Том l: Объятия холода. Глава 7: Кости, что не бросишь дважды (1) (1/2)

Акт l. И треснет лед.

Лед обжигает и трещит

Под тяжестью смирения и отваги,

Звенит в ушах ушедшею мольбой

О счастье, мире и согласии.

Лед обжигает и трещит,

Опора исчезает под ногами,

Весь мир мутнеет и искрит

От тихой веры, данной Небесами.

Лед обжигает и трещит,

Настанет время захлебнуться

Водою верной грусти и обид

Без шанса к прошлой жизни возвратиться.

***

В последующие дни Вэй Усянь старался держаться от Лань Цижэня подальше, а Лань Цижэнь — от него. Они избегали друг друга как огня. Вэй Ин не посещал его занятия и на все вопросы соучеников о том, почему же он не ходит, отвечал размыто. Напряжение между ним и Лань Цижэнем было заметно всем адептам, которые изредка обсуждали это во время приемов пищи. Лань Сичэнь воздерживался от упреков, потому что иначе своим поведением автоматически подтвердил бы правоту их домыслов. А допускать этого в сложившейся ситуации он категорически не хотел.

Да и к тому же у него были заботы поважнее: обучение и присмотр за взбалмошным и неконтролируемым Сюэ Яном. Забавно, но Лань Сичэню казалось, что Сюэ Ян с Вэй Усянем, которого он знал долгие недели до перерождения, были в чем-то похожи. Возможно, они оба не желали мириться с несправедливостью. Только вот Вэй Усянь не терпел несправедливость по отношению к окружающим, а Сюэ Ян — к себе.

***

Вэй Ин потерял счет времени. Стол библиотеки ломился от количества сборников и свитков, которые они с Лань Чжанем изучали в поисках ответов на третью загадку. Спина болела от усталости. Первый день не принес никаких результатов, а за окнами начинало потихоньку темнеть. Им стоило подумать над другими двумя загадками, однако Вэй Ин почему-то думал, что отгадает их без труда. Он не знал, почему так решил... Просто был уверен.

Он лег на спину и охнул, когда ощутил пульсирующую боль в пояснице. Лань Ванцзи отложил свиток в сторону и склонился над ним.

— Лань Чжань, я ни разу в жизни не чувствовал себя старым, — отозвался Вэй Ин. — Теперь, кажется, мой возраст догнал меня.

— Тебе всего-то больше тридцати, придурок, — послышался голос Цзян Чэна, который услышал его, поднимаясь по лестнице. Следом за ним шли Лань Сичэнь, Не Хуайсан и Цзинь Цзыяо, который приехал на обучение в Гусу вместо Цзинь Цзысюаня, занятого важными делами по укреплению своего статуса как главы клана. Не Хуайсан же, который прибыл в Облачные Глубины лишь к сегодняшнему утру, еще в письме поделился с Вэй Усянем всем, что удалось отыскать в Цинхэ, в их не очень богатой преданиями и историей библиотеке. И это, признаться честно, мало чем помогло — у них по-прежнему не было ответов к третьей загадке.

Вэй Ин приподнялся на локтях.

— Всего-то? Да я старше тебя больше, чем на двадцать лет, мелкий засранец.

— Тогда тебе пора учиться вязять. Иди в корпус к девушкам. Они будут рады, что у них появится новая подруга.

— Иди делай домашнее задание на завтра, — фыркнул Вэй Ин. — Учти, я тебе помогать не собираюсь.

— Вэй Усянь, не злись. Это плохо сказывается на волосах в твоем возрасте, — нарочито заботливо произнес Цзян Чэн. — Ты начнешь седеть.

Цзян Чэн со смешком увернулся от летевшего в него свитка, который — Вэй Ин правда не знал, как так получилось! — прилетел Не Хуайсану в лицо.

— Ай! Да что ж такое… — пробормотал адепт клана Не, потирая ушибленное место.

— Не Хуайсан, прости! — Вэй Ин пытался сдержать смех.

— Да, прости Вэй Усяня. Его просто зрение подводит, — поддел Цзян Чэн.

— Закрой рот, — беззлобно сказал Вэй Усянь.

Он со стоном обратно лег на спину. У него не осталось сил на препирательства с шиди.

— Вы нашли что-нибудь? — спросил Лань Сичэнь, подойдя ближе.

— Нет, — ответил Вэй Усянь со вздохом. — Нигде не сказано ни о каком «Красивом Нефрите».

Цзян Чэн выгнул бровь:

— А что с остальными загадками? Как там было?… «Что всегда одного цвета»?

— Да, — кивнул Вэй Ин.

Цзян Чэн с сомнением в голосе спросил:

— Небо?

— Нет. Это слишком просто.

— Может, бумага? — предположил Цзинь Цзыяо, присаживаясь напротив.

Вэй Ин задержал взгляд на свитках, лежащих перед ним на небольшом столе.

— Хм, возможно.

— Глаза, — без задней мысли добавил Не Хуайсан, устроившись между Цзян Чэном и Лань Сичэнем. Первый Нефрит, в свою очередь, странно покосился на него.

Вэй Ин тут же встрепенулся и сел.

— Не Хуайсан, хорошо, что в твоей голове еще что-то осталось! Ты гений!

— Я теперь даже не знаю, комплимент это или оскорбление, Вэй-сюн, — ответил Не Хуайсан, — но спасибо.

— Что ж, у нас осталось две загадки и два дня, — Вэй Ин постучал пальцами по поверхности стола. Он был доволен. Они сдвинулись с мертвой точки, и это было лучше, чем ничего.

— Кстати, пока вы были тут, нам объявили, что завтра после уроков каллиграфии будут тренировочные бои, — живо произнес Цзян Чэн. — Но не обычные. Учитель Лань Чан упоминал, что усложнит их при помощи талисманов.

— Да? Понятно, — протянул Вэй Ин задумчиво. Он силился вспомнить, происходило ли что-нибудь подобное в прошлом, во времена их обучения в Гусу, и не мог.

— А потом ночная охота, — добавил Не Хуайсан с долей разочарования.

Вэй Усянь удивился:

— Опять?

— Вэй Усянь, тебе память правда отшибло или ты притворяешься? — фыркнул Цзян Чэн. — Прошлая охота не состоялась из-за того, что на Цайи напали ходячие мертвецы, ты забыл?

А потом спокойная жизнь для них с Лань Ванцзи закончилась, подумал Вэй Усянь с грустью.

— Точно... — сказал он. — Тогда предлагаю не задерживаться здесь перед ужином.

***

Иногда Вэй Усянь задумывался, какой была бы его жизнь, если бы все сложилось иначе?

Вэй Ин задавался этими вопросами постоянно. Что, если бы он не дал обещание Цзян Чэну? Что, если бы дядя Цзян в тот день был в Пристани Лотоса? Что, если бы шицзе могла себя защитить? Что, если бы Вэй Ин не был так упрям и горд и согласился бы пойти с Лань Чжанем? Все было бы хорошо и никто бы не умер? Или лучше было, чтобы его никто не спасал?

Вэй Усянь не узнает этого.

Как и не узнает, каким человеком он мог бы быть без уродливых шрамов, что оставили ему прошлые ошибки. Это ведь неправильно, да? Глупо все еще сожалеть? Все еще надеяться, что кто-то сможет подарить ему прощение, — как чудо в новый год, в которое он уже давно перестал верить — смывающее с него всю боль и тяжесть, потому что самому избавиться от этого не получалось.

Но Вэй Ин знал: прощения не существует — как и чудес. Они были только в старых преданиях и сказках на ночь, рассказанных шицзе. Вэй Усяню остается лишь смотреть на бесконечные восходы и закаты и мириться с тем, что таким, как он, звезды не падают на руки.

***

Наутро Вэй Ин не чувствовал себя отдохнувшим. Он клал рис в рот и пережевывал. При помощи палочек. Не придавая никакого смысла своим действиям. Пресными — оттого и невкусными — были также приготовленные на пару булочки. Еда, обычно поднимающая настроение, сейчас совершенно не помогала ему отвлечься от мрачных мыслей, порождающих склизкое, прилипшее к коже напряжение. Жизнь вокруг него бурлила и играла яркими красками на улыбающихся лицах окружающих. Но сам Вэй Усянь ощущал себя пятном от пролитой на чистый лист туши. Лишним. Конечно, это не значило, что Вэй Ин готов был сорваться и забиться в истерике, но он прекрасно знал это состояние. Знал: все это копившееся в нем напряжение обязательно даст о себе знать. Сегодня или завтра оно лопнет, как желчный пузырь, и проест его кислотой изнутри.

Вэй Ин старался изо всех сил не реагировать на все взгляды, что бросали адепты и не адепты в его с заклинателями сторону. Их столик с разношёрстной группой из шести человек не мог не привлекать внимание. Как минимум, наличие Двух Нефритов за столом уже говорило о многом.

Цзян Чэн переглядывался с Лань Ванцзи, словно прося объяснить, что происходит и из-за чего Вэй Усянь так хмур. Он надеялся, что Второй Нефрит предоставит ему готовый ответ на этот сложнейший, непонятный ребус. Хотя, очевидно, должно было быть по-другому.

Но Лань Ванцзи внимательно следил за супругом и молчал. Ему было плевать, что это могло выглядеть странно, когда Вэй Ин рядом с ним балансировал на краю пропасти из своих разума и эмоций.

Цзян Чэну не нравилось, что теперь и Лань Ванцзи перенял настроение Вэй Ина. Он не выдержал и решил обратиться к шисюну:

— Вэй Усянь?

Тот дернулся и едва не выронил из рук палочки. Он выдохнул и со стуком положил их на стол, затем поднял взгляд на шиди.

— Да?

— В чем дело? — не отступился Цзян Чэн.

Вэй Ин вздохнул и сцепил руки в замок на столе.

— Чувствую, что попусту трачу время, сидя здесь и дожидаясь каких-то глупых тренировок. Будь моя воля, я бы занялся более насущными делами.

— Вэй Усянь, ты не можешь пропустить сегодняшние занятия. К тебе и так стали чересчур часто придираться, потому что ты...

Вэй Ин не дал ему закончить. Он нарочито холодно произнес:

— ... Занялся темным искусством. Знаю. Но мне совершенно все равно на это, ты знаешь. Я иду только ради того, чтобы не вызывать больше подозрений и не доставлять проблем Цзян Фэнмяню. На остальное мне абсолютно плевать.

Нельзя было сказать, что поведение Вэй Усяня в сторону заклинателей Гусу Лань не было оправданным. И все же...

Вэй Ин потер переносицу.

— Ладно, проехали. Мне не стоило так говорить, Цзян Чэн.

Цзян Чэн согласно кивнул. Он решил спросить о другом:

— Это ты... из-за этого так переживаешь?

— Если честно, из-за многого, — Вэй Ин покачал головой.

Дальше развивать тему никто не осмелился. Всем было достаточно его короткого признания. Трапезу они заканчивали в тишине, но Лань Ванцзи стало чуточку спокойнее от того, что Вэй Ин все же озвучил свои переживания, а не стал в очередной раз пытаться держать все в себе. Это стало неожиданным, но успехом, первой выстроенной ступенью в лестнице доверия, которой Вэй Ин не заметил, продолжая отвлекаться на разглядывание обеденного зала.

***

Урок каллиграфии прошел очень скучно. Как и всегда, Вэй Ин с Лань Ванцзи закончили все задания одними из первых и покорно дожидались остальных. Чтобы скрасить нудное ожидание, Вэй Ин решил подумать над загадками. Когда небо ниже земли? Но он быстро оставил эту затею, не в силах собрать мысли в кучу. Он с недовольным мычанием опустил голову на сложенные на столе руки.

Цзян Чэн, выполняющий последнее задание, покосился на него.

— Ты чего? — он ткнул его в плечо.

— Ничего, — Вэй Усянь поднял голову и резко принял прежнюю позу. — Ты закончил с заданиями?

— Ну почти… Доделываю последнее.

— Помочь?

Цзян Чэн усмехнулся:

— Твоих умственных способностей сейчас хватит на это?

— Ну ладно. Я просто предложил, — Вэй Усянь пожал плечами и отвернулся от шиди, ожидая его реакции.

Цзян Чэн спохватился:

— Эй! Ну я вообще-то не сказал, что не согласен… И когда это ты стал таким обидчивым, принцесса?

— А когда ты стал таким тупым? — не остался в долгу Вэй Ин. — Дай посмотрю, что там у тебя.

Цзян Чэн вручил ему свой листок.

Вэй Ин показал пальцем в место в предложении, где были пропущены некоторые слова.

— Ты не понимаешь, что нужно писать вот здесь?...

— Да.

Вэй Ин покачал головой и потянулся к Цзян Чэну, чтобы погладить его по волосам, словно маленького ребенка.

— Эх, что бы ты без меня делал, бумагомаратель ты мой.

— Эй!...

***

Лань Ванцзи и Лань Сичэнь брели по вымощенной из камня дорожке, ведущей из общего павильона к тренировочному полю, возвращаясь с собрания, на котором присутствовала лишь часть адептов. Остальным пришлось следить за тем, чтобы никто из учеников не нарушал порядок во время тренировок. Они хотели присоединиться к Вэй Усяню и Цзян Чэну (как минимум, Лань Ванцзи точно желал) и потренироваться с ними, если те не будут возражать. Но, придя, они явно застали картину, далекую от ожидания. Вэй Ина и Цзян Чэна они не заметили на поле среди присутствующих. Энергии их мечей, гласящие о том, что дрались они совсем недавно, были странными... Цзинь Цзыяо и Не Хуайсан, завидев Нефритов первыми, поспешили к ним. Они вышли из толпы учеников, которые закрывали своими спинами обзор и не давали разглядеть, что происходит.

— Молодой господин Цзинь, что стряслось? — спросил Лань Сичэнь.

Вопрос Лань Ванцзи прозвучал следом:

— Где Вэй Ин?

Заклинатели переглянулись. Перешептывания постепенно перерастали в возбужденный гул.

— Что-что они сделали? Ты это серьезно? Я ничего не видел... — удивленно произнес юноша, чьи ярко-золотые одежды принадлежали клану Цзинь.

— Да это ведь невозможно! — воскликнул другой адепт, стоящий рядом. — Я наслышан, что они оба не разлей вода. Что за кошка между ними пробежала?

— А вы... не знаете? — брови Не Хуайсана взлетели вверх.

Лань Ванцзи недобро нахмурился, и Не Хуайсан, побоявшись сказать что-либо еще, прикрыл лицо веером и взглянул на Цзинь Цзыяо. Тому ничего не оставалось, кроме как продолжить.

— Ну, как бы сказать? — Цзинь Цзыяо улыбнулся, пытаясь скрыть смятение. — Господин Вэй был сегодня не совсем в духе. Вероятно, то стало причной их... драки с Цзян Ваньинем.

Лань Сичэню понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл сказанного.

— Драки?

Теперь все стало на свои места, и изменившиеся энергии Саньду и Суйбяня были понятны. Лань Сичэнь не успел окликнуть Лань Ванцзи, как тот уже бросился в толпу, которая учтиво перед ним расступалась. Он застал Вэй Ина и Цзян Чэна поднимающимися с земли. Кровоточащая губа Цзян Чэна стала самым ярким пятном на его лице, как и порез — на плече Вэй Ина. Они о чем-то говорили, прежде чем заметили Лань Ванцзи.

— Лань Чжань? Вы уже закончили?

Лань Ванцзи коротко кивнул и коснулся раны на плече супруга. Царапина, и все же. Никто не смел причинять вред его Вэй Ину. Он перевел недовольный взгляд на Цзян Чэна. Тот виновато поджал губы, а затем сказал:

— Я не хотел.

— Лань Чжань, мы оба виноваты в произошедшем. Но все честно, поэтому не волнуйся и не злись на Цзян Чэна, — Вэй Ин мягко улыбнулся, и Лань Ванцзи смягчился.

В конце концов, и Цзян Чэн, и Вэй Усянь были слишком спокойны и болтливы для тех, кто поссорился. Заклинателей, которые все еще были в центре внимания, пропустили к выходу с поля.

— Все в порядке? — поинтересовался Лань Сичэнь, оглядывая их с ног до головы.

— Да, мы разобрались, — кивнул Вэй Усянь. — Вы накажете нас?

Лань Сичэнь покачал головой:

— Господин Вэй, я не в праве вас наказывать. Но вот дядя и старейшины...

— Нет, — возразил Лань Ванцзи.

— Ванцзи...

— Нет, — тверже повторил Второй Нефрит.

Лань Сичэнь не сдержал тяжелого вздоха. Он все понимал... Понимал, во что может вылиться наказание Вэй Усяня, и одна мысль об этом заставляла перевернуться все внутри.

— Ладно... — сказал он. — Я попытаюсь все уладить, если вы объясните, что произошло на самом деле.

Вэй Ин начал свой рассказ.

***

Вэй Усянь следил за действиями Цзян Чэна. За его ударами и положением корпуса. За направлением его взгляда.

Он пресекал все его попытки выбить из рук Суйбянь. Раз за разом. Это продолжалось долго. Цзян Чэна злила их разница в опыте, злило и то, что он проигрывал Вэй Ину, который ни разу не атаковал в ответ. Он лишь защищался и отбивал все его нелепые — или кажущиеся таковыми после стольких неудач — выпады. Цзян Чэн остановился и прикрыл глаза. Вэй Ин, заметив его колебания, опустил меч.

— Цзян Чэн, еще раз. Ты можешь лучше, я знаю.

«Конечно, ты знаешь. Конечно... Но лучше тебя я вряд ли когда-нибудь смогу» — закрались в разум Цзян Чэна горькие мысли. Кровь прилила к лицу, а вместе с ней — злость на себя и на Вэй Ина, который был прав. Он атаковал под влиянием эмоций, но даже не осознал, что сделал и как приблизился к Вэй Усяню. Тело двигалось само по себе, словно по выверенной, уже известной ему схеме.

Цзян Чэн услышал треск рвущейся ткани, когда Вэй Усянь едва не оступился. Он не успел ничего понять, как тот резко схватил его за грудки и ударил кулаком, повалив на землю. Боль помогла — вернула ясное сознание.

— Цзян Чэн, какого гуя ты сейчас сделал? — настал черед Вэй Ина злиться. — Тебе что, ничего лучше копирования моего приема в голову не пришло?

— Я... Не знаю. Прости, — выдавил Цзян Чэн.

Они молча сели. Звоны мечей вокруг стихли, когда все, кто находился рядом, переключили внимание на драку, которая произошла между учениками клана Юньмэн Цзян. Вэй Усяня это мало волновало. Его серые глаза, обращенные на Цзян Чэна, уже не сверкали столь гневно. Он вздохнул и осмотрел щеку шиди, слегка повернув его голову. Цзян Чэн ахнул, когда его взгляд упал на свежий порез на плече Вэй Ина. Его захлестнули стыд и вина. Саньду лег в его ладонь по первому зову, и Цзян Чэн, взявшись за лезвие, протянул рукоять Вэй Усяню.

— Зачем это?

Цзян Чэн отвел взгляд:

— Я ранил тебя, — сказал он. — Ты... тоже можешь.

Энергия Саньду отражала настроение хозяина. Цзян Чэн терзался угрызениями совести, и душа его меча изменила свой духовный вкус и цвет, в то время как Суйбяню передалось раздражение Вэй Ина. Его руки легли Цзян Чэну на плечи.

— Никогда. Никогда в жизни не причиню тебе вреда, Цзян Чэн. Не смей меня о таком просить, — Вэй Ин обнял его, и Цзян Чэн опешил. — Суть не в том. Я не виню тебя. Никогда ни в чем не винил. Но...

— Но злишься, — констатировал факт Цзян Чэн.

— Злюсь, — согласился Вэй Ин. — Потому что... Цзян Чэн, посмотри на меня.

Цзян Чэн послушался.

— Я злюсь на тебя не потому, что тебе нельзя это использовать. Я злюсь, потому что ты использовал мой прием. Потому что тем самым ты губишь свой потенциал. Я видел тебя как главу, видел, как ты сражаешься. И это было лучше, чем могли бы себе представить твои родители, Цзян Чэн. Я… — Вэй Ин вздохнул. — Мы разные. Я не стану тобой, а ты не станешь мной, Цзян Чэн. Потому что ты лучше меня. И я не хочу, чтобы ты пытался подражать мне. Просто пойми, что я пытаюсь тебе сказать, ладно?

Цзян Чэн смотрел на Вэй Ина, как на человека, который украл у него что-то очень ценное и в то же самое время подарил ему нечто более значимое — то, что он пока не прочувствовал. То, что не сможет забыть. Тишина казалась такой оглушительной. Цзян Чэн пытался сосредоточить внимание на мягкой траву, щекочущей кожу, на ярком, слепящем солнце... Но у него не получалось. В голове эхом звучали слова шисюна. Цзян Чэн потер шею, ощущая, как его прежний мир рушился, и он не знал, что ему чувствовать. Цзян Чэну понадобится время, но…