☯︎ Пробуждение тигрицы. Наездница на драконе (1/2)

Весеннее солнце освещало окрестность. Полнился жизнью пробудившийся лес. На верхушках деревьев вовсю заливались птицы, приветствуя находившийся в самом разгаре день. Тунг сидел на берегу, скрестив ноги, смотрел на мерное, неспешное течение реки. Закончив медитацию, мужчина поднялся и, скинув с себя одежду и сапоги, окунулся в чистую речную воду. Долгие годы службы в армии навсегда вбили в него привычку подниматься на рассвете для утренней медитации и последующей тренировки. Но сегодня… сегодня всё было по-другому.

После бурной любовной ночи, проведённой с Мулан, и не менее бурного утра, наполненного жаркими ласками и сладостными стонами — он словно провалился в долгий спокойный сон, о котором уже давно забыл, и проснулся, когда было уже далеко за полдень, обнаружив рядом с собой любимую женщину.

Её тело было таким мягким и тёплым, что ему совершенно не хотелось выпускать воительницу из своих объятий. И первым делом, ещё до конца не проснувшись, он провёл рукой по её груди и животу, тут же открыв глаза, потому что она понравилась ему на ощупь. Понравилось ощущать её рядом, просыпаться вот так, и это была первая мысль, которая возникла у него в голове. Она тихо посапывала рядом, прижавшись к нему спиной, он уткнулся подбородком в её макушку, в её чёрные мягкие волосы, которые разметались по его груди, едва ощущая запах магнолии, исходивший от неё. И ему было хорошо. Так хорошо, как не было никогда в жизни. После её инициации в женщину и нескольких первых любовных слияний — почти безумных в своей страстности — Тунг почувствовал, что их связь стала абсолютной.

Воительница была исполнена желания; её глаза бешено сверкали, а тело с голодным неистовством отвечало на его ласки. Но Мулан обладала и совсем другими качествами. Тунг узнал о её нежности и рассудительности, о предельной искренности и твёрдости характера. Однако более всего его привлекала в маленькой воительнице её незащищённость. Внешне это никак не проявлялось, и Мулан, невзирая на свою женственность, отнюдь не выглядела беспомощной тростинкой, готовой переломиться от порыва ветра. Но эта девочка раскрыла перед Тунгом своё сердце. Вскоре мгновения их любовной близости превратились в моменты полной открытости и доверия друг к другу. Такого Тунг Юн ещё никогда не встречал в людях и считал, что подобное состояние можно достичь лишь в сакральном экстазе.

Во взрыве своего единения они познали друг друга не только телом, но и душой, чувствуя, как мироздание наполняет их сердца живительным огнём, и это казалось Тунгу намного возвышеннее, чем все духовные переживания, испытанные им во время многолетней медитативной практики. Он обнимал её, чувствуя, что вся жизнь в ней, и это на самом деле было так. Она была его солнцем и луной, его счастьем и радостью. Ярким светом, что освещал его путь. Тунг не представлял, как раньше жил без неё. Дышал.

Любовь, которую он к ней испытывал, была сродни наркотической зависимости. Глубокое, сильное и непреодолимое чувство, что резонировало в крови. Но эта зависимость была обоюдной и гармоничной. Она заполняла собой каждый тёмный уголок его души. Из-за неё он терял связь с реальностью, но не желал возвращаться к прошлому своему существованию, потому что знал теперь, каким одиноким оно было. Пустым. Она подарила ему новый смысл жизни и подарила ему себя, своё сердце и свою любовь. Она подарила ему небесное блаженство!

При воспоминании о том, как добровольно и самозабвенно Мулан отдалась ему прямо там, на вершине холма, среди душистых трав и полевых цветов, на меховой шкуре убитого им на охоте огненно-полосатого хищника, под звёздным сияющим небом, Тунг почувствовал, что кровь вновь начала вскипать и с новой силой дало знать о себе дремлющее желание.

Во сне Мулан выглядела ещё более соблазнительной, и ему захотелось её перевернуть и войти в неё, такую тёплую, сонную, мягкую, но она так крепко и сладко спала, что он не решился будить её. Вместо этого он просто какое-то время лежал рядом, любуясь её умиротворённым красивым лицом и плавными очертаниями фигуры. Словно дракон, ревностно стерегущий своё сокровище, Тунг охранял её покой и был готов уничтожить любого, кто посмел бы её обидеть. Бесшумно одевшись, он заботливо укрыл спящую воительницу тигровым мехом и отправился на берег реки, абсолютно уверенный в том, что она поймёт, где его искать.

Сегодня в гарнизоне был единственный выходной, поэтому можно было в кои то веки никуда не спешить и целый день провести наедине со своей юной женщиной. А в следующий раз, если получится вырваться на подольше, снова остаться с Мулан на всю ночь.

Помнится, когда он был ещё молод и не женат, его товарищ Хуа Чжоу как-то в шутку обмолвился, что выдаст за него свою будущую дочь, если к тому времени, когда она войдёт в брачный возраст, Тунг Юн так и не женится. Кто бы знал, что слова старого друга окажутся отчасти пророческими спустя столько лет.

Генерал улыбнулся собственным мыслям и, прикрыв глаза, откинулся на спину, позволяя воде держать тело на поверхности.

Они обязательно одержат победу. Утопят врагов династии в их собственной крови. Он женится на Мулан, одарит её золотом и драгоценными каменьями, оденет в самые дорогие шелка, будет баловать её — кормить сладостями, поить лучшими винами. И обладать ею. Он никогда не устанет заниматься с ней любовью! Он чувствовал это каждой частицей своего существа. Когда они поженятся, его любимая воительница будет всецело принадлежать ему в любое время дня и ночи! Она станет для него надёжной союзницей, верной женой, преданной спутницей — всем, что должна олицетворять в себе истинная женщина. Мулан родит ему много детей, он так решил и это будет так. Сильных и смелых сыновей с характером отца и диким нравом матери. Дочерей, столь же прекрасных, как и она, с чёрной копной непослушных волос и несокрушимой волей. Улыбка на его губах стала шире. Видеть, как округляется её живот, как в ней растёт жизнь, их общее дитя. Радовать её, носить на руках, заботиться о ней и дать ей в подарок всё, о чём она попросит. Никто не посмеет отнять Мулан у него. Он будет её покровителем и защитником до конца дней.

Мулан — имя, как весенний цветок гордого дерева, несгибаемого и стойкого, что со временем расцветёт и станет ещё прекрасней.

Его драгоценная девочка. Его половинка души! Теперь Тунг был уверен, что ничто на Земле не сможет разлучить их.

Мудрецы правильно говорят, что у каждого человека есть предначертанный ему партнёр. Люди, которым суждено быть вместе, связаны красной нитью судьбы. Любовь возможна только между двумя половинками одного целого. Они всегда, через века, через столетия будут искать друг друга в желании соединиться воедино, стать одним целым. У влюблённых крылья на двоих одни, одна боль, один разум, одно сердце, одна душа.

И хвала богам, он наконец-то нашёл ту единственную, без которой жизни, в дальнейшем, не представляет.

Лёгкая фигура опустилась в воду рядом, лишь чуть всколыхнув гладь реки. Тунг осязаемо почувствовал присутствие своей истинной ещё до того, как тонкие девичьи руки обвили его стан и нежный голос полушёпотом произнёс: «Мой дракон», прижимаясь к нему всем своим телом.

***

Подплыв к генералу, Мулан легонько обняла его сзади, положив ладони ему на грудь и прильнув губами к горячей коже между лопаток. Он пах восхитительно. Лесом, желанием, мускусом и чем-то очень мужским, от чего кружилась голова и путались мысли.

Когда Мулан коснулась его, Тунг резко втянул воздух — она почувствовала это по тому, как поднялась под её ладонями его грудь. Он был погружён в свой внутренний мир, и она нарушила его концентрацию, однако он, похоже, не рассердился.

Воительница знала, что ему нравилось прикосновение её рук. Любые её касания, взгляды, вздохи заставляли его сердце биться быстрее, тем самым сильнее распаляя мужчину.

— Как спалось? — мягко спросил он, переплетая свои пальцы с её.

— Замечательно, а вам? — промурлыкала она, потираясь щекой о его спину.

— Идеально, — улыбнулся он и, ласково сжав ладонь любимой, поднёс её к своим губам, бережно целуя.

С губ Мулан сорвался тихий стон, и она прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и спокойствием любимого дракона. От прикосновений своего истинного кожу сладко покалывало, и от ощущения его близости уже знакомый жар охватил её всю целиком.

— Вы — сама красота и свет.

Она покрыла поцелуями его лопатки, затем её рука скользнула вниз, по всем рельефным выпуклостям и впадинам его живота. Боги, этот мужчина был великолепен! Красивый, стройный, мускулистый, но без излишней массивности. С прямой горделивой осанкой и высоко поднятой головой с длинными аккуратно уложенными тёмными волосами. В нём сразу чувствовалась порода. Тунг был немногим младше отца Мулан, но девушка находила его невероятно привлекательным мужчиной, и не могла не заметить и подчеркнуть, что возраст его только красил.

Он слегка повернул голову, и улыбка вновь коснулась его губ:

— Нет. Это ты вызываешь свет на поверхность. Ты видишь свою красоту, отражённую во мне, то, как моё тело взывает к твоему, и твоё — к моему.

Его слова соблазняли её также легко, как его ум и тело. Мулан совершенно теряла волю, растворяясь в них и в нём. Медленно ведя рукой по его оголённому торсу, уже без страха, но с внутренним трепетом, сама положила ладонь на пробудившуюся мужскую плоть, чуть сжала, погладила. Теперь, когда она тянулась из-за спины, его нефритовый стержень выглядел ещё более внушительно. Мулан куснула генерала в спину, задыхаясь от желания ощутить его глубоко в себе, как уже привыкла за время, проведённое вдвоём. Девушка слышала, как участилось и каким тяжёлым стало его дыхание, выдавая усиливающееся возбуждение, и это придало ей уверенности. Она коснулась пальцами головки его набухшего члена, ощущая ладонью бархатистую кожу. А затем начала ласкать его. Вверх, вниз, сильно, нежно, потом медленно и упорно, так же, как он ласкал её сокровенную жемчужину. Он взял её свободную руку в свою и положил на свой член. Сомкнув её пальцы вокруг ствола, он показал, как сильно его надо сжимать. А потом повёл её руку вверх, к самой головке, где ненадолго остановился, после чего резко дёрнул вниз — куда резче, чем сделала бы она сама. Когда она усвоила его ритм, он отпустил её.

Каким-то неведомым, шестым чувством Мулан ощутила огромную власть — власть женщины над мужчиной, — и эта мысль показалась ей весьма возбуждающей. Тунг чуть вздрогнул, и член в руках Мулан стал твёрже. Всё его тело превратилось в натянутую струну. Он окончательно погрузился в происходящее. Она наслаждалась этим больше, чем готова была признать. В этот раз генерал передал ей контроль, позволяя её рукам делать с ним всё, что ей захочется. Крепко сжимая его, девушка медленно вела рукой вверх по члену и быстро дёргала вниз, и снова, и снова. Эта стимуляция водой от интенсивного движения и её нежные поглаживания заставляли его драконью сущность рваться наружу. Тунг еле сдерживал порыв сгрести воительницу в охапку и овладеть ею сию же минуту — дико, неистово. Стоя и слегка наклонившись вперёд, чтобы удержать равновесие, он отвёл руку назад. Когда его пальцы нащупали её и скользнули между ног, где всё было горячим и припухшим от желания, она ещё сильней прижалась грудью к его спине.

Два пальца потеребили её разогревшийся бугорок, а затем погрузились внутрь. Ахнув, Мулан согнула левую руку, повиснув у генерала на плече. Правая продолжала двигаться вверх и вниз, резко и плавно, сдавливая член Тунга именно так, как ему хотелось. Вместе они стимулировали друг друга, пока оба не растворились в счастье обладания и единения.

Пронизывая тела по замысловатой траектории, вселенские потоки ци — переливающиеся, играющие, искрящиеся — стремительно переплетались, смешивались и сливались друг с другом, раскрываясь в вечном танце любви.

Круг энергии инь и ян усиливался, ширился, креп, вместе с желанием обоих партнёров, чтобы в итоге замкнуться и вознести их на Небеса.

Они оба шептали сладкую чушь до тех пор, пока она не поняла, что ещё одно его прикосновение к ноющему комку нервов и она взорвётся. Мулан почувствовала, как её женское естество плотно обхватило его пальцы — признак надвигающейся кульминации. В ответ прозвучал полустон-полурык, довольный, будоражащий. Зная, что сейчас они оба близки к разрядке, она усилила ласки, задвигала рукой быстрее, увеличила темп.

Воительница сильно стиснула его, резко дёрнула руку вниз и всхлипнула от нахлынувшего удовольствия, похожего на взрыв оглушительной силы. Всё пространство мгновенно окутала белая вспышка, словно тысячи солнц в одно мгновение взорвались, объяв всю вселенную ярчайшим светом. Её лоно сжалось вокруг его пальцев, а её рука — вокруг его члена. Они судорожно бились друг о друга, его бёдра резко двигались навстречу её руке. Мулан впилась зубами в его спину, и Тунг протяжно хрипло застонал, провожая последние отзвуки их плотской любви.

Когда они оба успокоились, Мулан нежно поцеловала и облизала то место на его спине, где она оставила свою метку. Откинувшись назад, девушка обнаружила два идеальной формы полумесяца у него на коже.

— Извините, — шепнула она, почти касаясь губами синяка.

— Не надо извиняться, — сказал он, качнув головой. — Никогда не извиняйся за то, что сделала в пылу страсти. Я буду носить твои метки словно почётные ордена.

Генерал развернулся и заключил девушку в свои горячие объятия. Она вцепилась в него, всё ещё подрагивая от того, чем они только что занимались. По щекам катились слёзы — чувства переполняли её.

Тунг успокоил её так же, как и в прошлый раз. Он поглаживал Мулан по обнажённой спине и шептал ей на ушко о том, как она прекрасна. Что она сама любовь. Что она свет. И что она принадлежит только ему.

Воительница прижалась к нему, положив голову на плечо. Возбуждение всё ещё гуляло по телу, покрывало мурашками кожу, подталкивало делать глупости. И сейчас ей хотелось только одного — дарить и принимать ласки.

Мулан довольно улыбнулась, подняв на него сияющие, полные неги и непогасшего ещё желания глаза.

— Вам понравилось?

Она была такой хорошенькой в это мгновение. Блестящие глаза, чуть приоткрытые влажные губы, счастливая улыбка. Тунг запустил пальцы ей в волосы, медленно накрутил на кулак, сжал.

— Совершенство… Ты настоящее совершенство, Мулан.

Девушка зарделась от удовольствия.

— Я старалась.

— Мне понравилось.

Ему очень понравилось, несмотря на непривычное отсутствие контроля.

Он ощутил необычайную лёгкость во всём теле и ясность мыслей, словно сбросил какое-то бремя. Сердце пело — впервые после смерти жены его отпустила душевная боль от потери значимого для него человека и вина за то, что после долгих лет супружества он так и не смог полюбить её как женщину. Впервые в жизни Тунг осознал самое главное. Он осознал мир, гармонию и любовь… И всё это благодаря его маленькой воительнице.

При всей своей неискушённости в искусстве любви, Мулан сумела доставить ему невероятное наслаждение, которое он никогда не испытывал с Ксу. Его жена не страдала ханжеством, но в постели с ним она была холодна и бесчувственна, как ни старался Тунг растопить лёд её души. Она принимала ласку и подчинялась его рукам, но сама зачастую оставалась безучастной, лишь изредка проявляя инициативу на супружеском ложе, так что он даже и не пытался предложить ей ответить ему тем же.

Мулан не холодная, это уж точно! Она гораздо больше похожа на него, чем он думал. С тех пор, как Тунг впервые встретил её, он уже чувствовал какой-то необъяснимый импульс, ведущий его, говорящий, чтобы он наблюдал за ней и интересовался ею. Ещё не зная её настоящего имени, он сразу инстинктивно потянулся к ней, почуяв родственную душу. Независимую, мятежную, свободолюбивую. Они были одной крови, одного восприятия мира, они были идеальны, как фрагменты мозаики, собранные воедино.

А когда они естественно и легко, без напряжения и неловкости, оказались в одной постели — на их первом любовном ложе из тигрового меха — от былого одиночества не осталось и следа.

Нет в мире ничего более удивительного, чем тело красавицы, запах любимой женщины, которая отдаётся тебе… с желанием.

Это осознание сопровождалось ощущением эйфории и огромным количеством ци. Волны энергии захлёстывали его с головы до пят, и он почти физически ощущал её на коже.

Стоя рядом с Мулан, обнимая её, генерал отдыхал душой, он чувствовал, как сила вливается в него, как его наполняет спокойная уверенность в том, что всё будет хорошо.

Что она — его судьба.

Его любовь.

Его жизнь.

Его счастье.

Мулан дарила ласки искренне, с наслаждением. Она действительно хотела доставить ему удовольствие, не прося ничего взамен. Это читалось сейчас на её сияющем лице.

— Мне тоже понравилось делать… это, — призналась девочка и слегка покраснела.

Она была невероятно, убийственно соблазнительна в своей порочной наивности. Глядела на него с доверчивой и лукавой улыбкой, готовая отдаваться полностью. Чувственная и нежная, невинная и развратная.

Он почувствовал, что снова готов её взять.

— Я рад, что мне попалась такая способная ученица. — Тунг осторожно потянул её за волосы, заставляя слегка откинуть голову назад и поцеловал, одновременно благодарно и властно. — Только практики не хватает. Но мы это исправим.

— У меня есть хороший учитель, — кокетливо отозвалась она и дерзко впилась в его губы, игриво лаская своими губами.

Руки Тунга плавно прошлись по стройным девичьим бёдрам, опустились на её ягодицы. Поглаживая упругие половинки и сжимая их в ладонях, он издал тихое удовлетворённое урчание в ответ, сминая её уста голодным поцелуем. Его твёрдый горячий язык глубоко проник в её рот, и она сжала его голову, растирая кожу под волосами, лаская, отчего всё его тело воспламенилось и покрылось испариной. Сердце билось так громко, что он был уверен: этот стук будет слышен даже в их лагере. Немного ослабив свой натиск, генерал приподнял её над водой, обхватив руками за попку, и она с готовностью отозвалась, оплетая его бёдра ногами. Нежно посасывая её язычок, он прижимался к ней всё сильнее, пока она не почувствовала, как поплыла на облаке чистейшего вожделения. Мулан чувствовала жёсткий член Тунга, ощущала, как он прижимается к ней, раздвигая горячие складки, скользя по её пульсирующему клитору, и она не смогла сдержать стона, до крови кусая его губы и сразу зализывая мелкие ранки. Её игривый настрой и вкус собственной крови во рту, смешанный с лёгкой болью и её сладостью, возбудили его ещё больше, хотя больше, казалось, было уже некуда. Он просто сходил с ума от своей девочки, которую хотел одновременно и рвать на части и баюкать на руках, как ребёнка. Но сдержался, — намереваясь растянуть удовольствие как можно дольше и ласкать любимую до полнейшего изнеможения. Поцелуй их становился всё более страстным, они тонули в нём, не в силах прерваться и остановиться. Их языки сплетались и боролись, губы горели, тела двигались навстречу друг другу, желая слиться в единое целое. И дело было вовсе не в том, что Тунг толкался ей навстречу — она сама тёрлась об него, сжимая ладонями его плечи, бесстыдно двигаясь на нём, пока наслаждение нарастало внутри неё. О, наяву это делать было куда интереснее, чем в её снах. Особенно с таким мужчиной — сильным, волевым, опасным. Благодаря Тунгу она обрела уверенность в себе, и ей это очень понравилось. Он держал её крепко и бережно, сердце его бешено колотилось, посылая ей свою энергию, возбуждая её. Мулан таяла как свеча в его объятиях, чувствовала мужскую защиту, его желание и любовь. С ним она испытывала восторг, блаженство, исступление страсти. Душа её была переполнена любовью и счастьем. Она упивалась каждым из невероятных ощущений, которые пробудил в ней наставник во время их долгой близости, и охотно брала всё, что он ей предлагал.

Её чувствительные соски напоминали сейчас острые вершинки и болезненно ныли, прося ещё ласк, и Тунг, словно читая её мысли, наклонился над её грудью. С невероятной нежностью обхватил губами спелую ягодку сначала одной груди, потом перешёл к другой, с наслаждением облизывая и покусывая сосок. Его язык обводил её ореолы, мягко прикасался к вершинам грудей, увлажнял каждую и очень осторожно втягивал в рот, в тянущем движении языка и губ. Удерживая Мулан на весу, генерал лениво ласкал её соски, лизал и посасывал их, время от времени легонько прикусывая губами. Кожа превратилась в сплошной сгусток эрогенных зон. Что бы ни делал Тунг, к чему бы ни прикасался, всюду встречал невероятный чувственный отклик. Вода омывала раскрытые бёдра воительницы, тоже лаская пылающее лоно. Мулан была уже настолько мокрой и жаждущей, что ей казалось, сама река сейчас закипит от страсти, так же как бурлит кровь в её венах. Тонкие девичьи пальцы запутались в его волосах, воительница сильнее прижала к себе его голову, пробежала ладонями по его спине.

— Вы сводите меня с ума. Я более не чувствую себя собой, — срывающимся от волнения голосом прошептала она, впиваясь ногтями ему в плечи и оставляя кровавые полосы. — С вами я чувствую себя как…

— Как, Мулан? — спросил он, продолжая языком и губами ласкать её налитую желанием грудь.

— Мне не хватает слов! Чувствую себя такой дикой, такой свободной, — Она томно вскрикнула и выгнулась дугой навстречу ему, жаждая большего.

— Да, девочка моя, я хочу, чтобы ты была свободна. Хочу дать всё, что ты захочешь! — Он оторвался от её груди и снова завладел её ртом, вторгаясь в него языком так глубоко и горячо, обещая умопомрачительное продолжение.

Мулан хотела его самого. Желала своего любимого так же страстно, как и он желал её. Мурлычно постанывала, изнывая от возбуждения и с такой же неистовостью терзала его губы, кусала, жадно слизывая и глотая выступившую на мужских губах кровь. Она ощущала каждое его движение, их поцелуй не прерывался ни на мгновение, даже когда он нёс её на берег.

Генерал опустил её на брошенную на земле рубаху и склонился над ней, пылко лаская её разгорячённое тело. Он одаривал поцелуями её плечи и маленькие, острые груди. Дразнил языком нежную шейку, прихватывал зубами шелковистую кожу и тут же зализывал место укуса, переходя к ушку и скулам, а потом вновь возвращался к сладким губам, не в силах утолить свой голод. Его руки сомкнулись на её талии, и она с радостью подчинилась, обнимая его. Она льнула к твёрдым, выпуклым мускулам его рук, уже не пытаясь сдерживать стоны наслаждения. Следовала за его зовом, за движениями его губ и языка, переживая неземные мгновения. Мулан полностью растворилась в нём и этим поцелуем Тунг словно пробудил её от спячки, вдохнул в неё жизнь, сжёг все сомнения, подчинил себе и поставил печать обладания. Мулан не помнила, когда именно влюбилась. Казалось, она любила его всегда. Но точно знала — именно так правильно. Вместе. Обнажёнными. Правильно — это чувствовать губы Тунга на своей коже, стонать и гореть от его прикосновений, и когда голова кружится и дыхание захватывает, словно их обоих несёт огромная океанская волна…

Тунг ласкал её неторопливо, изучая каждый изгиб её тела — на ощупь, на вкус, словно слепой. И она открывалась ему, бесстыдно позволяя любоваться и восхищаться собой, трогала его — губами и ладонями, всем телом, и голова опять кружилась от восторга и чувства полёта.

Он хотел взять её здесь и сейчас, насытиться ею, утолить нестерпимое обоюдное желание. Желал зацеловать её всю! Без опасений быть застигнутыми врасплох, немедленно, прямо на этом речном берегу. Его сознание поплыло. Самец в нём с хищной жадностью собирался наброситься на свою пару, но он сумел подавить в себе этот животный инстинкт, не позволяя первобытному зову взять верх и продолжил свои неспешные ласки. Их уста снова встретились в безудержном поцелуе, в котором не было места ни размышлениям, ни осторожности, лишь всепоглощающая страсть, способная разрушить любые препятствия. Всё вокруг разом исчезло, потеряло значение, перестало существовать. Все заботы и тревоги ушли, печали забылись, словно их никогда и не было. Сейчас была только она. Были её блаженно прикрытые глаза, чистый лоб, румяные щёчки и пухлые алые губы, которые он целовал, её мягкое и податливое тело, нежно тающее в его руках и был её запах. Запах его женщины. И он пылал, вдыхая его.

Она лихорадочно сжимала, царапая ноготками его голую спину, пьянея от ощущения крепких мышц и гладкой кожи, поглаживала, безмолвно торопя, но его рот продолжал чувственную пытку.

Горячая кровь растекалась по венам, непроизвольно скапливаясь внизу живота, и заставляла изгибаться её тело, требуя удовлетворения.

Внезапно он оказался поверх неё. В тысячный раз его руки и губы блуждали по её телу, начиная от пульсирующей венки у основания горла и заканчивая пальцами ног. Он отыскивал места, которые доставляли удовольствие ей, и находил те, которые нравились ему.

Он шептал слова нежности и страсти. Восхваляя её красоту, прославляя чувственность. Её тело, казалось, зажило собственной жизнью, и она тянулась к нему, как цветок тянется к яркому свету. Его блуждающие пальцы боготворили её, жадный рот поклонялся ей. Ниже и ниже прокладывал он дорожку поцелуев, покрывая ими поверхность живота, скользя языком по мягкой поверхности бёдер, будто прочерчивая русло для огненной реки вниз, к изнывающему лону. А там уже всё было готово для встречи с любимым: лепестки нежного цветка раскрылись, выставляя дотоле скрытый, сейчас набухший бутон. Воительница выкрикнула его имя, когда он проник в неё пальцами, а затем погладил чувствительный бугорок, вызвав в её теле волну удовольствия. Она уже вся пылала и текла, изнемогая от желания достигнуть разрядки, но Тунг продолжал медлить, умело играя с её плотью, и оставляя Мулан на самом краю.

— Ты слаще всякого вина, девочка, — с восхищением прошептал он, обдавая её своим жарким дыханием, — и я хочу пить твою страсть.

У неё вырвался сдавленный стон. От мысли, что он считает её желанной, перехватило дыхание. Мышцы сокращались в такт движениям бесстыдных пальцев, ласкавших её. Тунг наклонился и очень медленно провёл языком по влажным лепесткам и скользкому клитору, смакуя любовные соки Мулан, как божественный нектар, — и это дало толчок её даньтянь<span class="footnote" id="fn_29141346_0"></span> сфере в груди — она раскрылась, сильный обжигающий поток ци потёк вниз.