Глава 48. И точки и над «и» (2/2)
— Но-но, печень — моя сфера влияния не неокрепшие умы, — вяло отбрехался Лис. — Но свобода, какое облегчение! Свобода! лучший подарок за последние дни!
— У-у-у, слабоумный дяденька маг, я тебя вообще-то хотела поблагодарить за то, что Стивена ринулся спасать от Дормамму.
Стрэндж, видимо, вспомнил, где зачем и почему находится, потому что, не глядя, протянул руку назад, и я за нее послушно уцепилась, переплетя наши пальцы и физически ощущая отпускающее Стивена напряжения. Для меня этих лет почти не было и кошмаров тоже. Ему же сложно, поэтому молчим и не вякаем лишний раз.
— Куда ты еще хотела?
— К Юри, — отозвалась и даже не удивилась открытому порталу.
— Хорошего дня, Юн, Ëн Сук.
— Дня хорошего, Верховный. Соня, мы рады, до встречи!
— Защиту с храма снимите пожалуйста! — крикнула я уже из прохода, лишь краем глаза услышав ехидный смешок обратно: «Ага, щас!»
У-у-у, послали же боги родственничка со стороны приемного сына. С доплатой бы его сбагрить. Кстати, сбагрили Ëн Сук, но, прям, даже жалко ее.
Размышления заняли не больше пары секунд, и я вновь взглянула на Верховного.
— Ты тоже Санктум открой, что это за прикол? Я каждый раз ему угрожать буду?
— А тебе бы хотелось, чтобы я собственноручно открыл Соль доступ в свой дом и в свою постель?
— Вообще-то, она это и есть я, — искренне оскорбилась. — Просто без памяти прошлого.
— И без стыда, совести и инстинкта самосохранения, — продолжил Стивен, и мы, отвлекшись от препирательств, огляделись.
Комнаты деревянного сруба казались и знакомыми и не очень. С точки зрения Сони я все не разглядывала, поэтому с интересом прошлась взглядом по основательному строению из цельных бревен, прочной и массивной мебели, лишенной легкости и изящества Камар-Таджа, но не без аутентичности. Вообще, думается, дух земли более склонен к подобного рода жилищам, возможно, он и для Юри старался. Она тоже ощущала себя весьма скованно среди хайтека и прочих вывертов нашего мира. А тут ничего так, пахнет смолой, выпечкой, теплом и, почему-то, хвоей.
Мой живот выдал руладу, и я смущенно принялась разглядывать потолочные балки со вполне себе электрическим освещением. И света, тут много света, не как в воде, а теплого, янтарного. Моей лисичке подходит.
— Напомни-ка мне, а мы завтракали? — низкий и какой-то задумчивый голос Стивена выдрал из объятий эстетического сравнения.
— Ммм? — неоднозначно протянула я и призналась. — Мы сыты любовью…и я у Вонга чай попила с печеньем.
— Тогда не отправиться ли нам разграбить кухню некого Мастера Камар-Таджа и его непоседливой супруги?
А звучало-то как увлекательно! Юри готовила так, что проглотить можно все, в том числе и муки совести.
— А знаешь, мне вот больше Пич начал импонировать, чем Гертмунд. Эта рогатая скотина не дает тискать свою дочь, ругается, когда я прихожу и ведет себя как большая черная какашка!
— Он практически утратил родину и род, — Стивен защищал его без огонька. Так, для проформы.
— Ага, — я шагнула вперед и потянула Верхвоного за собой на грабеж кухни.
В отличии от мужа, Юри привечала безголовую русалку, подкармливала и показывала где всегда лежит еда.
— А я сдохла, без надежды на возвращение, Пич потерял Юйи. А этот неблагодарный получил женщину, ребенка и новое начало. Что-то он не кажется мне таким уж несчастным.
Кухня у нее была добротная, так же под природные мотивы, но полностью оснащенная.
— А чего так тихо? Эви встает рано, наверное, уже на первый сон ее уложили.
Стрэндж стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди и с улыбкой следил за расхищением мной чужого имущества. Я же подтащила табуретку, залезла и достала из верхнего ящика контейнер с пирожками.
Чайник включила, как только зашла, поэтому к моменту появления хозяев дома, мы со Стивеном сидели за кухонным столом, пили чай с мясными пирогами и переговаривались так, будто это наш дом.
Гертмунд зашел на кухню по пояс голый, с полотенцем на шее и сбился с шага при дивном зрелище. Чуть отставшая от него усталая Юри вползла в помещение, и при виде нас расплылась в такой улыбке, что я сразу поняла — «знает»!
Следом за родителями топая маленьким слоником примчалась довольная малявка с черными кучеряшками и глазами голубыми, как у отца. Крупняжка шла в одном подгузнике и была рада просто самому факту, что новый день настал. Видимо, и правда тихий час был.
— Что за выходки? — Герт подхватил дочь и впихнул в руке жене, направляясь к нам печатным шагом. — Я же просил, не приходить сюда, Соль! Мне казалось, я доступно говорил. Стив, а ты почему с ней? Пал жертвой зова, обманувшись с удовольствием?
Со Стивена слетел весь благодушный настрой. Я чуть не выматерилась, потому как с таким трудом расшевелила Стрэнджа, а тут этот. Ну чего ему не так? Мужчина поднялся и ненавязчего встал передо мной, закрывая от минотавра. Юри молчала, просто радостными глазами глядя на меня и не мешая последующему воспитательному моменту.
Я скинула кеды и с ногами встала на стул, из-за плеча своего мага выглядывая.
— Знаешь, Гертмунд, ты не бык. Ты свинья. Я столько всего сделала, а ты по прежнему мной не доволен. К твоему сведению, это дом и Юр Мин, и она всегда рада меня видеть. Независимо от твоего рогатого величества. Могу понять, чем тебе Соня не нравится. Но Соль то что сделала? Ну, походила без штанов, ну так дух молодой и безголовый. Сам давно умным таким стал?
Минотавр моргнул, потом еще раз, и завис.
Я обулась и пошла обнимать любимых.
— Сонюшка, моя маленькая рыбка! — Юри обняла меня, не выпуская дочь из рук. Та включила режим хохотунчика и засучила ногами, отчего досталось нам обеим.
— Юри! Гун сказал? Я так рада тебя видеть! Я так тебя люблю, сестренка! Спасибо!
— Жемчужинка моя! — Юри заплакала, и я вместе с ней.
Стивен молча смотрел на Гертмунда, который сложил руки перед собой и набычился.
— Вернулась значит?
— Это значит, — любезно уведомил его Стивен. — Что за свой длинный язык ты теперь будешь страдать с трех сторон.
— Земтюзина, — страшно коверкая слова уведомила всех малышка. — Земтюзина. Наса! Папа, наса лыба! Моя лыба белая!
— С четырех, — исправился Стрэндж. — А теперь на выход. Девушкам нужно поговорить, я с удовольствием надеру тебе задницу.
***Шаркающие шаги, отнюдь не кавалеристкой походкой и без плаща с кроваво красным подбоем.
Его хромота не была такой всеобъемлющей ранее, но смертные склонны к поспешным выводам и импульсивным поступкам.
Нет, не стоит думать о Железном Человеке слишком плохо. Он явился нежданным и негаданным, долго смотрел на пожилого индуса, подслеповато щурящегося на темный силуэт на фоне метели, что со скрежетом опустился на каменный уступ.
— Что ж… я ожидал большего. Хотя бы в размерах. Смотрю, тебя хорошо приласкала ваша высшая справедливость. Ну живи, мразь.
Два движения, одно из которых обеспечило вывих, второе резко вправило коленные суставы на места. Вот с тех пор и тянет, и дергает, особенно в снежные дни.
Навин медленно, но упрямо двигался к грубо сколоченному деревянном столу. Тихо звякала чайная ложка о бок керамической кружки при ходьбе.
Скрежет отодвигаемого стула эхом разнесся по жилой пещере, обустроенной всем необходимым, но без роскошеств.
Бывший маг Камар-Таджа грузно рухнул на твердое сидение, с трудом разжимая судорожно сжатую ручку чашки, которую так боялся уронить, что, кажется, довел дело до спазма. Кусочек белого сахара стукнулся глухо о дно посуды и, приложив немалые усилия, мужчина приподнял металлический чайник, стоящий на маленькой электрической плитке прямо на столе и, расплескивая кипяток, наполнил себе кружку.
Усилий прилагалось так много, чтобы совершить даже самые простые и банальные вещи, что сил накинуть на вечно зябнущее тело лежащую рядом душегрейку, уже не осталось.
Он так и сидел, глядя в заделанную стеклом природную щель, приспособленную под окно, грел в озябших высохших пальцах чай и следил за танцем пушистых хлопьев снега.
Конечно же, его не отпустили просто так.
Жрец Сета — Кани, переехавший в Камар-Тадж, любезно отдал изгнаннику и свое жилище и вакантное место стража Вундогора.
Не то чтобы лишенный магии старик мог как-то защитить проклятую гору, тут скорее гора защищала его от визитов «доброжелателей». Ну, и от побега. Спустить свое немощное тело смертного с горы, он не смог бы при всем желании. Продукты ему доставляли, снега для воды было в избытке, считай не ссылка, а почетная пенсия.
Подбородок его затрясся в болезненном смехе, и во рту чтото вновь неприятно щелкнуло. Навин отстранены и неловко извлек меж губ выпавший зуб и, не глядя, скинул его на пол. Да, это тебе не специально состаренное магией тело. Это человеческая, неприкрытая и ненавистная старость.
Зашипел камин, плюясь искрами и облачком пепла. Почти прогорели дрова и полумрак опустился на жилище, мелькая рыжими бликами рассыпающихся углей.
Надо бы встать и подкинуть пару дровишек, пока не остыл каменный зев, дающий тепло, и не пришлось долго и муторно разжигать его снова. Но сил не было.
Он пытался. Не поверил сперва, что заперт в этом теле и месте надолго.
Спрыгнул с утеса, слыша вместо свиста ветра в ушах лишь грустный шепот утерянного навеки моря, на смену которому пришла боль. Она захлестнуло с головой, накрыла теплом и отхлынула, оставив лежать на ледяных камнях до тех пор, пока не регенерирует в исходное состояние тело.
Таким лежащим и холодным, отчаянно призывающим смерть, его и нашел Пич. Он безжалостно отскреб мощи Навина и вернул в пещеру, оставив провизию и равнодушно уйдя через тень.
Вот тогда русал поверил. Не испугался. Не молился более. Просто принялся ждать, как ждал вечность и сможет ждать еще вечность человек, так и не принявший на себя груз собственной вины.
Давно остыл так и не выпитый напиток, а снег все кружил и бился в прозрачную, подернутую морозным узором поверхность.
— Темно и холодно как в погребе.
Овчинный тулуп лег на плечи, вспыхнули искры заклятия и в очаге весело заплясали языки пламени на равной и большой стопке поленьев.
Кружка нагрелась, запахло травами и сдобой. Справа встала еще одна посудина и тарелка с сухофруктами, и плетеный короб с паровыми булочками.
Сразу стало теплее и светлее.
Навин скосил взгляд на севшего на соседний стул собеседника. Под поясницей мгновенно появилась подушка, давая отдых спине, а на сидении мягкий подклад. Зажегся небольшой светильник на батарейках, окончательно разгоняя полумрак и позволяя видеть пришедшего.
Хамир степенно отправил длинные рукава кимоно и пригубил ароматный чай, поправив обрубком дужку очков.
— Зачем ты пришел снова, да?
— Новости, хотел рассказать. Ты против?
Навин поерзал и посмотрел на стол, криво ухмыльнувшись.
— Сколько подарком, да. Кажется, слышать твои слова мне будет неприятно.
Голода не было, холод не терзал, а вот явившийся маг расшевелил сонное оцепенение и пробудил раздражение.
— Очень неприятно, — Хамир отхлебнул шумно, как принято было в его стране и с наслаждение отщипнул бок у теплой сдобы. — Русалка пробудилась.
— Я ощущал, — русал дернул запястьем, как бы желая оттолкнуть гостя, убрать его.
На улице взвыла пурга, тряхнув звякнувщее стекло и принося эхо дальней лавины.
— Мама вновь слепила себе исконную, и, дабы избежать проблем, отправила ее перерождаться, так? Что ж, ожидаемо.
— Да, — еще один шумный глоток и Хамир убрал кружку, ожидая, пока запотевшие очки прояснятся. — И что ожидаемо, ее Зов созрел в кратчайшие сроки.
— Удачного размножения, да. Ты пришел мне именно это рассказать?
— Нет конечно. Помнится, девочка тебе не говорила, как смогла мальчика кицунэ таскать с собой под водой.
Навин нахмурился, подтянув полы теплой шубы, наклонился вперед, грудью уперевшись в стол и перебирая в голове мысли, тихо проговаривая их едва размыкая губы.
— Сила метоморфа…
— Матрица духа воды полностью сформировалась лишь после смерти девушки, — Хамир мечтательно оглядел завесу снегопада. — Она и Верховного брала с собой в воду.
— Это Соня? — после паузы предположил русал, растеряв панцырь отчуждения и ощущая то ли страх то ли злость. — Кровавые артефакты? Она закляла кровь без моего ведома? Переродилась, да? Вернулась?
— Не нервничай, — посоветовал Хамир и придвинул плошку восточных сладостей старику. — Вот, орехи. И урюк, твои любимые.
Голубые глаза под давлением противоречивых чувств прояснились и с неприкрытой злостью уставились на собеседника.
— Зря я оставил тебе жизни, да.
— А ты действительно полагал, что я прощу тебе смерть Амира и моей матери?
Мастер немного удивленно приподнял брови, глядя поверх очков на злого и расстроенного отца. Отца, что без зазрения совести убил сперва своим проклятым семенем его матушку, потом принес в жертву Велламо брата близнеца Хамира — Амира, чья вина была лишь в том, что всю русалочью кровь в утробе забрал себе он.
Сам Хамир родился ущербным, и хоть и был рожден от русала, оказался без второго облика и, как следствие, для планов отца не подходил.
Жизнь прожита, Камар-Тадж стал второй семьей, а цель всей его жизни следить за неуемным папашей.
Хамир был довольно слаб, как маг. Посредственен, как дух и мало что мог противопоставить отцу, связанный всеми возможными клятвами и запретами старшей крови. Зато отомщение, как оно прекрасно. И все то горе, что он причинял другим, сторицей вернулось русалу, считающему себя непогрешимым и непобедимым.
Сам Навин не подозревал, что уцелевших сыновей у него намного больше, как и дочерей с кровью русалки, которых пронырливый старшенький, неучтенный и никчемный выслеживал, записывал как мертворожденных, помогал скрываться им и их измученным матерям. Много, много лет скрытой работы, чтобы спасти хотя бы этих детей, раз не смог защитить брата.
— Это было так давно, да. Злопамытен ты.
— Так вот, Соня вернула себе память, через «Голос крови» и вся обитель на ушах от радости уже почти сутки.
Скрипнули оставшиеся еще в деснах зубы и злость стала особенно невыносима.
— Рано радуешься, да. Эта настоящая, от исконной. Она почует тебя и молчать не станет. Ждет тебя соседняя со мной комната.
Хамир слушал внимательно и даже кивал. А потом повернул голову к водопаду снега у входа и позвал.
— Входи, сестра. Я слышу тебя.
Навин вскинулся и, оперевшись руками о столешницу, попытался подняться, но добился только того, что сползла с плеча овчина, заставляя дрожать еще больше.
— Родителей не выбирают, — женский голос разорвал полумрак и в пещеру вошла Соня. Ученическое кимоно и длинная коса, как привет из прошлого и оживший кошмар. — Здравствуйте, Мастер, а скорее даже брат Хамир. Как интересно, всегда хотела большую и крепкую семью. А она оказалась даже больше, чем я могла представить… Вот почему случается так, что у отвратительных отцов, получаются хорошие сыновья?
Она подошла легко и не спеша, аккуратно поцеловала Хамира в лоб, как близкого и родного человека, что смотрелось нелепо с учетом их визуальной разницы в возрасте. И делано не заметила русалка, как шарахнулся от нее в сторону в ужасе бывший учитель.
— Божий промысел, милая, — маг улыбнулся и погладил аккуратно тонкие руки девушки. — Ты уже сказала Верховному?
— Только сейчас поняла причину странных ощущений, а подробности услышала уже тут. Ни к чему ему пока знать. Как мы все придем в себя, расскажешь сам, если захочешь. У меня нет причины на тебя злиться. Но, надеюсь, как-нибудь, расскажешь свою историю?
— Непременно, заходи на чай. Сказки у меня получаются хорошие.
Соня улыбнулась и повернулась, наконец, к держащемуся за спинку стула средоточию всех своих проблем и недомолвок.
Хамир галантно наколдовал стул, предусмотрительно поближе к себе, чувствуя и облегчение и странную радость от близости русалки. И что секрет его, больше нет смысла скрывать. Признайся он в родстве с Навином после случившегося, коллеги и слушать бы не стали. Хотя, вранье, стали бы. На то они и мудрые древние, чтобы думать в первую очередь головой. А он не такой древний, и все же больше человек со своими пороками и страхами. Сейчас, находясь рядом с Соней, мужчина и вправду ощущал легкость, будто получил действительно старшую сестру, которую не ожидал. Что-то схожее он чуствовал когда-то давно рядом с Амиром.
С улыбкой, едва ли казавшейся глупой, Мастер налил Соне чая и пододвинул ближе булочки. Она присела, кивнув, и отпила отвара, сдержанно похвалив и его и выпечку.
— Садитесь, «учитель», старость нужно уважать.
Навин сжал губы с «гузку» и, собирая волю в кулак, не желая терпеть издевательств от малолетней нахалки, как можно спокойнее сел обратно. И даже выпил чая, чего, по сути, рядом с повелительницей вод делать не стоило бы. Но это тоже вызов.
— Мне все рассказали.
Она крошила в руках несчастную маньтоу<span class="footnote" id="fn_39207113_0"></span>, уже и крошки в рот не беря, почти не глядя на рассыпающийся по столу начинку.
Хамир протёр очки и прикрыл глаза. Сытое тепло расходилось по телу. По хорошему бы уйти, но не оставлять же сестру рядом с этим наедине. Кто может знать, какие еще гадости прогнивший насквозь человек может прятать в рукаве.
— И все произошедшее стало понятным. Я даже знаю, что в любом случае умерла бы и тогда к маме ушла бы моя дочь. И стоило бы сказать спасибо, но… — она упрямо поджала губы. — Чего я понять не могу, так это почему нельзя было просто поговорить?
Навин ухмыльнулся желчно, как тогда на суде и с покровительственным пренебрежением осмотрел девушку.
— Поговорить, да? И что бы стало итогом?
Бирюзовые, темно-бирюзовые, изменчивые как сам океан глаза встретились с небесно гулубыми, потерявшими свое право зваться морскими.
— Итогом? — девушка отряхнула руки и рассеянно смела крошки в кучу. — А вот, что было бы, Навин Банерджи. Твои преступления тысячелетней давности не выплыли бы наружу, это раз. Матушка довольно мягкотела, и сор из своей семьи не вынесла бы, не потребовала наказаний и разбирательств. Ты бы рассказал мне про «Голос крови», помог создать штук пять этих, — Соня улыбнулась чем-то, — Крестражей и я бы своими ножками нырнула в средоточие без сожалений. Не умерла бы Юй Мин, не погиб бы Николас, не отправился бы за мной Ди Лун. А после, все терпеливо ждали перерождения и ты, героически помог мне с пробуждением памяти. Не погибли бы сотни людей в Нью-Йорке, не было бы прорыва и многих, очень многих жертв. И ты бы радостный и по прежнему молодой, встретил свою женщину в новом рождении. Да кому я рассказываю? Мог бы стать героем и смерти сыновей остались бы только на твоей совести, но не в наших воспоминаниях. Неужели не нравится предложенный мной исход? С чем ты остался в итоге? С ревматизмом и осознанием, что каждым днем своей жалкой жизни, отдаляешь второе рождение Мирайи?
— Как гладко и сладко ты стелишь, девочка, да, — насмешливо отозвался Навин, впервые так сильно усомнившись в выбранном пути и осмысливая услышанное.
Он так ярко представил в голове исход, проговоренный Соней, что сердце болезненно сжалось и ядовитая пена отчаяния всплыла на поверхность, острой изжогой.
— Ага, услышал, кажется, — она улыбнулась. — Хотела бы, больше тебе не подгадила, но, увы, не соврала ни словом. Все могло бы быть именно так и ты теперь это тоже знаешь. Тебе, кстати, сказали, что пока не раскаешься и не примешь свою вину, существование будет влачиться и влачиться? Нет? А, догадывался.
Она пожала плечами и поднялась.
— Спасибо тебе, Навин, за все то, что я в итоге получила. Может я бы тебя и простила, но не могу. Не так я идеальна, но мстить не буду, хотя за Николаса и его маму мне хочется размазать тебя по стенке. Жуй свои орешки и думай. Хамир, до встречи.
И капли воды брызнули на каменный пол, уносясь снежинками морозной свежести.
Бывший русал обхватил себя руками за плечи, глядя перед собой и вновь и вновь прогоняя предложенный Соней выход, мучительно вглядываясь в незримый ранее путь.
Хамир также встал, накинул шубу на худые плечи и поклонился:
— До встречи, отец. Не мерзни и хорошего тебе сна.
***Кого не ожидал увидеть в своем доме Пич, так это русалку. Он искренне полагал, что узнал информацию о ее возвращении, большего и не требуется. К тому же Зов. Страшное слово из трех букв, повергшее в ужас весь свет и цвет магов Земли.
Впору рассмеяться до истерики. Малолетняя девчонка-русалка ставшая на неделю нимфоманкой заставляет вздрагивать и нервно оглядываться здоровых мужиков, прячущихся за женские юбки.
Соня воспитанно и тактично стояла во внутреннем дворике, не стремясь нарушать личное просторанство нубийца и терпеливо ожидая, когда хозяин дома обратит внимание на сигнал охранных заклятий.
Вытирая руки полотенцем, одетый маг вышел во двор, закинув махровую ткань на один из оконных проемов. Девушка замерла, склонившись над кустом и сунув голову между густых веток с чуть подсохшей листвой, что-то увлеченно бормотала.
Маг прислушался и даже не стремясь подкрадываться, все же тихо подошел, заставив русалку вздрогнуть и чуть на месте не подпрыгнуть от неожиданности.
— Ой, напугал. Доброе утро, Мастер….вернее добрый почти вечер.
Нубиец не злился, он глубоко вздохнул и, к удивлению своему ощутил запах мороза. Именно так, холодное, промерзашее волокно одежд пахнет по особенному, и кому как ни дитю пустыни различать эти малознакомые ранее ароматы.
— Истинное наслаждение, вот так так-то, видеть тебя одетой, — осклабился маг, наблюдая густой румянец нормального красного оттенка на лице девушки. Кровь проснулась, это радует. — Как Навин?
Она поморщилась.
— Запах да? Предателем провоняла?
Пич рассмеялся, опустив взгляд на странное журчание у ног. Песчанная земля у корней некоего полудекоративного куста начала проваливаться, оседать краями, потом потемнела и из недр показался несмелый водный ручеек. Он собрался в лужицу, не больше ладони, и немного напуганно оглядывался в незнакомом верхнем мире, не зная, куда себя деть. Жрец вопросительно приподнял бровь и ироничный взгляд достался русалке.
Та развела руками.
— Что? Я не звала. Это он просился и пробивался наружу, не вытащи я его сейчас и здесь, он бы тебе через пару недель начал фундамент у правого крыла подмывать. А тут уж ничем помочь не могу, придется куст пересадить, а то сгниешь. Но можешь показать куда направить русло, чтобы проблем не было. Он все равно пока не выбрал.
Присев на корточки, маг погрузил ладонь во влажную землю, будто за руку здороваясь и с новым другом, что боязливо плеснулся и вновь впитался в землю.
— Помогай, так-то. Бедствие с хвостом.
Соня усмехнулась и опустилась на колени рядом.
Спустя час переговоров и планировок, сад нубийца обзавелся небольшим прудиком в метр диаметром, пока пустым, но обожженные глиняные бока бушующего бассейна обещали скорое наполнением. Новый гость сада щупал тонким водным жгутом подготовленное для него сосуд и блестящей нитью скользил по стенке. Трубу для отвода влаги с территории дома, Пич проковырял сам магией и лопатой.
Теперь двое чумазых и потных людей стояли и гипнотизировали котлован довольным взглядом.
— Странно, что тебя Стивен отпустил. Его радости должно быть так много, и то она едва ли скоро победит поселившийся в душе страх.
Вытерев лоб грязным запястьем, оставляя на нем след, Соня хмыкнула.
— У вашего Верховного теперь энергии с избытком. И дел много, а я не щенок на привязи, чтобы отпускать меня. У каждого свои обязанности. И даже то, что я вновь Соня, этого не отменяет. Еще будет время наболтаться.
— Ты стала сильнее, так-то. И чуть умнее.
— Не-не, — девушка делано испуганно замахала руками. — Становитесь в очередь на услуги озеленения от русалки.
Пич фыркнул, а она улыбнулась, сдувая прядь с лица.
— Что, много нужно пробудить арыков?
— Не помешало бы, так-то. Сама понимаешь, лезть в циркуляцию водных потоков силой, чтобы обеспечить селение водой, значит, вероятно, лишить около десятка дальше по токам этой магистрали.
— Ну да, ты это. Я помогу, только чуть позже. К тому же, не получится прямо в нужном месте или во всех.
— Даже если просто укажешь точки, где можно копать, не навредив, будет ценно.
— Ладно, договорились. Гун пока пресную не слышит, так что я сама тогда.
Пич отвел, наконец, взгляд от гипнотически действующей воды и посмотрел на стояющую рядом девушку.
— Так зачем ты пришла, Соня?
Она улыбнулась и зашарила по карманам кимоно, потом взяла не сопротивляющегося нубийца за руку и положила в темную ладонь красную большую жемчужину.
У нубийца дрогнуло в груди. Он поднес алую бусину к лицу и присмотрелся внимательнее, все еще не веря.
— Соня… почему мне?
Она смущенно почесала лоб.
— Ну, Юн будет сомневаться, дергаться и нервничать. А тут всего одна капля. Я точно знаю, что только искренне любящее сердце выбранного тобой человека не ошибается. К тому же, она хотела, чтобы оно было у тебя. В последний момент решила. Поэтому береги. И это, Лису не говори, а то повернется окончательно и житья не даст. Пусть все идет своим чередом.
Сильный, уверенный в себе, могущественный жрец Сэта сжал ладонь с величайшей драгоценностью в своей жизни и охрипшим голосом сказала: «Спасибо» — и посмотрел на Соню так, что ей стало даже неудобно. Чужая слабость, неприкрытая и такая…честная., заставляет отводить взгляд и прятаться.
— Спасибо, Соня. За этот дар.
— Ой, да ладно, — девушка смутилась окончательно и из мудрой владычицы морей снова стала простой девчонкой. — Стивену не говори, что я к Навину ходила и в расчете. Ты это, про куст не забудь.
И, махнув рукой, она шагнула во взметнувшееся огромное водное полотно, чтобы исчезнуть без следа.
Пич вновь разжал пальцы и посмотрел на идеально круглую каплю крови, заготовленную для «Голоса крови».
Она любила его. Любила, черт возьми. Она хотела к нему вернуться!
Мужчина поднял глаза к небу, не в силах сдержаться, когда слезы заскользили по щекам, вымывая многолетнюю боль и горечь сомнений.
— Я дождусь, Юйи. Я обещаю. Ты не пожалеешь.
***Это был очень долгий день, полный слез и эмоциональных качелей. На делах сконцентрироваться не получалось, потому как руки почти каждую минуту тянулись проверить, где Соня и как ее здоровье.
Девочка моталась по всему миру, по всем магам и людям, которых хотела увидеть.
Стивен видел лишь часть этого пути, на котором чуть было не убил Юн Мина и с радостью сбросил избыток злобы на спарринге с Пичем. И ему хватило.
Ми Гун, забежавший утром домой, приклеился к Соне жвачкой и не хотел опускать, заменив Стрэнджа в этой свистопляске.
Помимо самого Верхвоного и Гуна, бурнее всех отреагировал Ди Лун, который так испереживался и напугался, что боялся к русалке даже подплывать. Стресс у дракона за последние пару дней. Родился заново, обрадовался старым друзьям, получил встык и расстроился, а теперь снова бешеным червяком крутится и вертится, что его Соня вернулась.
Валерьянку русалкам нельзя, это он еще с прошлого раза помнил, но надо бы что-то придумать, а то после такой психоэмоциональной нагрузки как бы ей это боком не вышло.
Стрэндж вздохнул и размял сведенную шею. В руке мелькал до боли знакомый флакон мутного стекла, который он все не решался выпить.
Сердце кольнуло болью и маг резко выпрямился, сунув колбу в карман и открывая портал туда, куда меньше всего хотел бы попасть.
Кладбище было тихим, как и полагается. Закатное солнце кидало ровные штрихи прямоугольных теней, а шелест просыпающейся травы немного разбавлял травмирующий психику пейзаж.
Она стояла возле обелисков с большой охапкой цветов и молча смотрела.
Преодолев разделяющее их расстояние, Стивен решительно отобрал тяжелую ношу и украдкой вздохнул знакомый женский запах, просто чтобы удостовериться…успокоиться. Она живая, не призрак и не больная фантазия.
Щеки ее были лихорадочно красными и мокрыми.
— Ты совсем продрогла.
Мерзнет ли она теперь? В прошлый раз во время Зова ее знобило иногда и чувствительность к температурам вернулась. А как сейчас?
Соня рассеянно взяла один из букетов и возложила на могилу Лисы.
— Она вернется, я отдала Пичу жемчуг, — пробормотала она и ласково погладила серый камень. — Не переживай. Спасибо тебе.
Почти все оставшиеся цветы она взгромоздила возле обелиска Николаса.
— А он не вернется. Он так много отдал, что ничего не осталось. И как жить с этой ношей?
Вновь полные слез глаза обратились к нему, словно только сейчас она заметила Стивена рядом.
Стрэндж молча подтянул Соню к себе и обнял. К чему слова? Каждый должен сам прожить свое горе.
— Ты?!
Девочка вздрогнула в его руках и отшатнулась, чуть было не упав. Испуганно обернувшись на оклик знакомого голоса и закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
На тропинке, выложенной камнем, стояла молодая девушка. Ранее незнакомая Соне, но голос и черты лица. Перепутать Джулию с кем бы то ни было, не представлялось возможным. Пусть смахнувшая несколько десятков лет и полная сил, но это все еще была женская версия погибшего мальчика.
Она стояла с белой розой в руках, в простом темном платье и наброшенной сверху кожанке.
Стивен напрягся, но от вмешательства его останавливало только то, что в голосе Джулии не слышалось агрессии.
Зато Соня была белее мела и практически на грани обморока. Она пошатнулась, но Стрэндж поймал ее за локоть, не успев прижать к себе, потому что приблизившаяся быстрым шагом девушка обхватила его женщину за плечи и застыла так.
Подобного не ожидал никто. Соня замерла ледяной статуей, а Стрэндж медленно убрал руку, более не мешая странным объятьям.
Он сжал двумя пальцами переносицу и медленно выдохнул, напоминая себе, что такой сложный и тяжелый период нужно просто пережить. Главное, управиться до заката и не совершить непотребное прямо здесь.
— Простите, — просипела почти онемевшая от страха и вины Соня.
Джулия отстранилась и двумя ладонями вцепилась в плечи девушки, несильно тряхнув:
— Дурочка! Никогда, слышишь, никогда я не хочу тебя видеть. Поэтому скажу лишь однажды. Это его выбор и укорять тебя за него не в праве никто. Я вижу, что все было не зря. Поэтому живи, живи так счастливо, как только можешь и никогда больше не попадайся мне на глаза, глупая девчонка!
В противовес словам, она еще раз сдавила русалку в объятьях и поцеловала в лоб, а потом отпустила и подтолкнула в сторону молчавшего мужчины, смерив его взглядом.
— И вы, не пускайте свою женщину в такие места. Берегите свое сокровище, второго своего ребенка на его защиту я не отдам.
Стивен внутренне вздрогнул от справедливого упрека и, подхватив слабо сопротивляющуюся девушку на руки, унес в открывшийся портал.
Квартира встретила пару спертым воздухом и пылью. Маг скривившись, отправил знакомое всем заклятие для очистки и опустила свою ношу на диван. Новый…взамен порезанному в припадке боли и бешенства.
Соня огляделась и прикусила губу.
— Я…такой день тяжелый.
Опустившись перед сидящей девушкой на колени, он просто обнял ее, прижимаясь головой к животу.
— Скоро закат.
— Вижу. Сил нет совсем.
Тонкие пальцы зарылись в темные волосы, массируя кожу головы.
— Я не стану пить зелья, — спустя пару минут тишины, сказал Стрэндж.
— А уже и не надо, — на удивление флегматично отозвалась Соня.
Стивен даже ошарашенно поднял взгляд на выжатую досуха девушку.
— Это ты не заметил фразу Юна. А я отчетливо услышала что-то про рыб, которые «ура вернулись, да еще и с икрой». Он кровь пил. Кому как ни духу огня видеть, что зажглось пламя новой жизни. Так что не жди Зова. Вчерашних четырех раз, видимо, хватило.
У него завибрировало в груди, то ли от страха, то ли от гнева. На себя или ее?
— Ну-ка объясни, ты тогда зачем моталась весь день непонятно в каком состоянии и настроении?!
Девушка устало склонила голову на бок и улыбнулась.
— А если бы ты раньше понял, меня бы заперли и привязали к постели, никуда бы не пустили, а я хотела сама дать о себе знать. Кушать хочется… пойдем поедим?
Застонав от неверия и даже злости, Стивен растер ладонями лицо, чтобы не ругаться.
— Девочка моя, ты даже не представляешь, какая ностальгия меня сейчас обуяла.
— В плане?
— В том плане, что так и тянется рука тебя отшлепать! — припечатал Стивен. — Идем, будем вас кормить. Но…я бесконечно счастлив, что ты вернулась. Так у жизни хотя бы появился смысл…