II. X. Поиски по случайности (2/2)

Кровь стремительно разгонялась по его венам, приливая к паху и натягивая школьные брюки. Он не мог отрицать того, как сильно хотел её. Мысли о постороннем просто не могли пробиться сквозь этот мрак желания, и в этот момент он как никогда понимал Себастьяна Сэллоу. Её могущество пьянило сильнее любого горячительного напитка, а огромная сила, заключённая в таком хрупком теле, электризовала его нервные окончания.

Ватные, негнущиеся ноги из последних сил держали её. Слишком близко. Прерывистое, тяжёлое дыхание Реддла заставляло её сердце бешено стучать в груди. Артериальная венка на её шее притягивала взгляд, и, не удержавшись, он впился губами в манящую влажную кожу, как изголодавшийся вампир. Он желал сделать ей больно, а не доставить удовольствие.

Приглушённый стон, вырвавшийся из её губ, отрезвил её. Резкий толчок и его щеку обожгло, заставляя задушено сжать зубы.

— С ума сошёл? — прерывисто произнесла она, не веря, что её голос может быть таким глухим. — Нанюхался амортенции или той дряни, что ты варишь… — сердце стучало так сильно, что казалось, в груди разорвётся.

Её тело противилось принятию происходящего, она обняла себя, как будто пыталась создать барьер. Прикосновения Реддла с его вечно ледяными руками казались давящими. Жар, затянувший узел внизу живота, не позволял сделать и шага. Алекс, не понимая, что происходит, потянулась за палочкой в сапоге, заметив, как Том осознанно проводит пальцами по щеке, которую она наградила сильным ударом.

— Проваливай, Хардман, — выплюнул Том, возвращаясь к котлу, его пальцы сжимали столешницу, грозясь надломить её.

Его голос вернул её к действительности, злость вспыхнула вновь, как огонь, что никогда не угасал.

— Что не ясного я произношу? Ты не услышал? Это моя комната, Реддл! Я её создала такой пятьдесят два года назад!

Но Том, казалось, действительно не слышал, поспешно убыстряя процесс, добавляя в своё зелье какую-то настойку. Она его ударила — ведьма посмела ударить его… И сейчас важнее всего было не допустить повторения этого момента, не сумев совладать с самим собой.

— Ещё раз прикоснешься ко мне — это станет твоим последним решением, — предупреждение звучало грозно и строго, проникая в тишину комнаты. — И не смей являться передо мной в таком виде, имей уважение к самой себе.

Унизить, растоптать тонкие девичьи чувства — он мог это сделать. Кто угодно сбежал бы в слезах, прикрываясь руками, но на удивление Тома, Алекс продолжала стоять, гордо вскинув голову и тяжело дыша.

— Это моя комната, и я в праве делать здесь всё, что угодно! — резко воскликнула она, вскидывая брови.

Девичьи чувства? Он засомневался в их наличие. Реддл тяжело выдохнул, может поэтому выдержка слетала именно на ней.

— Не при мне, — произнес он, остановившись и держа в руках очередной ингредиент над котлом. — Когда ты добавляла перечную мяту в самом конце, оно отменяло побочные явления или действовало как антидот?

Девушка, с неким потрясением, подошла ближе, не узнавая варево ни по цвету, ни по запаху.

— Антидот.

Том кивнул, стараясь отбросить мысли и не поднимать лишний раз голову. Зелье. Он не для этого провел весь день здесь, чтобы сейчас его мысли завладела чертова ведьма. Алекс, не дождавшись ответа, поплелась за мантией, желая привести себя в порядок сильнее, чем разбираться, почему парень так нагло вторгся в её пространство.

Высушив одежду и прихватив мантию, заталкивая метлу глубоко в шкаф, Алекс осторожно спустилась, издалека наблюдая, как сосредоточен Реддл. Она сразу не обратила внимания на жар, стоявший в комнате, и на то, как долго он здесь, чтобы комната успела так нагреться. Его мантия была аккуратно сложена на соседнем столе, рукава белой рубашки небрежно закатаны, а верхние пуговицы расстегнуты. Испарина на лбу выдавала, как сильно он устал за это время.

— Что ты задумал? — не выдержала Алекс, вновь подходя к нему.

— Как я уже сказал, тебя это не касается.

— Судя по запаху, ты пытаешься модернизировать зелье утраченного, — задумалась Алексис, оглядывая ингредиенты на столике и возмущенно закатывая глаза. — Ты использовал почти весь гной бубонтюбера. Знаешь, я чуть не умерла, добывая его в пещере тролля…

— А это не касается меня.

— Разве зелье утраченного не обладает достаточной силой, чтобы найти Меропу Мракс? — непринужденно хмыкнула Алекс, подняв двумя пальцами пустой флакончик из-под зелья на столике.

— Не стоит раздражать меня своими догадками. Проваливай, Хардман, — больше всего его злило, что девушка даже без вопросов знала, зачем ему это зелье. Работа её мозга не поддавалась пониманию.

— От чего зависит твое настроение, Реддл? — скидывая мантию, которая до этого висела на руке, произнесла Алексис. Она не боялась его гнева. — Десять минут назад ты не хотел, чтобы я уходила, — усмехнулась девушка, и воспоминания приятно разлились по её телу. — Скорее наоборот…

— Не провоцируй меня, — выдохнул он с трудом, как после длительного забега.

В котел едва не опустилось четыре ветви имбиря, но Алекс, цепляя длинными ногтями, успела вырвать одну из них прямо их котла, пока та не успела опуститься на дно.

— Неужели я так сильно отвлекаю лучшего ученика школы? — спросила она, положив ветвь на стол перед парнем, лицо которого оставалось каменным. — Зачем ты мучаешься? Давай найдем чертов учебник, по которому мы учились у Шарпа. Там определенно есть рецепт улучшенного зелья на последней странице. Проще улучшать улучшенное, чем пытаться сделать из мандрагоры розу.

— Где ты собираешься его найти… — раздраженно выпалил Том, но осекся, вспоминая, где они находятся. Желание убить и крепко обнять девушку разрывало его.

Каждый раз, когда он приходит к мысли, что она являет собой бесполезное сочетание глупости, самонадеянности и бессмысленной отваги — она его удивляла. Лицо Алексис расплылось в улыбке от его вопроса, и он почувствовал, как ему хочется стереть это самодовольное выражение с её лица.

— Видимо, комната отвечает нам обоим. Ты воссоздал её из моей памяти, а я, придя сюда, представляла её в мельчайших деталях. Моя помощь будет стоить тебе не так много, как твои расценки… — её голос звучал уверенно.

— И что ты хочешь?

— Увидеть дочь Марволо воочию, — серьезно произнесла Алекс, — я хочу познакомиться с твоей матерью, Том.

— Нет.

Коротко и ясно, чтобы Алекс лишь покачала головой на его неразумный, но вполне очевидный ответ. В ту же секунду оба ощутили, как напряжение в воздухе набирало силу.

Она расплатилась перед ним. Парселтанг с ритуалом полностью покрыло её поступок — она отвела его в прошлое. Но взамен на то, что Том не убил её мать, она должна была оставаться здесь до Рождества. Помощь, оказанная ей, нужно было чем-то оплачивать; он и так использовал её ингредиенты, некоторые из которых добывались ценой крови. Отказ в пустяковой просьбе взять её с собой глубоко огорчил Алексис.

— Тогда не вижу смысла нам пересекаться до моего очередного ухода, Том, — прозвучала в её голосе обида, словно невидимые узы стягивали душу, — если твой план держать меня здесь в надежде, что я никуда не уйду, то он, честно говоря, провалился. Возможно, раньше мне и не хотелось покидать ваше время, но не сейчас. Пару дней назад я помирилась с Оминисом, помирюсь через него с Анной, и заставлю Себастьяна переключить свое внимание на другую — это не составит труда. Всё, что я хочу, это вернуться к Мраксу… Не ожидала, что мы станем так близки, — добавила она с теплой улыбкой, в сердце её затрепетали воспоминания о друге, вызывая трепет. — Ни одна привязанность в этом мире не сравнится с теми, кто остался там.

Алексис, не дождавшись реакции на свои слова, покинула выручай-комнату, отдалённо услышав глухой звук падения чего-то тяжёлого на пол.

«Вот значит, как», — оскалился Том Реддл, стоя возле пустого стола, пока зелье вытекало на пол из опрокинутого котла. Безразлично… Оно всё равно не отвечало его требованиям. Он упустил Алексис за своими делами, позволив ей мило беседовать с Мраксом в прошлом и оставаться наедине с ним. Неконтролируемая ошибка. Стремление поставить ведьму на колени было для него важнее любых целей на данный момент. Подчинить её следует до Рождества, чтобы не пришлось передвигать планы, в которых она уже имела своё место.

Если и в этот раз не получится, Реддл был готов использовать методы полного подчинения без её согласия.

Он не упустит древнюю магию. Не сейчас.

***

Следующее утро ничем не отличалось от вчерашнего, позавчерашнего…

Обыденность медленно поглощала девушку; она не понимала, как справляются с этим другие ученики. Неужели некоторые могут вполне спокойно учиться, обедать, делать домашние задания, ложиться спать и не сходить с ума от нескончаемых, будто вечность, дней? Алекс боялась признаться себе, что последний год она громче всех кричала о том, как хочет спокойствия, но, обретя его, была готова умирать от скуки.

Ни разговоров с Хранителями, ни гоблинов, ни убийц, похищающих детей — даже война с Грин-де-Вальдом не касалась никого из студентов Хогвартса. Судя по его выступлениям, даже мысли напасть на школу не было. Исидора исчезла уже давно, и вот с этим фактом удавалось легко примириться; девушка была довольна тем, что её мозг наконец перестал воспроизводить образы древней хранительницы.

Алекс дожевывала салат, наблюдая, как совы плавно приземляются с письмами рядом с учениками. Чёрная с серыми вкраплениями на перьях сова аккуратно опустилась возле неё. Удивительно, кто мог ей писать в этом времени, раздумывала девушка, пока отвязывала письмо.

Она пыталась заглушить отголоски беспокойства, расползающиеся в груди, лишь убеждая себя, что это, возможно, ошибка.

Как только она взяла письмо, сова тут же вспорхнула и улетела. Девушка поспешила его развернуть.

«Дорогая, Алекс,

Моя дочь Мелиса описала тебя точно так же, как я тебя и запомнил. Для тебя должно быть, прошло не больше недели с нашей последней встречи, а я за это время женился и у меня две потрясающие дочери близняшки, даже внуки есть.

Прошло много лет, но я так ясно помню нашу последнюю встречу. Ты не попрощалась со мной, разбила сердце и ушла. Я смотрю сейчас на прошлое с опытом пройденных лет и до сих пор не понимаю зачем ты стараешься бежать от всего…

Я не могу написать о том, что в юности мои намерения были чисты и благоразумны — это не так.

Я приглашаю тебя в наше поместье, как внучку нашей давней с женой подруги. Должен предупредить — я стар. Растерял всю свою обаятельность и красоту к тридцати годам, на моем лице морщин больше, чем когда-то была твоя заначка сладостей. Увы, время не щадит никого.

Отправь ответное письмо, если согласна. Для тебя мир, в котором я живу, изменчив; он зависит от твоих действий, а встреча со мной — всего лишь мгновенье. Но я прожил в нем всю жизнь, поэтому прошу о встрече. Разжалобить тебя — дело не простое, и почему-то уверенность в том, что ты не придешь, не оставляет меня. Я будто знаю это наперед, прежде твоего ответа.

Знаю, ты хочешь спросить о нем, но наши пути с Оминисом (знала бы ты, как давно я не вспоминал это имя) разошлись после моей женитьбы. Моя трусость, не дала мне открыться ему так, как он этого хотел. Оказалось, у нашего мистера Мракса терпение, увы, не бесконечно. Думаю, он будет рад, если ты напишешь ему… он обосновался на Фарерских островах, в деревне Лангасандур. Моего духа никогда не хватит, даже взяться за перо, чтобы обнадежить мысль написать ему.

Когда ты вернешься в прошлое… я не уверен, что мне стоит знать о моем будущем. Вряд-ли что-то изменится; я помню свои амбиции и не уверен, что пойду против них.

Мне не хватает Оминиса. Мне не хватает тебя. Два года уже мне не хватает Анны.

С любовью

и первым искренним письмом,

навеки твой друг в любом из времени,

Себастьян Сэллоу»

Она не могла прийти в себя, перечитывая каждую строчку вновь и вновь. Встреча казалась бессмысленной, по крайней мере для неё. Согласившись на это, она сможет воспринимать его иначе. Нет, это не её время, а в её воспоминаниях Себастьян всё ещё молод, красив и не торопится умирать. Встретиться, чтобы не дать ему совершить какие-то ошибки? Это бесполезно; Оминис всю жизнь только и делает, что оберегает его.

Алекс боялась вмешиваться.

— Всё в порядке? — блондинка подняла голову на Клементину, которая с интересом смотрела на неё. — Ни разу не видела, чтобы тебе писали…

— Да, это мой старый… очень старый друг, — уголки её губ поползли вверх, но в глазах читалась тревога.

Спросить издалека — одно, а встретиться лицом к лицу — она была не готова.

Таккар, словно понимая, кивнула.

Подхватив с собой Кассиопею, у которой день не задался с самого утра, они направились на урок защиты от тёмных искусств.

— … не знаю, удастся ли мне найти что-то в Хогсмиде. Я думала, будет обычный пир, а тут… бал! Где мне найти платье за десять дней? — продолжала ныть Малфой, когда они завернули за угол. — Я отправила, конечно, сову в «Твилфитт и Таттинг», но как можно выбрать на расстоянии… в «Шапке невидимке» я ничего не найду, да и Хогсмид не пестрит магазинами одежды…

— Почему же? Я планировала там купить платье, — обиженно протянула Клементина.

— Я не говорю, что магазин плохой — нет, просто мне нужно что-то… особенное.

Алекс молча шла рядом, стараясь слиться со стеной, дабы избежать лишних вопросов, но девушки продолжали спорить о магазинах, вводя её в удручающую скуку.

— Хардман! — голос заставил её обернуться. Темноволосый парень, в глазах которого плясали недобрые огоньки, подошёл ближе. — На минуту отойдём, — кивнул он головой, когда приблизился к девушкам.

Алекс, сокрушительно вздохнув, прошла к колонне за ним.

— Вестерн, что тебе нужно? — устало протянула она, словно каждая буква вырывалась из её уст с трудом.

— Приглашаю тебя на бал, Хардман, — усмехнулся Эллиот, заводя руку на свой затылок.

Девушка округлила глаза от удивления, в них читалось искреннее недоумение.

— Вестерн, ты действительно думаешь, что я пойду с тобой? Ты мне не то чтобы не симпатичен, — она сделала паузу, чтобы убедиться, что он понял её серьезность, — я даже разговаривать с тобой не хочу без надобности, — произнесла Алекс, не кривя душой.

— Какая разница? — не понял он её отказа, словно слова не имели веса. — Я не вижу, чтобы парни у твоих ног валялись, пойдёшь одна?

— Явно не с тобой, — парировала девушка, поджав губы, словно защищаясь от непрошенной настойчивости.

— Да ладно тебе, разве это не будет развлечением? — продолжал он настаивать, не замечая её скептического взгляда. — Это лучше, чем стоять в сторонке, жалея о своей гордыне, которую не смогла вовремя усмирить.

— Ответ тот же, — возмущённо выдохнула она. — Не в этой временной линии, Вестерн.

Развернувшись на каблуках, она направилась в противоположную от него сторону, задыхаясь от негодования.

— Кажется, ты была несколько резковата, — осторожно произнесла Клементина, когда они вошли в класс.

Так они еще и слышали, мало того, они были на стороне Вестерна.

— Я не пойду на бал, — в который раз объяснила Хардман, опускаясь на стул с тяжёлым вздохом. — Пожалуйста, давайте закроем эту тему.

— Если ты пропустишь бал без причины, с факультета снимут баллы. Реддл тебе этого никогда не простит, — покачала головой Малфой, замолкая, как только упомянутый ей зашёл в класс.

Алекс фыркнула. Что он может сделать человеку, который может поспособствовать тому, что бы он не рождался? Конечно, она не собиралась вмешиваться в это, но могла бы, если бы захотела.

Достав чистый пергамент, Алекс принялась писать, но не то, что диктовал Вилкост.

«Дорогой Оминис,

Себастьян прислал мне этот адрес. Если ты напишешь мне пару строк, я буду счастлива.

Твоя вечно молодая

Алексис Хардман»

Она сложила пергамент, пряча его в карман мантии. Мракс мог уехать за это время, или того хуже… Поэтому девушка боялась писать о чем-то личном. Сначала стоило убедиться, что это действительно Оминис, прежде чем заводить переписку. Любопытство одолевало её. В его родословной не было ни жены, ни детей.

Пока Вилкост разжевывала тему занятия, Алексис напряжённо думала, сможет ли она добраться до Оминиса, если он вдруг не ответит. Встречаться с Себастьяном было бессмысленно: она уже знала слишком много, а вот про Мракса — ничего. Риск был оправдан её естественной тягой к новым открытиям. Отсутствие проблем в жизни было её главной проблемой, с которой она не могла смириться.

Возможно, Оминис был прав летом: её основное хобби — это искать неприятности. Несомненно. Вся жизнь, проведённая в стенах поместья, а затем два года бешеных гонок. Ей не хватало эмоций, она была заперта в стенах школы, зависимость от адреналина не давала ей жить жизнью обычной ученицы.

Фарерские острова по её воспоминаниям располагались где-то между Великобританией и Исландией. Не на другом конце света, конечно, но и не поблизости. Технически можно было аппарировать, а затем долететь; необходим был лишь омут памяти.

Ещё будучи ребёнком, они с отцом путешествовали по миру, и Фарерские острова представляли собой восемнадцать, большей частью пустых, островов. Волшебники часто наведывались сюда, чтобы побыть наедине с природой, один на один со своими силами.

В омуте памяти следовало рассмотреть эту местность, которую она уже видела лучше, и можно было смело отправляться.

В конце урока девушка в приподнятом настроении стремительно спешила отправить письмо. Она успела получить согласие Кассиопеи, которая разрешила одолжить сову.

Как быстро мог прийти ответ, она даже не представляла.