2. we are the reckless, we are the wild youth (1/1)

мы отчаянны, мы необузданны и молоды( Хорошие мальчики не просыпались утром субботы в чужих спальнях ― исключительно в своих, под запах свежих панкейков с Nutkao? и мамино доброе утро милый надеюсь хорошо спал? Эш запаха субботних панкейков не чувствовал ― и, ещё не открыв глаза, понадеялся, что у него просто заложило нос ― кто-то в доме Тома открывал на первом этаже окно, чтобы выветрить сигаретную вонь. Он приподнял веки ― с трудом, потому что опухли. Ах да, он вчера вы пил? жрал? В каком количестве? Эшер не шевельнулся, глядя перед собой. Окно, не задёрнутое плотными рыжеватыми шторами, белая тисовая тумбочка, цветастый абажур, как из рекламного каталога годков этак пятидесятых, на тумбочке ― женский роман в мягкой обложке, что-то про страсть под луной или полночную страсть. Постельное бельё пахло душистым кондиционером ― Эшерова мама предпочитала полоскать дважды, потому что у Лондон Блу аллергия. Он сориентировался ― спальня уж конечно не его, ни намёка на привычный минимализм ботаника. Явно родительская ― судя по дешёвенькой книжонке и широкой двуспальной кровати ― матрас не проваливался, ортопедический, кто-то из предков Тома страдал сколиозом. С этим он благо разобрался ― хотя не то чтобы это отменяло нарастающее беспокойство. Потому что в это время ― и задолго, блядь, до этой минуты ― он должен быть дома. Удивительно, как в дом Тома не ввалилась служба спасения/полиция/ФБР/ревущая ?скорая? во главе с Эшеровыми родителями ― повезло, нехера сказать. Эш не знал, кого благодарить за то, что его местонахождение осталось неизвестным, ― Джоша и Джонни, Тома или бога. А может, эту сучку судьбу, подбрасывающую ему приколы в жизнь, будто он лабрадор, обязанный каждый раз ловить фрисби, ― вот так приятель молодец ещё разок! Он неловко отодвинулся от края кровати ― задницей наткнувшись на тело ― чьё-то. Вышла бы сценка для неплохого нуарного триллерочка, если б это тело не было тёплым, мягким и ― дышащим. Мерно-сонливо-с-сопением ― как дышат во сне, приоткрыв рты, дети. На его талии покоилась рука ― чужая, с расслабленными полусогнутыми пальцами на них по паре серебряных колец на безымянном и указательном потому что рука левая а кольцо на большом пальце было на прав поплся барышников да не мог не мог не мог он валяться в одной кровати с Грейзером ― с пацаном, которому вчера дро у Джека ловкая умелая горячая влажная от слюны ― и спермы ― рука, он пах ― потом-пивом-травой-жвачкой-раскалённой-кожей, будто солнцем согретой, у него член ― чуть искривлённый вле я б тя выебал прям тут Эш почувствовал, как зажгло лицо, ― последний раз он так покраснел, когда в пятом классе случайно ворвался в женскую раздевалку ― со старшеклассницами. Не потому, что они были полуголыми и от них пахло ванильным дезодорантом и свежим потом после тренировки, а из-за ласково-насмешливого ути какие щёчки. те понравится Эш мог бы закричать, как девчонка, состоянием которой воспользовался какой-то ублюдок на вечеринке. Ну или тихонько шмыгнуть носом от накатившего стыда ― как мальчишка, которого пацаны здорово облапошили в ?Монополии? и оставили без фальшивого цента. Но вместо этого приподнялся ― осторожно, чтоб не потревожить Грейзера вознёй. Загудела голова, Эш сморщился, сглатывая неприятный привкус во рту, ― вот вам, детишки, и пивасик, так се развлекуха, прямо скажем, лучше б не пил во-о-бще. Он кое-как сел, свесив ноги с кровати, и пошарил в переднем кармане джинсов, склонив голову. Что ж, он хотя бы одет ― уже неплохо. Эшер не знал всех этих нюансов, но вроде как после таких попоек малолетки просыпаются голышом и отползают друг от друга так, словно их застали за неприличными делишками родители. Он надеялся, что все неприличные делишки у них с Грейзером закончились в ванной ― хотя лучше б и не начинались. Это ещё можно было пережить ― и не такое дерьмо на плечи наваливалось. Найдя жвачку, Эшер быстро разжевал её ― и заметил возле паха на джинсах белёсую каплю ― его ли вообще. ты охерительный када кончаешь эши Ну нет нет нет, блин. Эш скорчил брезгливую мину, ногтем принявшись отскребать пятнышко ― нихера не помогло. Может, мама во время стирки примет это за молоко и упрекнёт, когда принесёт чистую выглаженную одежду горкой в его спальню, ― я думала ты уже взрослый осторожнее с вещами ладно эши? Лучше б она советовала ему быть осторожным с такими вот пацанами, серьёзно, кому нахер нужны эти не отстирываемые пятна. Джек зашевелился позади ― под ним зашуршало постельное бельё ― и что-то неразборчиво-глухо промычал ― уткнулся в подушку. Эш даже не повернулся ― если Грейзер проснулся, будет страшно встретиться с ним взглядом он скажет небось со вздохом как порядочно заебавшийся отец хулигана-малолетки ― посмотри чё ты наделал а ну вот чё ты наделал. Не то не то слово ― наворотил, блядь. Эш некстати подумал, что будет, если родители Тома прочухают, кто прикорнул на их супружеском ложе. Вспомнились их лица с фотографий ― какова вероятность, что на тэтчеровском безэмоциональном лице мамашки Тома проступит хоть одна морщинка от негодования. Они, наверное, и трахались с лицами типа первое правило бойцовского клуба не приводить дружков том мы всё узнаем. Узнают ― а дальше? Звонок в дом Эшера, короткий принуждённый разговор и долгий ― с Эшем, начавшийся со спускайся побеседовать. Он вдруг сдавленно сглотнул ― горло обдало слюной с мятным вкусом, на секунду даже обожгло, будто разрезанное вчерашними стонами-выдохами. Мама наверняка звонила ему сотню раз ― а голосовых с эшер ты где?? оставила вдвое больше. Телефон ― неужто он умудрился его проебать вместе с остатками стыда ещё в ванной. Эш лихорадочно перепроверил карманы, покопался во взрытом постельном белье по периметру задницы ― пусто, какого чёрта, блядь, здесь пусто. Он обернулся на Джека ― резко, собрав для этого максимум храбрости ― уж лучше сто тестов на взаимосвязь органических и неорганических веществ сдать, чем пялиться сейчас на Грейзера. К счастью, тот тоже был одет ― и окутан, как сугробами, взрытым одеялом. Джек лежал на животе ― расслабленно, сдвинув руку под подушку и уткнувшись в неё ― спал конечно. Или по-ублюдски притворялся ― пацаны вроде него способны на подобное, чтобы потом заорать доброе утро вьетнаааам! Майка задралась на пояснице ― с ямочками, очаровательно, блядь, Эш бы на них засмотрелся, но желтеющий синяк на ней и лиловый ― на шее привлекли куда больше внимания. Засос явно свежий, Эш не помнил, чтобы целовал его оой сладкий ты ща кусок от меня отгрызёшь ах-ха понежне-е ладно, блядь, память весьма услужливая стерва ― как официанточка в коротком фартучке в придорожной забегаловке вшивого Техаса: принесла заказ ― жри, приятного аппетита, дорогой. Эшер смущённо вздохнул и продолжил поиски телефона, наклонившись и оглядев пол ― и под кроватью ничего. Жалко, что монстров всё-таки не существовало ― Эш с радостью стал бы жертвой подкроватного, чтоб не испытывать стыда. И ― не расхлёбывать последствия. ― Пд пдушкй, ― Джек вдруг подал хриплый голос. Эш вздрогнул ― испугался бы меньше, если б его окликнули подобным тоном из-под земли на кладбище. Он сунул руку под подушку, кончиками пальцев нащупав телефон, и вынул его, попробовав включить ― разряженный. Да пошёл ты на хер, Стив Джобс, с обещаниями, что аккумулятор переживёт владельца. Можно сваливать. Эш приподнялся было, но сел обратно ― хотя нихера его здесь больше не держало. Разве что чувство вины перед Грейзером ― глубже ебучего Гранд-Каньона? ― и желание поговорить. Правда, Эшер даже не подозревал, как начинать такие разговоры ― явно не с погода хорошая а видел новый сериал от netflix а мы с тобой подрочили это ведь ничего не значит да? Наверное, не значило ― где-то в параллельной Вселенной или в ?Южном парке? ― Рэнди с Джеральдом? тоже не особо парились. Не значило, может, ― но надо извиниться или вроде того. Пусть Эш и слабо представлял, что Джек начнёт возмущаться ― да как ты смел руку в штаны мне сунуть сраный ты ботан? Коротко облизнув губы, Эш неуверенно протянул к Джеку руку и тронул за горячее плечо. Крепко спал ― или искусно притворялся, ― даже не дёрнулся. Эш позвал шёпотом ― не сработало ― и перевёл взгляд на засос на шее ― вблизи он показался багровеющим. ― Джек? Грейзер, блин. ― Эшер вновь тряхнул его плечо ― несильно, так могла бы дёргать муженька старая супруга с утра ― типа ты не помер там ещё? ― Джек? ― Ну чё те, Роза? ― наконец недовольно пробурчал он. Глаз не открыл, да и в голосе Эш не уловил злобы. Это, наверное, и хуже ― лучше бы Грейзер разворотил тут в порыве ярости полспальни, как заставший изменившую жёнушку мужик. ― Э… Пока? ― Он замер, не отнимая ладони от Грейзерова плеча и не сводя с него взгляда. Может, в других обстоятельствах Джек с взлохмаченными кудрями показался бы ему даже милым ― как со всех этих картин классицистов на библейские сюжеты, ― несмотря на то что в уголке губ засохла, белея, слюна после сна. ― Ага, ― сонно пробубнил он в ответ. Всё-таки не притворялся. Эшер вскочил с кровати, будто его окатили ледяной водой и простыни неприятно облепили кожу. Только сейчас он понял, как хотелось отлить. Он подошёл к двери, дёрнув за ручку, ― бах! ― закрыта. Эш запаниковал было ― как, заметив щеколду, отдёрнул её ― вырвавшись в коридор, будто узник из Бастилии. Обернувшись, он бросил на Джека взгляд ― и, прежде чем закрыть дверь, даже успел позавидовать его безмятежному сну ― словно Гек Финн, способный задремать где угодно. Последний раз родители так кричали года три назад ― когда Эшер выбрал углублённый курс органической химии на факультативы вопреки их ожиданиям, что он возьмётся изучать право. В тот момент он чувствовал себя пленником пиратского корабля, которого пускают по доске, трясущейся под ногами, ― и буквально ощущал, как в спину заточенными саблями тыкались родительские надо и пойдёшь по стопам отца. Эшер не хотел ― проторенные кем-то дорожки его не интересовали, как и адвокатская-юридическая-правовая деятельность в любых масштабах и проявлениях. То ли дело уравнения-задачи-оксиды-школьные-опыты с шипящими от реакции колбами ― и теория теория теория бесконечная зубрёжка он проснувшись внезапно ночью мог назвать формулу нонаконтатриктана. Эш с уважением относился к работе отца ― и считал его таким же непререкаемым авторитетом, как иудеи раввина, но не мог заставить себя полюбить то, что навязывалось. Начиналось это дерьмо с малых лет ― он в восемь вместо стишков для Санты, заученных соседскими детишками, без запинки декларировал Геттисбергскую речь?, будто в него дух Линкольна вселился. А потом ― бесконечное капанье в уши типа станешь адвокатом как папа или у тебя уверенный тон и большое будущее сынок. Словом, Эшер ещё раз ― ну, может, два ― выслушал бы возмущения выбранными дисциплинами ― поздновато, правда, уже, ― чем крики отца ты совсем потерял совесть что ли и причитания мамы мы тааак волновались божже, когда пришёл домой. На часах было около двенадцати, родители паниковали с одиннадцати вечера так, словно стали свидетелями теракта 11 сентября. Всё не так страшно всё не так критично эй мам всё не так на них уже не действовало. Эш конечно заслуживал любого наказания ― пусть и не понимал, будучи неблагодарным ребёнком, родителей, ― потому что сколько мы для тебя сделали? м? Он трусливо вздрагивал от этого вибрирующего м? ― и лучше всего запомнил, как побагровело лицо отца и на виске вздулась крупная вена. и чем ты нам отплатил? А ещё ― заплаканное мамино лицо, словно она вышла с сеанса трагического фильма о любви неизлечимо больных боже это же слёзовыжималка мам эй. Слёзовыжималкой себя чувствовал Эшер ― ощущая, как сердце пульсировало бумбумбум в висках вместе с шумевшей в ушах кровью. Мама ― в доме к его приходу не пахло сладкими панкейками, вряд ли у них был аппетит ― не должна из-за него расстраиваться. ты же понимаешь что так нельзя мама чуть с ума не сошла Тяжело иметь дело с ребёнком, способным выкинуть вот такое дерьмо. Конечно, Эш никого не убил, не ограбил, не избил ― или какие там возможные статьи отец уже успел ему припаять, ― но это ситуацию сглаживало примерно так же, как ебучая наждачка. Тяжело разочаровываться в детях ― потому что ави никогда бы так не поступил я уж молчу про лондон блу! Не поступили бы конечно ― они росли нормальными во всех отношениях детьми. Ави выберет на факультативы право годика через два ― о сынок мы так тобой гордимся ― и никогда не подрочит какому-то пацану, после вырубившись в спальне чужого дома с провалами в памяти размером с лунные кратеры. А все фотографии Эшера, когда он съедет в общежитие при универе, выбросят ― и с семейных фото вырежут ― на них будет зиять дыра с силуэтом неизвестного родственника, которого обвинят во всех грехах. И что Христа распяли ― тоже его вина. Так себе переспективка. В каждой семье были отбросы, те-кого-нельзя-называть, и Эшер боялся таким стать. Он вдруг живо представил, что на Хануку не получит ни одной открытки с изображением Гершеле? в бархатисто-сказочном снегу, ― и с достоинством принял наказание ― двухнедельный домашний арест. Что ж, по крайней мере, его детские фотографии останутся нетронутыми ― до поры до времени. Это был не первый домашний арест Эшера ― первый ему влепили вместе с фингалом, полученным от третьеклассника, потому что насилие не выход эшер ты не должен был давать сдачи. И тогда его, девятилетнего мальчонку, чуть ли не впервые назвали полным именем ― Эш даже помнил, как вздрогнул от рычащего отцовского р. После этого он несколько месяцев представлялся новым знакомым исключительно как эш ― боясь, что завершающая буква его имени произведёт такой же эффект на потенциальных друзей, как в своё время на него. Не первый домашний арест ― и, блин, вряд ли последний. За выходные, выползая из комнаты только за надобностью, он не вспомнил ни-хе-ра ― за исключением нескольких фрагментов, таких же незначительных, как вводные конструкции и эээ мм нууу от препода на лекции о свойствах брома. Что-то про кто там ещё блеванул и задорно-азартное Грейзерово нет том ты канеш прости но мы тут отмывать ничё не будем. Когда требовалось, память игнорировала его потуги вспомнить ― прикидывалась шалавой, которой мало пятидесяти долларов за ночь, потому что я стою дороже красавчик. Эшер как-то читал, что мозг стирает плохие воспоминания, блокирует их ― типа какого-то сигнала, как на АЭС, ― осторожно! утечка! освободить помещение! Может, и в его случае что-то подобное ― и он должен благодарить за это память, ― но жертвой ПТСР Эш себя не чувствовал. Но, в общем, в домашнем аресте был плюс ― ему не пришлось встречаться с Энни, а объяснить ей почему ты не отвечал на сообщения? что за отключенный телефон? значительно проще в мессенджере. Эшу хотя бы не приходилось подыскивать слова ― будто отбирая чечевицу от шелухи, как ёбаная Золушка. С Энни вообще отношения были натянуто-странными ― Эш до сих пор не понимал, кто у кого во френдзоне. Он долго мог восхищаться её красотой и очарованием ― было в ней что-то неуловимое, как во всех пятнадцатилетних девочках, только-только научившихся не царапать коленки лезвием при бритье ног, ― но большего Эш не ощущал. Привязанность если только ― как старшеклассники, бывало, симпатизировали подопечным из средней школы и курировали их вплоть до своего выпускного. То ли дело вовсе в том, что инициатива познакомиться исходила не от него ― а была озвучена невозмутимо-материнским ты знаешь энни которая живёт в соседнем квартале эши? такая хорошая девочка! О, блядь, он бы не удивился, узнав, что совместно с предками Энни они распланировали свадьбу детишек вплоть до состава букета невесты и цвета Эшеровых носков ― они ведь должны гармонировать с лентой в букете правда? А с кем гармоничнее было бы Эшеру, их волновало мало. Благо маме с отцом не довелось узнать ― о, блин, бог уберёг их сердца и уши, ― кому Эш в пятницу отдра не хочу слышать объяснений и оправданий вымойся чем это от тебя пахнет м? Подумаешь ― немного нажрался. Будто в семнадцать лет отец вёл образ жизни кроткого мальчика-хориста. Так мог бы подумать ― и сказать, наверное, ― Джек. Эш же считал, что наказание и упрёки заслуживал так же, как Жиль де Ре? ― расправы в своё время. В понедельник он постарался отправиться в школу с очищенными мыслями ― в итоге не спал чуть ли всю ночь, пытаясь сосредоточиться на идее надо выспаться, перебиваемой попытками вспомнить хоть что-то из пятницы. Спустившись на первый этаж и стиснув лямку рюкзака так, что рука вспотела, Эшер посмотрел на домашних. Те сидели на кухне ― Лондон Блу аппетитно хрустела кукурузными хлопьями, Ави намазывал бейгл? арахисовой пастой, удивительно, что они молчали и ни о чём не спорили. Хотя, возможно, родители успели раздать им наставления ― спустится эшер ничего не говорите. В список того, чего не стоило говорить, видимо, входило и пожелание доброго утра. Ничё-ничё, Эш не обиделся ― не неженка. На кухне звякнули тарелки столовые приборы аппетитно пахло она наполнилась семейным уютом ― тем самым, какой бывает на фотографиях с вырезанными родственниками и в семьях, где о них упоминать не принято. Что ж, день не задался с утра ― и Эш побаивался выйти из дома вообще, не то что войти в школьный холл минут через пятнадцать. Конечно, с буллингом и прочим дерьмом боролись ― но вдруг станут косо на него поглядывать и клеймить пидором. Да и вообще, блядь, ― что, если об этом уже знало полгорода, полштата, полстраны, полмира. Что, если об этом знало полшколы? Нет, Джек не из тех, кто стал бы рассказывать об этом в очереди в школьном кафетерии, лениво двигая поднос в ожидании порции картофеля фри, ― а я дрочил энджелу пятнадцатого мая и он не был против, ― но вдруг мог рассказать Том. Сомнительно, правда, что кто-то вообще потерял Эша с Грейзером в пятницу ― кому нужен скучный ботан, вгрызшийся в курс органической химии, и ебучий скейтер с сухими шелушащимися локтями, когда в доме полно бухого молодняка. Эш даже не стал завтракать ― не хотел портить аппетит семье, которая слушала America This Morning? по ABC, своим подавленным видом, будто на его глазах грузовик переехал шпица. Эшеру на миг показалось, что Кеннет Мотон рассказывал про тусовку малолеток в доме Тома и как один плохой мальчишка лихо отдрачивал одному хорошему мальчику в ванной, пока остальные блевали ― Эш помнил запах рвоты после, точно не своей, потому что во рту привкуса не было, ― на первом этаже. Показалось конечно. За проблему мирового масштаба не сойдёт ― трамп выступил с заявлением обнаружена новая дыра в озоновом слое в канкуне начались массовые беспорядки двое учеников старшей школы занимались взаимным онанизмом на подростковой вечеринке а теперь к другим новостям. Перебивая Мотона, с лица которого не сходило благодушное выражение а-ля доброе утро америка!, с кухни крикнула мама: ― Хорошего дня, милый! Эш не ответил ― вышел и прикрыл за собой дверь, сомневаясь, что хорошие дни для него вообще когда-нибудь наступят. В том, что он хотел избежать общества отца, который должен был отвезти детей в школу, он признался себе, только когда забрался в школьный автобус и занял неприглядное место возле окна с пятном на соседнем сиденье. Джошуа и Джонни не было, Джека или его знакомых ― во всяком случае которых видел когда-то в компании с ним Эшер ― тоже. В автобус набилось ещё несколько школьников ― стандартно угрюмых с утра или оживлённо пиздящих о выходе новой части Assassin’s Creed ― пока какой-то пацан из этой шумной компании не заткнул их, обломав любые надежды, ― это было фан-видео а не релиз долбоёбы. О, блин, ну нет ― долбоёб в автобусе всего один. В животе неприятно засосало ― то ли от ожидания школьного дня, хотя не то чтоб Эш его предвкушал, то ли от того, что не позавтракал. Он вспомнил встревоженное мамино лицо и её взгляд ты ведь голодный, перед тем как вышел. Хорош сынок, нехера сказать. Не успел Эшер войти в школу, шумевшую малолетками, как столкнулся с Джошуа ― тот, оказалось, ждал его и торопливо повёл в холл. ― Эш, какого чёрта? ― возмутился он. ― Не отвечаешь на сообщения, я трезвонил раз сто… Эшер остановился, смерив Джоша серьёзным взглядом. У того в ответ ― чуть ли не негодование типа какого хера ты так с нами обошёлся? Не то чтобы Эша трогало, что они с Джонни кинули его в незнакомом доме ― в конце концов это не истерический хоррор-квест с заданием выбраться из косой халупы с призраками, ― но мелькнула мысль, что они обо всём знали. Про него и Грейзера. ― Вы меня бросили в пятницу, Джош, ― сказал он. ― Как только мы пришли. ― Господи… ― Джошуа лишь вздохнул и устало потёр переносицу, словно говорил с отсталым детсадовцем, которого избегала вся группа. ― Энджел, ты не маленький. Подумаешь, дали тебе свободу действий. Когда б ты ещё так почиллил? ― Надеюсь, теперь никогда. Серьёзно, никаких больше вечеринок. ― Эш подошёл к своему шкафчику в холле ― в детском саду у него была наклейка с очаровательным грибочком из ?Марио? ― и открыл его, набрав код. Банально было ставить день и месяц рождения Лондон Блу. ― Что, даже на день рождения Пейтон не придёшь? Он в пятницу, ― напомнил Джошуа, прислонившись к соседнему шкафчику. Эш пятницы уже ненавидел ― и даже тон Джоша в стиле ну ты же помнишь помнишь да идём? теперь не убедил бы его. Ни за что, блядь. ― Знаю, ― буркнул Эш, выхватывая нужные учебники. Джошуа придирчиво покосился на внутренности шкафчика ― будто его бесил порядок и аккуратно наклеенные на стенке стикеры типа 05.19. реф. хим. и 3я задача стр. 291. ― Я под домашним арестом. ― Чё?! ― ахнул Джош, разочарованно застонав. Эшу показалось, во взгляде его мелькнуло сочувствие ― или что-то типа да так полжизни пройдёт чувак. ― Да. ― Он повернулся к нему, продолжив: ― Позавчера я пришёл домой почти в двенадцать дня ― в одиннадцать сорок семь, если точнее, ― и выслушал всё, что вообще мог услышать за последнее время. ― Эш с грохотом захлопнул шкафчик ― и Джошуа моргнул, с опаской покосившись на дверцу ― будто она могла отрикошетить в его вытянутое от удивления лицо. ― И теперь я под домашним арестом на две неде… Он не договорил ― кто-то деловито потеснил Джоша от шкафчика. Тому пришлось отстраниться. Эш не договорил ― узнал кольца на руке, которая ловко набрала нужный шифр и открыла дверцу шкафчика с металлическим лязг! жопа у тя охуенная ты в курсе? ― Здорóва, Нуреев?, ― Джек широко улыбнулся, повернув к Эшеру голову, и что-то бросилось ему в глаза в его взоре ― не-у-ло-ви-мо-е. Он чуть ли не всё бы отдал, чтоб распознать эту эмоцию ― приостановить-задержать-выцепить. Но лишь растерянно кивнул и стиснул лямку рюкзака. Грейзер неторопливо взял учебники ― у двух были порваны корешки, вроде бы английский и литература, судя по портрету Брэдбери в уголке, неужели он так их ненавидел, ― подмигнул Эшеру, закрыл шкафчик и ― свалил дальше по коридору. Он всё ещё вульгарно жевал что-то ― не ту ли резинку с клубничным вкусом и запахом у него слюна точно такая же и клейковатая ― после. Эш негромко сглотнул, глядя ему вслед. На знакомых ― он помнил пальцами их шероховатость, откуда, блядь, ― джинсах взад-вперёд раскачивалась цепь, пошловато хлещущая по левому бедру. ― Чё? ― отвлёк его от созерцания Грейзеровой задницы Джош. Эш дёрнул головой ― на хер на хер на хер это всё, ― встретившись с ним взором. Джош недоверчиво сощурился ― уж не подумал ли он о ― Э… Чувак, ты покраснел, ― вдруг сказал он. Эш покраснел гуще ― потому что ему об этом сказали. Если упрекают в блядстве, хочется вести себя ещё распутнее. Даже хорошим мальчикам. ― Всё нормально? ― М? ― Он потёр щёку, словно надеясь стереть эту красноту, как след от поцелуя любимой тётушки, приезжающей на Хануку без предупреждения, ― а твои ямочки становятся всё слаще медвежонок. ― Да, я… просто не завтракал. ― Дерьмовая отговорка. ― Идём ― опоздаем ещё. Эшер мягко подтолкнул Джоша в плечо ― и тот, казалось, выкинул из головы приветствие Грейзера. Может, потому что да грейзер с придурью по нему психушка плачет. А вот Эшер не мог ― пусть и мысленно радовался, что Джек учился в десятом классе и выбрал другие факультативы.________________________? Nutkao ― шоколадная паста.? Гранд-Каньон — один из глубочайших каньонов в мире (максимальная глубина — 1857 м).? Отсылка к 308-му эпизоду ?Южного Парка? (?Два голых парня в горячей ванне?), в котором родители двух главных героев Рэнди и Джеральд онанировали друг другу в джакузи.? Геттисбергская речь Авраама Линкольна — одна из известнейших речей в истории США, произнесённая 19 ноября 1863 года.? Отсылка к персонажу ханукальных рассказов Ицхака Башевиса-Зингера ― долгожданному первенцу Гершеле, названному в честь оленёнка, провозгласившего его рождение.? Жиль де Ре — французский барон, казнённый по обвинению в серийных убийствах детей.? Бейгл, или бейгель — еврейская выпечка. Аналоги в русской кухне ― бублики, сушки и баранки.? America This Morning ― американская новостная программа на ABC ранним утром. С 2019 года ведущие ― Кеннет Мотон и Джанай Норман.? Рудольф Нуреев (1938–1993) — советский, британский и французский артист балета.