Глава 1 (1/2)

Агата стояла перед зеркалом, холодным и бесстрастным, словно её судьба, и смотрела на своё отражение. На ней было платье, которое сидело идеально, как будто соткано по заказу самой дьяволицы. Пышная юбка, обрамлённая кружевом, напоминала цветок, вот-вот готовый увянуть, а кремовый шёлк поблёскивал в мягком свете свечей, словно пытался скрыть тёмные намерения своей хозяйки. Корсет же, этот безмолвный палач, тугими шнурками обвивал её тело, превращая каждое движение в пытку. Вдох с усилием, мысль с горечью — красота всегда требовала жертв, но сегодня её жертва была частью сделки, от которой зависела её жизнь.

За спиной методично орудовала шнурками Джен — ловкая, почти бесшумная, как паук, плетущий свою паутину. Её руки двигались с такой отточенной механичностью, что можно было подумать, она делает это не для первого и не для последнего раза. Каждый новый рывок вытягивал из Агаты воздух, как из её жизни вытягивали последние остатки свободы.

— Миледи, корсет должен быть туже, — монотонно заметила Джен, не поднимая глаз.

— Если он станет туже, мне придётся падать в обморок перед гостями, — бросила Агата, не удостоив служанку взглядом. Её голос звучал холодно и сухо, словно хлестнул невидимой плетью.

В зеркале отражалась девушка с кожей почти до прозрачности, напомнившей фарфор — хрупкий, холодный, готовый треснуть от малейшего удара. Волосы были убраны в строгий, безжалостно тугой узел, оставив лишь несколько искусно уложенных прядей, касавшихся шеи, словно для насмешки. Это была её единственная уступка романтическому идеалу, к которому она испытывала неподдельное презрение.

— Готово, миледи, — отозвалась Джен, отступая назад, чтобы оценить плоды своей работы. В своём нелепом розовом платье, которое выглядело скорее как насмешка, чем одежда, она выглядела жалко. Агата едва скрыла презрительную усмешку. Так и должно быть. Контраст между служанкой и её хозяйкой подчёркивал разницу в их положении. По крайней мере, в глазах окружающих.

Агата провела пальцами по шёлковому рукаву, чувствуя, как ткань холодит кожу. Это платье было брачной ловушкой — искусно сплетённой паутиной, созданной для того, чтобы притянуть жертву. Каждый шов, каждая деталь, каждый отблеск шёлка — всё рассчитано, чтобы создать иллюзию. Величие, совершенство, благополучие — обман. На самом же деле её семья была давно обречённым кораблём, который уже наполовину ушёл под воду. Она же была бесполезным якорем, который тянул этот утлый баркас всё глубже ко дну.

— Красота — обманчива, — тихо пробормотала она, всё ещё глядя в зеркало. В её голосе звучал сарказм, горький, как полынь.

Джен, конечно, промолчала. Говорить что-либо в таких моментах было бесполезно. Ни одна дежурная похвала о «прекрасной миледи» не обманула бы ни саму Агату, ни её немую спутницу. Агата знала, кто она: девочка семнадцати лет, которую выдали за приз. Не себе, разумеется. Её счастье не значило ничего. Она должна стать чьим-то спасением, чьей-то удачей. Только не своей.

«Шанс», как сказала мать. Сегодня её шанс. Шанс найти мужчину, достаточно глупого или отчаянного, чтобы купить этот обман. Человека, который не только поверит в её изысканный фасад, но и спасёт их семью от окончательной катастрофы. Агата усмехнулась. Конечно, спасение. Словно её жизнь не была чередой взаимовыгодных сделок, где каждый раз она теряла часть себя.

— Джен, — тихо, но повелительно произнесла она, не оборачиваясь. — Принеси воды.

Служанка молча кивнула и вышла, оставив Агату в комнате одну. Девушка сделала шаг назад, позволяя тусклому свету свечей ещё сильнее выделить искусную работу её платья. Сегодня она будет улыбаться, шутить, двигаться по залу, как танцовщица на сцене. Слова и жесты, как тщательно отрепетированные линии. Если ей повезёт, кому-то это будет стоить состояния. Если нет… Ну что ж, она просто пожмёт плечами. Утонуть для таких, как она, не поражение. Это просто часть игры.

***

Агата остановилась на верхней площадке лестницы, и её глаза сразу охватили яркий, сияющий бальный зал. Золото, хрусталь и свет свечей сливались в ослепительный блеск. Толпа кружила в ритме музыки, будто волны в бесконечном море шелка, атласа и бархата. Их шёпот, смех и мерный гул голосов были фоном, который уже привык утопать в нарочитом величии. Но теперь всё это начало замедляться, когда её фигура появилась на вершине лестницы.

Она знала, что её вид обрушил тишину на толпу. Спины выпрямились, головы обернулись. Мужчины, в чьих глазах искорками заиграли жадные огоньки, и женщины, чьи взгляды тут же наполнились завистью, пытались скрыть свои чувства за любезными улыбками. Агата шагнула вперёд, позволяя пышной юбке расстилаться за ней, как облако дыма, поглощающее всё вокруг. Её кремовое платье, обрамлённое кружевами, сверкало в свете, словно ледяное полотно. Туго затянутый корсет подчёркивал её хрупкую талию, а каждый шаг заставлял юбку колыхаться, как будто ткань сама танцевала.

Она чувствовала эти взгляды — жадные, ревнивые, восхищённые, злобные — и наслаждалась ими. Богиня, вошедшая в храм. Так её и воспринимали. Но богиня эта была со злыми глазами. Агата с лёгким наклоном головы встретила чей-то робкий взгляд и тут же, словно острым ножом, разрезала его презрительной усмешкой. Она шла медленно, её каблуки издавали мерный стук о полированный мрамор лестницы, каждый звук казался вызовом.

«Посмотрите на себя, — думала она, не позволяя своим мыслям отразиться на лице. — Эти жалкие создания, запертые в своих шелковых клетках. Они улыбаются, но каждый из них — охотник или добыча. И сегодня я — их цель. Как же наивно».

Она подошла к последней ступени и на мгновение остановилась, позволяя залу ещё раз оценить её совершенство. В этот момент музыка сменилась на более нежную мелодию, будто специально подчёркивая её прибытие. Она не сделала ни единого лишнего жеста, не проявила ни капли волнения — её безупречное самообладание было самым острым её оружием.

Едва ступив на пол зала, Агата двинулась вглубь толпы, грациозно, сдержанно, но с лёгкой ленцой в движениях, как кошка, уверенная в своей силе. Мужчины поспешно освобождали ей дорогу, делая вид, что восхищение — это их естественная реакция, а женщины украдкой оценивали её платье, пытаясь найти хоть одну несовершенную деталь. Но её наряд, её осанка, её взгляд — всё говорило: «Вы можете стараться, но вы никогда не будете мной».

Она направилась к столу с напитками, словно собираясь заняться самым обычным делом, но при этом её движения были рассчитаны так, чтобы привлекать к себе внимание. Агата протянула руку к бокалу шампанского, но тут перед её глазами появилась тонкая, изящная ладонь, которая успела раньше.

— Миледи, — произнесла незнакомка мягким, но насыщенным голосом.

Агата подняла глаза. Перед ней стояла девушка в тёмно-красном платье, облегающем её фигуру с такой дерзостью, что даже Агата внутренне удивилась. Её тёмные волосы блестели, собранные в низкий узел, а глаза — чёрные, как безлунная ночь, — смотрели прямо на неё с хищной уверенностью. Незнакомка сделала короткий, почти насмешливый реверанс и, не дожидаясь ответа, легко растворилась в толпе, оставив Агату с пустыми руками.

«Какая стерва», — мысленно отметила Агата, стиснув зубы. Это была мимолётная мысль, но даже в этом коротком мгновении она успела заметить: незнакомка красива. Невероятно красива. Но её красота не была тем очаровательным идеалом, который привыкли видеть мужчины. Она была опасной. Как клинок, украшенный драгоценными камнями, который затягивает взгляд, прежде чем перережет горло.

Её размышления прервал голос виконта Хейвуда. Он, как всегда, был безукоризненно одет, его рубашка сияла белизной, а улыбка была выверенной до совершенства.

— Миледи Агата, я счастлив видеть вас сегодня в таком прекрасном настроении, — произнёс он, склоняя голову.

Агата, не удостоив виконта искренней улыбки, лишь изобразила лёгкое движение губ, принимая его комплимент.

— Виконт, — холодно начала она, слегка склонив голову в сторону толпы. — Вы случайно не знаете, кто эта… женщина?

Её тон был вежливым, но в нём сквозила укрытая под шелком язвительность. Виконт обернулся, взглядом ища ту, о ком его спросили. Затем, кажется, узнал. Его выражение стало едва заметно настороженным.

— Ах, вы, должно быть, о Рио Видаль, — ответил он, понижая голос. — Советую держаться от неё подальше, миледи. Эта женщина — настоящая чёрная вдова. Искусительница, каковой не знала наша светская сцена. Совершенно неподвластна правилам и приличиям.

Агата скептически приподняла бровь.

— Неужели?

— О, да, — продолжил виконт. — Она опасна. Слишком умна, слишком красива и слишком… свободна для всех этих глупостей. Её не остановить, миледи.

Агата вновь скользнула взглядом по толпе, но Рио уже нигде не было видно. Её яркий образ исчез, оставив после себя раздражающее ощущение проигрыша. «Посмотрим, кто кого», — подумала она, позволяя ледяной улыбке вновь появиться на её лице.

Агата взяла бокал, который ей тут же подал лакей, и медленно, почти лениво поднесла его к губам, делая вид, что полностью увлечена своим вином, хотя на самом деле она продолжала искать взглядом ту самую Рио Видаль. Виконт говорил о ней, как о некоей дьяволице в человеческом обличье, но Агата не могла отделаться от мысли, что никто в этом зале не мог быть более опасным и двуличным, чем она сама.

«Чёрная вдова, искусительница, неподвластна правилам», — мысленно повторила она слова виконта, наблюдая за кругом танцующих пар. Какой бы недосягаемой ни казалась эта загадочная Рио, Агата знала: любой можно найти слабость, если знать, где искать. Возможно, та женщина полагала, что её реверанс и этот вызывающий взгляд окажутся достаточными, чтобы выбить Агату из равновесия. Наивно. Если она думала, что сможет просто исчезнуть в толпе, оставив свою дерзость без ответа, то глубоко ошибалась.

Виконт всё ещё стоял рядом, но Агата не спешила продолжать разговор. Она слегка склонила голову, будто прислушиваясь к музыке, и лишь краем глаза наблюдала за реакцией своего собеседника. Виконт явно нервничал, ведь Агата продолжала молчать, давая ему понять, что его слова о Рио больше развлекли её, чем обеспокоили.

— Виконт, — наконец сказала она, холодно улыбнувшись. — Вы говорите так, будто боитесь её. Или… восхищаетесь?

Его лицо слегка порозовело, и Агата отметила это с мрачным удовольствием. Она наслаждалась моментами, когда мужчины, обычно такие самоуверенные, начинали теряться под её взглядом.

— Восхищение не то слово, миледи, — пробормотал он, опуская глаза к своему бокалу. — Скорее предостережение. Она невероятно умна и… коварна. Многие пытались подойти к ней слишком близко, но все, кто это делал, оказывались в… затруднительном положении, если можно так выразиться.

Агата сделала вид, что задумалась, хотя внутри её охватило ещё большее раздражение. Рио Видаль уже заняла слишком много её мыслей за столь короткое время. И это бесило её. «Невероятно умна и коварна», — подумала она. Значит, эту женщину окружали слухи. Хорошо. Ничто не раскрывает человека лучше, чем скандалы и домыслы. Рано или поздно, она найдет, что скрывается за этой маской, которую Рио столь демонстративно надела.

— Виконт, — сказала Агата, на этот раз мягче, чтобы дать ему почувствовать себя полезным. — Вы бы сказали, что она… опасна?

— Очень, миледи, — ответил он, почти шёпотом. — Особенно для тех, кто думает, что может её контролировать. Она не играет по правилам. Совсем.

Агата подняла бокал, будто в молчаливом тосте, и сделала ещё один глоток. Не играет по правилам? Замечательно. Она и сама никогда не была сторонницей этих скучных ограничений. Агата верила, что правила созданы для тех, кто не способен их нарушать. Но теперь перед ней появилась женщина, которая будто хотела доказать, что в этом зале есть кто-то, кто может быть свободнее, чем Агата. Это вызов, который она не могла проигнорировать.

— Благодарю вас за предостережение, виконт, — сказала она, небрежно кладя руку ему на плечо. — Вы меня развлекли. Теперь, если позволите…

Она отвела взгляд, словно давая понять, что разговор окончен, и отпустила виконта с его поклоном. Он явно не ожидал, что его слова вызовут лишь снисходительную благодарность, но Агату это мало волновало. Она была уверена, что он, как и остальные мужчины в зале, вскоре вернётся к ней с очередным любезным предложением. Ей нужно было нечто другое. Она направилась к столу с фруктами, продолжая медленно двигаться через зал.

Толпа расходилась перед ней, как вода перед кораблём. Каждая улыбка, каждый взгляд — тщательно отрепетированные элементы её спектакля. Её платье мягко скользило по полу, а в воздухе, казалось, ощущался тонкий аромат роз и холода. Где-то в глубине зала раздался смех, и Агата подумала, что это может быть Рио. Она снова почувствовала этот странный укол раздражения, который настойчиво возвращал её мысли к незнакомке.

«Ну что ж, — подумала Агата, слегка подняв подбородок. — Если эта женщина так любит разрушать правила, я обязательно разрушу её игру».

Агата двинулась дальше, теперь уже внимательно вглядываясь в лица гостей, надеясь снова увидеть это хищное выражение, эти тёмные глаза. Если Рио Видаль думала, что может оставить после себя только лёгкий отпечаток на вечере, то она сильно ошибалась. Игра только началась, и Агата уже собиралась поставить её на свои условия.

Её движения были медленными, точно отмеренными, но в них читалась уверенность, словно она управляла этим залом и всеми его обитателями. Она продолжала искать взглядом Рио, но её охватило раздражение: та исчезла, как тень, и это лишь подогрело интерес Агаты. Она ненавидела, когда её интриговали. Мир должен был вращаться вокруг неё, не иначе.

Зал был полон блеска и суеты. Женщины перешёптывались, кивая в её сторону, мужчины разыгрывали любезность, пытаясь не слишком откровенно демонстрировать своё восхищение. Агата улыбалась чуть высокомерно, позволяя своей красоте говорить за неё, и вдруг услышала, как кто-то негромко прочистил горло за её спиной.

— Леди Агата, окажете ли мне честь первым танцем? — раздался бархатный голос, принадлежащий мужчине, чей акцент выдавал утончённое воспитание.

Она обернулась медленно, почти лениво, чтобы убедиться, что её заинтересованность будет воспринята как щедрое одолжение. Перед ней стоял высокий мужчина, лет тридцати, с благородным лицом и идеально уложенными светлыми волосами. Его серые глаза смотрели на неё с тонким любопытством, в котором, однако, не было ни капли обожания. Это уже было любопытно.

— Какое милое предложение, — ответила Агата с лёгкой улыбкой, которая обещала не больше, чем ей хотелось бы. — Но скажите, почему вы решили, что я соглашусь?

Его губы едва заметно дрогнули в ответ на её вызов.

— Возможно, я просто человек, который ценит красоту, — сказал он. — А может быть, потому что никто не осмелится отказать мне, когда я попрошу.

Агата вскинула бровь, её глаза слегка сузились, а улыбка стала чуть шире. Мужчина знал, как говорить, и это её заинтересовало. Это был не тот тип мужчин, которых она привыкла видеть у своих ног — льстивых, трусливых, готовых поклоняться. Этот был другим. В нём читалась уверенность, а его улыбка, спокойная и небрежная, говорила, что он привык добиваться своего.

— В таком случае, — сказала она, подавая ему руку, — я не могу упустить возможность посмотреть, насколько вы хороши.

Его улыбка стала чуть шире, но он не сказал ничего лишнего. Вместо этого он просто взял её руку и мягко повёл к центру зала, где пары уже начали становиться на позиции. Толпа расступилась, создавая вокруг них пространство. Агата почувствовала на себе взгляды, но это было привычно. Она знала, что люди наблюдают не только за ней, но и за её партнёром, гадая, кто этот мужчина, который осмелился пригласить её.

Музыка заиграла, и они начали танцевать. Он двигался с грацией и уверенностью, держа её руку крепко, но без излишней силы. Каждый его шаг был точным, выверенным, и Агата почувствовала себя на мгновение заинтригованной.

— Вы забыли упомянуть своё имя, — сказала она, нарушая молчание, её голос звучал ровно, но в нём сквозила лёгкая насмешка.

— Роберт Лестрейндж, — представился он. — И должен сказать, леди Агата, вы танцуете так же изысканно, как и выглядите.

Она улыбнулась, чуть наклонив голову, чтобы скрыть презрение, которое мелькнуло на её лице. Ещё один мужчина, который думает, что её можно очаровать комплиментом. Но в то же время она не могла отрицать, что Роберт чем-то отличался. В его словах и жестах было меньше театральности, чем у других.

— Вы льстите мне, — произнесла она, умело притворяясь скромной. — Но скажите честно, мистер Лестрейндж, что вы надеетесь получить от этого танца?

Он рассмеялся — тихо, но искренне, что удивило её.

— Честно? Просто танец, — ответил он. — Вы смотрите на людей, как на пешек в своей игре, но я лишь хочу узнать, какую игру вы ведёте.

Его слова заставили её внутренне напрячься, но она тут же справилась, позволяя себе лишь чуть более широкую улыбку.

— Уверены ли вы, что готовы к этому знанию? — парировала она.

Он ответил ей только взглядом, и в этот момент музыка закончилась. Роберт слегка поклонился, позволяя ей отступить. Толпа вокруг зашепталась, но Агата, не обращая внимания на их перешёптывания, сохранила хладнокровие.

— Благодарю за танец, мистер Лестрейндж, — сказала она, развернувшись.

Но внутри неё что-то неуловимо изменилось. Мужчина оставил странное послевкусие — как будто он увидел больше, чем позволяла её маска. Она ненавидела это чувство, но, как и в случае с Рио, оно подогрело её интерес.

Агата направилась к следующему столику, но где-то глубоко внутри она уже знала, что Роберт и Рио не исчезнут из её мыслей так легко.

***

Через два часа Агата чувствовала себя так, будто из неё выжали всё, что только можно, словно лимон, брошенный в старый фарфоровый чайник. Улыбки, смех, искусные жесты — всё это истощило её до предела, но бал продолжался, и его завершения не предвиделось. Мягкий свет свечей и навязчивый аромат духов гостей стали невыносимыми. Корсет словно становился всё туже, его шнурки впивались в кожу, а железные штифты мучили спину, делая каждое движение пыткой. Она мечтала только об одном — сорвать с себя этот безжалостный доспех и хоть на мгновение расслабить плечи.

Не выдержав, Агата решила позволить себе небольшую дерзость. Лёгким, едва заметным движением она скользнула к краю зала, избегая любопытных взглядов. Оказавшись у двери, она оглянулась: её отсутствие никто не заметил. Ещё одно доказательство, что, как бы ни кружились вокруг неё гости, в конечном итоге каждый здесь был занят лишь собой.

Она прошла в коридор, и двери бального зала за ней мягко закрылись, отрезав её от шума, смеха и музыки. Агата вдохнула глубже, чем позволял корсет, наслаждаясь относительной тишиной. Здесь, в длинном коридоре первого этажа, освещённом только редкими свечами, казалось, что весь этот блестящий, поверхностный мир остался позади. Её шаги эхом разносились по мраморному полу, создавая странное ощущение одиночества.

Коридор тянулся вперёд, словно бесконечный. Тяжёлые гобелены на стенах глушили звук её каблуков, а высокие окна, за которыми простиралась темнота ночи, отражали её силуэт. Агата шла медленно, вбирая в себя это редкое мгновение покоя. Но вдруг её уши уловили что-то странное. Едва слышный, приглушённый звук, доносившийся откуда-то впереди.

Она остановилась, прислушиваясь. Звук был слабым, невнятным, будто эхо далёкого разговора. Её брови слегка приподнялись: это было не похоже на голоса гостей или слуг. Любопытство, которое всегда было её неизменным спутником, подняло голову. Кто бы она была, если бы не поддалась ему? Без него она была бы не Агатой.

Она двинулась вперёд, теперь уже осторожно, стараясь, чтобы её шаги были почти бесшумными. С каждым шагом звуки становились яснее, приобретая странную, непонятную ритмичность. Её сердце забилось чуть быстрее, но она не могла остановиться. Теперь это были не просто звуки. Это были стоны.

Стоны, прерываемые едва слышными вздохами, эхом отражались от стен коридора. Они были низкими, приглушёнными, но в них было что-то необъяснимо напряжённое, почти интимное. Агата почувствовала, как холодный поток адреналина пробежал по её спине. Это не были звуки боли. Нет, в них звучало что-то другое. Что-то… запретное.

Она подошла к повороту, где коридор раздваивался. Стоны становились всё громче, словно она приближалась к их источнику. Её пальцы скользнули по холодной поверхности стены, как будто этот контакт с реальностью мог удержать её от того, чтобы развернуться и уйти. Но Агата не была из тех, кто уходит. Её любопытство было сильнее страха, а возможность узнать что-то, чего не должны были видеть другие, — слишком заманчивой.

На мгновение она замерла, прислонившись к стене, её дыхание стало чуть быстрее, а глаза горели нетерпением. Она сделала последний шаг вперёд и осторожно выглянула за угол. Звуки теперь стали совсем отчётливыми, их ритм, напряжённость, наполняли воздух чем-то необъяснимо жарким. Её пальцы крепче сжали край стены.

Агата остановилась на мгновение у закрытой двери, откуда доносились те самые звуки. Она выпрямилась, ощущая знакомое чувство превосходства. Хозяйка дома. Она могла бы просто пройти мимо, могла бы сделать вид, что ничего не слышала. Но где в этом удовольствие? Какой смысл быть хозяйкой, если ты не используешь свою власть? Кроме того, мысль застать кого-то в столь… откровенной ситуации была чертовски забавной. Пусть знают, что в её доме тайны долго не живут.

Её рука коснулась холодной дверной ручки. Она немного поколебалась — не из смущения, а скорее из удовольствия от предвкушения. Затем она толкнула дверь, осторожно, но с достаточной силой, чтобы та бесшумно отворилась. Агата сделала шаг вперёд и замерла.

Перед ней предстала картина, которую она, возможно, никогда не сможет забыть. В центре небольшого полутёмного помещения стояли две девушки. Одну из них Агата узнала сразу — Рио Видаль. Её платье было расшнуровано сзади, открывая тонкую линию спины, которую обрамлял рассеянный свет от свечей. Она стояла слишком близко к другой женщине, чьё лицо было залито краской смущения и страсти. Эта незнакомка запрокинула голову назад, её глаза были закрыты, а губы слегка приоткрыты в молчаливом стоне. Руки Рио были под юбкой девушки, её пальцы, казалось, двигались так, будто владели этим моментом и этой женщиной.

Агата почувствовала, как её дыхание замерло. Картина была одновременно вызывающей, неприличной и, что хуже всего, странно завораживающей. Но прежде чем её мысли могли сформироваться в осмысленную реакцию, Рио повернула голову. Её тёмные глаза, полные спокойного вызова, встретились с взглядом Агаты. Уголки её губ приподнялись в ленивой, почти насмешливой улыбке. Это не была поспешная реакция человека, застигнутого врасплох. Это была улыбка охотника, поймавшего жертву в своей ловушке.

— Миледи, — произнесла Рио, её голос был низким, хрипловатым, и звучал он так, будто она совсем не стыдилась происходящего.

Агата стояла неподвижно, её пальцы всё ещё держались за дверную раму, а взгляд оставался прикованным к Рио. Всё в этой сцене кричало о неприемлемости, о том, что она должна закрыть дверь и забыть, что видела. Но Агата была не из тех, кто позволял шокирующему зрелищу сбить её с ног. Она заставила себя собраться. Подняв голову чуть выше, она позволила себе холодную, презрительную улыбку, скрывая за ней странный клубок эмоций, которые она пока не могла разобрать.

— Я вижу, — сказала она, её голос звучал холодно, но не без скрытого интереса, — вы нашли способ развлечься, который не требует зала и музыки. Как… креативно.

Рио ничего не ответила. Она лишь пристально смотрела на Агату, её улыбка не дрогнула, а в глазах плескался вызов. Незнакомка, наконец, заметила присутствие Агаты, ахнула и резко отстранилась, пытаясь поправить своё платье. Но Рио осталась на месте, даже не сделав попытки прикрыть свою спину или хотя бы скрыть обстановку. Казалось, её совершенно не волновало, что кто-то может подумать или сказать.

Агата удержала её взгляд, чувствуя, как странная смесь гнева и интереса тянет её к этой женщине. Рио Видаль была всем, чем она сама никогда не позволяла себе быть. И это сводило её с ума.

Незнакомка, заметив холодный взгляд Агаты, окончательно потеряла остатки самообладания. Её лицо залилось румянцем, и, нервно поправляя платье, она начала бессвязно извиняться:

— М-миледи… простите… я… это… я не хотела…

Её голос дрожал, а руки тряслись, когда она торопливо застёгивала верхние пуговицы. Агата только молча смотрела, чуть приподняв подбородок, словно высшая судья. Незнакомка, вконец смущённая, бросилась к двери и исчезла за ней, её каблуки громко цокали по полу коридора.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь размеренным дыханием Рио. Агата перевела взгляд на неё, ожидая какой-нибудь поспешной попытки оправдаться или хотя бы лёгкой неловкости. Но Рио оставалась абсолютно спокойной, даже расслабленной. Она повернулась к Агате, лениво провела рукой по своей юбке и, подняв два пальца к губам, медленно их облизала, прикрыв глаза, будто наслаждаясь вкусом, оставшимся на коже.

— С вашего позволения, — протянула она, её голос был низким и тягучим, словно яд, который сладко стекает на кончик языка.

Агата прищурилась. Её губы дрогнули, но вместо улыбки вырвался холодный, сухой смех.

— Какой дешёвый приём, — бросила она, скрещивая руки на груди. — Впечатляете так же грубо, как и нарушаете приличия, я смотрю.

Рио не ответила сразу. Она лишь сделала шаг ближе, её движения были неторопливыми, почти ленивыми. Она словно играла с каждым мгновением, растягивая напряжение между ними, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки.

— А вас что-то впечатляет, миледи? — спросила Рио, её голос был тихим, но в нём звучал явный вызов. — Или вы всегда смотрите на всё с таким… ледяным презрением?

Агата чуть приподняла бровь, словно удивлённая её смелостью. Она шагнула ближе к подоконнику, грациозно разворачиваясь, и облокотилась на него руками. Лунный свет, падающий сквозь окно, подчёркивал её фигуру, вырисовывая резкие тени на лице и в изгибах её платья. Она знала, как использовать свет, позу, движение, чтобы завладеть вниманием. Рио смотрела на неё с той же ленивой усмешкой, но в её глазах был блеск, который раздражал и привлекал одновременно.

— Если вам так интересно, что впечатляет меня, — сказала Агата с ледяным спокойствием, слегка повернув голову через плечо, — то, может быть, вы проявите себя лучше? Начните, например, с шнурков моего корсета. Они сегодня особенно туги.

Рио приподняла бровь, но её лицо не выдало ни капли удивления. Вместо этого она сделала ещё шаг вперёд и остановилась за спиной Агаты.

— Вы предлагаете мне… помочь вам? — спросила она, но в её голосе сквозила усмешка.

Агата не ответила. Она лишь чуть больше прогнулась, став опираться на подоконник руками, позволяя свету из окна вырисовать силуэт её талии. Корсет действительно сидел слишком плотно, и она ощущала давление каждой косточки на своей коже.

Рио медленно протянула руки к шнуровке. Её движения были неторопливыми, будто она специально растягивала этот момент. Агата почувствовала, как чужие пальцы коснулись ткани корсета, и холодный металл шнурков поддался лёгкому натяжению.

— Туго затянуто, — тихо заметила Рио, её голос стал чуть мягче, но в нём всё ещё чувствовалась лёгкая насмешка. — Красота требует жертв, не так ли? Или это ваша защита?