8. but you'll never be alone, i'll be with you from dusk till dawn (1/1)
но ты никогда не будешь одинок, ведь я буду с тобой от заката до рассвета( В субботу Эшер решил остаться дома ― сваливать не пришлось, потому что родители довольно шумно собирались ехать за покупками на первом этаже после полудня. Ави и Лондон Блу засели в комнатах ― Эшу показалось, что в последнее время они подозрительно тихи, словно на двоих разделили характер Уэнздэй Аддамс?. Обычно младшие всячески шумели-кричали-пререкались-эй-отвали-блин-ты-чё-совсем-обалдел, вынуждая маму подниматься к ним и спрашивать, в чём дело. Иногда Эшу это напоминало послевоенный детский приют ― даже если орущих ртов всего два. Прикрывшись проектом по химии, предназначенным для сдачи в конце учебного года, Эш отнекивался от ласкового маминого может прогуляешься на улице так тепло?, перед тем как они уехали, и засел за ноутбук. Грэм Чепмен? как-то советовал в автобиографии самопроверку на гомосексуальность. Способ достаточно прост ― завалиться в общественный транспорт в час пик, честно признаться самому себе, с кем бы хотел заняться сексом, а потом подсчитать результаты. Единственный общественный транспорт, на котором ездил Эш, ― школьный автобус, возивший детей совершенно разных возрастов, и он сомневался, что способ Чепмена можно считать морально приемлемым. И, конечно, в результате Эш не оказался бы геем ― и даже не бисексуалом. Tumblr и иже с ним подарил четырнадцатилетним девочкам тестики типа кто ты из винкс?, которые они пересылают подружкам и меряются результатами, как их ровесники в душе после тренировки ― членами. Эшу психологи подарили тесты на ориентацию, и в общей сложности он прошёл около пятнадцати с туманными результатами типа вам симпатичны парни. Слово симпатичны от создателей этих тестов явно к Грейзеру применить нельзя. Эш и сам не знал, что к нему испытывал, помимо бесконечного смущения-восхищения-привязанности, основанных на их давней-когда-то-исчезнувшей дружбе. И, может быть, влюблё не, с этим надо было завязывать нахер. Эш прошёл последний ― по шкале Кинси выбил себе неоднозначную четвёрку?. Нисколько, правда, не радовался, будто получил её за домашку, над которой корпел три дня с перерывами на ужин, ― знал, что не на все вопросы ответил честно. Больше всего его смутил о сексуальном влечении к своему полу, и, разнервничавшись, он стыдливо кликнул на нет не привлекают. От стыда за самого себя неприятно засосало где-то под солнечным сплетением. Отец всегда учил его говорить правду, будто Эш свидетель на присяге перед судом, у которого под предательски дрожащей рукой лежала Библия. А он жёстко наёбывал ― ещё и родителей вдобавок. Эш уже прикидывал, как скоро они доставят его в центр репаративной терапии? где-нибудь в лагере типа ?Путешествие в мужественность?, даже не дав побросать в рюкзак вещички, как только он нет, термин выйти из шкафа у Эшера с самим собой не вязался. Он, скорее, осторожно-боязливо из него выглянет, едва приоткрыв дверь на щёлочку, как Люси, вернувшаяся из Нарнии, и вместо крика я гей! промямлит нуу мн-нрвица-кое-кто. Водевиль, достойный Эбботта и Костелло?, блядь. Хорошие мальчики должны поступить на юридический факультет в Стэнфорде, вести тихую жизнь прилежного студента в общаге и в ответ на предложение сокурсников нахерачиться притворяться больным и по уши заваленным учебным дерьмом. А Эш выкинет фортель в виде каминг-аута. Сюрприз, мамочка и папочка, вы вырастили педика. В смысле вы прочитали кучу книг о воспитании детей и растили его среди маскулинных стереотипов типа мальчики не носят розовое? Он очистил историю поиска в браузере, когда внизу раздался звонок в дверь и спустя минуту-две в комнату ворвалась Лондон Блу. Эш узнал её, сидевший к окну лицом, только по угрожающему топоту ног и одышливости, словно препод по физре заставил её наматывать несколько кругов в назидание остальным прогулявшим тренировку. ― Чёрт. А если б я был не одет? ― возмутился Эш, не повернувшись к ней и развернув вкладку с недописанным рефератом. ― Да чего я там не видела? ― Лондон остановилась рядом, опёрлась о край стола ― детские пухлые пальцы с умилительными ямочками на костяшках. ― К тебе какой-то пацан. ― Джош? ― Я его раньше не видела. Эш нахмурился и переглянулся с ней ― Лондон Блу явно не прикалывалась. Ему показалось, она даже чувствовала себя растерянной и виноватой ― от того, что некоторые друзья старшего брата для неё относились к категории какие-то пацаны. Эшер ощутил укол совести ― больнее прививки под лопатку от дифтерии. В четырнадцать ты ещё возишься с младшими так, словно вы малышня в песочнице детского сада. В семнадцать ― малышнёй считаешь уже их и навязчиво отталкиваешь грозным я занят давай потом. Закрыв ноутбук, Эш поднялся и вышел из комнаты. Лондон Блу с любопытством шмыгнула следом ― Эшер почему-то не сомневался, что она замрёт за углом у верхней ступеньки и будет подслушивать, как Нэнси Дрю? на месте преступления. Он пересёк коридор ― и в голову закралось одно ебанутое подозрение. Но Эш попробовал себя вразумить ― не мог ведь тут оказаться ― Джек? Недоумение-радость-паника Эш и сам не понял что испытал ярче какого чёрта здесь забыл Грейзер. Он спустился с лестницы едва ли не бегом ― будто Золушка, готовая протянуть принцу ножку для туфельки. Вряд ли Джек фут-фетишист ― даже если хлестал его в ту пятницу по бёдрам. ― Здорóва, Мари Камарго?. ― Джек стоял в дверях ― в растянутом сером свитшоте со скейтом узкие джинсы с дырками неуклюжий-бойкий-неловкий олицетворение бунтующей молодёжи семидесятых почти. ― Как ты узнал?.. ― У вас дом зарегистрирован как штаб-квартира еврейской масонской ложи, ― перебил его Грейзер и добавил ― если вдруг Эш начнёт сомневаться: ― Нашёл в телефонном справочнике мамы. ― Он рассуждал на полном серьёзе ― взгляд только выдавал ― лукавый-со-смешинкой ну что за очаровательные морщинки у глаз. ― Спросил у твоего дружка. Грейзер возвёл глаза к потолку ― видимо, хотел дождаться реакции Эшера на антисемитскую шутку, но её так и не последовало. Он только рот тупо приоткрыл ― и понял, что выглядел как идиот, только когда кончик языка начал подсыхать. Собаки от радости виляют хвостами так, что задница грозит отвалиться, а у евреев падает челюсть, очевидно. ― Готов? ― вдруг спросил Джек ― на лице ни тени улыбки или даже намёка ― на что. ― К чему? ― Эш с недоумением качнул головой. ― Гонять на доске, детка, ― протянул Грейзер низким соблазняющим ― о нет, блядь, неужели он и вправду об этом подумал ― голосом ― и приблизился, пихнув его плечо своим. ― Надевай лучшие штанишки, Грейс Келли?. Эш усмехнулся ― вот, значит, через какой временной промежуток наступает это в другой раз. Если они засосутся снова и Грейзер предложит что-то ещё, Эш снова сошлётся на другой раз. Хорошим мальчикам такое даже не снится, малыш, ― а ты средь бела дня мечтаешь о от Грейзера приятно тянуло жвачкой ― разжевал, видимо, только что слишком сладко он быстро собрал слюну языком в уголке губ Эш глядя на это почувствовал влагу во рту. ― Э-э… Ладно, я быстро, ― пообещал он. Джек кивнул и демонстративно постучал по циферблату наручных спортивных часов: ― Засекаю, Энджел. Наверное, угрюмые подростки именно так и сваливают из дома ― не возвращаясь уже никогда. Эшу, правда, это не грозило ― он помнил, что должен быть дома к ужину. Он не возражал, когда Джек повёл его куда-то вдоль улицы ― неторопливым прогулочным шагом. Лондон Блу к его уходу отнеслась скептически и что-то невразумительно буркнула по поводу ужина и ох уж этих мальчишек, словно ворчливая старшая сестра, вынужденная опекать десятерых младших с шильями в задницах. Эш правда был благодарен Джеку, что тот выдернул его из дома. В своей комнате он бы скорее всего загонялся бесконечными неоднозначными тестами на ориентацию ― в который раз радуясь, что уроки секс-просвета в школе их не включали, ― и пялился бы на результаты типа вы стопроцентный гей, потому что в следующий раз попробовал бы отвечать честно. Пахло свежим тёплым ветром сухим как крекер асфальтом под подошвами кед он шуршал точно так же. И хоть грело солнце ― начинало, как театральный гримёр, накладывать загар на Эшеровы руки, ― он чувствовал покалывание от мурашек непонятное чувство вздымались волоски ― вдоль локтей и на загривке каждый раз, когда Грейзер мягко касался его краем рукава свитшота. А ещё ― Эш не разбирал, от кого из них сильнее-слаще-педиковатее пахло жвачкой ― Джек вновь его угостил. ― Ты уже не танцуешь, да? ― с интересом спросил Грейзер, сунув руку в карман. Эш покосился на него ― взгляд прямой, вид уверенный, ни намёка на потенциальное отступление, если он решит огрызнуться. Эш всё равно бы не смог ― Джек на этом поле боя его единственный союзник, и он не планировал делать из него врага. Их и так вокруг слишком много. ты сам виноват ― Нет. Уже нет ― три года как, ― Эш слабо улыбнулся ― вышло, видимо, хреново и вымученно, потому что Грейзер переменился в лице. Нет нет нет блядь Эшер знал эту эмоцию во взгляде ну только не ёбаная жалос нет ― сочувствие. Охерительно на самом деле, насколько тонка грань ― такая же, как между родительской заботой будь осторожен мы тебя ждём к ужину и родительским контролем чтоб к ужину не опаздывал ты ведь знаешь правила. ― А чё? Эш посмотрел перед собой, невесело усмехнувшись. Он ждал этого вопроса ― в такой же ёбаной формулировке. Грейзер, как хороший мальчик, не спросит с осторожностью а в чём дело может быть расскажешь? ― а швырнёт вопрос в лицо, как декабрьский снежок, ― не отвертишься. ― Не думаю, что это подходящая тема для разговора, Джек, ― но Эш всё-таки попробовал. Грейзер вдруг остановился ― осталось только протестующе кулак в небо вскинуть и ратовать за перемены, как бунтующий парнишка в толпе напротив Белого дома. ― Хочу узнать о тебе побольше, ― твёрдо сказал он. В голосе мелькнуло что-то стальное ― с таким из ножен вынимают мечи да кинжалы ― вжик. ― Зачем? ― ощерился Эшер, притормозив и обернувшись на Джека. Руки ― в карманы ― прячь их, детка, ты ведь снова забыл налепить пластыри на свои мозольки Джеки ведь не удержался бы от шуточки про дроч у Грейзера на лице мелькнуло что-то неуловимое. Эшу показалось, что растерянность, как у школьника, не знающего ответ на вопрос препода, но силящегося его то ли откопать в голове, давно забытый, то ли дождаться помощи одноклассниковских шёпотков. На этот раз Эш не будет тем, кто даст подсказку. Не-а, нихера ― во всяком случае, не сегодня. в другой раз Но Джек вдруг собрался с мыслями ― избавившись от вида растерявшейся малолетки ― и шагнул к нему на лице расплылась ух-мы-ло-чка пятничная нет блин ну только сука не она. неслучайные проявления гетеросе ― Детка, мы с тобой почти, ― заговорил Грейзер, сделав акцент на этом слове, ― трахнулись. Узнать о тебе побольше ― так же естественно, как Джимми Попу подрочить самому себе на концерте?. Эш скептически на него посмотрел ― на лицо человека, ожидающего, когда ханжи оценят пошлую шутку про дерьмо и мочу. Он нихера не знал, кто такой Джимми Поп, и это снова подбесило ― опять ощущение, что не усвоил материал в срок. ― Так ты расскажешь, почему бросил балет, Барышников? ― после короткого вздоха спросил Джек. Эш жестковато оборвал: ― Не сегодня. ― О, я копнул слишком глубоко, да? Хотя казалось бы… ― Грейзер вынул из кармана правую руку, повертел кистью и задумчиво ― с видом скульптора, изучающего модель, ― оглядел её. те понравится Щёки зажгло так, словно на них кипятка плеснули. ты в постели ряльно можешь бревном лежать те даж делать ничё не надо Поддавшись порыву, он схватил Джека за запястье ― прикосновение горячее-липковатое-мокрое опять вспотела рука надо было вместе с пластырями брать успокоительные сразу диазепам ебануть до состояния бэдтрипнутого торчка. ― Пшли-уже… ― прошипел он и поволок Грейзера вдоль улицы. И даже не хотел смотреть на его довольное лицо и прислушаться к попыткам замедлить шаг, упираясь подошвами в тротуар, ― лишь бы Эш подольше держал его за руку. Джек, конечно, повёл его тусоваться в скейтпарк, в котором Эш разделил с ним плитку Aero?? и пару банок Fanta ― на миг ему показалось, что, согретая солнцем, она в разы вкуснее обжигала язык пузырилась шипела оставляла в гортани сладкую-вязковатую слюну у Грейзера ― точно такая же. Эшу бы распробовать ― но он всё ещё с надеждой лелеял несчастную лживую четвёрочку по шкале Кинси. Как бы Джек его ни уговаривал, Эшер не катался на скейте ― друзья Грейзера к его приходу отнеслись с насмешкой-пренебрежением-скептически, со стандартным Вулфардовским чё такой пацан забыл в такой дыре? Финн глянул на них издалека ― и даже не подошёл, чтоб поздороваться с Джеком. Серьёзно, Эш понимал настрой его друзей. На Грейзера, впишись он с трудом в компанию Эшера, реагировали бы так же ― что этот конченый забыл рядом с такими как мы? Эш чувствовал себя потенциальной девушкой Плаксы??, которого ненавидела приличная семейка. И вся ситуация даже напоминала бы этакую комедию конца сороковых ― если б здесь был хоть один повод для смеха. Солнце красило скейтпарк в красный и рыжий тёплые цвета отражающиеся в глазах Грейзера и ― затерявшиеся на кончиках его пружинистых кудряшек. Он вытянул на покрытии длинные ноги ― дырки на коленках солнце подсвечивало-оттеняло золотистые волоски на них слабо пахло свежим потом ― Джек повыпендривался на шортборде перед Эшером. Он знал, что так делали те-самые-пацаны рядом с теми, кому симпатизировали. Что-то в их головах, наверное, замыкало ― что-то, что подталкивало на необдуманные-опрометчивые-всратые поступки. Пару раз Грейзер навернулся с кикера?? ― и едва не сломал указательный палец. Изломанный-хрупкий-храбрящийся ― скольких он, небось, уже сюда перетаскал и перед сколькими ― выделывался на скейте на манер Райана Шеклера??. Эш надеялся, что был единственным. Единственным, кому так у м е л о отдрочил Грейзер. ― Извини, ― сказал он внезапно, повернув голову к Эшеру. На лице ― слабая улыбка, хер знает в чём уже успел выставить себя провинившимся мальчишкой. Уроки будто не сделал ― и побежал вместо решения задач на свойства функции тусить с друзьями. Заметив, как Эшер нахмурился, Джек пояснил: ― За пацанов. Ну… За них иногда бывает стыдно. Ах это. Финн с Максом ещё не ушли и сидели в стороне ― клеили на двоих с переменным успехом симпатичную девчонку в тэнктопе??. Как только она поворачивала голову к одному, внимательно слушая, другой пялился на ворот ― рассчитывая, видимо, посмотреть на сиськи. Девчонка была без лифчика. Джек явно имел в виду не это. Он задумчиво покусал губу, снова уставившись куда-то вдаль, и Эшер поспешил его успокоить: ― Забей. Мне за своих тоже. ― Грейзер вновь обратил на него внимание, и пришлось сознаться: ― Они не знают формулу ортофосфата кальция. ― Ляпнул, Уилл Хантинг??. Я-то тоже. ― И Грейзер, качая головой, захохотал. Эш тоже ― слишком уж заразительно-хрипловато-по-пацанячьи. На самом деле были причины иногда стыдиться Джоша и Джонни. Хотя бы из-за невразумительного-на-выдохе хочется присунуть джулии она милая когда у неё нет пмс. Из таких хороших мальчиков вырастают мужчины, хер которых сродни многопользовательской игровой платформе. Грохнул чей-то скейт засмеялась девчонка над шуткой то ли Макса то ли Финна поправляя тэнктоп и обнимая себя за плечи солнце обводило-оглаживало лучами ободки пустых банок из-под газировки ― с рыжей засахаренной каплей на одной. У Грейзера губы ― в тон красителю напитка, во вкус ― его приторности. ― Ты и раньше был ёбаным Генри Доу??, ― задумчиво сказал Джек, покачивая носками кед, будто привлекая к ним внимание. Эш посмотрел ― новенькие. С чего бы, интересно. ― Но не таким задротом. И всегда носил рубашки. ― Лет семь назад. ― Ага. У хороших мальчиков в гардеробе рубашечки на каждый день по цвету для понедельника нейтрально-серая для среды розовенькая-отутюженная за неё обязательно назовут маленьким педиком. мальчики не должны носить розовое Потому что этот цвет девчачий. Пусть так ― Эшеру он нравился. Розовый к лицу Энни, которая была ему другом, розовый от заходящего солнца окрашивал правую часть лица Грейзера ― которого он люб или нет. В семнадцать легче всего затеряться в чувствах ― своих и чужих. ― Бля, ты был такой хорошенький, когда вставал на пальчики и вытягивался, ― умилительно продолжил Джек, заулыбавшись. Здорово оставить о себе приятные воспоминания ― хотя бы за это не мучила совесть. ― Ща ты и не так умеешь, да? Грейзер будто поник-закрылся-замкнулся ― и сел по-турецки, обхватив щиколотки руками крест-накрест. Жест не надо не возражай пожалуйста ― будто воспоминания о том, что Эш танцевал балет, и возможность связать их с настоящим единственное, за что держался Джек. Эшер умел обрезать самые толстые нити ― будь он хоть армированными: ― Да уже особо никак. Он старался вытравить из голоса сожаление ― как на похоронах человека, о котором принято помнить только хорошее и не омрачать его уход соплями. Наверное получилось. Они помолчали ― Джек опять смотрел вдаль что-то пытался разглядеть дышал глубоко ветер крепчал доносил до Эша запахи ― его волос кожи тела одежды выдохов с апельсиновыми после Fanta нотками. Он вдыхал ― жадно жадно жадно, будто вот-вот перекроют кислород. У чувств тоже есть цвета, у надежды розовый ― она родом из детства. ― Ты был мне нужен, ― вдруг сказал Эш. ― Тогда. Грейзер словно встрепенулся ― и повернул к нему голову. Склеры подсветились тёмно-сиреневым в тени блестящие как флуоресцентные Джек весь вот такой ― за-во-ра-жи-ва-ю-щий ― как он мог оставаться таким красивым, будучи таким поломанным, Volkswagen семьдесят третьего года выпуска на автосвалке, без руля и скрежещущий, по сравнению с ним выглядел только сошедшим с конвейера. ― А ща? ― спросил он ― и прищурился. Эш подумал, что с подозрением, на деле ― от ветра, послезавтрашнее лето несущего. Кто-то вскрикнул сзади под шутливый мат и бах! ― колёс по покрытию, опять они слушали нигерский рэпчик из чьих-то колонок. Джеку подавай Синатру и Перри Комо небось ― со всей его любовью к отсылкам к прошлому. Их с Эшеровым ― в том числе. Он кивнул Грейзеру в ответ, коротко облизнув губы. Слюна всё ещё сгущённая от газировки, язык наверно рыжий такой цвет смывается глубоким поцелуем. Попробуй только сказать, что Грейзер тебе нужен, родителям, малыш, ― дерьма в свой адрес не соберёшь. Эй, ведь растили и д е а л ь н о г о сына ― и как ты нам отплатил? ― Обманываешь, ― недоверчиво-ласково сказал Джек, приблизившись. Наклонился вдруг ― явно недвусмысленно Эшеру видать пару сковырнутых акне на переносице и бороздки от неумелого бритья над верхней губой ах эти шестнадцатилетки. Он помотал головой ― и попробовал посмотреть Грейзеру в глаза. Вышло нервно-хреново, словно в кабинете школьной медсестры на стандартном осмотре при просьбе снять джинсы. ― Нет? ― переспросил Джек с усмешкой. Хорошие мальчики должны говорить только правду ― от вранья у тебя рот лопнет сынок ты знаешь? Эш в этот раз боялся не примет-родительских-страшилок ― а того, что Джек опять вдруг куда-то возьмёт и денется, будто воображаемый друг, при общении с которым все стараются тебе подыгрывать. У Грейзера от солнца глаза словно изнутри светились он им напитался за день как флуоресцентная звёздочка из далёкого детства Эшу нравилось как они горели ― глаза-звёздочки-глазаглазаглаза. ― Ты сам должен созреть в этот раз. М? ― Джек доверчиво приподнял брови. М? ― мягкое-ласковое-нежничающее можно потрогать будто смять в сахарный комок как всполох сладкой карнавальной ваты. Эш кивнул, как в трансе, ― у Грейзера василисков взгляд, приворожить наверно способен. Он только что ощутил прикосновение ― Джек снова мял его ладонь в своей. Скорее всего долго ― а мурашки вдоль рук Эш почувствовал только что. Грейзер по дороге до дома Эшера ― вызвался проводить его, будто девчонку в сумраке наступившего вечера, ― нёс какую-то чепуху о факультативах ― настолько убедительно, что Эш почти уверил себя: странный разговор в скейтпарке ему привиделся-послышался-приснился когда-то. Зато он узнал, что Грейзер обожал американскую литературу ― учебник, выходит, зачитал до дыр при подготовке к SAT, а не вырывал из него по страничке в порыве гнева на этих гондонов из девятнадцатого века. Эш снова не успел к ужину. Мама, должно быть, точно обиделась на него ― и это чревато её недельным молчанием профилактики ради. Будто Эша как-то могла задеть её голодовка ― менять трусы и лепить себе сэндвичи он ещё в три года научился. Дома, как обычно бывало, его никто не встретил ― только четыре пары аккуратно выставленной у входа разноразмерной обуви. Пятая пара, дополняющая их, раньше внушала спокойствие, теперь ― безразличие. Эш даже при этом знал, что у него не все дома. Мама смотрела вечерний выпуск новостей в гостиной ― репортаж о наводнении в какой-то тропической стране настолько её захватил, что она не сказала стандартного привет милый/дорогой/сынок/эши/солнышко/мал Эш предпочёл бы, чтоб она наконец начала ограничиваться эш. Он поднялся к себе комнату, рухнув на кровать, ― голые горячие от загара руки приятно обволокло прохладой. Джек кинул ему запрос на добавление в друзья ― ещё когда они вышли из скейтпарка ― я думал у тя на аве твоя фотка в балетной пачке ну что за милашка. Эш принял. Малолетки это считают выходом на новый уровень отношений ― потому что сразу последует неловкое хэй с тупым не вяжущимся в контекст эмодзи. Скрипнула дверь ― и Эш поднял голову. Слишком неловко-неуверенно ― он по одному только этому звуку узнал бы, что заглянула Лондон Блу, просунув в проём круглое лицо. ― Мама обиделась, ― негромко сообщила она. Не то чтобы это новость ― но Эш ничего не ответил, вместо этого повернувшись набок и подперев голову рукой. Лондон помялась у двери ― всем своим видом показывая, что это ещё не всё. А потом спросила: ― Можно к тебе? Она дождалась кивка и запрыгнула к нему на кровать, пристроившись рядом. От Лондон Блу пахло, как от всех младших сестёр, ― домом, выпечкой, детским шампунем без слёз, сколько бы она ни отнекивалась, что уже им не пользовалась, и чистой одеждой ― даже если на воротнике футболки с Joy Division белела засохшая зубная паста. ― Как ты мог пропустить Шаббат?? и ужин? ― требовательно спросила она. Лондон Блу подрастёт и будет раздавать ему подзатыльники, следующие после как ты мог? ― превзойдёт не решающихся на это родителей. ― Я хорошо провёл время, ― Эш пожал плечами, играясь с длинной прядью её русых волос. Удержался от того, чтобы зажать её над верхней губой, как усы судьи времён Гражданской войны США. ― Что за парень? В её голосе слышались любопытство младшей сестры ― и строгость окружного прокурора. ― Джек, ― ответил Эш. ― Мы с ним дружили раньше. ты сам должен созреть в этот раз м? ― М-м… ― многозначительно протянула Лондон и уставилась в потолок. Это потому, что он не лукавил, и она это чувствовала. В ином случае начала бы, наверное, щекотать ― или что там обычно делают младшие сёстры, чтоб добиться ответа от старших братьев, успевая грозить я всёёё маме расскажууу. Эш снова лёг на спину, выпустив её волосы из руки. Если раньше ощущение пряди ― по-детски мягкой ― могло его успокоить, то теперь ― не-а, нихера. Да ты растёшь, малыш, ― и привычки со временем при-е-да-ют-ся. Но с Лондон Блу было уютно ― когда она не кричала и не взбиралась на него, пихая с криками помоги с домашкой ну какой из тя старший брат-то а. Однозначно херовый. Как и сын, видимо. ― Когда мне будет семнадцать, я тоже напьюсь на тусовке, ― начала она вновь голосом девочки, закрывающей глаза и говорящей я мечтаю о домашнем пооони. Когда её детские желания успели смениться мечтами о порче репутации идеальной семьи. ― Только приду домой не на следующее утро, а на следующий вечер ― побью твой рекорд. Сомнительная спортивная дисциплина, в олимпийские соревнования точно не войдёт. Эш хохотнул ― настолько забавно было слышать это из уст двенадцатилетнего ребёнка. ― Тебе это не нужно, ― он вздохнул. ― Если не хочешь, чтоб тебя возненавидели родители. ― Ага, и из завещания вычеркнули, ― фыркнула она. Наверняка и глаза закатила ― любимый жест малолеток, корни которого растут из немого ну ацтааань. ― Ты неплохо встряхнул родителей, вообще-то. А мы-то думали, они могут вертеть тобой как хотят. Эш не отрывал взгляда от потолка ― по нему ползли полосы от фар паркующихся у соседних домов машин люди возвращались в дома со своими и д е а л ь н ы м и детьми хорошими мальчиками и девочками а от Эшера отвернулись ― чуть ли не все. и не отпускай мою руку эши Зато у него снова был ― Джек.________________________? Уэнздэй Аддамс — мрачная угрюмая девочка из серии комиксов ?Семейка Аддамс?.? Грэм Чепмен (1941–1989) — британский актёр, композитор и участник комик-группы Monty Python. Он совершил каминг-аут в середине 1970-х на шоу Джорджа Мелли, став одной из первых знаменитостей, сделавших это публично.? Шкала Кинси — попытка измерить сексуальную ориентацию по шкале от 0 (исключительно гетеросексуальная ориентация) до 6 (исключительно гомосексуальная ориентация). Значение цифры 4 ― ?Преимущественная гомосексуальность, неслучайные проявления гетеросексуальности?.? Репаративная терапия — методика, направленная на ?исправление? сексуальной ориентации с гомосексуальной и бисексуальной на гетеросексуальную.? Эбботт и Костелло — американский комедийный дуэт начала 1940-х годов, выступавший на радио и ТВ.? Нэнси Дрю — литературный и киноперсонаж, девушка-детектив. Впервые появилась в книге ?Нэнси Дрю и тайна старых часов?, опубликованной в 1930-м году.? Мари Камарго (1710–1770) ― французская балерина, прославилась виртуозным танцем.? Грейс Келли (1929–1982) ― американская актриса и модель, 10-я княгиня Монако.? Джимми Поп (род. 1972) ― лидер группы Bloodhound Gang. Известен шокирующими выходками на концертах: рвотой, мочеиспусканием, мастурбацией, осквернением флагов, демонстрацией половых органов.?? Aero ― пористый шоколад от Nestlé.?? Отсылка к фильму ?Плакса? (1990), сюжет которого разворачивается в 1954 году и строится на любви красавицы Эллисон, принадлежащей классу ?богачей?, и хулигана Уэйда Уокера по прозвищу ?Плакса?.?? Кикер (сленг.) — маленький трамплин.?? Райан Шеклер — американский профессиональный скейтбордист.?? Тэнктоп ― безрукавка свободного типа, часть стиля скейтеров.?? Отсылка к фильму ?Умница Уилл Хантинг? (1997), главный герой которого, Уилл Хантинг, — человек с феноменальными врождёнными способностями и великолепной эйдетической памятью.?? Герберт Генри Доу (1866–1930) — американский химик-промышленник, один из пионеров электрохимии.?? Шаббат — седьмой день недели в иудаизме, суббота, в который Тора предписывает евреям воздерживаться от работы.