Том l: Объятия холода. Глава 9: Песня остается прежней, или Сон в летнюю ночь (1/2)

Я пустой без тебя,

Как человек без

Морали,

Нас не разнять,

И жизнь хуже удара мечом.

Позабыв о привязанности,

Травлю твой голос

Кошмарами –

Как мерой предосторожности.

Я хочу распоряжаться

Своими снами так же,

Как ты дергаешь за ниточки

И напоминаешь о смерти.

Мне плевать, что они говорят,

Заковав все в цепях,

Сую руку в капкан лжи

В поисках способа

Свергнуть «лучи».

Возвращаюсь к тебе,

Как во вражеский лагерь,

Пытаясь угнаться

За миром проданной совести

Без доверия и верности.

Я залягу на дно,

Когда не смогу спать и есть

Без мыслей успеть.

Кутаюсь в твои объятия,

Как в накидку из меха.

Меня тянет назад,

Голоса за спиной твердят,

Что за мною следят,

И все срывы не заставят

Себя долго ждать.

Волнение бьет

По шрамам

И солнечному сплетению.

Туда, где поцелуи

Переплетаются с венами,

Ты вонзаешь ножи,

Говоришь: «Потерпи».

Кровь течет по запястьям,

Я как жертвенный агнец,

Которому не будет места

Ни в будущем,

Ни в настоящем.

***

Вэй Усянь забыл значение слова «волнение» много лет назад. Потому что оно было бесполезно и его эмоциональной сфере был нанесен серьезный ущерб. Бóльшая часть чувств и эмоций Вэй Усяня исчезла на Могильных холмах, стала как в грязь под ногами, которая не давала идти. Все, что он тогда делал — пытался выжать из себя свойственные всем обычным людям чувства. Но он не был как все.

На Могильных холмах Вэй Ин научился жить с пустотой. Золотое ядро стало не больше, чем болезненным воспоминанием о том, что владеть мечом как прежде он уже не сможет. Его идеальная жизнь закончилась одновременно с потерей ядра, и даже темное искусство это не изменило. Первое время Вэй Ин в отчаянии тешил себя иллюзиями, что темная энергия куда лучше. Он с головой погружался в обучение всех техник, изучал их все равно что пустые сокровищницы — напрасно.<span class="footnote" id="fn_39375594_0"></span> Вэй Ин думал, что сможет заменить одно на другое, но сильно ошибся.

А теперь он проживал свою третью жизнь.

Позабытые, затерянные в бессоных ночах и безумии чувства возвращались к нему и срывали нарывы, открывая его не зажившие гнойные раны. Вэй Ина ожидало заражение крови, если он не найдет способ справиться со всем этим. Он должен справиться, обязательно должен…

У Вэй Ина не было причин волноваться, потому что он знал: она не убьет его здесь. И все же он нервничал… Почему? Почему она на него так влияла?

— Вэй Усянь, ну что? — ее голос сочился весельем.

Вэй Ин ответил ей безрадостно:

— Ты же знаешь, что это бесполезно. Все мои ответы неправильные.

— Знаю. Но мне было и не нужно, чтобы ты что-то отгадывал. Я хотела выиграть себе время и подумать, вот и все, — она повела плечом. — Но все же интересно тебя послушать. Какой ответ ты выбрал на первую загадку?

— Глаза.

— Кровь, — усмехнулась она. — Что со второй? Когда небо ниже земли?

— Когда смотришь в воду? — Вэй Ин безразлично пожал плечами.

— Нет, Вэй Усянь. Когда Небеса расколятся надвое и упадут на землю, погрузив мир в хаос.

По коже Вэй Ина прошел мороз. Это было невозможно.

— То есть… Это правда ответы к свитку?

Она кивнула:

— Да, ты все правильно понял. И, надеюсь, они помогут тебе понять, какое уничтожение он может принести, если попадет не в те руки.

Вэй Усянь прекрасно понимал. Лучше чем кто-либо. В свои годы он так же опасался за Стигийскую Тигриную Печать.

— Как ты только могла создать это? — вырвалось у него.

Она странно взглянула на Вэй Ина и пожала плечами:

— Когда есть сила и знания… это происходит само собой. Люди не умеют использовать ни одно, ни второе во благо.

Вэй Ин ощетинился:

— Хочешь сказать, то, что ты создала, можно запросто оправдать твоим злоупотреблением силой и знаниями?

— Винишь меня сейчас? — хмыкнула она. — А разве ты поступил не так же? Создал Тигриную Печать только потому, что мог, а о последствиях ты не подумал.

Ее слова задели Вэй Усяня. Как она смела судить, не зная, на что ему пришлось пойти, чтобы свергнуть клан Цишань Вэнь, будучи совсем молодым? Он помог миру заклинателей освободиться от гнета Вэнь Жоханя и вздохнуть полной грудью, а эти бесхребетные праведники вонзили ему ножи в спину, присвоив все его заслуги себе. И не ей быть судьей, не ему быть оправданным, но Вэй Усянь хотел, чтобы она перестала сравнивать две абсолютно разные ситуации.

— Это другое, — упрямо процедил Вэй Ин.

— Неважно, — фыркнула она. — В конце концов, я преследовала свои цели. Мне было некогда думать обо всех этих алчных и жалких людишках. И не говори, что ты не понимаешь, о чем я.

Вэй Ин промолчал. Он подавил в себе желание спорить с ней и увильнул от этой щепетильной темы.

— К чему тогда загадка о принцессе Лин?

Она внимательно посмотрела на Вэй Ина.

— Да так, для общего развития тебе… — сказала она и вздохнула, словно вспомнив что-то. — Я люблю эту историю. Мне симпатизирует главная героиня. Та ситуация, в которой она оказалась не по своей воле… Такого не заслуживает никто. Мне жаль ее.

— Тебя что, тоже держали в плену и ты полюбила другого? — Вэй Ин вопросительно выгнул бровь. Он спросил первое, что удалось откопать в сундуках памяти об этой истории.

Она засмеялась так, будто он сказал что-то смешное.

— В моем случае это был один и тот же человек. До сих пор не верится, что я была настолько глупа… Хотя, чего это я с тобой тут откровенничаю? Ступай, Вэй Усянь. Твоего пребывания в этом месте на сегодня достаточно, — произнесла она уже менее дружелюбно. — Я пробуду здесь еще пару дней, чтобы дать тебе несколько ценных уроков. Завтра приходи в то же время.

Она подняла руку, собираясь щелкнуть пальцами и вернуть собеседника в реальность, но Вэй Ин вдруг остановил ее.

— Погоди.

— Что еще?

— Когда мы закончим…

— Да, да. Когда мы закончим, права на свиток будут у тебя и ты станешь его владельцем. Но пока главная тут все еще я, — ответила она скучающе, а в следующее мгновение мир поблек перед глазами Вэй Усяня.

***

— Как вы мне это объясните, Лань Цижэнь?

Цзян Фэнмянь был разъярен. Как они посмели тронуть Вэй Ина, его ученика?... Цзян Фэнмянь на миг задумался: кем Вэй Усянь вообще был в его жизни? Сыном некогда любимой женщины? Сыном почившего близкого друга? Злым демоном Старейшиной Илина? Незнакомцем?... Вероятно, последнее подходило лучше всего. Он был незнакомцем, в котором Цзян Фэнмянь все еще хотел видеть прежнего Вэй Ина. Несмотря ни на что, он обещал его защищать. А что теперь?

Лань Цижэнь молчал. Цзян Фэнмяню хотелось ни то горько рассмеяться в ответ, ни то ударить его побольнее.

— Что мне сказать его матери, когда я в следующий раз… приду к ней?<span class="footnote" id="fn_39375594_1"></span> — вопрос Цзян Фэнмяня прозвучал так удрученно и отчаянно, что Лань Цижэнь сжал губы в тонкую линию.

Цзян Фэнмянь не знал, что ему делать. Он всегда был слаб по сравнению со всеми женщинами, которых когда-либо знал. Они служили для него — жалкого и безвольного — настоящим примером отваги и благородства.

Эти недели вымотали Цзян Фэнмяня окончательно. Он забыл, когда в последний раз нормально спал и ел. Все резко изменилось. Вэй Ин изменился, и эти перемены пугали Цзян Фэнмяня. Еще недавно он провожал в Облачные Глубины задорного мальчишку с ветром в голове, а встретил… неожиданно взрослого и пережившего множество невзгод мужчину. Да, Вэй Ин уже не нуждался в нем, но он не мог отпустить его — своего маленького А-Ина, с которым они когда-то вместе считали звезды.

Цзян Фэнмянь устремил свой взор к небу. Где-то там за облаками скрывались десятки созвездиий. Что в этом мире помогло бы ему понять, где он ошибся? И почему? Он делал все так, как велел ему покойный отец: держал клан, правил честно и непредвзято, имел детей, жену — нелюбимую, но все же жену — и ни в чем не нуждался. А внутри его почему-то не покидала горечь от ошибки, чего-то безвозвратно упущенного…

— Поддержка Вэй Ина после всего мне непонятна. Полагаю, Лань Цижэнь, мне не стоит вам сообщать, что, когда Вэнь Сюй нападет на Облачные Глубины, на мою помощь вы можете не рассчитывать? — холодно бросил Цзян Фэнмянь.

Это было сказано под влиянием эмоций — которые он всячески старался подавить — и было абсолютно глупо. Но он устал просчитывать, использовать отношения с людьми в угоду себе, политике, ожиданиям общества или чему-либо еще. Впервые в жизни ему было плевать.

— Глава Цзян, я все прекрасно понимаю, но в таком положении мы не можем поступать опрометчиво. К тому же, если вам будет интересно знать, Вэй Усяню удалось легко отделаться только благодаря мне. Если бы я лично все не прекратил, они ни за что сами не остановили бы меня.

Цзян Фэнмянь резко повернулся. Это звучало как жалкое оправдание.

— Лань Цижэнь, правильно ли я понял смысл ваших слов? Неужели вы пытаетесь тем самым обелить себя?

— Нет. Я лишь пытался донести до вас правду, глава Цзян — отстраненно ответил Лань Цижэнь.

Ни один мускул на лице Цзян Фэнмяня не дрогнул, несмотря на то, что внутри него, словно лава, закипала кровь. Он сохранил наигранную вежливость в голосе:

— Да? Мне показалось, я прав. Что же вы, Лань Цижэнь, не стоит бояться признаться в том, что вас, должно быть, замучила вина. Но ничего, Небеса милостивы, а мы все иногда бываем на коротком поводке, если вы понимаете, о чем я.

Лань Цижэню надоели эти условности. Он вспылил:

— Послушай, Цзян Фэнмянь…

Цзян Фэнмянь грубо оборвал его:

— Нет. Это ты послушай. Мы знакомы не первый год, Лань Цижэнь, и друг о друге нам известно достаточно. Мне бы очень не хотелось портить наши хорошие взаимоотношения, однако… Случившееся выше моего понимания. Как это произошло, Лань Цижэнь? Ты ведь знаешь, как я отношусь к Вэй Ину, ты… — Цзян Фэнмянь сглотнул ком в горле при упоминании ее. — Если я сумел простить тебе тот давний случай с Цаньсэ, понимаешь, что Вэй Ина я тебе не прощу?

Лань Цижэнь побледнел. Он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, не в силах произнести ни слова. Его будто заставили разом вспомнить все свои грехи.

— Я…

Лань Цижэнь не закончил. Из цзинши до заклинателей донесся шум, и они, не сговариваясь, направились туда.

***

— Вэй Ин!

Когда Лань Цижэнь и Цзян Фэнмянь вошли в цзинши, они застали Вэй Усяня, который согнулся пополам от боли и Лань Ванцзи, который бережно придерживал его за плечи — так, чтобы не потревожить свежие раны от кнута.

— Что случилось?

Режущая боль в плече исчезла так же быстро, как и нахлынула, оставив неприятное покалывание. Вэй Ин разогнулся и, стараясь двигаться осторожно, привалился плечом к Лань Чжаню. Тот слегка склонил голову, позволяя ему опереться.

— Все нормально, — махнул рукой Вэй Усянь, стараясь казаться беззаботным.

Цзинь Цзысюаню в это слабо верилось. Он спросил:

— Да? И что это было? Очередная демонстрация твоей безрассудности, Вэй Усянь?

— Она пыталась тебя убить? — Не Минцзюе нахмурился.

— Нет, вовсе нет. Нам удалось договориться за ароматной чашечкой чая, глава Не, — попытался отшутиться Вэй Усянь.

Цзян Фэнмянь с тревогой посмотрел на воспитанника.

— Ты уверен, Вэй Ин? Мне стоит позвать лекаря?

— Нет, все правда в порядке, глава Цзян, — заверил Вэй Усянь.

— Тогда что она сказала? — озвучил Цзян Чэн волнующий всех вопрос.

— Хм… Назвала меня идиотом.

У Цзян Чэна округлились глаза.

— Погоди, чего? Она первая, кто не повелась на твое смазливое лицо? Дай я пожму ей руку!

— Кто-то завидует? — усмехнулся Цзинь Цзысюань.

— Еще чего, — фыркнул Цзян Чэн.

— Да ладно, — влез Вэй Ин, — не переживайте, она бы и на ваши чары не повелась. У нее слишком специфический вкус.

Он издал смешок, когда Цзян Чэн сверкнул глазами, словно молниями, а Цзинь Цзысюань поджал губы, выражая свое недовольство, и примирительно поднял руки.

— Ладно, ладно.

Цзинь Цзыяо обратился к Вэй Усяню:

— Вам удалось что-нибудь выяснить о ней, господин Вэй?

— Да, но я не уверен, — сказал Вэй Ин, качнув головой. — Мы договорились, что через два дня свиток станет моим, и за это время я должен выпытать у нее больше, потому что после связаться с ней будет невозможно.

— Это настолько важно? — удивился Не Минцзюе.

— Да. Она как-то связана с Вэнь Жоханем и Вэнь Чжулю. Я хочу выяснить, как именно, — Вэй Ин пожал плечами. — Может быть, получится.