Часть 3 (1/1)

—?Ян, с тобой точно всё в порядке? —?в который раз спрашивает Маша, хмурясь и с беспокойством заглядывая ему в глаза.Он мысленно усмехается: внимательность и упрямство делают Машу очень хорошим ангелом, но быть её наставником становится всё сложнее. Он не хочет обманывать её, но втягивать в свои личные переживания точно не станет. Да и вряд ли кто-то может ему помочь. После разговора с Михаилом стало только хуже: конечно, он предположил, что Марго затеяла какую-то игру, и её неоднозначное поведение?— часть продуманного плана. Эти обличительные речи неожиданно сильно раздосадовали, хотя Михаил не сказал ничего нового?— он говорил ровно то же, что и сам Ян последние три века, пользуясь практически теми же фразами. Марго служит злу. Марго?— демон. Демоны лгут.Сколько лет он предпочитал видеть подвох в каждом её слове и в каждом жесте, не слушая и не вглядываясь,?— просто из раза в раз повторяя эти заученные когда-то безликие факты. Не во имя вселенского добра?— лишь для поддержания хрупкого мира в собственной душе. Так было проще продолжать спасать невинных, проще похоронить воспоминания за красивым надгробием и никогда на них не оглядываться, так было проще жить с тем, что он выбрал не её. Какой соблазн?— ещё раз убедить себя в том, что Марго лжёт, притворяется, пытается сбить его с толку. Вот только сейчас он знает, что это не так: случившееся между ними было более настоящим, чем все слова, сказанные друг другу за три сотни лет. Отрицать это?было бы ложью?— очевидной и почему-то настолько отвратительной, что никаким благом её не оправдать.—?Сосредоточься на книге, у тебя осталось не так много времени,?— всё, что он отвечает Маше, и она со вздохом возвращается к изрисованным новыми знаками страницам. Это правда?— времени мало, но Ян в ней уверен: она практически сообразила, что от неё требуется, и не позволит очередной душе совершить непоправимое. Он здесь больше не нужен.—?Слушай, Ян, а если… —?Маша поворачивает голову и видит, что в комнате больше никого нет. —?Ну спасибо, блин,?— беззлобно бормочет она и кладёт книгу рядом с собой на кровать. Так или иначе, план у неё почти созрел.Переместившись, Ян оказывается на берегу в Межмирье. Последние два дня он практически не покидает это место; два дня?— совсем крупица, ничто в масштабах вечности, но для него время тянется до отчаяния медленно. Она не появляется, и он не знает, придёт ли она сюда завтра, через месяц, или же не придёт вовсе. Он не может искать с ней встреч: это опасно, это всегда было опасно, но теперь он действительно боится?— собственные мысли держат его на краю пропасти.Позволить себе поверить, что в Марго сохранилась хотя бы частичка света, и обмануться?— страшно. Осознать, что это правда, и обманулся он много раньше?— страшнее в тысячу раз.Думать, что она могла отказаться от него из любви?— больно. Допустить, что она в конце концов решила оставить его в прошлом?— просто невыносимо.Он не ищет с ней встреч сам, но запретить себе ждать не может. Она всегда возвращалась: напоминала о себе в самое неподходящее время, приходила посмеяться над каждой ошибкой и неудачей, находила его в любом месте, где бы он ни был; она не может просто взять и исчезнуть?— насовсем.Ян не представляет, каково будет снова её увидеть. Но он ждёт.***Толкнув тяжёлую дверь, Марго оказывается на улице; свежий ветер дует ей прямо в лицо, и она улыбается. Пройти несколько десятков метров, повернуть за ближайший угол и спокойно переместиться?— нет, вряд ли она сейчас может что-то делать спокойно, но это не важно, потому что он должен быть в Межмирье, она знает, чувствует, ей всего лишь нужно… У неё вдруг перехватывает дыхание, и она останавливается, привалившись к стене: внутри холодеет от страшной мысли. Что, если она не сможет? С ней явно что-то происходит, она уже не уверена, что силы по-прежнему при ней?— что, если ей больше не попасть туда, где ей тогда искать Яна??У Маши?! От этой идеи её передергивает; сжав кулаки, она заставляет себя дойти до арки и завернуть внутрь, во дворы. Кругом?— ни души, и Марго слышит только частый стук собственных каблуков по асфальту, а вскоре и его полностью заглушает шумящая в ушах кровь. Пожалуйста, думает она, закрывая глаза. Пожалуйста.Мерный шум прибоя мягко заполняет тишину, плечи сами собой расслабляются, и она выдыхает с таким облегчением, какого не испытывала, кажется, вечность. У неё получилось, и Ян здесь?— это она понимает сразу, прежде чем вновь распахнуть веки. Марго оказалась на краю утёса?— там же, откуда в прошлый раз переместилась домой, вернее, они переместились; даже в мыслях это звучит странно, ведь их уже так давно не существует. Опустив взгляд на руки, она видит, что белоснежная повязка исчезла без следа, но порез с запёкшейся кровью остался на своём месте, напоминая о себе лёгким зудом. Ожоги на правой ладони тоже никуда не делись. Что ж, другого она и не ждала.Она осторожно спускается вниз, на берег, чувствуя, что он совсем рядом; ступает по камням к самой воде, но голос неожиданно раздаётся у неё за спиной.—?Марго.Она улыбается?— вспышка счастья от его близости затмевает все прочие чувства, но это длится всего несколько мгновений; поворачиваясь, Марго невольно готовится к уколу боли от его неизменного безжизненного приветствия (Зачем ты пришла, Марго? Что тебе нужно, Марго?)Она смотрит на него, слишком взволнованная, чтобы хоть что-то прочитать по лицу, но он больше не говорит ни слова, и в какой-то момент ей приходится задать те же вопросы себе самой. Зачем она здесь? В голове крутится много ответов?— пожалуй, чересчур много?— но все они кажутся бессмысленно-жалкими.Мне нужна помощь.Я боюсь.Нет уж. Есть слова, которые она никогда не произнесёт вслух.—?У меня проблемы, Ян.Она всё-таки пришла.Ощутив особый внутренний трепет, безошибочно говорящий о её появлении, он осматривается и находит её взглядом: она там, на краю обрыва, ставшего негласным местом их встреч. Он наблюдает за тем, как Марго, немного постояв, поворачивается спиной к волнам, как порывистый ветер немилосердно треплет ей волосы, а полы расстёгнутого пальто чёрными крыльями разлетаются в стороны; почти слышит хруст камней под её ногами, скользящими по пологому спуску. Она выходит на залитый светом берег и останавливается, а шаги?слышатся всё отчётливее — его собственные, ведущие к ней.Снова увидеть её?— одновременно упоение и пытка; незыблемая ангельская сдержанность рядом с ней тает быстро и без остатка, безоружная перед свежими воспоминаниями о поцелуях, прикосновениях нежных прохладных рук,?её гладкой коже,?— остаётся лишь надеяться, что это не так явно отражается на его лице. Она молчит, словно ждёт чего-то; в её ясных карих глазах не видно ни затаённой вековой тоски, что он всегда старался не замечать, ни адресованной ему лично ядовитой усмешки, и это не все странности?— что-то в ней неуловимо изменилось, точнее, пропало, что-то, без чего она кажется необъяснимо хрупкой. Может, дело в перчатках, с которыми она раньше почти не расставалась. Он смотрит на её руки?— тонкие пальцы, ногти в цвет любимого вина, неизменное кольцо с крупным чёрным камнем, ничего необычного, совсем ничего, кроме…—?У меня проблемы.***Времени осмыслить собственные слова у Марго не остаётся: она едва успевает договорить, когда Ян, шагнув ближе, осторожно берёт её левую руку и разворачивает ладонью вверх. В его глазах отчётливо читается беспокойство, и ей становится не по себе.—?Кто это сделал? —?он наконец поднимает взгляд, и она убирает руку: не стоит привыкать к этим прикосновениям. —?Агнесса?—?Нет. —?Его предположение слегка сбивает с толку?— она будто забыла, с кем живёт под одной крышей. —?Вообще-то руку я порезала сама, для проверки,?— в ответ на немое удивление Марго показывает ему правую ладонь,?— после того, как увидела это.—?А это…—?Просто обожглась,?— лаконично отвечает она, припоминая тот дурацкий эпизод, и задумывается, не рассказать ли Яну и о странной реакции на Киру и Феликса?— она ведь чувствует, что всё это как-то связано между собой. Но что-то её останавливает.—?Они не заживают,?— скорее утверждает, чем спрашивает он, рассматривая её ожоги. Марго кивает. —?А раньше такое случалось?—?Нет, за триста лет ни разу,?— ей не удаётся сдержать нервный смешок, выдающий плохо скрываемое напряжение. —?Я подумала, ты можешь что-то знать об этом. Что нужно совершить, чтобы лишиться вечного бессмертия? —?вопрос вырывается сам собой?— ироничный, несерьёзный,?— и повисает в воздухе, оглушая своей неправильностью. Ян молчит, не спеша озвучивать очевидное: они двое?— по разные стороны, и бессмертие у них разное,?— а жаль, очень жаль, лучше бы он швырнул эту истину ей в лицо, как делал прежде. Тогда они хотя бы были на равных.?Ты забываешь, Ян?— я давно уже не ангел?.Кто бы говорил, да, Марго?—?Кто-нибудь ещё знает? —?он спрашивает так, словно это имеет какое-то значение. Лишнее напоминание о том, что у неё никого нет. В этом вся суть зла: неважно, как много сил сражается с тобой на одной стороне?— ты всегда сам по себе, наедине с собственной тьмой, тебе некому доверять и не на кого рассчитывать. Наверное, это не дано понять тем, кто никогда не покидал света… И как она могла хоть на секунду забыть о том, какая глубокая пропасть их разделяет? Марго чувствует подступающие слёзы?— треклятая, ненавистная слабость?— и отворачивается, не желая видеть в его глазах сожаление?— только не это, этого ей сейчас просто не вынести.—?Марго,?— он касается её плеча, и по телу словно расходятся волны успокаивающего тепла?— она и забыла, что он так умеет, забыла, как это прекрасно. Он явно хочет сказать что-то ещё, но медлит, а ждать она не может?— ей слишком хорошо рядом с ним, непозволительно хорошо, и с каждой секундой становится всё сложнее разорвать эту призрачную связь.—?Будь осторожна,?— последнее, что слышит Марго, прежде чем снова оказаться в мире живых.