Пробуждение третье: в поисках выхода (1/2)

Говорят, если идти на белый свет в конце туннеля, то можно никогда и не вернуться

— Состояние тяжёлое, но не критическое. Не будем терять надежды.

Сонхва распахнул веки, тут же пересел на противоположное сидение, и почти сразу его вдавило в спинку. Петля. Зацикленность одного и того же момента. И непонятно, чем этот момент закончится. Каждая смерть перезапускала петлю. Но… Сонхва очень волновало, есть ли какой-то лимит. Вдруг эта жизнь последняя? Или они бесконечны, пока не найдётся выход? Проверять эту догадку желания не было.

Помня, что было в прошлый раз, Сонхва сначала прижался ухом к двери, надеясь услышать громкое дыхание монстра. Но ничего. Ни дыхания, ни смеха, ни каких-то других звуков. Надеясь, что в коридоре и правда пусто, Сонхва осторожно сдвинул дверь в сторону. Пусто. От волнения с запозданием пришло воспоминание о сотовом — на месте. Разгоняя тьму фонариком, Сонхва лёгко, стараясь не топать, побежал вперёд.

Если оглядываться, то локация в целом ничем не поменялась. Царапины. Ржавчина. Грязь. Пыль. Всё ровно то же самое. И Сонхва, хоть и боялся, но действовал гораздо увереннее. Но в воздухе витало что-то странное. Тьма казалась обволакивающей субстанцией, мешающей вдохнуть. Она точно пыталась затормозить спешащего парня. Не дать ему выбраться из этой западни. Заставить его оступиться и вновь проиграть.

Сонхва в третий раз добрался до кабины машиниста, но перед этим заглянул в то же купе. Забрался на ту же полку и решительно поднял сотовый светя на… Деревянную куклу на шарнирах, одетую в точно такую же одежду, как у него, с париком, напоминающим его причёску. Кукла, что выкрашена в белый цвет, будто намекая, что это давно охладевший труп. Неестественно алые губы казались насмешкой. Их цвет не напоминал кровь, скорее помаду. Кукла смотрела на Сонхва вставленными в пазы-орбиты стеклянными глазами. Смотрела с осуждением. Насмешливо. Точно говорила, что отсюда нет выхода, а всё, что делает он, лишь оттягивание неизбежного. Её лицо ничем не напоминало лицо Сонхва. Лишь парик и одежда наталкивали на мысли о нём. Поза куклы так же не изменилась.

Сонхва уверенно протянул руку, раскрывая деревянные пальцы хватая с ладони ключ. Закинув его в карман, Сонхва стащил куклу с полки, усаживая её на стол. Понимания, зачем он это сделал — никакого. Но смотря на своё жалкое подобие, смотря на эту неодушевлённую вещь, Сонхва чувствовал что-то родное, очень близкое. Словно он сам такая же марионетка в чьих-то руках. Но он не лишён воли, а значит мог сопротивляться.

От размышлений Сонхва отвлёк весьма громкий издевательский смех. Это заставило его вспомнить, что он далеко не в безопасности. Он забрался обратно на полку, выключил фонарик. Мрак разгоняла оставшаяся в одиночестве лампа над одной из нижних кроватей — её мигающий тусклый свет еле-еле справлялся. Сонхва его даже стало жаль. Этот свет ему напомнил летящих на огонь насекомых, кои зачастую сгорали, касаясь опасных, но красивых языков пламени. Чем дольше Сонхва смотрел на мигающий свет бра, всё сильнее видел сходство с… со своим сердцебиением. Свет мигал со скоростью стука сердца. Сонхва не мог вспомнить, было ли так же в прошлые разы. Не помнил, потому что не обращал внимания. Отвлекаться на свет? В подобной ситуации это как минимум глупо. Да даже если это так, что изменится-то? Если только вдруг появится понимание происходящего.

Сонхва отвернулся и лёг на спину. Шаги приблизились. Монстр застыл в проёме, издавая странные порыкивающие звуки. Больше напоминающие скулёж щенка. Шаркая, он подошёл к столу. Сонхва затаил дыхание, теряясь в догадках, что же сейчас будет. Монстр рухнул на колени, будто ноги вдруг отказали, сжав колени куклы, он прижался к ним щеками, смотря верным псом. Он точно любовался марионеткой. Сонхва невольно вспомнил Хонджуна. Пусть он отнекивался, что никогда не смотрел на него так, при просмотре видео с концертов, шоу и всего такого, всё становилось яснее самого ясного дня.

Неожиданно монстр дёрнулся вперёд и верх, впиваясь в тонкую деревянную шею зубами, легко её перекусывая, отчего голова отвалилась, упав на кровать. Сонхва охватил лёгкий ужас. Он невольно потянулся к своей шее, чувствуя, как бьётся под пальцами вена — свет замигал активнее. В такт. Это так странно…

Но более странным было поведение монстра: расхохотавшись безумцем, он разорвал майку на кукле, затем перевернул её на живот и прижался пахом к условным бёдрам. Сонхва почувствовал рвотные позывы. И тут, выворачивая разум наизнанку, по стеклу окна точно заскребли стальные когти. Сонхва весь сжался, накрывая уши руками. Но это не помогло. Адский скрежет повторился, и Сонхва показалось, что из ушей хлынула кровь.

Чувствуя, что больше не выдержит, к тому же смотреть на этот акт недосоития тоже не хотелось, Сонхва, превозмогая себя, слез с полки, мягко прыгнув на пол. Сам себе удивился, что устоял несмотря на то, что его покачивало. Сделав шаг назад и в сторону, он оказался вне купе. Пошатываясь и держась за стены, Сонхва побрёл к двери в отдел машиниста. Новый скрежет заставил его припасть на колени, перед глазами поплыло, а мозг пронзила нестерпимая боль. Сонхва упал. Точно сквозь толщу воды до него доносились чьи-то голоса.

— Хон… джун… — жалобно прошептал Сонхва, теряя сознание.

Монстр замер. Отбросив поломанную марионетку на пол, он вышел в коридор. Взгляд замер на лежащем на полу парне. Присев рядом с ним, он протянул руку, убирая волосы с глаз.

— Если есть, ради кого, то цепляться за жизнь гораздо проще.

Монстр повернулся на голос. А потом поднялся и просто ушёл.