☯︎ Танец с драконом (1/2)
Две луны сменились с тех пор, как Хуа Мулан оставила отчий дом и, прикидываясь мужчиной, поступила на службу в пятый батальон под командованием генерала Тунга Юна. Подготовка к войне продолжалась, и жизнь в лагере текла своим чередом. Всё чаще стали поступать угрозы от захватчиков с севера, грядущая битва с жужанями неминуемо приближалась, поэтому обучение будущих воинов подходило к концу. Раньше, когда Мулан принимала какое-либо решение, она испытывала сомнение: правильно ли она поступила? Неважно, о чём шла речь — о долге перед родителями или о своём нежелании быть как все послушные дочери. В отличие от своей сестры Сю, с детства мечтавшей об удачном замужестве, Мулан никогда не отличалась смирением и, по мнению их деревенской свахи, не имела ни одного положительного качества, присущего идеальной невесте. Сама мысль о том, что ей придётся жить без любви и посвятить свою жизнь мужчине, которого она даже толком не знает, наводила уныние и омрачала девичью душу, принося лишь разочарование и неуверенность в себе. Но, по велению судьбы, её пожилому отцу пришла повестка в армию, и, за неимением братьев, Мулан решила сама отправиться на войну ради семьи. После того, как Мулан доверилась Тунгу и позволила себе быть собой, она впервые в жизни почувствовала, что находится на верном пути. Подобно тому как зелёный побег тянется к небу, так и сила Мулан росла с каждым днём, требуя стойкости и терпения, чтобы со временем стать совершенством. Теперь, Мулан была уверена в собственном выборе и, следуя совету наставника, воительница не собиралась останавливаться на достигнутом. Энергия ци, которую она вынуждена была подавлять в себе долгие годы, настигла её, живительным потоком разливаясь по венам, и девушка с радостью приняла её. С детства отец говорил ей, что она должна спрятать свой дар и заглушить его голос, как подобает хорошей дочери выйти замуж и принести семье честь. Мулан знала, что таким образом он хотел защитить её, и не смела противиться его воле. Она лишь молча кивала в ответ, считая, что так будет лучше для её родных. Иначе бы люди в деревне сочли её ведьмой и изгнали из дома вместе с семьёй. Но здесь, невзирая на все трудности армейской жизни, Мулан наконец-то обрела себя.
Полевые условия и кропотливые тренировки закаляли характер и укрепляли выносливость. Регулярные упражнения такого рода давали хорошую практику и приучали терпеть боль и «держать удары», постепенно приспосабливая тело Мулан к физическим нагрузкам. Даже отсутствие привычного комфорта не причиняло ей особого неудобства. Мыться и стирать вещи можно было ночью, когда все в лагере уже спали, а мужскую одежду она часто носила и дома, предпочитая простоту и практичность сложным и вычурным женским платьям. Правда, определённые проблемы всё же были.
Помимо своей женской природы, нужно было тщательнее скрывать её особенности. Как и положено, лунная кровь приходила в свой срок согласно ежемесячному циклу. В эти дни, она спасалась бумажными салфетками, сложенными конвертиком, которые заблаговременно прихватила с собой, и чаще обычного отлучалась купаться на речку. Благо в гарнизоне так ничего и не заподозрили и продолжали видеть в ней «своего парня». Генерал был единственным мужчиной, кто знал её главный секрет и согласился сохранить его в тайне. Мулан часто задавалась вопросом: как он обо всём догадался? Спросить напрямую она тогда не рискнула, а сейчас уже не было смысла, ведь всё разрешилось само собой. С одной стороны, вроде бы нужно радоваться, что Тунг поверил ей и снисходительно позволил остаться на службе. Но с другой, за полтора месяца после их разговора, он ни разу не посмотрел в её сторону, и воительнице оставалось лишь гадать, то ли Тунг намеренно её игнорирует, то ли попросту не замечает. Это приносило печаль, и изводило юное сердце больше, чем тоска по родным. Мулан ходила сама не своя, часто ища уединения за пределами лагеря. Тренировки кунг-фу под ночным небом помогали отвлечься от любовных переживаний, но облегчения не приносили, потому что днём она вновь видела наставника, который казался ей таким близким и одновременно далёким. Перспектива замужества уже не казалась девушке такой уж плохой идеей, наоборот, она стала невольно грезить о том, чтобы Тунг когда-нибудь увидел в ней женщину, а не только солдата и, ответив ей взаимностью, взял её в жёны. Новые, незнакомые доселе чувства пугали Мулан, она ругала себя за это, пытаясь воззвать к голосу разума: «Скорее всего он женат… И, я ведь не Сю, чтобы мечтать о подобных глупостях...» Но в то же время воительница уже не могла отказаться от них. Устав бороться с собой, Мулан приняла их как данность, понимая, что от любви лекарства нет. Она уже была готова смириться со своей участью одинокой птицы, но, видимо, боги решили иначе.
***
Однажды, поздним вечером, когда весь лагерь готовился ко сну, Мулан, как обычно, решила пойти к своему знакомому месту, где она могла побыть наедине с собой и восстановиться после долгого трудового дня. Весна в этом году выдалась особенно тёплой, хотя до сезона Сячжи<span class="footnote" id="fn_27079354_0"></span> оставалось ещё несколько месяцев. На небе ярко сияла луна, согревая душу и сердце более чем тело, и воительница наслаждалась ночью, наполненной её светом. Фонарь Мулан зажигать не стала. Благополучно миновав сторожевые посты и оставив вдалеке лагерь, девушка по привычке направилась в сторону реки. Тропа пролегала через обычную, ничем не примечательную пихтовую аллею. Ветви деревьев тесно переплетались, образуя высокий сводчатый потолок в бликах лунного света. Мулан хотелось разуться. Пройтись босиком по траве, зарыться пальцами в ещё прохладную после зимы почву, вдохнуть живой аромат цветка. Увлечённая природой, зелёной тишиной, девушка не заметила, как свернула не туда.
Шагнув за пределы рощи, Мулан ахнула.
Впереди, насколько хватало глаз, простиралось море. Синее, в фиолетовых переливах, оно заполняло поляну, чуть волновалось, шелестело.
Море цветов.
Синие и аметистовые флоксы — нежные соцветия, собранные в гроздья на длинных тонких ножках. Ветер чуть покачивал их, создавая иллюзию ряби на водной глади.
Это было похоже на чудо. Словно сами боги высадили здесь целый холм во славу весны.
Цветущая поляна располагалась на вершине холма, с которого вниз узенькой змейкой спускалась дорога, ведущая к берегу. И воительница вдруг поняла, что находится на возвышенности, недалеко от знакомой реки, а цветочное море — в точности то самое место из её сна, где она ждала генерала.
Но сейчас Мулан была не одна. Впереди показалась мужская фигура. Проклиная себя за любопытство, девушка спряталась за ближайшее дерево…
Тунг Юн стоял в центре поляны — полуобнажённый, подняв над головой меч. Серебряный свет луны ласкал его смуглое тело, гладил стальные мышцы. Собранные в высокий пучок на темени волосы чуть разметались по широким плечам.
Стремительный, почти незаметный для человеческого глаза рывок, короткая песнь меча в воздухе, шелест входящего в ножны лезвия. И снова пауза.
Против воли Мулан залюбовалась. Тунг в этот миг был красив не внешней красотой. Его манера двигаться напоминала сдержанную мощь и грацию хищника, который экономит силы для решительного броска.
Нужно было бежать, пока её не обнаружили, но она медлила, зачарованная мастерством и красотой движений наставника.
Снова напряглись чётко прорисованные мышцы на спине, снова почти неуловимое глазу движение и шелест лезвия о ножны.
Тунг повернулся. Сейчас его благородное лицо не было скрыто под маской бесстрастия, оно было одухотворённым и даже счастливым, и Мулан вдруг почувствовала стыд. Словно подглядывала за чем-то интимным, не предназначенным для чужих глаз.
— Юн, как же я хочу тебя, Юн! — еле слышно прошептала воительница, томно вздыхая и закусывая губу.
Она отпрянула от дерева и осторожно попятилась. Фонарь, задетый ногой, предательски звякнул.
— Кто здесь? — раздался неподалёку резкий окрик наставника.
Прятаться дальше было глупо, и Мулан вышла навстречу Тунгу.
— Хуа Мулан? — с некоторым удивлением произнёс генерал. — Что привело тебя сюда в столь поздний час? — Меч-цзянь с шелестом вошёл в ножны.
— Мне захотелось потренироваться, я искала тихое место и случайно нашла эту поляну, — честно ответила девушка, смущённо опуская глаза, при виде обнажённого торса наставника.
— Похвально, — понимающе кивнул Тунг, надевая рубаху. — Но не забывай, что ты находишься в армии, среди мужчин, — добавил он, очевидно заметив стыдливый румянец на её щеках. — Поэтому забудь про стеснительность, иначе выдашь себя с головой.
От его замечания, Мулан смутилась ещё больше, но на этот раз глядела на него прямо.
— Я просто не ожидала встретить кого-то здесь ночью, — сказала она поспешно, краснея и смущаясь, но не желая признаваться, что тайком наблюдала за ним.
— Как видишь, мне тоже не спится, — усмехнулся Тунг. — Поэтому я часто прихожу сюда медитировать и размяться.
— Тогда смею надеяться, вы не откажете мне в тренировочном поединке, господин? — оживилась Мулан.
— Ну что же, воительница, посмотрим, чему ты научилась за эти два месяца, — согласился мужчина.
Его лицо вновь стало серьёзным, но в мудрых глазах притаились смешинки, и это придало ей уверенности.
Их поединок был словно танец, а танец был подобен полёту, полёту феникса и дракона: с её смертоносным изяществом и его сокрушительной силой. Казалось, они, будто тени, передвигались по воздуху.
Это было непросто. Совсем непросто. Тунг заламывал ей руку, сжимал запястья в стальном захвате. Снова и снова терпеливо объяснял, почему, куда и как нужно бить противника.