☯︎ Сталь и шёлк. Искусство наслаждения (2/2)

— Можно я тоже вас раздену?

— Нужно.

Тунг ласково провёл пальцем по её нижней губе. Восхищение, светившееся в его глазах, заставило забыть о стыдливости и смущении.

Она не просто помогала избавиться от одежды, но ласкалась, гладила его тело ладонями, целовала и прикусывала кожу. Искала чувствительные точки, с восторгом ощущая, как он — такой непреклонный и опасный — вздрагивает и замирает под её ласками. Власть над этим гордым и сильным мужчиной пьянила, сводила с ума.

С жадным трепетом Мулан ловила смену ритма дыхания, подмечала, как чуть напрягаются мышцы в ответ на её прикосновения. Ей хотелось довести его до неистовства, подарить наслаждение, подобного которому он никогда не испытывал с женщиной.

Когда он остался полностью обнажённым, она встала на цыпочки, потянулась к шпильке в его волосах. Он улыбнулся — очень мягко — и спросил, почти касаясь губами её губ:

— Что ты хочешь сделать?

— Распустить.

Он позволил ей это сделать. Чёрные пряди упали на спину, разметались по плечам.

Генерал был гармонично сложён и красив, как только может быть красив здоровый и сильный мужчина. И он хотел её. Желание читалось в выражении лица, каждом движении и даже взгляде. Пряный, густой мускусный аромат его мужественного тела вызывал дрожь в коленях и заставлял её трепетать и таять в блаженстве. Великолепный аромат, настолько зовущий и притягательный, что Мулан с удовольствием расслабилась, прикрыла веки и вдохнула его запах ещё глубже. Волнующий и успокаивающий одновременно.

— Посмотри на меня. — Ласково скомандовал Тунг.

Девушка мигом подчинилась и замерла, заворожённая его взором. Во власти тёмного пламени карих глаз она вдруг почувствовала себя одновременно беспомощной, загнанной дичью и коварной охотницей.

Она положила руку на возбуждённый член и тут же испуганно отдёрнула. Ей показалось, что он куда больше тех, что были у парней в лагере. Природа слишком щедро одарила Тунга Юна.

— В первый момент будет немного больно.

Её охватил страх, но она кивнула в ответ, молча подтверждая своё понимание и принятие неизбежного.

— Не бойся. Я буду аккуратен, — успокоил он её, погладив по волосам. — Давай, дотронься до него.

Воительница снова кивнула в знак того, что полностью доверяет ему.

Не отрывая взгляда от его глаз, Мулан сжала пальцы, ощущая под ними рельефные вены, провела рукой вверх и вниз, вспоминая свои откровенные сны и те бесстыдные свитки.

Всё было так же. И всё было совсем по-другому, более острым, настоящим. Настоящим… и приятным.

Голодный огонёк в его глазах превратился в пламя. Он зарычал, сжал девушку в стальных объятиях, потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову, и впился в губы долгим грубым поцелуем.

Она плавилась под его ладонями, горела в его огне и безропотно сносила все муки, которые он приносил ей, оттягивая момент их единения.

Скрытая сила, которую источал этот мужчина каждым своим движением и даже просто присутствием, заставляли её чувствовать себя слабой. Но эта сила показалась ей дразняще притягательной… и так приятно было ощущать свою слабость рядом с ним. Мулан обвила руками его шею, охотно отвечая на жадные поцелуи, и соблазнительно прижалась к его груди. У него зудели руки от желания исследовать каждый дюйм её прелестного тела. Он хотел почувствовать вкус её невинности, запах её нетронутой плоти, ласкать её языком, слушая неудержимые стоны удовольствия.

Вместе с одеждой как будто рухнули преграды. На поляне уже не было генерала и воительницы, наставника и ученицы. Остались только мужчина и женщина — обнажённые, как в миг рождения, открытые друг другу полностью.

Тунг подхватил девушку на руки, прижимая к себе, как самую большую драгоценность в мире, и уложил на тигровую шкуру, осыпая поцелуями. Закинул её ногу себе на бедро, заставив низом живота ощутить его возбуждение. Мулан податливо выгнулась в его руках, отзываясь на малейшие сигналы, полностью покоряясь чужой воле и силе. Она запустила пальцы в его густые длинные волосы, притягивая его лицо к себе и со словами: «Как же я ждала», поцеловала. Нежно, как целуют возлюбленного.

Интуиция его не подвела. Их желание было взаимным, неподдельным, настойчивым. Её ци, смешиваясь с его ци, наполняла тела обоих теплом и благодатью. Мужчина чувствовал, как от девушки струятся потоки энергии инь, они пели в нём, как сердцебиение солнца, тысячи тонов, соединенных в одном звуке, когда он вливал в неё собственную энергию ян, укрепляя их связь.

— Теперь моя очередь, Мулан, — прошептал он ей на ухо, прихватывая мочку зубами.

Прерывистый вздох и подёрнутый поволокой взгляд были наградой.

Идеальная… она была идеальной. Словно созданной специально для него. Девушка-воин. Девушка-мечта. Он пытался и не мог насытиться ею. Вдыхал сладкий запах её кожи, целовал каждый длинный изящный пальчик и руки, поднимаясь от запястья к сгибу локтя. Это место оказалось особенно чувствительным, от каждого прикосновения губ Мулан чуть вздрагивала в его объятиях. Покрывал поцелуями плечи, трогательные впадинки ключиц, беззащитную, доверчиво подставленную шею…

Грудь — маленькая, упругая, с бледно-розовыми сосками. Он сжимал, прикусывал и терзал их пальцами и губами, слушая, как тихие стоны становятся всё громче. Мягкий животик, чуть выступающие косточки на бёдрах. Он заставил её согнуть ногу в колене, потом положил себе на плечо. Погладил под коленкой. Мулан дёрнулась и хихикнула:

— Щекотно!

— А так? — Тунг прижался губами к внутренней стороне бедра чуть выше колена. Девушка глубоко выдохнула:

— Так приятно…

Чем ниже он спускался с поцелуями, скользя щекой по шелковистой нежной коже, тем сбивчивей становилось её дыхание. Он раздвинул бледно-розовые лепестки и прошёлся языком, пробуя её вкус. Сладкая. Даже здесь сладкая. Девушка ахнула и дёрнула бёдрами, выпрашивая ещё ласки.

Тунг почувствовал терпкий запах её возбуждения, от которого мутилось в голове и хотелось взять её сейчас, немедленно, грубо и властно. Тяжело заныло в паху. Охватил губами скользкий бугорок и услышал в награду глубокий возбуждённый стон.

Он ласкал её губами и языком, чуть прикусывал трепещущую плоть, пьянея от её запаха, вкуса и прерывистых вскриков.

Мгновения сумасшедшего, ни с чем не сравнимого удовольствия. Она ловила ртом воздух, стонала его имя и извивалась под его искусными ласками, отвечая на каждое умелое прикосновение. С ней снова происходило это. Тот самый сладкий блаженный дурман, который Мулан ощутила во сне. Мысли путались, голос плоти и голос наслаждения звучал всё громче, подчиняя себе целиком, без остатка, и она вновь почувствовала, будто её охватило пламя. И это, бесспорно, было пламя — дикий одурманивающий взрыв взаимной страсти. Низ живота полыхал нестерпимым жаром, лоно сочилось влагой желания, а энергия ци била ключом, заставляя её буквально задыхаться от блаженства, от восхищения, от того, что она нашла его… того единственного, которого так хотела последние месяцы. Его руки сжимали её ягодицы, язык слизывал любовный нектар, а губы высасывали соки из пульсирующего девичьего бутона. Её охватила дрожь, в то время как он упивался ею. А когда кончик его языка проник в жаркую тесноту её сокровенного местечка, Мулан чуть не подскочила на месте. Ободрённый её непроизвольным откликом на его действия, Тунг усилил натиск, выжимая из девушки беспрерывные стоны.

Он держал её тело в эротическом плену, мучительно медленно терзая языком преддверие лона, и она неосознанно раздвинула бёдра ещё шире, изгибаясь от жажды всецело ему отдаться. Внутри ощущалось незнакомое и одновременно приятное напряжение, но удивительно схожее с тем, что она испытывала с Тунгом в своих самых бесстыдных снах. Её кровь кипела, пульс участился, она вся выгнулась ему навстречу, мёдом тая на губах желанного мужчины. Непрекращающиеся ласки не позволяли ей отдышаться, а голова Тунга между её широко разведённых ног возбуждала Мулан ещё больше. Смутно соображая, что делает, она обеими руками вцепилась ему в волосы, стараясь привлечь его к себе ещё ближе, лишь бы он не прекращал эту сладостную пытку. Каждое прикосновение жадного горячего языка вызывало в её теле волны мучительного вожделения. Ночной ветер обдувал пылающее от возбуждения и стыда лицо…

— Пожалуйста, не останавливайтесь, — жалобно простонала Мулан, когда Тунг оторвался от бёдер. — Пожалуйста!

— Нравится? — вкрадчиво спросил он, прижимаясь к девушке сзади и целуя её в полуоткрытые губы.

Она зажмурилась и прошептала: «Да!»

— Думаю, это тебе понравится ещё больше.

Его рука проникла меж призывно раздвинутых бёдер, и Мулан задвигалась в ответ, сама потираясь о подушечки его пальцев. Она была не просто влажная — мокрая. Второй рукой он стиснул грудь, пощипывая и сжимая сосок.

Стоны превратились в крики. Сводящий с ума сладкий запах, нежная кожа под пальцами, изящное девичье тело в его объятиях.

Тунг осторожно ввёл палец в её тесное девственное лоно, невероятно маленькое и шелковистое, стараясь расширить и подготовить манящий вход к своему вторжению. Небесные боги, пусть ему достанет терпения не растерзать её невинную, столь податливую плоть от избытка любви и нерастраченной страстной энергии.

Это было так восхитительно, что у Мулан не было сил терпеть дольше. Её разрывало от желания. В ней нарастало, словно лавина дикое чувство, требуя освобождения.

Пик наслаждения застиг её врасплох, и спазмы, сотрясавшие её тело, были настолько сильными, что она не могла даже вздохнуть. Тунг переживал этот экстаз вместе с ней и разделял её восхитительные содрогания и наслаждался ими. Наконец наслаждение стало угасать, и Мулан медленно опустилась с небес на землю, хотя пока ещё продолжала дышать часто и неровно, вздрагивая всем телом.

Ему захотелось как-то пометить её, оставить знак, что она принадлежит ему, и только ему. Заявить свои права так, чтобы никто и никогда не смог их оспорить. Тунг прижался губами к шее, оставляя ещё один засос, ниже первого.

Не то! Следы сойдут, всё забудется. Он должен сделать её своей навсегда…

— Ты такая чувственная и невинная, — прошептал он. — Твоё тело создано для любви, Мулан. Признайся, что хочешь ощутить меня внутри… прямо сейчас.

— Я хочу вас! — всхлипнула Мулан. И ахнула, почувствовав силу его вторжения.

Он вошёл в неё сзади, медленно, но неумолимо, и застонал, ощутив, какая она узкая, горячая и влажная.

Затем последовал резкий рывок вперёд, и он оказался глубоко в ней; девственный барьер был преодолён. Мулан вскрикнула от неожиданности, боли и восторга, но он крепко сжал её в объятиях и стал целовать до тех пор, пока боль не утихла, уступив место ещё более страстному желанию.

Мулан чувствовала его внутреннюю борьбу, первобытную страсть и вынужденную сдержанность. Он был весь напряжён и сдерживался из последних сил. Ради неё. Чтобы ей было хорошо и не больно — он терпел. Это понимание пронзило Мулан в самое сердце.

Она прижалась к нему ещё крепче, стремясь вобрать его в себя как можно сильнее, тем самым давая понять, что хочет продолжения, жаждет его.

— Моё сокровище, — хрипло пробормотал Тунг, зарываясь в душистый ворох её волос. — Девочка моя великолепная!

Он начал двигаться ритмично, постепенно убыстряя темп. Мулан ощущала, как напряжённый стержень погружается в её лоно, скользит вглубь и обратно, растягивая нежные стенки, заполняя её целиком, подчиняя и даря наслаждение. Пальцы его играли с влажными складочками, нежно потирая источник её желания, ласково поглаживая клитор в такт своим выпадам, и девушка застонала в голос. Она инстинктивно поймала ритм движений его бёдер и стала двигаться вместе с ним.

Каждый раз, когда он вонзался в неё до упора, она вскрикивала на выдохе — чуть хрипловато, беспомощно и безумно возбуждающе.

Мулан отдавалась без остатка, раскрывалась до конца, и Тунг потерял контроль. Всё на свете стало неважным, кроме женщины рядом — чувственной, покорной, жаждущей. Он повторял её имя и рычал ей на ухо «моя!», оставляя укусы и засосы на жемчужно-белой коже.

Несколько капель девственной крови стекли по внутренней стороне её бедра и алыми бусинками упали на меховое ложе, утонув в мягкой шерсти. Но Мулан было всё равно. Потому что в этот момент даже лёгкая боль была сладкой и приносила удовольствие. Она то улетала куда-то ввысь, вместе с луной, то возвращалась, вместе с тем единственным мужчиной, который только мог быть в её судьбе и который сейчас вместе с ней взлетал на этих вечных качелях жизни. Он нашёл её губы и вновь поцеловал их с опустошающей опытностью. Их языки сплелись с той же гладкостью, что и его движения в ней, и её разум, не выдержав таких скачков, просто отключился. Остались только бешеные дикие толчки внутри и всё возрастающее наслаждение в теле. С каждым проникновением, мощным и быстрым, её лоно готово было разорваться от страсти. Казалось, пространство вокруг раскалилось до предела.

Очередной толчок обжёг её каскадом ощущений между ног, взрываясь искрами, готовыми разгореться в настоящий пожар за гранью её воображения.

— Боги, да-а-а!

Мулан протяжно закричала и забилась в упоительных судорогах, изгибаясь всем телом. Острый пик сладострастия настиг её с такой силой, что она потеряла связь с реальностью: всё, что она знала на данную минуту — это были Тунг и наслаждение, которое он ей доставил, выпустив наружу её внутреннее напряжение настолько возвышенным и прекрасным способом, что она утратила способность слышать и забыла, как дышать. Зрение затуманилось. А сердце намеревалось выскочить из груди.

Девушка дёрнулась последний раз и замерла в его руках, тяжело дыша. Тунг почувствовал, как она пульсирует и сжимается там, внутри, и не смог сдержаться. Стиснул пальцы на её бёдрах до синяков и прижал к себе так тесно, как только мог…

Круг энергии инь и ян замкнулся, соединяя мужчину и женщину в единое целое.

Мулан лежала в его объятиях совершенно без сил. После пережитого не хотелось говорить или двигаться. Она вся пропиталась его запахом, плечи горели от любовных укусов, тёплые жёсткие ладони обнимали её талию, а на бёдрах, похоже, утром будут синяки от пальцев. Словно Тунг пытался везде оставить свои метки.

И она всё ещё чувствовала его внутри.

Они молча смотрели на звёзды, наслаждаясь ночной тишиной и необыкновенной близостью друг друга. В траве, в кустах, на деревьях — повсюду стрекотали цикады, вознося свою брачную песнь к небесам, луна пробиралась сквозь лёгкие облака, близился рассвет.

Девушка попыталась пошевелиться, и он недовольно заворчал, прижимая её к себе крепче.

— Не уходи, — прошептал он ей на ухо. — Ты сладкая, Мулан. И пахнешь магнолией.

— Я пахну вами. И я не уйду.

— Это правильно, — В его рычащем голосе послышалось урчание сытого хищника. Он потёрся носом о её шею, прижался губами к коже под ухом. — Тебе было хорошо, Мулан?

Ей было хорошо. Просто невероятно хорошо и настолько приятно, что никакие слова не смогли бы передать истинные чувства свершившегося факта. Возможно потому, что она мечтала об этом с тех пор, как впервые встретила Тунга. Мулан сама пожелала этого мужчину.

— Очень, — тихо ответила девушка. — Только вот здесь…

Она наморщила носик и потёрла плечо, где саднил и ныл след от особенно глубокого укуса.

— Больно? — Тунг отодвинул её пальцы и поцеловал след. На мгновение опалило жаром, а потом боль прошла. — Прости. Я увлёкся. Буду осторожнее. Ты такая красивая, Мулан.

Ещё несколько несущих целебную силу поцелуев, лёгких, как прикосновение крыльев бабочки. И руки, ставшие вдруг такими удивительно нежными. Пальцы, ласкающие и поглаживающие Мулан так бережно и осторожно, словно она может рассыпаться от небрежного прикосновения.

— Внизу тоже немножко саднит… — прошептала она, улыбаясь.

Мужская ладонь опустилась на низ живота, направив поток энергии к сокровенному женскому естеству…

— Сейчас пройдёт.

Ей показалось, что с пальцев Тунга стекли тёплые капли золотисто-белого света. Медленно впитались в кожу, успокаивая, исцеляя…

— Лучше?

— Да, — сонно пролепетала его сладкая девочка, доверчиво прижимаясь к нему.

Тунг покровительственно погладил её по голове:

— Спи, моя Мулан.

Сейчас в ласках не было страсти, они убаюкивали, расслабляли. Мулан закрыла глаза. Всё путалось, тонуло в темноте и блаженном изнеможении. На границе сна и яви ей запомнился хриплый мужской голос, шепчущий невозможные, будоражащие кровь признания…

Но это, должно быть, уже было сном.