Мусор (1/2)

— Ён-иль? — хрипловатый голос Кихуна прозвучал тише обычного. Его лицо замерло с одной единственной эмоцией, пока взгляд был устремлён прямо на человека перед ним, который вдруг одарил его странной улыбкой. Это был Ён-иль, и ошибиться в этом он не мог: эта необычная форма губ, эти морщинки у глаз, когда он улыбался, и эти чёрные глаза — всё говорило о том, что это игрок номер 1.

Минуту назад он разговаривал с фронтмэном, а в это мгновенье уже нависал над своим другом, чьё лицо теперь было нехило так побито: на щеке медленно образовывалось красноватое пятно, а кровь из носа уже достигла его губ, делая их ещё более бордовыми.

Перед глазами Сон Кихуна предстало что-то, что он тщательно пытался забыть все эти годы с тех пор, как выиграл эту проклятую игру. Лицо своего друга Санву. Эта ситуация для него была как ужасное дежавю. Он точно так же был сверху, его рука была сжата в кулак, он был готов нанести сокрушительный удар, убить друга, выпустить всю свою злость именно на него. Так же и сейчас: человек, на чьих руках было столько крови невинных, находился прямо перед ним; снова точно такая же ситуация, и снова друг оказался тем, кто был готов вонзить нож в спину.

Осознание ударило в голову слишком большой волной, вымывая все трезвые мысли из головы Кихуна вместе с той самой уверенностью, благодаря которой он с яростью наносил удары по ненавистному всем сердцем человеку. Теперь он не мог сдвинуться с места. Так и замер, пустыми глазами смотря в лицо фронтмэна или же Ён-иля — сам понять не мог, как теперь правильно воспринимать человека перед собой.

Видеть игрока в таком состоянии безусловно было усладой для глаз Инхо: это именно то, чего он добивался. По правде говоря, он думал, что тот будет в шокированном состоянии чуть раньше, тогда, когда он говорил, что на самом деле вся вина на нём, но то, что именно раскрытие его личности привело к той самой точке, тоже было весьма радостно.

Инхо отвёл пистолет в сторону; всё-таки не было похоже, что Сон Кихун сейчас убьёт его.

Ещё давно, в последней игре, когда для игрока 456 это был первый раз, фронтмэн вместе с випами наслаждался зрелищем. Безусловно, для него это был не первый раз, когда он наблюдал за ожесточённой битвой двух людей, чьи глаза были налиты кровью и горели в жажде уничтожить игрока напротив. Он тоже когда-то был таким же. Их всех объединяло одно: желание победить и получить такой нужный для них денежный приз. В этот момент их не волновала человечность, они были животными, для которых перед глазами виднелась лишь цель выжить. Игроки были готовы даже переступить через человеческие моральные принципы, хотя в такие моменты, когда ты в шаге от победы или от смерти, нужны ли эти принципы вообще? Хван Инхо был сторонником именно этого суждения. Будучи финалистом, он, борясь за жизнь, убил своего противника голыми руками, поскольку нож, который ему предоставлялся, был ранее выбит чужой ногой. Он выиграл, несмотря на то, что ему пришлось это сделать, и доселе считал — да и видел, — что любой игрок в Игре в кальмара поступил бы именно так.

Но Сон Кихун не был таким.

В тот день ведущий своими глазами увидел то, что игрок 456 в шаге от победы остановился, чем и удивил гостей, смотрящих на всё это шоу сверху. Искренне не понимая, как вообще можно медлить в такой ответственный момент, випы бурно перешёптывались, негодующе интересуясь друг у друга, что с этим игроком не так. Им было не понять… Для них главное — это деньги; не человеческая жизнь. Они всегда купались в золоте и ни в чём не нуждались, даже создали эти игры для собственной потехи, о чём говорил и сам О Ильнам. Им было просто скучно. Не меньше был удивлён и Инхо, для кого такой поступок казался таким же странным. Сон Кихун поступил по-другому, человечность в его сердце победила ту самую животную ярость, в которой он пребывал минуту назад. Он не убил друга, наоборот, предложил ему уйти вместе, отказавшись от выигрыша. В таком случае они оба ушли бы ни с чем, и всё то, что они прошли, все смерти, что они видели — это всё было бы напрасно.

Для фронтмэна, который за столько лет игр не видел ничего подобного и полностью разочаровался в этом мире, это было чем-то, чего он давно не ощущал. Как глоток свежего воздуха после удушья, как прохладная вода, скользящая по горлу после долгого бега. Перед ним был человек — не животное, какими он видел всех игроков тут, включая самого себя…

Поскольку Кихун всё ещё задумчиво плавал где-то в своих мыслях, Хван Инхо не доставило никакого труда обернуть ситуацию в свою пользу. Схватившись за плечо игрока, он дёрнул того на себя, ловко толкая его на спину, оказываясь теперь сверху. Его руки тут же схватились за шею Кихуна и крепко сжались, но не настолько, чтобы игрок тут же задохнулся. Он желал насладиться этим моментом по полной.

Такой поворот событий тут же вернул Сон Кихуна с небес на землю. Его глаза открылись шире, а с губ сорвался хриплый стон, когда он руками попытался ухватиться за чужие запястья, чтобы их убрать.

— Забавно получилось, не правда ли, Кихун? — спросил Инхо, лицо его было почти безэмоциональным. В нём не было ни радости, ни злости. Он лишь внимательно следил за выражением лица игрока в этот момент. — Всё это время я был прямо перед вами.

В чуть прищуренных глазах Кихуна фронтмэну удалось увидеть море разочарования. Он и представить себе не мог, как себя чувствовал этот мужчина, пойдя на игры, чтобы остановить их, спасти людей от их главной ошибки, а в итоге получил лишь нож в спину. Теперь-то, должно быть, ведущий был рад, ведь игрок, возомнивший себя героем не смог даже собственного друга спасти, потеряв не только всех, кто ему дорог, но и обыкновенную надежду, доселе наполнявшую его сердце.

— Почему?.. — приглушённый вопрос сорвался с губ Сон Кихуна, его лицо скривилось, когда он отдавал последние силы, чтобы оторвать руки ведущего от своей шеи. Хватка того была безусловно крепкой.

— Потому что, Кихун. С самого начала вы избрали не тот путь. Я ведь говорил вам забыть об этом как о страшном сне и сесть в самолёт. Но вы не послушали. Таковы последствия вашего геройства.

— У меня бы всё получилось… если бы не… вы! — сумел выпалить мужчина, с силой сжимая чужие запястья, впиваясь ногтями в кожу, заставляя ведущего слегка дёрнуть бровями.

— Вам так нравится винить во всём других. Это разочаровывает, — лицо ведущего стало жёстче. Его большие пальцы надавили на горло игрока сильнее, и тот раскрыл губы в попытке хоть немного поймать такого желанного и не хватавшего ему воздуха. — Как жаль, что до вас не доходит, что главным врагов всё это время был не я, а вы сами!