Как научить Баки Барнса быть живым. (2/2)
Баки улыбается.
Может, она права.
Лилиан кружится, её смех растворяется в музыке, а Баки смотрит на неё так, будто впервые видит по-настоящему.
Война забирает у людей что-то важное. Баки знает это лучше, чем кто-либо. Она стирает лёгкость, превращает смех в редкость, учит думать только о следующем дне, о выживании.
Но Лилиан…
Лилиан будто знает, как вернуть то, что было потеряно.
– Ты вообще умеешь веселиться, Барнс? – дразнит она, откидывая со лба прядь волос.
Баки фыркает.
– Когда-то умел.
– Ну, вот и вспомни, как это делается.
Она снова хватает его за руку, и они кружатся в танце. Баки чувствует, как музыка заполняет пустоту внутри, как ритм становится чем-то большим, чем просто звуком.
Люди вокруг пьют, смеются, живут, и Баки впервые за долгое время позволяет себе быть частью этого.
Когда музыка стихает, он тяжело дышит, но на лице у него улыбка.
Лилиан смотрит на него испытующе.
– Ну, как?
Баки качает головой.
– Сойдёт.
Она закатывает глаза.
– Ты неисправим.
– Кто-то же должен оставаться собой.
Она улыбается, но в её глазах есть что-то ещё.
Тоска?
Жалость?
Баки не успевает разобраться, потому что кто-то хлопает его по плечу.
– Эй, солдат! Выпьем за тебя?
Баки поворачивается. Перед ним мужчина лет тридцати, с добродушной улыбкой и шрамом на щеке.
Лилиан незаметно кладёт свою руку на запястье Баки. Едва ощутимое предупреждение.
Баки смотрит на неё, потом снова на мужчину.
– Спасибо, но я пас.
– Да брось! Ты защищаешь нашу страну, ты заслужил!
Баки сжимает челюсть.
Он не хочет, чтобы его называли героем.
Герои – это те, кто не вернулся.
– Я просто делаю свою работу.
Мужчина кивает, но в его взгляде читается уважение.
– Ну, тогда спасибо тебе за это.
Баки кивает в ответ, а потом увлекает Лилиан обратно к стойке.
Она молчит, но он чувствует её взгляд.
– Что?
– Ты не любишь, когда тебя называют героем.
Баки опускает голову.
– Я не герой.
Она кивает.
– Ты просто выжил.
Баки тяжело сглатывает.
Лилиан понимает слишком много.
И это пугает.
***
Они возвращаются в гостиницу глубокой ночью. Лилиан идёт босиком, туфли несёт в руке.
– Я забыла, каково это – танцевать до изнеможения.
Баки усмехается.
– Думаю, ты всё вспомнила.
– А ты?
Он смотрит на неё.
– Что?
– Вспомнил, как жить?
Баки замирает на секунду.
Она останавливается, поворачивается к нему, и в её глазах – усталость, честность, понимание.
– Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, – тихо говорит она. – Но ты ведь понимаешь, что после войны жизнь не заканчивается?
Баки опускает взгляд.
Он хочет поверить.
Но пока не может.
– Ты слишком заботишься обо мне, – тихо говорит он.
Лилиан усмехается.
– Кто-то же должен.
Баки качает головой.
– Почему?
Она делает шаг вперёд, кладёт руку ему на плечо.
– Потому что кто-то должен напомнить тебе, что ты – это не только война.
Баки закрывает глаза.
Он хочет верить.
Но пока не может.
Но, может быть…
Когда-нибудь.