Х. Неудача (2/2)

Удар — и Билли, шипя, отшатнулся назад на несколько шагов, отходя к ступенькам. Ра пришлось выйти на улицу следом, продолжая махать цепью. На руке Харгроув остался след от плетения, и его реакция придала Ракель уверенности.

«Вот так. Ещё раз…»

Харгроув, с рыком дикого зверя, схватил её руки. Сжал так, будто стал богом и мог их сломать. Боль через адреналин не сильно ощущалась, и Ракель ударила Билли ногой в упоминаемую ею паховую область. Как на удачу, на ней были мамины тяжелые ботинки с тяжелой подошвой. Вместе с силой удара получилось вывести Билли из равновесия, и он, оступившись о ступеньку, упал на спину, сжавшись в позу эмбриона.

«Хорошие ботинки.»

Рыжеволосый дьявол захрипел, хватаясь руками за ширинку. Падение сил его не лишило, и Ракель стала действовать быстро, насколько могла. Закинула цепь в дом, захлопнула дверь, пронеслась мимо валявшегося в агонии парня и остановилась около Стива. Схватив его за руку, стала его поднимать.

— Ты в порядке?

Стив молча показал палец вверх и посмотрел в сторону. Билли кое-как поднялся сам и, сплюнув, обратился к Харрингтону:

— Ты итак жалок, а сейчас прячешься за буйную суку. Она даже бьет сильнее тебя…

Кулак Стива проходится рыжеволосого по челюсти, и он теряет рассудок окончательно. Кидается на недруга, машет руками и стараясь задеть как можно больше раз. Ракель замечает кровь на рукавах обоих, и не понимает, в какой момент ей стоит влезть в драку.

«Он же сейчас убьёт Стива.»

Схватив камень, она кинула его в лицо Билли. Промахнулась, но переключила его внимание на себя. Держа ослабевшего Стива за горло, он усмехнулся:

— Что, правда думаешь, что после такого я тебя не трону? Ошибаешься.

Отбросив парня, Билли стал приближаться к Ракель. Она, пятясь назад, зашла в дом и кое-как, быстрым взмахом руки показала детям спрятаться из кухни в гостиной. Харгроув, зайдя следом, прошипел:

— Так-так. Моя сестра, Лукас Синклер. И вы с ними. В чужом доме.

Пройдя широкими шагами вперёд, он схватил Ракель за воротник куртки. Как животное за шкирку. Поднял чуть вверх, а после кинул вперёд. Девушка рухнулась у стола, ударяясь об стулья и цепляясь за оставленную посуду. Незажившие ссадины острой болью разом напомнили о себе.

— Ракель, нет! — закричал в испуге Дастин, прячась в углу комнаты.

Мальчики выбежали вперед, перекрывая дорогу Билли к ослабшей Ра. Это было, по мнению девушки, огромной ошибкой, но ноги её не слушались, а голова перестала работать.

Билли швырнул в её сторону и Лукаса. Мальчик упал, но тут же поднялся, за что был схвачен и зажат у стены.

— Тебе говорили, чтобы ты держался от Макс подальше. А ты не слушался. Вам всем…

Он осмотрел комнату. Просверлил взглядом Ракель, поднимающуюся с пола.

— Вам всем не поздоровиться!

Он замахнулся, чтобы ударить Лукаса, но в этот момент Ра подорвалась с места, резко дернув Билли за волосы назад. Ослабев хватку, Харгроув позволил Лукасу высвободиться и убежать к друзьям.

Дастин что-то кричал. Макс, кажется, тоже. Всё, что дальше помнила Ракель, путалось в один хаотичный эпизод. Яркой вспышкой была прилетевшая по лицу пощечина, покосившая её отшатнуться назад, а затем поток хлынувшей ярости пьяного безумца, бьющего её по ногам.

Боль шла от колен, по которым раз за разом бил Билли, едва не прыгая по ним, от шеи, била в спине и в затылке. Если бы этот безумец правда захотел — начал бы прыгать по ней и давить весом. Остановился на том, чтобы просто топтать, как ком грязи, осознавая собственную тяжесть и превосходство.

Глухих ударов по Ракель прошлось достаточно, чтобы вызвать у парня на лице дикую улыбку, больше походившую на оскал.

Замерев, он прохрипел:

— Тебе конец, сука.

Контрольный выстрел заменил последний, смешанный со всей внутренней ненавистью удар по коленке Ракель. Сначала по правой, потом по левой. Или наоборот. Ракель не кричала, не понимала, что с ней творится, но, скрипя зубами, пыталась не потерять сознание. Почувствовала кровь во рту, когда резко прикусила щёку.

Слёзы неприятно обжигали лицо. Четкость картинки понизилась почти до нуля. Шум резал слух, и ноги окончательно потеряли какую-либо чувствительность. Безумец и дальше бы бил её, если бы не подоспевший Стив. Оттащив Билли в сторону, он стал бить его по лицу. Кулаком, сжатым до крови.

Один раз, второй, третий…

***Что-то липкое и теплое остается на пальцах после того, как Ракель, придя в себя, касается шеи. В темноте плохо видно, из-за тряски в машине сфокусироваться ещё сложнее. Но до нее очень быстро дошло, что именно чувствуется на пальцах.

Она же только что дралась. Как оказалась в машине, уже не помнит. Перед глазами всё итак плывет, тело ломит, как при высокой температуре, и вместе с этим спадает эйфория от недавней драки.

Приходит боль.

Настолько сильная, что Ракель, не понимая, что именно и от чего всё болит, начинает тихо скулить. Кто-то, сидевший рядом, хватает ее за руку.

— Ох, Дастин вовремя нам позвонил... она же вся в крови...

Ракель сквозь пелену бегло разглядывает окружение: она в большой машине на заднем сидении, рядом какая-то девушка. Она лежит головой на её коленках, и её рука крепко сжимает ладонь Ра.

Знакомая джинсовая курточка. Черные волосы, собранные в два вечно неровных пучка. Ободранные губы. Ракель продолжила разглядывать девушку, но в сознании очень быстро щелкнуло, что это не незнакомый ей человек.

— Керри.

Голос ослаб, говорить трудно. И всё же Керри, услышав свое имя, кивнула. Её рука слегка дрожала, но она держала Ра так крепко, как только могла.

— Я. Это я. Молчи, пожалуйста, не трать силы…

— Она пришла в себя! Ракель, слышишь меня?!

Голос водителя так же знаком, как и голос Керри. Фокусировка зрения понемногу передавала, что Ра видит. Длинные, красиво уложенные белоснежные локоны. На пальцах, ловко крутящих руль машины, длинные накрашенные ногти.

Её Ракель тоже знает.

— Хейли.

Прохрипев имя второй подруги, Ра закрыла глаза, не находя силы сопротивляться. Рядом друзья, и она, вроде как, в безопасности.

Всё, наконец, хорошо?

«Я ранена. Сильно?»

Боль снова стреляет. Ногу словно разрезали на части пилами, и Ра, теряясь между беспамятство и бодрствованием, безмолвно распахнула глаза. Пялясь в потолок машины, она быстро дышала носом, пытаясь не начать выть от боли.

— Хейли, давай быстрее. Ей плохо!..

— Не отвлекай от дороги. Мы почти приехали.

Хочется задать вопрос, что происходит, но слабость не дает говорить больше ни слова. Прорывается только тихий стон от боли.

Остановка.

— Мы её не донесём, — говорит выходящая из машины Керри, но Хейли командует:

— Остаешься и следишь, чтобы ей не стало плохо. Я за помощью.

И Керри слушается. Пока Хейли отсутствует, она осторожно вытирает лицо подруге платком, что-то приговаривает. Всё тело горит, а Ракель даже не в состоянии сообщить об этом. Закрыть глаза и забыться кажется единственным выходом.

Она сдаётся, помня, как четко и метко бил Стив. Он точно не мог остаться в проигрыше после такого.

После идёт пауза. Непонятная, необъяснимая. Съедающая воспоминания.

И Ра резко приходит в себя на больничной койке. Медсестра, стоявшая поодаль, радостно улыбнулась:

— Ракель, как ты себя чувствуешь? Врач скоро подойдет, я пока побуду с тобой.

Что-то не сходится.

— Почему я тут? — задает один вопрос, ожидая полной истории от женщины в белом халате.

— У тебя… Ох.

«Это гипс?»

— Растяжение мышц спины. Ссадина на затылке. Синяки…

— И?

— И перелом обеих коленных чашечек.

Ра смотрит на женщину, потом на собственные ноги. Снова на неё, снова на скрытые под гипсом ноги. Реальность окунает в происходящее, как в ледяную прорубь, и тихие мысли становятся кричащим от боли сигналом.

«Сломанное колено — конец спорту. Никакого колледжа, никакой карьеры, никакого будущего…»

Ракель кричит. В истерике плачет, вытаскивая из-под головы подушку и прячет в ней лицо. Медсестра в панике зовет врача, но никто не успокаивает девушку, потерявшей в одно пробуждение надежду.

Нет злости, нет чувств. Даже ненависти к тому, кто это сделал. Лишь пустота, засевшая где-то в сердце и поглотившая его полностью.

Всё уже не будет хорошо.

Через пару часов приехали мама и Дастин. Снова слёзы, и плакали все втроем.

— Кто это сделал с тобой? — спросила, всхлипывая, мама. И Ракель нечестно ответила:

— Я сама.

Не призналась врачу, не призналась приехавшему к ней на разговор Хопперу. Последний уже знал, кто тогда появился в доме Байерсов, и не понимал, почему Ра продолжает врать.

— Во всё виновен только Билли. Перестань это отрицать, и он понесёт заслуженное наказание.

Ракель никого уже не слышала. Перед глазами, будто заевшая кассета, бьющий её Харгроув, выбивающий из неё всю жизнь.

Приходили все. И подруги, и друзья брата. Даже Джонатан с Нэнси. Поток людей мешал сосредоточиться на собственном горе.

Прошло двое суток с того, как Ра увидела гипс.

На вторые сутки пришёл Стив.

Лицо разбитое — от печали и от багровых синяков. Он сел рядом с койкой Ра, и взял за руку.

— Привет. Глупо спрашивать, но всё же: как ты?

В горле встрял новый ком, но плакать было уже совсем нечем. Усталость брала верх, и Ракель ответила:

— Ужасно. Стив, я… я лишилась своего счастливого билета свалить отсюда. В другой штат, на обещанную мне тренером программу. Все тренировки больше ничего не значат. Всё впустую…

— Посмотри на меня. Пожалуйста.

Ракель, устало вытирая глаза, послушно посмотрела. Стив указал на своё лицо пальцем:

— Вот так выглядит человек, потративший много времени впустую. Который едва не дал отморозку забрать у меня друзей, подвел всех, дав ему пройти в дом и вас тронуть, и который ничем толком не помог в дальнейшем.

Стив перевел палец на Ракель.

— А ты — смелая, храбрая девушка, кинувшаяся бить и защищать до последнего. Которая смогла дать отпор, не позволила навредить ребенку. И вывела меня на путь, с которого я никогда не сверну.

Он продолжил, не дав Ра прервать себя:

— Я думал, что буду всегда в центре внимания. У меня всё есть: друзья, семья, отношения. Только эта красивая картинка рушилась, когда компания раз за разом предавала меня, отец каждый день напоминает о моей ничтожности, а та, кому когда-то доверял, оставила взамен на кого-то другого. Но у меня всегда, в трудный или светлый момент, была ты, и я никогда тебе не говорил, как сильно это ценю. Как сильно дорожу тобой. Как боюсь представить, где бы мог быть, если бы не ты.

Он гладил её пальцы, не отрывая от Ракель взгляда. Бархатным голосом сказал то, что, похоже, так давно хотел сказать:

— Я тебя люблю, Ра. Ты никогда не тратила время в пустоту, потому что иначе я бы тебя давно потерял.

Они молча смотрели друг на друга. Ракель не могла поверить, что всё услышанное — правда. Хотелось кинуться парню на шею, целовать его, гладить по лицу и радостно трепать волосы.

Она улыбнулась. Опухшие от слез глаза засияли, медленно возвращая её из апатии к жизни. Ра потянулась вперёд, но тут же остановилась, охнув от резкой боли в спине и ногах. Зажмурившись, Ракель тяжело задышала.

Стив погладил её по щеке.

— Но я всё же ненавижу себя. За то, что отделался так просто и не защитил тебя. Хотя должен был.

— Я сама на это напросилась, — тихо выдала Ра, — вот и результат.

Стив опешил от её слов:

— Не говори так! Билли — урод, и будет наказан сполна.

— Это всё равно не вернёт мне никаких гарантий, что я вообще когда-либо вернусь к спорту. Тренер меня предупреждал и остерегал от любых возможных переломов, особенно в последнее время. А тут такое...

Горько вздохнув, Ра посмотрела на гипс. Начинается выше колен и держится до самых пальцев.

— Просто не поняла, что зло не за Изнанкой, а ближе. Вот и результат.

Убрав от Стива руку, она отвернулась. Снова начала плакать. Попросила Харрингтона оставить её и стала плакать сильнее, когда он ушёл.

Если жизнь рушится, то пусть разрушится основательно.

Восстановление всё равно будет долгим. Доктор описал процесс: гипс, потом костыли, реабилитация и различные процедуры. Срок — два месяца минимум.

И никакого поступления. Запертая в Хоукинсе, как наказание за собственную глупость.

Если бы Ракель могла, она бы встала с койки. Подошла к окну…

Она остановила себя на этой мысли. Больше ей не хотелось ни о чём думать. Что-то хорошее всё же нужно извлечь из сложившегося сюжета, как сказал Стив.

«Он снова оказался прав.»

Когда врач снова пришёл, Ракель спросила, в каких соседних штатах есть хорошие клиники по быстрой реабилитации.

— Если есть средства, то можно уехать в Кентукки. В Западной Вирджинии тоже есть несколько крупных центров в Западной Вирджинии.

«Слишком близко.»

— А ещё есть варианты?

— Знаю больницу в Новом Орлеане, но это слишком далеко от Хоукинса. Там недавно построили новую больницу, может, видела в новостях.

Город отозвался в сердце Ра. Новый Орлеан, штат Луизианна.

Там живёт её дедушка.

— Спасибо.

«Если не получится с учёбой, то уеду просто так. Меня ничто, кажется, не держит.»

План побега казался идеальным. Мешали лишь всё ещё сломанные ноги, стопроцентный протест семьи и признание Стива.

«Мне саму себя уже не понять. Так ждала взаимности, а теперь от неё же и убегаю.»

«Надо успокоиться. Просто вдохнуть и выдохнуть. Я слишком мало понимаю в этой жизни, как и что работает.»

Дни стали проходить в попытке напрячь и расслабить ноги в гипсе. Ракель шевелила пальцами, вращала пятками, если эти попытки засчитывались в работу над собой и попытку побыстрее поправиться. С каждым днём появлялась новая задача. Приподнять ногу одну за другой, удерживать в воздухе по несколько секунд, опускать. И так постоянно.

После снятия гипса и попыток удерживаться на костылях уже наступила весна. Дастин, приходя со школы, рассказывал о подготовке к экзаменам. Все готовятся к переходу в новый класс или выпуску.

Стив в очередной день визита сообщил:

— Я не пойду на выпускной вечер.

— Почему? — удивилась Ра. — Будет классно. Костюм наденешь, поедешь на танцы…

— Не хочу там появляться. Какой мне интерес в танцах, если моей партнёрше ещё нельзя танцевать?

Ра закатила глаза:

— Я же могу просто прийти и посидеть там. Необязательно отказываться из-за меня от того, что бывает раз в жизни.

— Когда окончательно поправишься, устрою нам обоим личный выпускной.

— Это как? — усмехнулась Ра, держась за парня, чтобы слезть с койки и взяться за костыли. Стив, придерживая её, описал:

— Пустой зал, играют музыканты. Ты в платье танцуешь под любимую песню, потом со мной в паре, а в конце вечера я надену на тебя корону «Королевы бала».

— Сам из картона склеишь? — улыбнулась девушка, делая осторожные шаги вперед. Стив, находясь рядом, наигранно расстроился:

— Ну уж если картон не устраивает, придется украсть у королевы Англии настоящую. Или у какой-нибудь другой наследницы престола.

Они прошлись по всему коридору и стали возвращаться в палату. Ракель хотела спуститься по лестнице на этаж ниже, но Стив не позволил — ещё рано нагружать так ноги. Довел обратно, уложил отдыхать, накрывая одеялом.

— Ну так как тебе в целом идея?

— Если ты всё организуешь, то я только «за».

— А на общий выпускной не пойдем.

Он улыбался. И Ра улыбнулась в ответ:

— Не пойдём.

Стив поправил её подушку, и, оставив руку на её затылке, наклонился. В его взгляде читалась бесконечная нежность, и она затягивала Ра. Хотелось в ней утонуть.

Утонуть в нём.

Стив что-то хотел сказать, но вместо этого губами коснулся её подбородка, после — щеки, перейдя к губам. Придерживал её голову, осторожно скользя второй рукой по её распущенным волосам. Прервавшись, накрутил прядь на свой палец.

— Ты никогда так долго не ходила с распущенными. И они отрасли сильно. Тебе идёт вот так.

— Мне тоже непривычно. Думаю, стричься ли позже или нет, — ответила Ра, стараясь сильно не улыбаться. Губы обтрескались, и чем шире ей хотелось улыбаться от прилива счастья, тем больше была вероятность ходить с мелкими, неприятно заживающими ранками.

«Это, по-моему, даже больнее моих сломанных ног.»

— Кстати. Билли официально посадили на домашний арест, — сообщил новость Стив, меняя тон с игривого на более серьезный. — На сколько, не знаю. Но в школе он не появляется, и Макс выглядит счастливее последнее время.

— Хорошие новости. Даже без моих показаний всё сложилось хорошо.

Стив отстранился, качая головой:

— Не пойму никак, почему ты не стала помогать шерифу. Билли бы обязали платить за твоё лечение. Это как минимум.

— Давай не говорить о том, что я могла бы сделать ранее? Я была в апатии и непонимании, что делать. Может, всё бы сложилось по-другому сейчас, но как-то…

«Всё таки я думаю, что тогда была виновата всецело я. Подвела, не помогла, сделала себе хуже. Сука…»

— Извини. Извини, пожалуйста.

Накрывая губы в новом поцелуе, Стив старался быть аккуратным и настойчивым одновременно. На столько, на сколько позволяло ему положение и все неудобства от временной необходимости Ракель лежать в койке. Гладил, касался лица и шеи, и Ра медленно приподнялась, чтобы Стив мог сесть рядом. Она обняла его, утыкаясь в плечо, и хотела спрятать его от всего мира.

«Такой родной.»

«Только мой.»

— Ра?

Пальцами провела по его щеке, не отвечая на то, что позвал. Поцеловала сама, жмуря от прилива нежности глаза. Никаких неловкости или стыда. Только то, что так давно ждала.

— Я тебя люблю, Стив, — прошептала Ракель, гладя его по волосам.

— И я тебя. Очень люблю.

— И я тебя тоже люблю! Сейчас умру от умиления, смотрите! — прозвучало из дверного проема. Ра и Стив резко обернулись — в дверях, довольно улыбаясь, стоял Дастин. Негодяй, в которого хотелось кинуть подушку.

— Хэндерсон, — вместо приветствия констатировал Стив, не особо довольный тем, как именно прервался сокровенный момент. Дастин прошел к ним, дав пять парню.

— Моя очередь дежурить с сестрой. Иначе всё зальёте своими соплями и слюнями.

Мальчик на руках начал изображать целующихся. Ракель закатила глаза:

— В тебя сейчас полетит подушка.

— Я в ответ кину. А ты же меня не догонишь… ай!

Подушкой всё же прилетело младшему братцу. От Стива.

— Я-то быстро бегаю, не забывай.

— Да-да, Стив, я понял. Иди уже домой, ты итак тут сутками торчишь!

— Хорошо, ухожу, — посмеялся он, поднимаясь и уступая Дастину место. Наклонившись и поцеловав Ракель в щёку, попрощался:

— До завтра.

— До завтра, — помахала Ра, провожая уходящего Стива взглядом. Дастин цокнул:

— Что он тебе засыпает в воду, что ты так с ума сходишь?

— Ты просто ещё не дорос. Ничего, когда-нибудь, когда все прыщи сойдут с твоего лица, ты встретишь ту самую, единственную, и уже я буду с тебя смеяться.

Дастин надул от обиды губы, но быстро оправился.

— У меня для тебя, вообще-то, новости. Мы скоро уедем к дедушке в Новый Орлеан!

— Правда? — удивилась Ра. — Зачем?

— Я поеду в летний лагерь, а ты будешь долечиваться в реабилитационный центр. Мама уже всё решила с документами и прочими бумажками, и мы уедем сразу после конца учебного года.

«Конец учёбы? Это значит… Ох.»

— Через неделю?

Дастин утвердительно кивнул. Радовался, предвкушая поездку:

— Вот, может, в лагере и найду «ту самую». Быстрее, чем ты!

— Ага. Возможно.

«Вот он, мой шанс уехать и начать новую жизнь. Почему я не рада?»

Время летело так быстро, что то, о чем думала Ра, скоро могло наступить даже вне её желания. Новый Орлеан звучал как мечта, и встреча с любимым дедушкой была совсем близко.

«А как же Стив?»

С каждым его приходом в больницу день становился лучше. Жизнь в целом уже не была тем серым унынием, каким была в первые дни после пробуждения в больнице. Черно-белое стало цветным, ярким. И внезапная новость о том, что нужно уехать, яркости не прибавила.

— Я не могу остаться? У меня уже получается немного ходить. Разминки дома хватит, чтобы я до конца лета сама справилась.

Дастин с прищуром посмотрел на сестру. Потом хмыкнул:

— Это ты из-за Стива уезжать, что ли, не хочешь?

На этот раз Ракель честно ответила:

— Да.

— Ну, он же может в теории к тебе приезжать. Там ты быстрее вылечишься. Гарантировано, с врачами. Одной физкультурой дома вряд ли отделаешься. У тебя, конечно, не стоит вопрос жизни и смерти, но надо в любом случае позаботиться, чтобы все твои косточки вновь стали целыми.

Дастин похлопал сестру по плечу.

— Как-то даже не узнать тебя. Много плакала и мечтала уехать отсюда, а теперь спрашиваешь, как бы остаться. Маме сказать о твоих планах?

Ра отмахнулась. Решила сменить тему.

— Я сама с ней поговорю, как она придет в следующий раз. Расскажи, как там Уилл? У него всё хорошо?

— Идет на поправку. Оклемался после того, как из него выгнали этого… Истязателя.

— Эта сущность так называется? Истязатель?

— Истязатель Разума. Это из «Подземелья и драконы»…

Ра отказалась слушать объяснения по игре, кто кем является. Поболтав ещё немного о школе, Дастин ушел домой.

«Мама приходит завтра. Если она откажется оставлять меня дома, то буду думать, что делать дальше.»

Перспектива остаться в Новом Орлеане слишком привлекала Ракель, но она знала точно: Стив ближайшее время переезжать от семьи не планирует. По стопам отца не идет, но разрывать с ним отношения не хочет — кое-как в последнее время всё наладилось.

«Значит, придется говорить и с Стивом тоже. Не обманывать.»

Время томительного ожидания шло и шло. Когда пришла мама, Ракель буквально с порога сообщила, что хочет остаться на лето в Хоукинсе. Услышать заветное разрешение не получилось.

— Там всё лучше: медицина, климат, условия в целом. Тебе там понравится. Лето пройдет быстро, а ты, может, по итогу и уезжать не захочешь.

Ра не расстроилась. Точнее, расстроилась, но не так сильно, как представляла — она такой ответ и ожидала. Значит, оставалось только говорить со Стивом.

О том, что она, возможно, не вернется.

О том, что не сможет без него, но по-другому не получится.