☯︎ Парящий дракон, рычащая тигрица. Наказание со страстью (2/2)

Горячая волна опалила всё внутри. Наружу вырвалось ещё несколько прозрачных брызг.

Поражённая собственной реакцией, она даже не успела смутиться.

— А-а-а-а-ах! — завизжала Мулан и сильно прогнула спинку, когда очередная разрядка прокатилась по ней. Её трясло от накатывающих сладострастных волн удовольствия.

Наслаждение было настолько интенсивным, что воительница едва не потеряла сознание, содрогаясь всем телом. Тунг в ответ схватил её за поясницу, придерживая от падения, и принялся мягко вылизывать влажные складки, продлевая сладостные мгновения.

Его скулы, губы и подбородок порочно блестели, пока он жадно хватал ртом последние струйные брызги, с упоением слизывая стекающий из лона мёд. Затем генерал ещё раз приласкал её холмик, погладил ладонями широко разведённые ножки и напоследок одержимо лизнул её, обещая не менее страстное продолжение.

Едва дыша, Мулан приподняла бёдра и осторожно сползла по нему вниз, устраиваясь на мужчине сверху, наслаждаясь теплом его обнажённого сильного тела.

— Люблю тебя, папочка, — проговорила она с благодарной улыбкой, после чего настойчиво поцеловала его, слизывая свои иньские соки с его лица и рта.

— Люблю, моя девочка, — выдохнул ей в губы Тунг, не желая ни на секунду от неё отстраняться.

Она наслаждалась чувственным танцем их сплетающихся языков, который, казалось, будет длиться вечно, то увеличивая темп, то замедляя. Её тело трепетало и подрагивало от сладкого предвкушения, настойчиво требуя всё новых ласк. Вылизанное досуха лоно пульсировало, прося заполнить его.

«Потому что мне нужно больше, — практически обезумев, подумала Мулан, смело заигрывая с любимым, чередуя ласковые укусы с игрой языка. — Он нужен мне внутри. Не только его язык или пальцы, я жажду его входящий, наполняющий меня член».

Тунг очевидно сгорал от той же потребности. У Мулан создавалось такое ощущение, что его руки были повсюду. Он гладил буквально каждый участочек её тела, иногда сжимая и так излишне чувствительную от страстной порки кожу на пылающих ягодицах своими пальцами. Особенно жёсткими и одновременно желанными эти действия казались в те моменты, когда она легонько подавалась бёдрами вперёд, соприкасаясь своим лунным холмиком с его налитой плотью. Хотела любимого до безумия, и он был уже практически на грани, но в голове засела одна упрямая мысль, не дающая девушке никакого покоя.

На ум снова пришли разговоры парней на непристойные темы: что помимо совокупления есть много других способов, которыми женщина может доставить мужчине наслаждение, и «весенние картинки», демонстрирующие лучше любых слов технику «игры на флейте».

Под «флейтой» подразумевалось совсем не сяо,<span class="footnote" id="fn_39123520_0"></span> на которой Мулан хорошо умела играть. Искусство любви включало в себя мастерство оральных ласк ртом, языком, зубами или горлом. Такое сравнение показалось девушке интересным и возбуждающим, отчего она лишь сильнее загорелась идеей подарить удовольствие любимому.

— Давай продолжим в постели, — предложил Тунг, вставая и потянув её за собой.

— Я хочу немного другого, — ответила Мулан и склонилась к его уху. — Хочу попробовать, — она глубоко вдохнула, — тебя, — медленно выдохнула, пытаясь бороться со своим смущением.

Было несколько неловко говорить ему об этом. Правда, несмотря на свой стыд, Мулан действительно этого хотела. Наслаждаться ласками самой, без сомнений, приятно, но она хотела, чтобы так же приятно было и Тунгу.

Мужчина осторожно взял её за плечи и слегка отстранил от себя, заглянув в глаза. О, Мулан прекрасно увидела его потемневший от желания, перемешивающегося с интересом взгляд, и от этого ей ещё больше захотелось осуществить то, о чём она думала.

Тунг погладил плечи девушки:

— Мулан, ты не обязана меня ублажать, — мягко улыбнулся он, но его низкий хриплый голос выдавал его с головой.

— Почему? Ты ведь делаешь мне приятно… Я тоже хочу ласкать тебя там! Позволь мне научиться, — возразила девочка с обезоруживающей непосредственностью.

— Тебе здесь будет не очень удобно, — ответил Тунг, — надо поменять положение.

Мулан облизала губы и согласно ухмыльнулась.

Когда они поднялись на ноги, Тунг прислонился спиной к столу и поспешно собрал её растрепавшиеся волосы в пучок, аккуратно скрутив их на затылке.

— Встань передо мной на колени, — велел он.

Её сердце взволнованно затрепетало в груди, и Мулан охватила томительная дрожь предвкушения неизведанного.

Сейчас у неё было только одно желание — поклоняться любимому мужчине — как своему Единственному Богу.

Она медленно опустилась на колени у его ног, чувствуя под собой восхитительно мягкую звериную шкуру и радуясь ощущению, которое густая шерсть дарила её обнажённой коже.

Было что-то поистине возбуждающее в тигровом мехе…

Снова вспомнилась их первая ночь в лесу, когда она была покорной, а он — нежным. И наслаждение, что Мулан испытала в его объятиях… и позже, когда ласкала его возбуждённую плоть своими руками. По всему её телу забегали сладкие мурашки.

Она протянула руку и прикоснулась к его напряжённому стержню, обхватила ладонью, чуть сжала, с жадностью вглядываясь в лицо возлюбленного. Тунг прикрыл глаза и тяжело выдохнул сквозь зубы.

Член в её руке пульсировал и был горячим. Мулан провела по нему пальчиками и почувствовала ответ в виде его пульсации и тихого стона, слетевшего с губ генерала. Его ресницы встрепенулись, и от неё не скрылись искры удовольствия в его глазах.

Власть… власть над мужчиной… Мулан уже испытывала с ним подобное ощущение, но сейчас всё было в тысячу раз острее, чем тогда на реке. Она ещё раз сделала движение по члену и почувствовала, как Тунг становится другим — его взгляд, его дыхание. Зрачки его глаз расширились и стали огромными. Его глаза были медовыми… Мёд, сладкий и тягучий. Мулан провела пальчиком по головке члена, размазывая выступившую смазку, и потом сделала то, что не осознавала разумом. Она поднесла свои пальчики в тягучей прозрачной смазке к губам и слизала всё языком.

Мулан видела зрачки Тунга и видела себя в них. Ей казалось, что она тонет в их глубине, и ещё ей казалось, что она пьяна… Только от чего больше? От запаха страсти, пропитавшей этот шатёр, или от вкуса любимого мужчины на своих губах? Она не понимала себя, того инстинкта, который заставил её приблизиться к члену Тунга и аккуратно слизать очередную каплю прозрачной жидкости.

Ей это нравилось. Его вкус и то, как он застонал, когда она провела языком по его набухшей головке.

— Пожалуйста… — тихо простонал Тунг, — возьми его в рот…

Она почувствовала его изнеможение и приблизила губы к его плоти. Это было впервые для неё, и она не знала, как всё нужно делать, ориентируясь лишь по увиденным ранее картинкам. Только видя перед своим лицом набухшую головку члена, Мулан понимала, насколько та чувствительна. Тонкая кожица, покрытая вытекающей смазкой, и выступающие вены — это было так пронзительно-нежно и так откровенно. Тунг был для неё раскрыт и беззащитен. Мулан боялась причинить ему боль. Поэтому она очень нежно приблизилась губами к розовой кожице и мягко провела по ней языком, слизывая выступившую влагу. Юн такой вкусный — сладостная мысль пронеслась в её голове, пока она продолжала облизывать его. Почему она взяла в рот его головку и начала посасывать, Мулан сама не понимала. Это что-то древнее, неизвестное ей подсказало, что так нужно, так правильно и такова суть всего. Это и есть любовь.

Опьянённая новыми ощущениями, она скользила ртом вверх и вниз по его великолепному члену, сладко постанывая и активно работая язычком, желая ублажить его так, как ублажал её он. Чувство власти над этим сильным и могущественным мужчиной приводило Мулан в экстаз.

Её собственное желание нарастало с каждым мгновением, доводя девушку почти до непереносимого исступления. Какой он горячий, твёрдый и гладкий! И на вкус… чуть пряный и солоноватый.

Она ощущала удовольствие от стонов любимого. Его член бился в её рту, и было так приятно обхватывать его губами, втягивать в себя, посасывать, а потом, полностью вынув изо рта, слышать, как Тунг стонет. Его пальцы вцепились в край стола с такой силой, что побелели суставы, а дерево хрустнуло под напором, показывая его нетерпение.

Мулан снова бросила на него шаловливый взгляд снизу вверх, продолжая с упоением ласкать его скользкий стержень, она принимала его настолько глубоко в рот, насколько могла.

В темноте Тунг казался опасным и диким, с его длинными волосами, спутанными вокруг невероятно красивого лица, и блестящими от возбуждения глазами.

Он был воплощением страсти, неукротимой силой, подобной самой природе. Такой же несокрушимый, необузданный, дикий. И опасный. Созданный Вселенной специально для Мулан, для её глаз, души и тела.

Какой же он красивый, как древний бог. Как дракон.

Властвовать над драконом… никто не может — только она в силах заставить этого грозного зверя покориться ей.

Она чувствовала, как он увеличивается между её губами, становясь всё больше и твёрже, пока она жадно сосала его, насаживаясь на член и лаская его ладонью снизу. Проводя язычком по всем венкам, набухшим на члене, воительница ловила стоны генерала, а заглатывая его плоть в рот, слышала учащённое дыхание. Эта власть — доставлять таким образом удовольствие любимому — была для неё открытием, как и то, что так просто подчинить себе дракона. Дракона с глазами цвета тёмно-золотого мёда.

Их глаза встретились. Мулан видела, что сейчас у Тунга глаза медовые, сладкие, как и он сам. Она со всей страстью заглотила его член, упиваясь его вкусом.

Тунг знал: если Мулан не остановится, он не выдержит и взорвётся раньше, чем нужно. Давление в основании становилось невыносимым. Так больно и так хорошо. Каждый нерв будто оголён вместе с телом. В висках стучит кровь. А Мулан наклоняет голову и продолжает ласкать его, попутно исследуя самые чувствительные участки его мужской плоти.

И от её неумелых, порой неловких, но от этого не менее желанных дразнящих движений ему просто сносит крышу.

Генералу хотелось зажать свой рот рукой, чтобы не закричать от наслаждения.

«Сладкая девочка… Ты можешь зажечь даже камень, а ведь я не камень…»

Её локоны растрепались, на щеках знакомый румянец, блестящие от слюны и смазки нежные, слегка припухшие губы плотно обхватывают его возбуждённую до боли плоть, горячим и влажным язычком старательно лаская головку.

Его любимая ученица. Его маленькая богиня.

Доверившись своей интуиции, она то ускорялась, то замедлялась. Её горячее желание доставить ему удовольствие возбуждало едва ли не больше, чем сама ласка.

Из его горла вырвался рык, возрастающий с каждым её прикосновением…

— Да, Мулан, да, — срывающимся голосом шептал он, — вот так, умница… Хорошая моя… О, боги… ты такая маленькая дикарка, моя дикая магнолия, моя дикая возлюбленная…

Вид её, стоящей перед ним на коленях, ощущение её горячего жаждущего тесного ротика, её тихие стоны и влажные звуки сочных причмокивающих движений губами, чувственным эхом отдающиеся вибрацией вдоль его твёрдого члена, чуть не прорвали все преграды.

Запрокинув голову назад и рыча от удовольствия, генерал обеими руками зарылся в её волосы, прижимая девушку ближе к себе, направляя каждое движение. Вошёл в её рот настолько глубоко, насколько это было возможно, чтобы не причинить ей дискомфорт. Он явно чувствовал её тело лучше, чем она сама. Дрожащие пальцы ласкали её шею, пока она усердно ласкала его напряжённую плоть. Внезапно он громко застонал и резко начал двигаться. Мулан немного отстранилась, вдохнула поглубже и втянула его в себя одним длинным движением, а потом продолжила кружить язычком у основания, чувствуя, как головка упирается ей в горло. Она мысленно улыбнулась и уже не церемонясь сама насаживалась, как ей того хотелось, желая довести любимого до пика блаженства. Царапала его зубами, потому что сама себя не узнавала. Лизала, посасывала и кусала. Стонала от удовольствия, словно это Тунг сейчас был у неё между ног и орудовал там языком. С её губ по подбородку прозрачной сладкой патокой стекала, капая на грудь, на живот, вязкая струйка слюны, а внизу было так мокро, что воительнице казалось — сейчас под ней наберётся уже целое озеро страсти.

Влажные звуки того, как она сосала член генерала, наполнили всё пространство шатра. Мулан чувствовала, как становится всё жарче, как страсть разгорается всё ярче, превращая её в дикарку. Её груди заныли, соски набухли — тело молило о прикосновении. Несмотря на то что она дарила, а не принимала ласки, девушка ощущала сумасшедшее возбуждение. В том, что она сейчас делала, была изумительная смесь подчинения и власти. Ей доставляло невероятное наслаждение наблюдать за тем, как Тунг на её глазах терял контроль, как он двигался ей навстречу, а его блестящий от слюны и смазки член ритмично входил в её рот, доставая до горла.

От его несдержанных хриплых стонов её лоно горело, сладостно ныло и рефлекторно сжималось, нуждаясь в том, чтобы быть заполненным. Это было так сладко и так естественно, что Мулан не сразу поняла, когда наставник глухим шёпотом попросил её остановиться, она, казалось, даже не услышала. Тигрица внутри сходила с ума от похоти. Мулан кружила языком, облизывала его, смаковала на вкус, сосала его до тех пор, пока не увидела, как дрожь пробежала по его бёдрам, а ей самой перестало хватать воздуха.

Её маленький язычок был великолепен. Тунгу хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Но он не позволит себе взорваться вот так, его семя должно заполнить её жаркое лоно. Ему пришлось едва ли не силой оттянуть её голову. Он рывком поднял воительницу. Одной рукой намотал волосы на кулак, а второй — обхватил её за талию, жадно притянул к себе и страстно поцеловал в припухшие губы.

— Ты, кажется, решила проглотить меня, радость моя?

— Да! — выпалила она, обезумев от желания. Тунг рассмеялся, поражённый столь неукротимым сладострастием.

Хотелось взять эту непослушную девчонку, которая так сладко мучила его, и вбиваться в её совершенное тело, до изнеможения, до состояния, когда она и двигаться не сможет. Хотелось ласкать каждое её потайное местечко, чтоб потом неделю сидеть ровно не могла, хотелось чувствовать жадную пульсацию её горячего нутра, когда она снова и снова будет биться в экстазе, и неважно, что будет у неё внутри — его пальцы или член. Считать сладкие спазмы её пресыщенного ласками лона, брать её снова и снова, пока пощады не попросит…

— Ненасытная! — слегка шлёпнув Мулан по попке, произнёс он, резко развернув её к себе спиной, уложил грудью на стол, вынудив расставить ножки пошире.

Мулан упёрлась локтями в твёрдую древесину, словно кошка, призывно выгибаясь ему навстречу. Она любила быть сверху, но также девушке нравилось, когда генерал брал её сзади. Эта позиция казалась воительнице самой откровенной из всех, с которыми Тунг уже успел её познакомить, и наиболее естественной, что задумала природа.

— Такая сладкая, — наклонившись, прошептал он ей на ухо, затем слегка прикусил мочку. — Такая горячая и страстная.

— Я хочу тебя. Возьми меня, — требовательно простонала она.

— Действительно, хочешь. Скажи, кого хочешь? — голос горячечный, возбуждённый, властный, чарующий. Жаркое дыхание опалило нежную кожу Мулан и заставило её почти взвизгнуть, ещё больше выгнуть спину.

— Тебя хочу, Юн. Тебя, мой дракон. Возьми меня, умоляю!

— Моя девочка, — простонал он и обхватил свой член у основания, чтобы не взорваться в любую минуту. Он крепко держал его, дразня толстой, опухшей головкой её скользкие складки и заставляя Мулан дрожать. — Я чувствую, насколько ты влажная для меня. Я чувствую, как это маленькое, узкое лоно хочет, чтобы я толкнулся внутрь и наполнил тебя своим семенем.

В его откровенных словах было опьяняющее сочетание нежности и напора. Мягкое, но непреодолимое. Как его поцелуи. Или прикосновения. Они расслабляли и требовали.

— Папочка, — прерывисто вздохнула она. — Папочка, пожалуйста…

Мулан бесстыдно оттопыривала попку, стремясь поскорее слиться с ним воедино, сплавиться в одно целое, ощущая себя столь же ненасытной до ласк любимого, сколь растрескавшаяся земля соскучилась по дождю. Тунг обещал овладеть ею жёстко, и она знала, что он не солжёт. Генерал-дракон ждал слишком долго. После всего напряжения и страсти, которые возникли между ними во время этой бешеной любовной схватки, воительница действительно думала, что завтра у неё будет болеть всё тело.

И она не была разочарована. С хриплым рычанием наставник крепко обхватил её за бёдра и вошёл во всю длину своего твёрдого члена в её тугое влажное лоно, подобно тарану, растянув нежные стенки до отказа и продемонстрировав, что до сих пор его проникновение никогда ещё не было столь полным.

— Да-а-а, любимый! — закричала Мулан, ощутив, как Тунг вышел из неё полностью и резко толкнулся снова внутрь, поцеловав широкой головкой члена прямо в матку, заставляя тигрицу рычать, желать повторить это движение снова и снова.

К этому времени Мулан была настолько мокрой и возбуждённой, что соки уже обильно текли по её бёдрам и сопротивления практически не было.

Она вскрикнула, теряя опору от его жёсткого напора. Её руки больше не удерживали её, и она была вынуждена прижаться грудью к гладкому дереву, с наслаждением потираясь саднящими сосками о прохладную поверхность стола и постанывая, как течная самка в такт его толчкам. Его член сладко терзал её лоно, и на миг ей показалось, что он сейчас разорвёт её пополам, но в тот же момент девушка ощущала, как дрожь удовольствия пробивала её тело, глубже, интенсивнее, чем она когда-либо чувствовала. В ней рождался такой сильный экстаз, что Мулан испугалась, что он сожжёт её до пепла своей силой. Она повернула голову и до крови прикусила губу, слёзы появились на глазах. Она пыталась совладать с этими ощущениями.

Тунг двигался молча, сконцентрировавшись на медленном, неспешном ритме, входя в её тело карающими толчками, но вдруг он заговорил, и его голос был низким и хриплым. Он проникал в её сознание, также, как и член Тунга проникал в её тело.

— Люблю брать тебя, Мулан, — прорычал он, обхватывая её грудь, дёргая и сжимая пальцами её набухшие и ноющие соски, усиливая ощущения между её ног. — Хотел войти в тебя с самой первой минуты, как только увидел тогда на реке.

Мулан застонала, не в силах дать внятный ответ на его признание.

— Ты даже представить не можешь, как мне трудно было удержать себя, как я хотел прижать тебя к земле, раздвинуть твои ноги и овладеть тобой, девочка, — прорычал он, всё ещё вбиваясь в неё. — Наполнить тебя своим семенем и предъявить на тебя права прямо там. — Тунг лизнул длинным движением языка её спину вдоль позвоночника, ни на секунду не прерывая своих грубых движений, не прекращая вонзаться в неё.

Мулан ахнула от толчка и толщины его члена внутри её лона, и то как ощущался его язык на её коже.

— Почему… ты не сделал этого? — простонала она, удивляясь, что способна что-то произнести.

— Хотел ответного чувства, чтобы ты доверяла мне. Хотел поставить тебя на колени и взять, как тигрицу, сзади. Хотел, чтобы подчинилась мне, прямо как сейчас, покачивая своими соблазнительными ягодицами в воздухе, горячим и влажным для меня лоном, всегда готовая для моей мужской плоти. Хотел слышать, как ты кричишь и стонешь подо мной, полностью раскрываясь для меня. Разве это не приятно, любимая? Это то, как ты хотела, чтобы я тебя взял? — спросил он, увеличивая скорость и силу своих толчков, со звериной страстью вдавливая её в столешницу, так чтобы остался отпечаток на лице Мулан и её ладонях.

— Да… да, Юн, — всхлипнула она, напрочь позабыв о смущении. Теперь Мулан понимала, что в интимных отношениях между мужчиной и женщиной нет места стыду и стеснительности. Он яростно занимался с ней любовью, двигаясь всё быстрее и быстрее, доводя её до пика, пока от растущего в ней наслаждения она не смогла думать о чём-нибудь ещё. — Вот как я хочу тебя. Вот как я нуждаюсь в тебе, — выдохнула она. — Внутри меня… так глубоко во мне!

— Хорошо, девочка, потому что ты тоже нужна мне. — Тунг отпустил её соски, и Мулан почувствовала, как одна большая рука обратно опустилась на её бедро, а потом нырнула между её ног. — Я сейчас достигну пика в любую секунду, Мулан, — прошептал он грубо. — Наполню твоё сладкое лоно так сильно, как хочу этого, но перед этим я хочу, чтобы ты воспарила первая. Можешь сделать это для меня, милая? Можешь воспарить к небесам, пока я полностью погружён в тебя? — Его пальцы погладили влажное местечко между её ног, скользя по нежному пульсирующему бутону её клитора, посылая электрические заряды наслаждения по всему её телу.

Мулан закричала, выгибая спину, когда её тело выполнило его приказ, и сильный экстаз охватил её. Перед её глазами взорвались яркие вспышки, и она задрожала. Её влажное лоно продолжало беспомощно содрогаться вокруг его внушительного твёрдого члена, входящего в её лоно. Когда Тунг почувствовал её реакцию на свои слова, то ускорил свои движения.

— Вот так, сладкая, взлетай для меня, — рычал он, всё ещё поглаживая её скользкие складочки опытными пальцами. — Взлетай для меня… дай мне почувствовать, как ты взлетаешь.

— Ох… о, Юн! Чувствуется так… Ох! — Волосы Мулан развевались вокруг её лица, как длинный шёлковый занавес, и падали ей на глаза, так что она ничего не могла кроме них видеть. Единственное, чего она хотела, — это неописуемое наслаждение. Сладкое подчинение её тела любимому мужчине, единственному мужчине, которого она любила.

Быстрые резкие толчки разжигали страсть. Дракон вёл её в этом сражении любви. Он брал и отдавал в такт движениям, утверждал своё мужское право победителя над любимой женщиной, добровольно сдавшейся в плен его любви. Энергия ци бешено струилась между ними, пронизывала обоих, как сверкающие ручейки цвета и огня. Они слились в единое целое, и она была источником его наслаждения, а он — её источником. Этот сильный мужчина покорил её своей любовью.

— Мне нравится, когда ты не сдерживаешься. Когда я извиваюсь под тобой, и у меня болит всё тело… — жарко шептала Мулан, срываясь на стоны. — Я думаю о тебе. О твоей мужской плоти.

При этих словах Тунг чуть не взорвался. Перед ним была ненасытная тигрица, желавшая своего господина.

Мулан точно решила испытать его выдержку на прочность всеми доступными ей способами.

— Ты маленькая демоница!.. — выдохнул он, и его толчки сделались совсем яростными и безудержными. Теперь он был во власти желания и подчинился ему, смирившись с тем, что больше не может себя контролировать. Её ноги подкосились, и если бы дракон не держал её, то Мулан оказалась бы на полу. — Моя маленькая, прекрасная демоница!.. — повторил он.

Она всхлипнула в подтверждение, затем сумела сказать:

— Мне нравится, когда ты затапливаешь меня своим семенем и оно потом долго вытекает обратно. Обожаю чувствовать, как оно скользит у меня по бёдрам. Само сознание, что ты меня пометил и оставил во мне свой след.

Тунг неожиданно зарычал и толкнулся в Мулан, удерживая её сильными руками за талию. Он погрузился в её тугое лоно ещё глубже, до самого основания. Уткнулся лицом в её шею, откидывая назад её волосы и наматывая на кулак длинные пряди, чтобы обнажить кожу, принуждая выгнуть спину ещё сильнее. Мулан откинулась назад, зная, что ему нужно, и открывая шею с той стороны, где он ещё не отметил её. Она закричала так громко, что он зажал ей рот рукой, когда крепкие белые зубы вонзились в неё, сжали мышцу, оставляя на ней огненные пятна своей любви. Она прикусила его пальцы, засасывая их до самого горла, заходясь в криках и стонах, истекая потом и соками, представляя, что это его член у неё во рту. Тунг заполнил её до предела, насыщая её тело жаром, силой и жизнью.

Чувство, как он пульсирует в ней, полностью овладевает её телом, как мощная струя горячего семени пронзает её, омывая лоно и наполняя его до самых краёв, а затем обильно вытекает наружу, увлажняя трепещущую внутреннюю поверхность бёдер, удвоенное сладостно острой болью от укуса дракона, запустило вторую её разрядку, от которой удовольствие пробежало по всему телу Мулан. Она беспомощно застонала и задрожала, словно лист бумаги на ветру, который подхватил прилив из ощущений и нужды.

Тунг прижимал её какое-то время к своей мускулистой, скользкой от пота груди, а потом ласково обнял за талию и поднял над полом. Медленно, не выходя из её тела, он осторожно переместил их на походное ложе, где обхватил Мулан руками, не давая возможности выбраться. Ей этого и не хотелось.

Было очень приятно и сладко ощущать его силу и мощь внутри себя…

В этой древней схватке как всегда не было победителя и побеждённого, миром правила гармония счастья и любви.

Губы Тунга мягкими поцелуями коснулись плеча Мулан, а горячая мужская ладонь властно скользнула по телу, легла ей на живот, задумчиво поглаживая его — спустилась ниже и накрыла между ног, неторопливо втирая семя в её чувствительную женскую плоть ленивыми кругами, массируя пальцами клитор.

Всё ещё находясь под впечатлением от ошеломляющей волны наслаждения, Мулан ощутила знакомое покалывание энергии и жидкий огонь, хлынувший в низ живота. Подобное уже было, когда они в первый раз проводили соединение, и Тунг исцелял её лоно своими ласковыми прикосновениями, чтобы Мулан было хорошо и не больно после её инициации в женщину.

От движения его пальцев у неё вскоре наступила очередная разрядка. Не сдержав всхлипа блаженства, она изогнулась, сильнее прильнув к нему, вздрагивая, сжимая внутренними стенками лона его член, чем вызвала стон у дракона.

— Моя… — прошептал он хрипло, едва ли не вымученно. — Как же я тебя ждал…

— Значит, я не зря пришла? — выдохнула Мулан, повернув голову и с лёгкой ноткой веселья взглянув на Тунга.

— Не зря, хоть и рисковала выдать себя, придя ко мне ночью.

— Думаю, что в подобной ситуации риск вполне оправдан, — игриво заметила девушка. — Я чуть было не замёрзла без тебя...

— Тебе всё ещё холодно? — спросил он, нежно целуя её в лоб.

Мулан ласково потёрлась носом о его подбородок, после чего, откинув голову, с любовью посмотрела ему в глаза.

— Мне никогда в жизни не было так жарко.

Его взгляд потемнел от страсти.

— Если ты и дальше будешь говорить такие слова, мы сегодня не уснём до утра.

Мулан подарила ему ту самую чувственную улыбку, которая так нравилась Тунгу.

— Рядом с тобой мне не спится… — прошептала она в ответ, согретая его близостью. А потом немного смущённо добавила: — И я хочу ещё…

Тунг тихо рассмеялся и, поцеловав девушку в висок, пообещал:

— Будет столько, сколько захочешь. Но пока нужно отдохнуть и восстановить силы.

В его объятиях было так надёжно и спокойно. Все тревожные мысли из головы испарились, оставляя место полной расслабленности. Ничего не было важно, кроме сверкающего, восхитительного чувства освобождения.

И — единения. Мулан знала, Юн испытывал то же, что и она. Они делили на двоих и удовольствие, и боль. Спутанные когда-то нити вновь сплетались в прихотливый узор. И теперь разъединить связь между ними было невозможно.

Тонкая красная нить обвивала их тела, сплетённые накрепко, прошитые между собой алыми стежками. И Мулан видела эти нити, как они горят ярким цветом на её коже, ровными линиями переходя в тело Тунга.

Это было самое глубокое переживание в её жизни, и воительница чувствовала, что их близость была абсолютной. Чувствовала, как его любовь и счастье текут в ней.

Перед тем как заснуть, генерал поцеловал её в макушку и прошептал:

— Спи, моя девочка, а я буду охранять твой покой.