Глава 42. Пропажа (1/2)
Том никогда не задавался вопросом — а что было вчера, сон или реальность? Его мышление являлось слишком упорядоченным и прямолинейным как для подобных вопросов, так и для излишней рефлексии. Он никогда не винил себя и не пытался понять, где ошибся. Какой смысл сомневаться в совершенном, если прошлого не изменишь? Конечно, условно не изменишь: когда у тебя в сумке лежит маховик времени, грань становится размытой. Но он прекрасно осознавал, что любая корректировка должна быть просчитанной, и даже в этом случае может привести к неожиданным последствиям. Казалось бы, он не сделал ничего такого — просто прыгнул в будущее, чтобы взглянуть одним глазком. И вот уже вместо поверженного лорда Волдеморта — вполне себе воцарившийся Томас Гонт. Только от этой условной победы почему-то оставался гадкий привкус.
А другие неожиданные последствия сейчас сладко спали у него на онемевшем плече и щекотали щеку своими пушистыми кудряшками. Мог ли он подумать еще вчера, как именно все сложится? Если бы он хотел внести изменения в произошедшее, что бы это было? По всему выходило, что ничего — Пожиратели пострадали не сильно, сам он цел и невредим, а его прикрытие лишь укрепилось. Даже нападки Снейпа при свидетелях были только на руку. Тот теперь выглядит как мальчик из басни Эзопа, что бессмысленно вопит «Волк!». А когда зверь действительно выйдет из темного леса, никто не поверит паническим крикам. Кто воспримет Снейпа всерьез, стоит тому вновь завести эту шарманку, даже если у него появятся какие-то доказательства?
Помимо того, что Том создал себе прикрытие в глазах Ордена, ему удалось и разрешить все сомнения Грейнджер, которая успела мельком заглянуть под его маску. Девушка попала в типичную ловушку людей, обремененных интеллектом — она думала слишком много, искала причины и следствия. И вместо того, чтобы анализировать ограниченные исходные данные, она начинала строить теории и сама же находила им подтверждение. Можно было просто стереть ей память, да… Но тогда он не получил бы преданно следующую за ним сторонницу. Он был уверен, что сможет направить ее туда, куда ему потребуется, если будет бережно относиться к образу рыцаря, в который она влюбилась. Который не имел никакого отношения к нему-реальному.
С этими мыслями Том, считающий себя ни капли не склонным к рефлексии, смотрел в потолок вот уже полчаса. Смотрел бы и дальше, но Гермиона сонно зашевелилась у него на плече. Распахнувшиеся карие глаза приобрели удивленный вид, когда она осознала, как близко к нему находится, прижимаясь практически всем телом; щеки залил румянец. Том провел пальцами по горячей коже. Для него такая реакция была характерна в моменты возбуждения, психического или же физического. Но он догадывался, что у нее так выражалось, скорее, смущение. Он читал Дарвина<span class="footnote" id="fn_30341104_0"></span>.
— Привет, — буркнула она и попыталась отодвинуться.
— Кажется, вчера ты хотела стать ко мне еще ближе, — легко усмехнулся он. — Что же тебя теперь тревожит?
— А сегодня светло. И ты так смотришь, — пробормотала Гермиона. — Глазами. Но ты не подумай, я не хочу сказать, что…
— Я понимаю, — Том успокаивающе коснулся ее плеча. — Просто шучу. Голодная? Я приведу себя в порядок и соображу что-нибудь на завтрак.
Они даже посмеялись над одинаковыми чарами незримого расширения на их сумках, пока Том вытаскивал из плоской с виду сумки-планшета сменную одежду, и Гермиона совсем расслабилась. Она больше не поднимала вчерашнюю тему, но он заметил какое-то изменение в ее взгляде. Пока что не мог точно классифицировать, какое.
Через пятнадцать минут, после быстрого прохладного душа, он заходил на кухню. В доме было тихо — то ли многочисленные приютившиеся здесь орденцы еще спали, то ли уже разбрелись по своим делам. Том сначала услышал стук венчика о миску, только затем увидел стоящую у плиты спиной к нему женщину. На звук шагов Лили обернулась через плечо, коротко взглянула на него и вновь вернулась к готовке.
— Доброе утро, — отозвалась она на вежливое приветствие. Том прошел было к холодильнику, но она окликнула: — Если собирался готовить, то не беспокойся — я сделаю достаточно панкейков, на всех хватит. Не хотела напрягать старика Кричера, взялась сама. Как Гермиона?
— Переволновалась. Но уже пришла в себя.
Том обвел взглядом кухню, размышляя, не стоит ли временно ретироваться. Исходящая паром кофеварка разрешила его сомнения. Темный напиток полился в чашку, на тонкий белый фарфор. Терпкий аромат навевал ассоциации с пустынными барханами, которых он никогда не видел вживую, и маревом горячего воздуха над обжигающим песком. Как давно он не пил кофе.
— А сам?
Том только молчаливо пожал плечами. Устроившись за столом, он поднес чашку ко рту, чтобы избежать дальнейших расспросов. Не дождавшись ответа, Лили обернулась. По взмаху ее палочки венчик сам продолжил смешивать тесто, а она оперлась руками на столешницу позади. Тонкие пальцы сжались на деревянной кромке.
— Вчера ты показал себя отличным бойцом, — заговорила она. Взгляд был внимательным, изучающим. — Я даже не сразу узнала тебя, когда увидела издалека.
— Это неудивительно. Из-за капюшона, — заметил Том, сделав небрежный жест у виска.
— Ты мне напомнил другого человека. Да, понимаю, ты совершенно разумно не хотел демонстрировать врагам своего лица, — кивнула она. — Я слышала от Гарри, что ты силен в боевой магии, обладаешь глубокими знаниями в редких чарах. Но слышать и видеть собственными глазами — не одно и то же. То, как ты двигался… — она покачала головой. — Такой хладнокровный, расчетливый. Спокойный. Совсем не такой, каким был незадолго до этого.
Том медленно откинулся на спинку стула под ее пристальным взглядом. Чашка почти неслышно коснулась столешницы. Он, конечно, представлял себе, о чем она. Но все-таки спросил с равнодушным лицом, дабы пошатнуть ее уверенность.
— Что вы хотите сказать?
Лили быстро оглянулась на вход, убедившись, что они по-прежнему одни.
— Уже на вы? — криво усмехнулась она. Не дождавшись ответа, продолжила: — Когда мы с тобой разговаривали перед этим, на кухне… Мне показалось, что я видела что-то в твоих глазах. Нечто, выбивающееся из твоего привычно-холодного образа. Огонь, пляшущий за этим льдом, горячий и почти животный.
— Вы правы — показалось. Я смутно помню, наверно, был пьян, — Том невозмутимо поднял чашку к губам.
— Хорошо, если бы так, — медленно кивнула Лили. — Вот только ты за вечер не брал в рот ни капли алкоголя. Ходил с одним и тем же полным бокалом. И на секунду у меня промелькнула мысль… На грани ощущений, не обоснованных никакими фактами. Что ты немного… — она помялась, подбирая слово, — нестабилен. И тщательно скрываешь это, но иногда выстроенный образ идет трещинами. Возможно, Северус чувствует в тебе то же, какой-то едва заметный надлом, но не понимает причины. Ты только не обижайся.
— Мне не на что обижаться — вы вольны видеть все, что захотите, — Том удовлетворенно глотнул кофе.
Фраза была хороша — достаточно выверенная и с нужным подтекстом. Он чувствовал себя, будто лавирует по шахматной доске, ступая по черно-белым клеткам в строгой последовательности. И хотя ситуация была достаточно напряженной, он не мог не признать, что получает удовольствие от подобных игр разума. Извратить правду, слить с ложью, манипулировать восприятием.
— Забавно, — Лили отвела взгляд и призвала сковородку. — А только пять минут назад я была уверена, что ты чуть не втянул меня в… Но раз мне показалось, то неважно, так ведь? — она отвернулась к плите.
Том замер с чашкой в руке, пытаясь переварить услышанное. Это признание? Флирт? Или попытка вывести его на чистую воду? Он тихо хмыкнул и покачал головой, допивая кофе. Похоже, он был не единственным игроком в этой комнате. И не только фиксация собственного зациклившегося разума поймала его на крючок, на котором он болтается вот уже пятьдесят лет. Лили оказалась вовсе не проста.
Он рассматривал ее спину, пока женщина лила тесто на раскаленный чугун. Плечи приподнялись, выдавая затаенное напряжение, локти прижались к бокам. Интересно, она так скована из-за него, или не только?
— Как остальные? — спросил он наугад.
— Вроде ничего. Они сейчас обсуждают с Аластором и Кингсли план дальнейших действий. Ждут Регулуса — он единственный наш специалист по рунам-ловушкам, и без него в дом Ремуса и Доры соваться не стоит. А он еще в Мунго, пробыл там всю ночь…
— Флер лучше?
— Да, она очнулась, Реджи прислал записку совой. Колдомедики накачали ее приличным количеством зелий, но сегодня еще хотят сделать какие-то тесты, обещали отпустить ближе к вечеру. Они пока не встречали бесследного исцеления от этого проклятия. Как, впрочем, не особо видели выживших после него.
— Гарри и Снейп в порядке? — Том поспешно перевел скользкую тему со своих темномагических умений.
— Я вчера залечила руку Гарри экстрактом бадьяна, хорошо, что у Северуса всегда с собой нужные зелья. Сам он, конечно, недовольно ворчит по поводу вчерашнего, но это его обычное состояние, — она пожала плечами. — Ремус и Тонкс вроде не унывают, хоть и расстроились, конечно. Дора уже рвется в бой. Хочет разыскать тех, кто это организовал, доказать их связь со своей теткой — в общем, в своем репертуаре.
— Тогда что вас тревожит? — спросил Том напрямик. Лили замерла, лопаточка в ее руке зависла над сковородой, так и не коснувшись блинчика, который женщина намеревалась перевернуть.
— Ты иногда удивительно проницателен, — она продолжила прерванное движение и спасла подгорающий панкейк в последний момент. — А иногда просто очаровательно толстокож. Когда тебе это выгодно.
— Но не это же вас расстраивает, — Том поднялся на ноги и подошел ближе. Замер в шаге за ее спиной, разглядывая спадающие по свитеру рыжие волосы. Наверно, стоило уйти, пока желание запустить в них руку не стало непреодолимым. — Очень надеюсь, что дело не во мне — я не имел намерений…
— Нет, и правда не в тебе, хотя ты иногда выводишь из равновесия, — убрав сковородку с плиты, она развернулась. И вздрогнула от неожиданности, увидев его так близко. Том медленно окинул женщину взглядом, оценив, как сжались ее пальцы на кромке столешницы, мешающей увеличить расстояние между ними. Секунду спустя он сам сделал шаг назад.
— Расскажите, — тихо попросил он. Лили взглянула на него с сомнением. — Я могу выслушать, если хотите поговорить. Вы же знаете, что можете доверять мне. И если понадобится какая-то помощь…
— Очень мило с твоей стороны, — она немного расслабилась. Устало потерла лицо ладонями. Том с такого расстояния теперь видел, как покраснели ее глаза — похоже, ночью она плохо спала. — Извини, если я кажусь тебе сегодня подозрительной или грубой, ты этого не заслужил, после всего, что ты для нас сделал. Я просто очень устала.
— И почему же вы не спали?
Том сам не знал, зачем расспрашивает и давит. Рискует выдать себя, свою одержимость. Которая и так, похоже, стала секретом Полишинеля. Но он мог отвлеченно размышлять о причинах и следствиях, о правильной линии поведения и удачных словах, только пока был далеко. Теперь же, когда он стоял рядом, все мысли утекали из головы, будто через трещину. Раскол в самообладании ширился, лишая твердой почвы под ногами. Он понимал, что если его утянет в это падение, в черную бездну, то остановиться он не сможет. Понимал, но… Эти мысли были отдаленными и неважными по сравнению с тем удовольствием, которое маячило под самым носом, о котором мечтал его обычно хладнокровный и бесстрастный разум.
Лили сомневалась, кусая губы и посматривая на Тома подозрительно. Но, по всей видимости, ему удалось изобразить нейтрально-участливое выражение, несмотря на разрушительный пожар внутри. А ей хотелось поделиться наболевшим. Разглядев на его лице что-то, чего ей не хватало, она все-таки решилась. Со вздохом села на стул. Том опустился на соседний и доверительно подался чуть вперед.
— Помнишь, я показывала тебе вчера кольцо? Дорогой подарок от министра с легко читаемым намеком?
Том кивнул лишь едва — вопрос был риторическим. Он прекрасно помнил их разговор на кухне. А она знала, что он помнит.
— Когда мы вчера прибыли сюда, я хотела тотчас же отправить кольцо обратно совой Сириуса. Я… если честно, я испугалась. Я не могу рассказать тебе подробнее, я не должна… — ее ноготь нервно царапал грубое дерево стола. — Но после этих событий… В общем, я решила избавиться от такого подарка как можно быстрее.