5. (2/2)

Марлен словно выныривает из воды, замечая отчётливую боль в горле и её угасающий в крике голос. Марлен дышит глубоко и часто, хватаясь за грудь пышущую огнём.

Она всё ещё в храме, переводя всё ещё несфокусированный взгляд на обстановку, задерживает дыхание. Дрор Рагзлин лежит в нескольких метрах от неё с расколотой надвое головой, из которой всё ещё вытекал мозг и свернувшаяся кровь.

Подавив тошноту, уже подступающую к глотке обжигающей желчью, Марлен встаёт на ноги, только сейчас замечая, что она одна. Заглушённые, но отдающие эхом звуки бойни впереди сжимают грудную клетку ещё сильнее. Марлен опускает взгляд на свою грудь, крепко замотанную стерильными тряпками. Её оружие всё ещё при ней, крики союзников слишком чёткие. Марлен порывается вперёд, хватая на бегу лук, не сбавляя скорости даже когда не вписывается в поворот, поскальзываясь на, она надеялась, чужой крови, упираясь рукой в каменный пол, рывком двигаясь вперёд. Сквозь арку она заметила только рога Уилла, понимая, что их закрывают со всех сторон. Резко выуживая стрелу из колчана, Марлен на бегу видит гоблина на другой стороне от неё, отправляя стрелу в его голову. Кровь бьёт в ушах так сильно, что заглушает абсолютно все звуки. Увернувшись от полетевшего в неё топорика, Марлен отправляет ещё одну стрелу в того, кто её атаковал. Вблизи от неё сейчас нет никакого толку, рёбра болят так сильно, что она едва может пробежать ещё метр. Замечая лестницу, Марлен перекидывает лук через плечо, забираясь наверх настолько быстро, насколько могла. Встретившаяся ей наверху гоблинша полетела вниз как только увидала макушку эльфийки.

Марлен достаёт ещё одну стрелу, замечая на балке гоблина, что обстреливал её союзников снизу. Отправив стрелу тому в плечо, она заняла затемнённое место в углу, обстреливая гоблинов, которые могли причинить вред её компаньонам. Периферийным зрением Марлен увидела летящую в неё стрелу, вовремя пригибаясь. Наконечник с треском врезается в щель между камнями. Рывком вытащив стрелу, Марлен отправила её обратно гоблину, выстреливая ему в глаз. Этим действием на неё привлекли такое же внимание, как и на других, поэтому оставаться в этом месте она не видела смысла. На балки идти рискованно, но это единственный вариант из возможных.

Марлен на бегу до балок отправила ещё пару стрел в гоблинов, пытаясь не подпускать их к себе слишком близко. Выходило это ужасно, один из них подошёл слишком близко, замахиваясь на неё своим оружием. Падать с такой высоты точно было бы смертельно для неё. Делать переворот назад было рискованно, уворачиваться тоже, драться на ножах на такой маленькой территории было равносильно самоубийству. В итоге не найдя ничего лучше, Марлен делает переворот назад, выбивая ногой оружие у гоблина. Грудную клетку сдавила новая боль, от чего Марлен сжалась, из последних сил стреляя в гоблина. Зелёное маленькое тельце упало замертво, без опоры падая вниз. Взгляд цепляется за всех союзников, останавливаясь на Астарионе, что пытался выпнуть коленную чашечку гоблина, нависшего над ним с топором. Нащупывая стрелы в колчане и не найдя их, Марлен переводит взгляд на колчан, ругаясь, когда увидела лишь пустой футляр. Она переводит взгляд на других, надеясь, что они ему помогут, но взгляд только падает на Лаэзель, отпихнувшую гоблина, оставивший на её плече огромную рваную рану, Уилла, ударившего одного гоблина ударной стрелой, попадая под удар Кишки, и остальных, пытающихся выжить любой ценой в этой бойне.

Взгляд падает на верёвку, огромным мотком лежащая около балки с другой стороны. Марлен срывается на бег, отпихивая тушу гоблина с верёвки и начиная наматывать ту на балку, помогая затянуть тугой узел собственными ногами.

Падать как минимум метров тридцать, если не сорок и грудь Марлен сжимается от страха, прежде чем эльфийка набрала в лёгкие воздуха, отгоняя панику. Она делает всё, как ей казалось, за секунду, спрыгивая вниз по верёвке так, чтобы задать нужный угол, времени на раскачивание нет, и спрыгивает вниз прямиком на гоблина, в воздухе доставая нож, всаживая его в зелёную шею, после отпихивая тело подальше, нависая над удивлённым эльфом. Ну да, не каждый день на тебя с неба падает эльфийка, она может его понять.

— Встать можешь? — только и произносит она сухими губами, не сводя с него глаз. Он молчит. Молчит долго, затянуто, осматривая её. — Эй, ты чего, контуженый что ли?

— Нет, дорогая, видок просто неплохой, — на одном дыхании произносит Астарион, пытаясь подняться, но падает обратно под глухой стон, хватается за бок, осматривая собственную окровавленную руку. — И нет, встать я тоже, видимо, не могу.

Марлен рычит, хватает его под мышки, дабы хотя бы усадить тяжеленную тушу. Астарион помогает ногами, припадая спиной к каменной кладке стены.

— Ты можешь регенерировать? — Марлен задаёт вопрос будто для самой себя, получая лишь лающий смешок, который был слишком красноречив сейчас. Не может, даже если бы хотел.

Загрязнённая чужой кровью сталь блестит при слабом свете, но можно было отчётливо видеть яркую алую кровь, хлынувшую из её ладони сильной струей.

— Что ты-

— Пей, — голос её твёрдый, не требующий препираний, глаза сверкают, смотрящие на него исподлобья. — Ты же становишься сильнее с кровью разумных существ, значит и вылечиться сможешь, так? — Астарион только кивает, сглатывает вязкую слюну, но не отводит от неё глаз. — Значит пей и никаких «но».

Астарион неуверенно берёт предложенную ладонь в свои руки, припадая губами к открытой ране. Зубы не использует, только язык, стараясь взять максимум из предложенного не из чистого эгоизма, на то надеялась Марлен, а из разумных побуждений, ведь бой ещё не закончен. Он даже не смыкает глаз, оценивая обстановку за её спиной, но на мгновение закрывает от удовольствия, как раз вовремя распахнув, замечая замахнувшегося на неё гоблина.

Марлен издала ухающий звук, падая на спину. Картина перед ней была странно ужасной. Астарион, перепачканный её собственной кровью, всё ещё капающей с подбородка, держит нож в глазу гоблина напротив, резко проворачивая лезвие внутри, а после вытаскивая, с таким же глухим стоном нависая над ней. Одна его нога, как раз со стороны ранения, находилась слишком высоко по расположению его второй ноги, из-за чего он упирался коленом себе в грудь.

— Такой видок тоже неплох, — только и комментирует он, широко улыбаясь окровавленным ртом. Одна капля её крови падает на ложбинку между её грудей.

Марлен отводит от него взгляд, пытаясь нащупать его лук, крайне удачно валявшийся рядом с ней. Она отпихивает его в сторону, за это время выхватывая стрелу из его колчана и отправляя её в голову гоблина, который хотел выстрелить ему в спину. Она замечает ещё двух, доставая две стрелы из колчана Астариона и отправляя сначала одну в одного, а вторую в другого, пропуская из виду третьего, от которого боль пронзает правое плечо и Марлен на болезненном выдохе припадает на колено, выдёргивая стрелу из своего плеча и отправляя её гоблину обратно в глаз. Руки по локоть в грязи и крови.

Марлен шипит, но пытается не обращать внимание на плечо, вновь хватая Астариона и оттаскивая его в более безопасное место.

— Знал бы, что ты не только травмы получать умеешь, но и травмировать других, давно бы глаз положил, — продолжает ехидничать Астарион.

— Вспомни тех наёмников у деревни, — быстро произносит Марлен, стаскивая с плеч рюкзак и начиная рыться в нём в поисках зелья лечения или бинтов.

— О, точно, спасибо, лисичка, — он подмигивает, но Марлен на него не обращает внимание, продолжая рыться.

Холодное прикосновение чужой руки к её подбородку заставляет её вздрогнуть и потянуться к ножу, встречаясь взглядом с Астарионом, который выглядит отвратительно пошло с этой кровью на лице и особенно с фирменной ухмылкой. Его рука движется к щеке и за ухо, притягивая её к себе резко и быстро, от чего Марлен не успевает реагировать, чувствуя на губах привкус собственной крови и прикосновения чужих холодных как могила губ. Здоровой рукой она упирается ему в грудь, отталкиваясь в шоке.

— Зачем?

Он усмехается.

— Говорю же, видок ну очень неплох, — он тихо посмеивается.

Где-то в стороне бойни звучит отчаянное «Гейл!».

— Не одолжишь свой колчан на время? — слишком буднично спрашивает Марлен, отставляя рюкзак к Астариону.

— Разумеется, моя дорогая, — он стаскивает со своего плеча колчан, который Марлен вешает на спину.

— Оставайся здесь, мы вернёмся за тобой.

Она убежала так же быстро, как и появилась, нащупывая обычную стрелу, прикрывая спину Гейла, которому… поплохело?

Марлен хмурится, пытаясь понять, что с ним, но не раздумывает долго, теперь защитив Шэдоухарт от удара Кишки. Эльфийка достигает Гейла за пару мгновений.

— Не время раскисать, Гейл, давай, пойдём, — она помогает ему подняться, закидывая его руку себе на плечо, отводя в то же место, где она оставила Астариона.

Эльф не удерживается от смешка.

— А наш клуб пострадавших набирает популярность, да, лисичка?

— Замолчи на пару минут, пожалуйста, — рычит на него Марлен, усаживая Гейла на холодный пол. — Гейл? В чём дело?

— Наверняка сейчас не самое лучшее время рассказать… — хрипит волшебник.

— Блять, никогда не время, — Марлен хмурится, стаскивая с плеч Гейла его рюкзак и начиная бесцеремонно рыться в нём. — Что тебе нужно? Зелье лечения?

— Артефакт, — глухо произносит он, хватаясь за грудь.

Марлен с секунду сидит перед ним на одном колене в шоке, сжимая в руках потрёпанную ткань.

— Ч-чего? — еле как произносит она, моргая и переводя взгляд на Астариона, пребывающего в таком же шоке, как и она. — Какой ещё артефакт?

— Наполненный магией Плетения, — он стонет, сильнее сжимая руку на груди. — Пожалуйста, быстрее…

Марлен вновь ругается, хватая свой рюкзак и выуживая единственный артефакт, что она имеет при себе, — медальон Арабеллы, который та ей подарила в благодарность за спасение. Марлен сжимает в руке цепочку, гулко выдыхает, но отдаёт её в руки Гейлу.

— Эй, что ты делаешь?! — вскрикивает Астарион, после чего дёргается и хватается за повреждённый бок.

— Спасаю ему жизнь, — Марлен не отводит взгляд от медальона. Она слышит тихое «спасибо» от волшебника, прежде чем ослепить её ярким фиолетовым светом. Марлен удивлённо хлопает ресницами. Медальона и след простыл.

— Отлично, мы лишились прекрасного артефакта! — восклицает Астарион, всплёскивая свободной рукой.

— Помогло? — спрашивает эльфийка, нарочно игнорируя причитания Астариона под боком.

Гейл кивает как раз к тому моменту, как подходит остальная группа.

— Кто ещё ранен? — вопрос Марлен пустой, ту информацию, которую она получит, не имела никакого веса. Она итак всё видела.

Но ей никто не отвечает. Шэдоухарт молчит из чистой неприязни к Лаэзель, а Уилл, хоть и закрывал бок, но запах палёной плоти говорил сам за себя. Кишка подпалила его, причём знатно. Карлах была хоть и вся в синяках и царапинах, на удивление была бодрее обычного. Марлен ссылалась скорее на прилив адреналина и кипящую внутри кровь. Марлен переводит хмурый взгляд на остальных четверых, оценивая раны Лаэзель и Уилла.

Она вновь продолжила рыться в собственном рюкзаке в поисках хотя бы одного зелья лечения.

— Шэдоухарт? — зовёт жрицу Марлен, предчувствуя ожидаемый ответ.

— Энергия на исходе, но я попробую исцелить одного, — наверняка Шэдоухарт знала, кого Марлен попросит исцелить. Её ладони наполнились живой энергией со слабым свечением.

— Нет, оставь, — Марлен выставляет руку куда-то в сторону, надеясь, в сторону жрицы. — Вдруг пригодится в дальнейшем, — выуживая маленький флакон с лечебным зельем, Марлен осматривает всех. — Ни у кого больше не завалялось? — в ответ тишина и редкие покачивания головы. Нет. — Отлично, — шипит Марлен, поднимаясь на ноги, достигая гитьянку. — Пей.

Лаэзель хмурится, скрещивает руки на груди в явном протесте. И даже сквозь железное выражение лица, Марлен прекрасно видела, как ей было больно.

— У тебя буквально рука отсоединена от тела, — рычит эльфийка. — Пей зелье или я заставлю тебя его выпить.

— Попробуй, — так же рычит в ответ Лаэзель. Предстоящую драку прекращает Карлах, отпихивая женщин друг от друга.

— Успокойтесь! Солдат дело говорит, Лаэзель, тебе нужно его выпить.

— Т-цк, — Лаэзель ругается, но выхватывает из рук Марлен зелье и выпивает одним глотком, выкидывая бутылёк.

Гейл хлопнул ртом:

— Ну, колбу было необязательно выкидывать–

И тут же замолчал, когда в него вперился яростный взгляд гитьянки.

— Надеюсь, ты довольна, ишштик, — шипит Лаэзель, сплёвывая кровь на каменную кладку.

— Да.

— Тав, твоё плечо… — подаёт голос Шэдоухарт, уже потянувшись пальцами к ране.

— Заживёт, — Марлен ведёт плечом и шипит, прижимая рану ладонью. — Не сквозная, похрен.

На секунду настаёт гробовая тишина, которую прерывает лишь писк крыс и звук капающей воды с потолка. Как в гробу. Марлен ёжится и накидывает рюкзак на одно здоровое плечо.

— Пойду поговорю с Хальсином, — только и произносит она, прежде чем скрыться за каменными стенами. Ей плевать, пойдут они за ней или нет, единственное, что Марлен волновало в этой ситуации, — как им отсюда выбраться.

Идти вниз было неразумно, — незнакомая территория, они слишком слабы, чтобы драться, в лучшем случае, обороняться до следующего рунного круга. Выходить наружу тоже было самоубийством, на них сейчас ополчится весь лагерь и пробиться с боем они не могут. Единственное преимущество, — они хотя бы знают, что там есть рунный круг и они смогут убежать. Перспектива быть окружённым со всех сторон не радовала, ровно как и помереть здесь.

Здоровым плечом Марлен толкает тяжёлую дверь, заваливаясь внутрь.

Выйдя на свет, Хальсин заметно расслабился, Марлен даже могла увидеть тень счастливой улыбки на его лице.

— Все мертвы, — Марлен пробежала по лестнице быстро, оказываясь напротив Хальсина. Из-за огромных размеров друида, смотреть на него было буквально больно. Мышцы шеи у Марлен никогда не любили, когда их хозяйка так высоко задирала подбородок.

— У вас действительно получилось, — Хальсин облегчённо выдыхает. — Я премного благодарен тебе и твоим союзникам, но, я думаю, это не самое лучшее место для переговоров. Встретимся в роще.

Глаза Марлен округляются, когда она видит превратившегося в крысу Хальсина, убегающего в сторону выхода.

— А как же мы?! — Марлен отчаянно открывает рот. — А ну стой! Стой, ублюдок!

Марлен бежит по ступеням осматривая наличие дырок в помещении и громко топает ногой под оглушительно отчаянный стон, когда видит одну расщелину, куда идеально влезает крыса. Эта мразь сбежала. Он всё продумал.

Марлен прикладывает грязную ладонь ко лбу, начиная ходить взад-вперёд, не сдерживается, опускает руки на колени и гортанно кричит, орёт от безысходности, после чего хватается за рёбра и шипит от обжигающей боли. Ей хочется плакать, хочется набить этому друиду морду, хочется кричать громко, насколько может, до хрипа.

Марлен дышит ртом, глубоко, медленно, приводя в чувства свою собственную голову. Нельзя, не сейчас, не когда её в любой момент могут убить или она сама может превратиться в свежевателя разума. Когда она сможет вдохнуть полной грудью без опасения удара между рёбер, она сможет разреветься в размере Чионтар. И сейчас это время не настало.

Марлен вновь толкает плечом дверь, встречаясь лицом к лицу со своей удивлённой группой.

— По, как я могу судить, твоему крику, аудиенция не увенчалась успехом, — комментирует Гейл, явно пришедший в чувства и выглядящий даже бодрым.

— Надо было тебя слушать, — обращается Марлен к Астариону. Он привалился к треснувшей в нескольких местах колонне. — Превратился в крысу и сбежал при первой же возможности.

Астарион никак не комментирует, не злорадствует, только хмыкает. Понимает, дела у них в полной заднице.

Марлен вновь скидывает со своего плеча рюкзак в поисках чего-нибудь полезного. Туда же отправляется и колчан Астариона с кучей стрел. Пара огненных, пара кислотных, с молниями… и огромная куча обычных. Марлен облегчённо выдыхает, хотя бы смогут отстреляться. После Марлен осматривает Карлах, Астариона и Уилла. Второму совсем тяжело, — те капли крови не принесли совершенно никакой пользы, а рана даже не затягивается. Его рукав полностью промок в тёмной мёртвой крови, ровно как и всё его бедро вместе со штаниной, промокшей до колена.

— Гейл, у тебя случайно не завалялся эликсир от огня? — глаза Марлен смотрят на волшебника. Тот роется в собственном рюкзаке и протягивает ей колбу с бледно-оранжевой жидкостью внутри. Марлен бросает эту колбу Астариону, знает, что поймает. — Пей. Карлах, сможешь понести его?

— Разумеется, солдат.

— Отлично. Все остальные, — она осматривает остальную группу. — Следуют ровно за Карлах, движемся строем из двух до рунного круга. Я прикрываю тыл. За отстающими мы не возвращаемся. Всем понятно?

Коллективный кивок был достаточным ответом, равно как и шум приготовлений. Марлен плюхнулась на задницу в скромном углу, выудила тряпку из своего рюкзака, добротно поливая его завалявшейся бутылкой спиртного. Отодвинув край рубашки вместе с кожаными наплечниками, Марлен чуть шипит.

— Ты уверена, что сможешь стрелять в таком состоянии? — под боком оказывается Шэдоухарт, присевшая рядом.

— Выбора нет, — Марлен пожимает плечами, обеззараживает рану одной стороной тряпки, сжимает губы, дабы не спровоцировать собственное шипение, поскольку такая маленькая рана горела огнём не хуже пропитанной бухлом стрелы, которую окунули в огонь. — Астарион даже разогнуться не может, Лаэзель буквально одной ногой инвалид, а Карлах единственная, кто сможет поднять нас всех. Ты, насколько я знаю, стрелять не умеешь или не любишь, разницы нет. Уилл и Гейл стрелять точно так же не умеют, они отвратительно целятся из лука.

Шэдоухарт хмыкает, отпихивает руку Марлен с тряпкой, осматривая рану, после чего достаёт из своего рюкзака мазь и чистые тряпки.

— Ты сделала такие выводы по какому-то критерию? — буднично спрашивает она, добротно обмазывая мазью края раны, не залезая в неё саму, после чего прикладывает тряпку к плечу и крепко, но не больно, прижимает. — Должно полегчать.

— Я постоянно за вами всеми наблюдаю, если не заметила, — бубнит Марлен, натягивая рукав и наплечник.

— Заметила, — жрица кивает. — Ты достаточно проницательна, к слову. Я не люблю стрелять, но и не сказать, что умею.

Шэдоухарт шипит, хватается за собственное запястье и жмурится, через секунду выдыхая, вновь возвращая яркий цвет изумрудных глаз к Марлен. Эльфийка выгибает бровь, смотрит на тыльную сторону запястья жрицы, отмечая странную родинку, нет, скорее рану, которая вся почернела, словно прогнила.

— Ты во время боя это получила?

— Нет, — Шэдоухарт жмёт губы, метает взгляд из стороны в сторону, явно раздумывая, продолжать или нет. После чего поражённо выдыхает. — Просто старая рана, которая не проходит.

— Заметно, — Марлен кивает. — Похоже на гниение.

— Это не гниение, — холодным тоном произносит девушка, от чего Марлен вновь поднимает взгляд на хмурую жрицу. — Просто… — медленный вдох. — Забудь об этом и всё.

Марлен пожимает плечами, как бы говоря «как скажешь», поднимаясь на ноги. Плечом и вправду стало легче двигать, вопрос был в том, насколько долго она сможет им двигать безболезненно.

Она наблюдает, как Астарион залпом осушает бутылёк с зельем, морщась от отвратительного вкуса с язвительным комментарием Гейлу: «У людей нынче в моде делать все зелья ужасными? Хоть бы капельку розовой воды добавили…». Марлен про себя кивает, двое считай спасены.

Лаэзель не трогает своё плечо и не смотрит в его сторону. Зелье лечения явно сбавило лишь боль, но никак не соединило хоть частичку тканей. Благо, Марлен не сомневалась, Лаэзель даже с такой раной вылезет из любой задницы.

Уилл, хоть и чувствовал себя отвратительно с пропаленным боком, пытался выглядеть бодрячком. Он буквально был в аду по собственной воле, а не проходом, поэтому и в нём не было сомнений.

Шэдоухарт хоть и выглядела бодрой, явно устала, но пробивать головы булавой наверняка ещё сумеет.

В Гейле, как ни странно, Марлен тоже была уверена. Он сможет спалить или поджарить какому-нибудь гоблину морду, если потребуется.

А вот в себе она была не уверена. Восемьдесят лет она не давала себе продыху, а сейчас непрерывно попадает в наитупейшие передряги, где выходит едва живой. Тот тупой варг, гребаный Рагзлин и простреленное плечо от одной из этих зелёных тварей. И наверняка список на этом не закончится. Года уже не те? Увы, сколько живут эльфы и какой у неё приблизительно возраст на человеческий, она не знает. Попросту не у кого было узнать, да и Марлен особо не задумывалась над тем, сколько проходит по земле, прежде чем сгинуть в могилу.

«Всему своё время», всегда говорил папа, прежде чем научить её стрелять из лука. Наверное, единственное, что от них осталось у неё, это лук. И когда это время настанет, для Марлен не то что загадка, а скорее неизведанная пучина. Она трясёт головой. Не надо забивать голову мыслями о них, хуже будет.

— Все готовы?

Снова негласный ответ, когда все стали подниматься со своих мест. Карлах легко хватает Астариона на руки и все они идут в сторону выхода. Марлен готовит стрелу, прикладывает к луку, прижимая перо к тетиве. Четверо гоблинов у выхода ещё остались, по её подсчётам. И они не подвели, гоблины как один выставили оружие, приготовившись защищаться. Марлен рывком натягивает тетиву, простреливая глаз лысой гоблинше, такими же резкими движениями убивая и остальных. Дабы сохранить оставшиеся стрелы, Марлен на ходу собирает все выпущенные.

— Не стоит делать такие резкие движения с твоим плечом, — говорит Шэдоухарт, нагнавшая её около дверей, ухватившись рукой за здоровое плечо эльфийки. — Только больше рану сделаешь.

— Нам нельзя медлить, — Марлен кладёт грязную ладонь на прохладную руку жрицы. — Заживёт, ничего страшного.

Марлен делает глубокий вдох, прикладывая ухо к двери. Шум пьянки, редкие перебросы фраз о Верных и на этом всё. Огр, по звукам, находился там же, где и был.

— Ладно, — на выдохе произносит Марлен, оглядываясь на союзников. — Все помнят, что надо делать? — почти одновременное, тихое «да». — Готовы? — головы её союзников медленно кивнули. — Я открываю дверь, выбегаю первой и защищаю нас сзади. Карлах, не утруждай себя битвой, пихай всех, кого видишь. Все движемся за ней.

Марлен вновь делает глубокий вдох, прикладываясь здоровым плечом к двери, считает до трёх и резко открывает дверь, выстреливая огру в глаз. Позади слышно как бегут её союзники в сторону рунного круга. Марлен достаёт стрелу на бегу, отправляя в живот гоблина, простреливая того насквозь и попадая этой же стрелой в грудь другого. Свист тетивы заглушал звуки позади. Она убила троих? Или пятерых? Сколько их ещё и насколько они подготовлены? В руки попадает огненная стрела. Тратить её на одно жалкое тело было неразумно и на глаза попадается бочка с огневухой. Это даст им небольшую фору. Кровь стучит в ушах, когда она натягивает тетиву к носу. Она слышит, как кто-то кричит её «имя», прежде чем происходит большой взрыв. Марлен отшатывается, в ушах звенит от взрыва. Каменная кладка одной из башен складывается пополам, медленно падая вниз. Марлен моргает. Нужно бежать. Срочно бежать. Она не смотрит назад, пытаясь не дышать. Вдохнёт дым и в лучшем случае замедлится.

Рунный круг отдаёт фиолетовым свечением, раскрывающий свои объятия для неё. Она надеется, что не просто врежется в камень.

Раз.

Два.

Три.