Глава 27. Холодные миражи (1/2)

Темнота окружала, мягко обволакивая кожу. Мелкие белые снежинки опускались сверху и тут же таяли, соприкоснувшись с горячим лицом. Издалека доносились звуки органа, пробирающие своими низкими модуляциями гораздо сильнее, чем мороз. Том передернул плечами от тяжелой пафосной музыки, неприятно отдающейся ноющей болью где-то в груди, и осмотрелся. Прямо перед ним светилась яркими огнями в кромешной тьме обычная небольшая церковь. А под ногами была каменная плита чьей-то могилы. Он стоял на кладбище.

Том невесело усмехнулся от поэтичности того места, где он оказался. Сколько человек уже на его личном кладбище? Шесть. Он еще считал. А сколько их будет? Десятки? Сотня? Он не считал…

Он пошел вдоль рядов едва заметных в кромешной тьме могильных камней, стоящих с трудом угадывающимися силуэтами, разглядывая их в холодном голубоватом свете Люмоса. Кому-то это место могло показаться пугающим… Но не ему. Зачем бояться мертвых? Все эти имена и фамилии принадлежали когда-то жившим людям, а их кости находились где-то внизу, под его ногами. Помнил ли их еще кто-то, значили ли эти имена больше, чем бессмысленный набор звуков, отпечатались ли каким-либо образом в истории?.. Он не знал. И хотел ли знать? Станет ли он сам бессмысленным набором звуков когда-то? Хотелось бы верить, что нет. Что он будет жить в веках… Но не так, прыгая из тела в тело, сменяя маску. Но как тогда?

Полустершиеся буквы плыли перед глазами, сливаясь своими кривыми линиями, не складываясь в слова. А если складывались, то выглядели бессмыслицей. Аббот, Поттер, Певерелл, Дамблдор. Что за чушь, хотел бы он увидеть этого старика в могиле. Не мог же он ненароком шагнуть в будущее? Маховик по-прежнему был надежно спрятан в висящей на плече сумке. Усмехнувшись плодам своего бредящего от переизбытка незнакомых эмоций мозга, он двинулся дальше, к черной кованой ограде, и, небрежно хлопнув калиткой, вышел с кладбища. Обойдя небольшую провинциальную церковь, сложенную из серых камней, он оказался на главной улице. Ряд аккуратных домиков навевал мысли о Мерлином забытой деревушке где-то на отшибе цивилизации. Изображение перед глазами почему-то двоилось. Он подошел к указателю у церкви, с трудом фокусируясь на буквах. Годрикова впадина, Главная улица.

Это было почти смешно. Он, потомок Салазара Слизерина, пожелав оказаться где угодно, перенесся именно сюда, в колыбель Годрика Гриффиндора, извечного противника своего предка. Хотя, говорят, когда-то они были друзьями… И что с того? Друзей у него нет, и никогда не было. Союзники, поклонники, приспешники. Но он не знал, что такое дружба, что такое любовь. Есть только выгода, использование других в своих целях. Все люди мира занимаются именно этим, прикрываясь высокопарными речами о чувствах.

Но он знал, как это выглядит на самом деле — грандиозным обманом. Возможно, они и сами верили в это, верили, что их помыслы чисты, а сердце горячо. Но это было лишь самовнушением, желанием казаться лучше, чем они есть. На самом деле они ничем не отличались от него, лишь тем, что он был достаточно смел, чтобы признаться в этом самому себе. Признаться в том, что люди — то еще дерьмо, любви не существует, а миром правит жажда. Жажда жизни, способная втоптать противников в грязь; жажда ресурсов, требующая овладеть вещами, отобрать их у конкурентов; жажда признания своих заслуг, чтобы восхищенные взгляды ласкали кожу, а собственное имя срывалось с чужих губ с придыханием.

Зачем он здесь? У него было какое-то дело. Имеет ли оно еще смысл? Он не знал. Каковы причины и следствия, зачем он должен выполнять чужие повеления? Так будет лучше. Но для кого? Будет ли так лучше для него? Наверно, если он оказался здесь. К черту все. На площади на ветру покачивалась рождественская ель, из паба неподалеку вырывалось громогласное пьяное пение. Ноги сами несли вдоль аккуратных домиков главной улицы. На некоторых светилась маггловская рождественская иллюминация, стояли фигуры Санты и оленей, впряженных в сани, мигающих своими красными дурацкими носами. На иных лужайках мерцали магические огоньки, носясь над присыпанными снежной крупой газонами и движущимися скульптурами. Последний дом на окраине деревни, он зачем-то шел к нему. Может, там есть кто-то, с кем он хотел оказаться рядом? Кто мог бы понять… Что за чушь.

Он остановился перед последним коттеджем, с виду ничем не отличающимся от других, и толкнул калитку в легкой кованой ограде. Чувство дежавю, призрачное и ненатуральное, захлестнуло с головой. На секунду он увидел разрушенный, будто от взрыва, фасад на уровне второго этажа. Он сморгнул, и видение вставшей перед глазами старой колдографии ушло, являя аккуратные кирпичи кладки. Он уже был здесь, когда-то в прошлой жизни. Или то был не он?

Он почувствовал, как волосы на затылке непроизвольно встали дыбом от потока энергии, когда сработали сигнальные чары, предупреждая хозяев о вторжении. Но это прошло на грани сознания — ему было плевать. Когда он подошел ко входной двери, она уже распахнулась ему навстречу.

Черноволосый парень, сжимающий палочку в руке, окинул его взглядом сверху вниз. Опознав неожиданного гостя, Поттер поджал губы.

— Какого черта ты сюда явился? — поинтересовался он.

— Ты забыл отозвать свое приглашение, — криво усмехнулся Том, машинально поправляя свою зимнюю мантию.

— И? До тебя не дошло, что я буду не рад тебя видеть?

— Это я осознаю хорошо, — Том рассеянно скользнул взглядом по припорошенному снегом крыльцу и стоящим на нем миниатюрным елочкам в горшочках. — Я… Я сам не знаю, почему я здесь. Наверно, я хотел… Извиниться?

— То есть ты думаешь, что извинения тут помогут? После того, что ты сотворил? — разъяренный взгляд из-под круглых очков уперся в него.

— Я знаю, что ты не хочешь меня слушать, — печально вздохнул Том. — Но я чувствовал, что мне просто необходимо сказать тебе. Сказать тебе, что я не намеревался так поступать, и что все произошедшее — ужасная нелепица. И что мне очень жаль, что так вышло.

— Ты не выглядел как человек, который не намеревался так поступать, — упрямо качнул головой Гарри. — Даже если и нет, ты все равно это сделал. Ты прекрасно знал, как мне нравится Джинни, и это совсем не помешало тебе… — он замолчал, презрительно скривившись.

— Вообще-то, помешало, — тихо заметил Том. — Ты сам видел, что я уже уходил. Я ее и пальцем бы не тронул по своей воле.

— Ты делаешь только хуже! — взвился Гарри. — Ты хочешь сказать, что она целовалась со мной, а потом тут же повисла на тебя?! Настолько я ей не нужен?

— Я не это хотел сказать, — устало ответил Том, проводя рукой по лицу. Как-то все сложно выходило. Зря он вообще сюда пришел. И о чем он только думал? А, да, он же не думал, а действовал по наитию, пожалуй, впервые в жизни. Урок на будущее, что из такого ничего хорошего не выходит.

— Гарри? Что за шум? — на крыльце показалась рыжеволосая женщина и оглядела их, нахмурившись. Взгляд скользнул по ее аккуратному зеленому домашнему платью и лопаточке для пирога в ее руке. — Том?

— Вы знакомы? — Гарри удивленно обернулся на мать.

— Да, имел удовольствие познакомиться с миссис Поттер вчера, — пробормотал Том. Воздух будто разом покинул легкие, а на тело навалилась непривычная усталость.

— На вечеринке у Малфоев? — презрительно фыркнул Поттер. — А, ну да, дружки тебе под стать.

— Гарри! — возмутилась Лили, переводя гневный взгляд на сына. — Так невежливо! Северус вот дружит с Люциусом. И ты мог бы уже найти общий язык с Драко. Что вообще у вас стряслось такого? — она перевела взгляд на Тома.

— Я же говорил, недоразумение, — утомленно пожал плечами он. — Я извинился, но раз мои извинения не приняты, я, пожалуй, пойду… — он развернулся к калитке и сделал шаг на мощеную каменными плитками дорожку.

— Недоразумение?! — вспыхнул Гарри. — Ты увел у меня девушку!

— Том, стой, — раздраженно поморщилась Лили. Он замер и нехотя развернулся обратно. Участвовать в балагане с выяснением отношений не было ни сил, ни желания. Хотелось лишь лечь и проспать ближайшие… пару лет уж точно. — Девушку? Какую девушку?! — переспросила сына Лили, экспрессивно взмахнув лопаточкой. Эта новость явно стала для нее неожиданностью.

— Джинни Уизли, — нехотя пояснил Гарри. — Мы встречались, точнее, начали. Ну, я так планировал после вечеринки. И Том об этом прекрасно знал, но все равно зажал Джинни в коридоре, — он разве что не сплюнул, столько яда было в его голосе.

— Том, этот милейший вежливый мальчик? Зажал? — удивленно подняла брови Лили. — Ту самую Джинни, которая встречается с Невиллом? С каких это пор она твоя девушка?

— Она уже встречалась не с Невиллом, а с Дином, — раздраженно отмахнулся Гарри. — С Невиллом они расстались еще после Святочного бала. Но не суть, они с Дином тоже расстались, и я думал, она будет со мной…

— То есть Джинни встречалась с Невиллом, только чтобы сходить на Святочный бал? — хмыкнула Лили, уперев руку в бок. Том не мог оторвать взгляда от лопаточки для пирога, дерзко торчащей у ее бедра. — А теперь еще и с Дином, это же твой одноклассник? А потом с тобой, а потом с Томом? Ты уверен, что тебе нужна такая девушка свободных нравов?

— Ну мам!... — возмущенно воскликнул Гарри. — Сейчас это нормально!

— Да-да, мама слишком старая, — передразнила Лили, тряхнув рыжей копной волос, — и ничего не понимает. Она-то встречалась в школе только с твоим отцом, как допотопно! Как несовременно!

— Да я не про это!

— Так, мальчики, — развела руками Лили. — Хватит стоять на пороге и лаяться на радость соседям. Пойдемте в дом, там и поговорим. Тем более сегодня Рождество, негоже ругаться. По моему мнению, вы вляпались в какую-то глупость, оба. Придумаем вместе, как из нее теперь выбраться.

— Я не желаю видеть его в нашем доме! — взвился Гарри.

— Да, понимаю… — протянул Том, плавая взглядом по аккуратному газону. — Я лучше все-таки пойду…

Лили сделала шаг вперед, напряженно вглядываясь в его лицо. Затем протянула руку и дотронулась ладонью его лба, отведя в сторону волнистые волосы. Том не успел отшатнуться — реакции оказались внезапно замедленными, — только вздрогнул от неожиданного прикосновения.

— Боже, Том, да ты весь горишь! — удивленно воскликнула она. — У тебя жар, и сильный.

— Это ничего, — Том вяло пожал плечами. Жар? Он не болел уже давно, а когда болел, то старался не подавать вида, не показывать слабости. Всегда переносил на ногах. И когда только успел простыть? Наверно, не стоило так долго ругаться с Гонтом на балконе почти раздетым в мороз. Но теперь едва соображающий мозг сумел свести концы с концами и осознал причину своего состояния.

— Ничего это не «ничего»! И как ты еще на ногах стоишь? Пошли, я налью тебе бодроперцового зелья, собственного рецепта, пар из ушей почти не идет. И тебе надо лечь!

Том нехотя дернул плечом, но хватка ее руки была слишком уверенной. Отметины ногтей Беллатрисы неприятно саднили под пальцами другой женщины.

— Пошли, пошли, — Лили настойчиво подтолкнула его к открытой входной двери. Двери, из которой лился уютный яркий желтый свет, и откуда так заманчиво пахло рождественским пудингом. Гарри смерил его неприязненным взглядом, но говорить ничего не стал, лишь молча посторонился. Вздохнув, Том решил, что проще сдаться, все равно не было никаких сил бороться. И он сделал этот неуверенный шаг вперед.

***

Том не запомнил, как он оказался на диване, завернутый в плед. Почему-то было очень холодно; он натянул колючую шерстяную ткань почти до носа, но это не помогало. Его знобило, а зубы непроизвольно стучали. Во рту еще горело после острого зелья. Кости словно выворачивало из суставов. Над ним мелькнуло какое-то черное большое пятно, похожее на дементора. Может, он и был дементором? Казалось, всю радость жизни высосали, а возможно, ее никогда и не было. Но сил сопротивляться все равно не имелось, и он лишь повыше поднял плед. Кончик чьей-то палочки прошелся по лбу.

— Грипп, — констатировал смутно знакомый холодный мужской голос. — Может, подхватил вирус вчера на приеме. Ничего с ним не будет, судя по диагностике, крепкий как конь. Завтра уже очухается, тем более после твоего зелья.

Пятно с голосом Снейпа исчезло. Том на какое-то время провалился в мутный водоворот из мелькающих образов. Он не мог разобрать ни лиц, ни обрывков воспоминаний, все сливалось в сплошную гулкую пелену. Когда он в следующий раз открыл глаза, снова кто-то чужой был слишком близко, сидел на том же диване почти вплотную. Он вздрогнул от неожиданности и попробовал отшатнуться, но уперся в спинку дивана.

— Тише-тише, — успокаивающе пробормотал женский голос, а прохладная рука легла на лоб. Он тут же вцепился пальцами в тонкое запястье. — Все в порядке, это я, Лили.

Он медленно отпустил ее руку. Как она может быть здесь, она же мертва? Или нет? Он бредит? Решив, что вопрос слишком сложный, он уставился на ее округлое лицо, обрамленное рыжими волосами, которое слегка двоилось, и кивнул.

— И как ты вообще оказался здесь в подобном состоянии? Один, в такой день? — вздохнула она.

— Поссорился с… отцом, — нехотя выдавил он, с трудом вспоминая события, благодаря которым оказался в этой точке. — Ненавижу Рождество. Я сам не знал, куда иду.

— Похоже, чутье привело тебя куда надо, — улыбнулась она.

— Почему вы возитесь со мной? — недоуменно спросил он. — Я же вам никто…

Вместо ответа прохладная рука начала поглаживать его лоб, изредка зарываясь кончиками пальцев в волосы. Он какое-то время настороженно прислушивался к непривычным ощущениям. Решив, что вряд ли ему что-то угрожает, он наконец расслабился. Это было даже приятно, и отвлекало от болезненной ломоты в костях, облегчало пожар в больном мозгу. Закрыв глаза, он разве что не замурлыкал от удовольствия.

— Не похоже, что у тебя дружная семья, да? — поинтересовалась женщина.