотя в комнате ― жарко, Эш ртом дышал, носом иногда, во рту ― сухо ― и ― задохнуться ― страшно. Особенно ― теперь, когда Джек забормотал что-то про охуенную растяжку ― и как-то так любовно-хорошо-с-нажимом огладил Эшерову поясницу. Он ощутил, как рука дрогнула ― вот предательница, блядь, Грейзеру ― не терпелось. Эшу ― тоже. ― Двай-уже, ― буркнул он. Хлоп! ― по кровати глухо ладонью он снова стиснул покрывало ― паль-ца-ми, когда Джек осторожно стал вхо-дить, интересно, выдержит ли он, если ― це-ли-ком. Эш терпеливо ― стиснул ― зубы ― чтобы боль в дёснах была сильнее-ярче, чем в заднице. Ничего, милый, потерпишь ― а как ты хотел, тебя предупреждали. Выдох ― с полустоном, оказалось ― выдержит всё-таки стылой кожи коснулась горячая ― Джекова паха, гладкая-мягкая-приятная он здесь не загорел ― наверняка, он здесь бледный ― стопроцентно. Эш чуть повернул голову в сторону вжался в матрас ― щекой, перед глазами ― темнеющая-серая поволока ― он приподнялся на локтях и выпрямился на ноющих руках ― что-то в них неприятно кольнуло. Мышцы человека долго не терпят ― то ли дело мышцы, поддающиеся Грейзерову напору, плотно плотно плотно его обхватившие сжавшие Эшу больно ― и охуенно одновременно те понравится напророчил, чтоб его. Руки Джека опять везде ― болезненно скручивали кожу талии тискали-хлопали по бёдрам и касались того чего вообще не должны были ― ещё месяц назад ― он будто след своего ёбаного прикосновения везде оставить хотел будто Эш целиком пройдёт дактилоскопию?? будто должен его запахом ― про-пи-та-ться. От Джека пахло июньскими грозами июльским ветром августовской прохладой и ― потом-кожей-сладостью непонятной он переплёл с Эшем доверчиво пальцы ― вот, держи, малыш, и не отпускай, в его ладони сердце вложено. Нихера не выронит ― крепче крепче крепче сожмёт. Эш жадно ― запах его вдыхал, прижатый к горячей груди, ― до того, что слизистая носа давно пересохла. Ноги неметь начали ― а ты как хотел, блин, ― а Эшу всё равно ― всё равно, блядь, потому что х о р о ш о сли-шком ― Джек трахал неторопливо-напористо-неглубоко ― в самый раз, в общем. Щеке от его дыхания ― прерывисто-шумного ― горячо, так, словно Эш рожу в костёр совал, заворожённый, стоны ― чьи, нихера уже не разобрать у Эша глухие-стыдливые ― узнавал всё-таки ― у Грейзера негромкие-хриплые ― какого, блядь, чёрта-то, не нравилось, что ли. Он попробовал сжаться ― и расслабиться снова ― шшш-ай-больно-то-как, ― по-хе-ру ― сжался сжался сжался опять ― почувствовав мышцами пульсацию то ли чужую, то ли свою, главное ― охуенно обоим. ― Хорошо? ― Джек упёрся лбом в его затылок ― сильно-крепко, соскользнул от пота упёрся снова ― до ломоты в кости и хруста волос. ― Д-а. ― Эш с трудом сглотнул ― до боли пересохло в глотке-во-рту-в-носу легче не стало. ― Бы-стре-е. ― Вругайся-дл-мня-ну. ― Грейзер крепче стиснул пальцы втолкнулся грубее липко от пота то ли от смазки капнуло Эшу между лопаток тёплым потекло по позвоночнику щекотно-щекотно-щекотно стереть бы. ― Б-бля-дь, ― неуверенное, со всхлипом-стоном ― ничего, малыш, приучишься, у Грейзера ещё ушки от твоей брани в трубочку успеют свернуться. Эшу уже не стыдно ни-хе-ра ― Джек жал его к себе крепче чуть ускорился хлопки ― о кожу ― о задницу ― такие пошлые, что порноиндустрия позавидует, блядь, Эш застонал громче-отрывистее-несдержанее пусть даже внизу у-слы-шат ― насрать, блин, он бы попросил ещё ещё ещё ― пока задница в кровь не сотрётся вместо смазки пока у Грейзера на члене мозоли не выступят пока они вдвоём не ёбнутся о-кон-ча-тель-но. Джек прикусил ― плечо ― снова ― и ― ах! ― вот и всё, и этого хватило, сколько бы запала у Эша ни было. Он бы нихера не понял, кончил ли Грейзер, если б он не остановился, стиснутый мышцами задницы и тяжело дышащий, ― внутри и так слишком горячо-влажно-сколько, чтоб ощутить ещё и сперму. Грейзер явно проебал в школе все лекции о контрацепции. Грохала внизу музыка ― Эш, лёжа в Грейзеровой кровати, сомневался, что кто-то их мог услышать. Положив голову ему на плечо, подвывал что-то Джек ― Эшер только по его невнятному скулежу догадался, что малолетки слушали Smells Like Queer Spirit?? или ещё какую-то гейскую херню. Символично ― если б Эшер сомневался в качестве звукоизоляции в доме Грейзера, то посчитал бы, что это он подговорил пацанов приколоться, когда всё стихнет. Эш чувствовал ― спокойное дыхание у шеи, липкое-тёплое тело ― сбоку, ему впору бы брезгливо морщиться ― а не хотелось совсем. Брось, детка, теперь брезговать и носик воротить, как девчонка от раздавленного перед ней насекомого, ― бессмысленно. Пахло ― всем ― потом-смазкой-дыханием-кожей-спёрто, форточку бы приоткрыть. Джеку ― встать лень, Эшу ― хорошо с ним слишком, сковыривая мозоль под его средним пальцем на доверчиво развёрнутой ладони ― уже лопнула. Он только сейчас по запаху понял ― смазка персиковая ― и нахмурился, спросив: ― Погоди. Как тебе продали смазку? ― Не мне. ― Джек зевнул и заворочался, будто устраивался поудобнее для дрёмы. Эш не смог бы вот так вырубиться ― задницу всё ещё саднило тело поламывало ноги покручивало ныли синяки на плече-шее-лопатке ― всего понемногу, в общем, отхватил. ― Маме. Эш уже думал, что не сможет застыдиться ничего, ― но, блядь, Грейзер умел удивлять. Ну или просто хорошо прикалывался. Его небось в компании тех-самых-пацанов любили за возможность тихонько устроить пранк над каким-нибудь говнюком ― Джек не выдаст никого преждевременным, как выкидыш, ржачем. И Эш уже честно сомневался, что его ещё раз занесёт в дом к Джеку. ― Блядь, ― выругался он, не удержавшись. Грейзер зычно захохотал, приподнялся лениво, весь ― какой-то текучий-плавный, пусть и изломанный раз сто, нырявший скорпиончиком в асфальт не единожды. Он перекинул ногу через Эшерову талию, сдвинув коленом одеяло, и сел сверху ― даже не спрашивая. Ты, милый, ещё не усвоил приколюхи ― те-самые-пацаны вопросов не задавали. ― Ты меня заводишь, когда ругаешься, Карлотта Гризи??. ― Он наклонился к Эшу глаза поблёскивали в свете настольной лампы налились цветом палёного бухлишка оно опьяняло малолеток с первого глотка. ― Дай вылижу этот грязный ротик. ― Фу, перестань, ― Эш захохотал, отпихивая его за плечи, ― но ладно уж, позволил мягко чмокнуть себя в губы ― зря старался, что ли. ― Я серьёзно, Джек. ― Я тоже, Эши, ― он пожал плечами. ― Понимаешь, у неё политика типа: ?Вы всё равно это сделаете ― делайте это хотя бы безопасно?. Разумно, и спорить нехера. Прикидывать варианты, при которых пришлось бы использовать альтернативы смазки, Эш особенно не хотел ― ему даже сейчас было не слишком приятно. Как трахаться, малыш, ― так ты первый. ― Кажется, я обожаю твою маму, ― усмехнулся он, оглядывая Джека ― по-прежнему забавного со своими вьющимися вьющимися вьющимися кудрями с веснушками с улыбкой довольной-широкой ― будто Эш новый скейт ему подогнал на Рождество. Ну или без повода ― со словами спасибо за ёблю дорогой. Джек подпёр голову рукой, упирая локоть в Эшерово плечо, и приподнял брови. ― Она будет польщена. ― И, повысив голос ― пусть и совершенно непохожий на тон Анджелы, ― взялся её передразнивать: ― ?О, какой милый и красивый мальчик, Джеки, не переусердствуй, не порви ему…? Грейзер, конечно, тормозить вовремя не умел ― Эш, фыркнув, заткнул ему рот ладонью, как папаша мальчишки, готового слить мамочке инфу о звонке незнакомой тётеньки в машине по пути из детского сада. Джек опять захохотал ― фу, блин, вымазав Эшу ладонь слюной, в ней мокро-скользко. ― Лдн-лдн, ― он замычал Эшеру в ладонь ― пришлось опустить, хер с ним. Вряд ли Грейзер ляпнет чего похлеще. ― Последнее я додумал. Сгоняю вниз, детка, ― разгоню мудаков и захвачу мороженого. Я уже недели три как мечтаю слизать его с твоей задницы. Эш, видимо, переоценил Джека ― ну и пусть балаболит. Очевидно же, блядь, что мороженое они просто сожрут. Он поднялся ― кожа бронзовато-светлая от слабого загара в свете ночника блики брызнули на ключицы-плечи-бёдра-кольца. Эш повернулся на бок, наблюдая, как он копошился на полу и пытался разобрать ― хер знает по какому признаку в полумраке, ― где чьё шмотьё. ― Штаны не забудь надеть, ― спокойно напомнил он. Не то чтобы кто-то удивится, увидев Грейзера без них. Небось следом ― хлопки и крики типа наканецта ты стал мужиком ну ебёна мать, особенно громкий ― от Финна. Джек вышел, прикрыв за собой дверь со знакомым щёлк! ― на миг в спальню просочилась музыка с надрывным припевом, снова приглушилась, потом внизу ― бубнёж. Эш перекатился на спину, таращась то в потолок ― окрасился желтовато-грязными плевками света, ― то на портрет Твена у этажерки, то на стены с постерами и глянцевыми стикерами. Запомни этот момент получше, дорогой, ― окутанный-овеянный чужими запахом-поцелуями-укусами-любовью, ― ты ведь сейчас самый счастливый в этом ёбаном мире, верно? Дом опустеет ― и под негромкие разговоры они неторопливо сожрут карамельное мороженое. Загадят, конечно, простынь подтаявшим шлепком с ложки ― не то чтоб она к этому моменту была чистой. А потом ― уснут в одной кровати ― будто Эшер всего лишь пришёл переночевать к знакомому пацану, после того как они порубились с Соником на приставке. Анджела вернётся с ночной смены в больнице ― и пожурит Джека за срач на первом этаже. Благо лишние руки остались у них ночевать ― Эш, конечно, покраснеет, встретившись с её лукавым взором, но со стыда не сгорит даже от надеюсь вы не слишком шумели мальчики? А ещё она приготовит банановые панкейки под шоколадной пастой с взбитыми сливками ― самые вкусные, которые Эшу доводилось пробовать. Кольнёт, конечно, совесть ― и мать звонила дважды, ― но притупит иглу ― нет нет нет высовывайся уж потом, когда Эш перестанет хоть на миг чувствовать себя таким воодушевлённым благодаря Грейзеру. О, малыш, проведи с ним всё грёбаное лето на грани су-ма-сбро-дства ― он тебе сердце в руки вложил ― выменял на твоё.* * * Сентябрь обещал быть тёплым ― так что в первый учебный день Эш был в приподнятом настроении. Ещё успеют надоесть октябрьские-ноябрьские холода, а пока ― солнце ласковое-снисходительное, как отец любящего семейства ― ладно уж потусите ещё немного. С Джеком они лепили полароидные фотки в Эшеров шкафчик ― пришлось пожертвовать парой стикеров-напоминалок, но не то чтобы Эш жалел. Вздохнул только горестно ― похохотав над Джековым первый учебный день блин а ты уже дерьма понаклеил это чё химия? ― и приободрился, прицепляя на кусок скотча очередную карточку. Если б ему в мае кто сказал о такой херне ― ну вдруг нашёлся бы счастливчик, побродивший в будущем, ― Эш бы в лучшем случае поржал. А теперь гляди, дорогой, ― не ты ли так любовно общие фото разглядываешь, несмотря на то что кругом шарахались малолетки. ― О, я помню, ― Джек показал ему, слабо махнув, ту, на которой они сидели на покрытии в скейтпарке, хохоча и меряясь синяками. А Эш вот даже вспоминать не хотел ― и скептически улыбнулся. ― Потом ты чуть не сломал руку. Слава яйцам, обошлось ― рука-то рабочая. Хорошо, что не убился. Эш хохотнул, отняв фотокарточку и бережно приклеив её со сделанной пятнадцатого мая, углом закрывая дату их первой ёбли ― дёрнул же чёрт Грейзера черкнуть маркером на лицевой стороне. ― Мир лишился бы амбициозного химика, ― язвительно заметил Эш. ― А я ― любви всей моей жизни. Эш приклеил ещё одну ― на которой Джек, скалясь, наваливался на него всем телом. Вроде бы ― августовская, сделанная мамой ― когда она наконец смирилась с тем, что девчонку Эш домой не приведёт. ― Погнали уже, педант, ― первый учебный день заедается мороженым. ― Джек схватил его за руку и потянул на себя. Эш, улыбнувшись, только дверцей шкафчика успел хлопнуть и уставился в его затылок ― кудрявый-нестриженый. Джек ― влюблённый-возлюбленный, и здесь арифметика тоже простая. ― Обожаю тебя, Грейзер. ― О, детка, не теряй энтузиазм до вечера.________________________? Cadbury ― шоколадная паста с разными вкусами.? Пол Маккартни и Мик Джаггер ― фронтмены групп The Beatles и The Rolling Stones. Вторые должны были стать ?бунтарской? альтернативой первых.? ?Мистер Клин? ― аналог ?Мистера Пропера? в США, универсальное чистящее средство.? Coors — марка пива США, довольно дешёвого и посредственного.? Polybius — якобы существующая игра для аркадных игровых автоматов, выпущенная в 1981 году и известная благодаря городской легенде. Она гласит, что игра — часть проводившегося американским правительством психологического эксперимента, а игровой процесс вызывал у игроков сильные психоактивные эффекты и игровую зависимость.? Albanese ― жевательные мармеладные мишки с разными вкусами.? Dum Dums ― сферические леденцы на палочке разных цветов и вкусов.? Хью Грант (род. 1960) — английский актёр.? Рита Хейворт ― американская киноактриса и танцовщица, одна из наиболее знаменитых звёзд Голливуда 1940-х годов; благодаря ей возник термин ?секс-бомба?.?? Wet ― одна из ведущих компаний по производству смазки.?? А?брахам Ван Хельсинг — герой романа ?Дракула? Брэма Стокера и экранизаций романа, специалист по оккультизму.?? Годива (ок. 990–1067) — англосаксонская графиня, которая, согласно легенде, проехала обнажённой верхом на лошади по улицам города.?? Плие — балетный термин, приседание на двух либо на одной ноге.?? Дактилоскопия — экспертиза по отпечаткам пальцев.?? Smells Like Queer Spirit ― кавер на песню Smells Like Teen Spirit (Nirvana) группы Pansy Division (американская панк-рок-группа, в песнях фокусирующаяся на проблемах ЛГБТ-сообщества, отношениях и сексе).?? Карлотта Гризи (1819–1899) ― итальянская балерина, первая исполнительница роли Жизели.