Глава вторая (1/1)
По Аллее Всех Земель — и дальше, через квартал Лудильщиков — мы с Катришей смогли добраться до Ткацкого базара, засыпающего под ленивый гомон припозднившихся зевак и собирающих свои палатки торговцев — усталых, но довольных заработанным за день чармом.
Запрыгнув в отходящий от базара полупустой трамвай, мы покатились по проспекту. Катриша, непринужденно держась за поручень, смотрела в окно. Меня же больше занимали попутчики: две ведьмы, кутавшиеся в черные шали с ярким цветным узором из грезоткани, от которого у меня сразу зарябило в глазах; сурового вида мужчина с тонкими губами и ярко выраженными звериными метками — ни дать ни взять птица — фабричный управляющий, судя по связке амулетов на шее. И коренастый гном с узловатыми кряжистыми руками, сразу же начавший принюхиваться, недовольно поглядывая на нас.Учуял вампира.?Тебе бы, — подумалось мне, — не носом туда-сюда водить, а помыться и постирать собственную одежду?.От гнома несло пропитанной застарелым потом телогрейкой,а еще металлом, рудой и приторным запахом листьев курительной травки, к которой у гномов имелось известной степени пристрастие. Впрочем, решил я, обвинять его было бы неправильно — он явно из рабочих, вероятно, едет из того же квартала Лудильщиков на фабрику в ночную смену. Депрессивные районы Заскара, в которых им приходилось жить, славились потоками грязи и лужами радиоактивных отходов с радужными масляными разводами отработанного чарма, в которых плодилась всякая пакость, к которой причисляли и вампиров — озлобленных и отупевших от голода, тех, кто не смог найти в себе человеческое и потому опасных. Больше напоминая животных, они ютились по самым темным норам, изредка нападая на одиноких прохожих.?Но Катриша ведь не такая?, — с тоской подумал я, поглядев на нее. Она заметила это и ободряюще мне улыбнулась.Вдохновленный, я потерял интерес к гному и стал рассматривать ведьм. Странный это народ — ходят по улицам, спускаясь до самых низов, бормочут о Начале, судьбе и чарме.
?Богиня дает, — говорили они, — жизнь отнимает?.
Такие идеи находили отклик в сердцах простого народа, и на волне теологического успеха они подкрепляли свои слова раздачей похлебки для нищихи заботой о больных и прокаженных. Сестричество Ведьм с его историей, раскинувшейся на сотни тысяч дней, а так же мощной организационной структурой, охватившей все Доминионы Ирта, могли бы составить Лечебнице серьезную конкуренцию, вот только этому мешало незыблемое правило, которого там придерживались. Придешь к ведьмам раз — и они будут рады услужить тебе; придешь к ним второй раз, они и тогда не откажут в помощи. Но когда ты явишься к ним на порог в третий раз, ты либо остаешься у них в услужении, либо двери Сестричества закрываются для тебя навсегда.
Человек-птица был не менее интересен, чем другие пассажиры, но рассмотреть мне его не удалось — Катриша толкнула меня в спину, когда мы проезжали Парк Миражей. Подчиняясь, я вышел на следующей остановке.
— Дальше, дальше, — подталкивала она меня на мрачную тропинку, виляющую вдоль деревьев пустого парка. Не совсем пустого, впрочем: на площади копошилась горстка людей, собиравших концертные подмостки — установщиков, чармоакустиков и распределителей. На нас они не обратили ни малейшего внимания, и мы тоже не задерживались. По ту сторону парка Катриша отыскала неприметную лесенку, спустившись по которой мы оказались в Сосновом Проулке.— Вон та дверь, — показала Катриша и тут же нахмурилась. Коснувшись двумя пальцами рубиновой звезды у себя на воротнике — амулета обострения чувств и восприятия.— Что-то не так? — спросил я.— Что-то плохое случилось, — только и сказала она и ускорила шаг. Я следовал за ней по пятам.Дверь оказалась не заперта, и для меня уже не было тайной, почему — в мастерской чернокнижника оказалось людно. Пара человек в штатском без особых церемоний обследовала все, что было в мастерской — отодвигали стулья, обыскивали шкафы и ящики стола, перебирали записи и и шерстили книги на предмет спрятанной в них контрабанды; несколько человек в защитном камуфляже осуществляли, видимо, силовую поддержку.
Руководил всем приземистый субъект, на голове которого красовался знаменитый шипастый шлем с радужными переливами. Этот шлем не оставлял никаких сомнений, кто перед нами — то был Крабошляп, агент фабричной службы безопасности, или, как их еще называли, Хирург. — Что здесь происходит? — ровным голосом спросила Катриша. ?Силовая поддержка? при этом ненавязчиво переместилась к двери, отрезая пути к отступлению.— Здесь происходят следственные действия, — заявил Крабошляп. — Произошло преступление, виновные понесут наказание.— Солидно, — вздохнул я.Неожиданно радужные шипы развернулись в мою сторону.— Вы, вот вы, да, — обратился он ко мне. — Знакомы ли вы с чернокнижником, именующим себя Равенешем?
— Никогда не встречал его, — честно ответил я.— Ага! — подскочил фабричный агент. — Крабошляп уличил вас во лжи!— О таком тоже не слыхал, — пожал я плечами. Каким-то непонятным образом отсутствие в мастерской самого чернокнижника меня воодушевило, я не знал, в чем тут дело — то ли я подсознательно боялся этой встречи и потому почувствовал облегчение, когда понял, что она не состоится, то ли просто был рад некоему разнообразию, которое вошло в мою ничтожную жизнь.Как бы то ни было, сейчас на душе у меня было удивительно спокойно, и я — опять же, удивляясь самому себе — нагло стоял перед фабричным агентом, пользуясь своим правом не знать никого и ничего в этом чужом для меня городе.
Я ведь выживший из ума абориген из Кафа, что с меня взять.Даже сквозь прорези шлема я услышал, как Крабошляп задохнулся от возмущения. Катриша, видя, что надо спасать ситуацию, вежливо кашлянула:— Человек, называющий себя Равенешем, — произнесла она, — мой друг. Мы пришли навестить его. Где он?— Неизвестно, — угрюмо сообщил Крабошляп. — Пока могу только сказать, что на складе грезоткани, который находился под защитой его охранных амулетов, произошла кража. Вору удалось обойти Визгунов и вынести ...рулонов, — точное количество фабричный агент неразборчиво произнес вглубь шлема, наверняка специально. — Очевидно, что ваш чернокнижник — главный подозреваемый. Когда вы его последний раз видели?— Пятьсот дней назад, — при этих словах я вздрогнул. Ровно пятьсот дней прошло с тех пор, как Катриша нашла меня в Кафе, умирающего от жажды и теплового удара. Катриша как бы невзначай поглядела в сторону заблокированной двери. — Мы что, задержаны?В щелочках забрала загорелись злобные огоньки — Катриша спокойно выдержала этот взгляд.— Пока что нет, — проворчал Крабошляп. — Вы свидетель низкого приоритета. Запишите в этом бланке свое имя и место вашей работы — мы разыщем вас, когда вы понадобитесь.
Когда с формальностями было покончено, мы вышли на улицу.
— Ну и что ты об этом думаешь? — спросила она меня.— Я думаю, — улыбнулся я. — Что твой знакомый — редкого рода жулик.
_________________________________________________________WORK IN PROGRESSPLEASE STAND BY