Предисловие (1/1)

Анн Голон хорошо знала историю того общества, в которое вписала ?Анжелику?. Но ее представления об истории XVII века относились к ее собственному, индустриальному обществу – факты исторические, а оценки, трактовки, интерпретации современные. Характерной чертой французского общества со времен Генриха IV было противостояние и зависть между родовитой знатью и богатой буржуазией. Это противостояние с крутыми виражами прошло через весь Галантный век, Великую французскую революцию, XIX век с его революциями и перипетиями и было актуальным как минимум до Второй мировой войны. Буржуазия завидовала престижу древней знати и блеску ее жизни; знать, даже видимо сближаясь с буржуазией, тонко подчеркивала разницу в манерах, образе жизни, мировоззрении. Эта разница была обусловлена разными системами ценностей. Буржуазия лютовала, но перенять у дворян главного не могла, даже если понимала разницу (вот почему со временем аристократия слилась с богемой, а с буржуазией так и осталась лишь в переплетении). Дворяне же зависели от буржуазии в плане материального благосостояния. Герцог, граф или маркиз ты – ты обязан вести образ жизни, соответствующий своему положению, и не важно, что твоих доходов не хватает на твой титул. Вот и приходилось то родниться с богатой буржуазией, то просто брать взаймы или решать вопросы с финансистами, президентами парламентов, государственной администрацией. И принимать буржуазию (или вчерашнюю буржуазию) в своем обществе. Дворяне жили категориями чести и статуса, где доходы вторичны. Буржуазия жила категориями выгоды, а статус и блеск – это вишенка на торте, желаемая, но не насущная, насколько денег хватит, чтоб расходы не превышали доходы. Буржуа в глазах дворян – не имеющие достоинства. Дворяне (особенно придворные) в глазах буржуа– тщеславные глупцы. У каждой группы своя точка отсчета. То ли Анн Голон не могла чувствовать как аристократка, то ли не могла представить такое мировоззрение публике (не ?зайдет?), но она сделала со своими главными героями такой трюк: взяла все самое сладкое от дворян-аристократов и лишила их недостатков и уязвимостей, свойственных сословию, наделив, вместо этого, практическими буржуазными навыками и достоинствами. Чисто по-буржуазному: все лучшее сразу. Вот мы и зачитываемся, изучаем, некоторые даже статьи пишут. Этот фанфик можно было бы назвать букфиком на манер сонгфика; написан по следам книги Норберта Элиаса ?Придворное общество: исследование по социологии короля и придворной аристократии?. В фанфике даже не предпринимается попытка систематизировать, упорядочить, доказать. Это скорее пометки на полях книги. Читая ?Придворное общество?, я то и дело замечала, как Анн Голон ?вынимала? героев из дворянского и придворного этоса второй половины XVII века. Жоффрей де Пейрак и его мать кажутся опередившими то общество, к которому принадлежат, Филипп вообще наполовину вне его. Анжелика сильно странная для любого из своих кругов общения, и хотя мы видели ее жизнь в деталях и понимаем, как так получилось, однако по факту и она не от общества сего. Полагаю, что это все – своеобразная мерисьюшность, только не в характере, а в отношении к социальным реалиям XVII века. Казалось бы – блестящее аристократическое общество, породившее великолепный Версаль; но при рассмотрении с высоты опыта и ценностей ХХ века оно выглядит морально убогим и социально жалким. Ну не делать же своих любимых героев частью этого общественного недоразумения! А версальского блеска хочется… Вон, дворец и парк под боком, они всё помнят и, расцветая на глазах, напоминают о королевской красоте и славе самым чувственным образом. Исследование немецкого социолога Норберта Элиаса ?Придворное общество? считается классической работой. Предложенный в нем подход применяется для изучения истории любого двора, будь то двор короля Англии или гетмана Левобережной Украины. Работа посвящена формированию и функционированию придворного общества дореволюционной Франции, в основном при Людовике XIV. Именно при нем наметившиеся ранее тенденции проявились максимально, но механизм двора пока что выполнял реальные функции, не превратившись в выхолощенную оболочку, как при Людовике XV и Людовике XVI. Книга написана преимущественно простыми словами (кроме отдельных постоянно повторяющихся терминов), но сложными немецкими предложениями. Много повторов на разные лады, которые вроде бы и тормозят прочтение, но пробивают путь к осознанию и вписывают один и тот же элемент в разные контексты, в разные причинно-следственные структуры. В книге практически нет описания, как жило придворное общество (во всяком случае, анжеликофилки вряд ли узнают что-то новое), зато объясняется, почему оно жило именно так. Если интересен придворный и в целом дворянский мир ?Анжелики?, то книжка просто бесценная. В отдельных линиях интерпретаций я не вполне соглашалась с Н. Элиасом. Мне кажется, что он, опираясь на труд Эрнеста Лависса, слишком следует трактовкам герцога де Сен-Симона, по сути неудачника при дворе. Но для сопоставления с историческим фоном ?Анжелики? такие интерпретации, наоборот, очень интересны, потому что они выросли на том же поле, что и исторические воззрения Анн Голон.