Часть 1 Нулевой пациент (1/2)

Горький кофе со вкусом тоски. Так начиналось утро колдомедика-интерна Драко Малфоя. Он бежал по коридору, левитируя стакан с дерьмовым кофе впереди и параллельно пытаясь натянуть на себя белый халат. Вдруг, резко остановившись и скривив лицо, Малфой достал длинный кудрявый волос изо рта. Великолепно!

Поправка: горький дерьмовый кофе со вкусом тоски и волос Грейнджер – так начиналось его утро.

Кстати, о ней. Пронесясь мимо него пятью секундами ранее, она уже стучала в кабинет главного целителя Гиппократа Сметвика. Призвав на помощь остатки всех своих сил и сделав героический рывок, Малфой успел оказаться перед кабинетом как раз в тот момент, когда целитель открыл дверь.

— А, Малфой, Грейнджер! Как всегда, самые первые. У вас есть все шансы получить дополнительный выходной в этом месяце.

Грейнджер зло зыркнула в сторону Драко, в ответ он послал ей самую широкую из своих улыбок. Малфой знал, что Грейнджер очень нужен был дополнительный выходной для ему-так-похуй-каких дел.

Драко очень нравилось с ней соревноваться. Начавшееся на первых курсах Хогвартса соперничество продолжилось в колдоуниверситете и плавно перетекло в их рабочие будни. Хотя от дополнительного выходного он бы тоже не отказался: потратить его на сон, прерваться на еду и опять уснуть. Эх, до чего же примитивными стали его потребности после того, как он стал интерном.

— Так, ну, раз все наконец подошли, предлагаю начать обход с самой дальней палаты.

За время их переглядок неспешно подтянулись остальные интерны. Они даже не пытались соревноваться – если в деле Малфой и Грейнджер, им 100% ничего не светит. Поэтому большинство предпочитало спокойно покурить кофе в курилке и не спеша подойти к началу обхода.

— Всем добрейшего утречка! — с улыбкой пробасил Сметвик, вваливаясь в палату.

Они всегда начинали обход с неё – здесь лежали пациенты на выписку. Светлая надежда пропитывала стены палаты: сюда переводили излечившихся пациентов, и порой казалось, что сама атмосфера исцеляет остатки болезней.

Гиппократ был уверен, что позитивные эмоции — лучшее начало дня, даже лучше, чем кофе, так что за свою двадцатилетнюю карьеру он ни разу не нарушил очередность утреннего обхода.

Ведьма с ближайшей койки солнечно улыбнулась в ответ на приветствие и с нетерпением вскочила с кровати. Рассчитывая выписаться через день после поступления, пациентка оказалась не готова к тому, что задержится здесь на целую неделю, и теперь с трепетом ожидала, что же скажут сегодня врачи.

Она уже не превращалась в лягушку через каждые пять минут и даже почти перестала квакать. Осталась нездоровая тяга к мухам и запаху болота, но об этом она предусмотрительно решила умолчать.

— Мистер Малфой, расскажите нам историю болезни миссис Броудвик и какие у нас прогнозы.

— Миссис Броудвик поступила к нам неделю назад с частыми приступами неконтролируемой самотрансфигурации в жабу. Приступы продолжительностью в три минуты наступали через каждый час. В то время, когда миссис Броудвик была человеком, сохранялся болотно-зелёный цвет лица, многочисленные бородавки и кваканье вместо речи. Для купирования приступов были использованы заклятия из группы КУ-125. Зафиксирована положительная реакция на лечение: эпизоды стали длиться меньше и наступать реже. На третий приём КУ-125 они совсем прекратились.

Для лечения остальных симптомов применяли зелья Перисус и Фавилус – замечена положительная динамика, и вот уже на седьмой день пребывания в больнице миссис Броудвик вполне способна формулировать свои мысли без кваканья.

— Это чудо какое-то! Мистер Малфой, вы мой герой! Пожалуйста, примите мою благодарность и тыквенные пирожки — их готовила моя дочь с внучкой специально для вас! Вы были таким чутким целителем.

— Благодарю, и после обхода обязательно к вам зайду за пирожками, — подмигнул ей Драко.

Он действительно успел привязаться к пациентке за это время. Ему даже несколько раз сделали выговор. Ну как выговор – Грейнджер бухтела, что нельзя заводить с пациентами фамильярные отношения.

Вообще, довольно забавно получалось: за время интернатуры у каждого колдомедика-интерна сформировалась чёткая линия поведения по отношению к пациентам.

И если у Малфоя появилась черта излишне эмоционально привязываться к ним, порой хитрить и действовать не по протоколу, то у Гермионы было всё ровно наоборот: она вела себя довольно сухо и чётко следовала правилам, чем сильно удивила Драко.

Всё же он ожидал от девушки, которая вязала шапочки для домовых эльфов, более широкого эмоционального диапазона, чем у зубочистки.

После войны каждый из них унёс прощальный подарок — повышенную тревожность и бонус в виде индивидуального расстройства.

Например, у Гермионы появился страх близости. Она больше не заводила новых знакомств, старалась держаться подальше от посторонних и отгораживалась от пациентов. Её трясло от мысли, что она потеряет ещё кого-нибудь, к кому успеет привязаться. Так отчаянно стремящаяся всех защитить, она пошла в колдомедики без раздумий. Но пережитое на войне в дополнение с заклятием «Обливиэйт», применённым к своим родителям, имело свои последствия.

Драко же, наоборот, отпустил себя, позволил себе чувствовать, проявлять эмоции: он так устал «держать лицо», устал бездействовать, устал молчать, поэтому он просто позволил себе жить.

Малфои покинули Англию всей семьёй весной четвёртого курса, и с этого момента жизнь Драко ему больше не принадлежала. Оставшиеся курсы он отучился в Дурмстранге и всегда во всём вёл себя так, как должен вести себя наследник рода, говорил то, что должен говорить наследник, делал то, что должен делать наследник, даже трахался с тем, с кем должен трахаться наследник.

Ему нельзя было проявлять своеволие ни в чём: Люциус делал ставку на Драко, он должен был возглавить род Малфоев при любом режиме. Сил противостоять родителям у него не было, да и смысла он не видел — просто убрал все свои эмоции, чувства и желания в дальний тёмный угол.

Во время войны он хотел сражаться на одной стороне с Тео, Панси и Блейзом — но Люциус ему не позволил. Он буквально запер его в поместье и выпустил только после победы над Волан-де-Мортом. Закончив школу он вернулся в Лондон, свёл общение с семьёй к минимуму и поступил в колдоуниверситет. Потому что хотел. Он впервые в жизни что-то хотел сам. У него есть мнение, у него есть принципы и убеждения, и он, он тоже есть.

Привыкнув долго скрывать эмоции и чувства, он слегка перебарщивал и порой вёл себя недопустимо: привязывался к пациентам, шутил, флиртовал, делал всё, чтобы отвлечь их от мыслей о болезнях - и как бонус, выбесить Грейнджер

— Замечательно. Миссис Броудвик, можете смело выписываться и больше не употребляйте настойки, если у них закончился срок годности! — усмехнувшись, сказал Сметвик, параллельно отправляя патронуса колдосестре с просьбой принять пациента на выписку.

— Мисс Грейнджер, теперь ваша очередь, расскажите про пациента.