Глава 29. И рыба и атрофия (1/2)

У всего в этой жизни есть свой предел, в том числе и у терпения, даже если оно принадлежит несгибаемому и всезнающему Стивену Стрэнджу.

Вымотанный до крайности, он, немного сутулясь, вышел из портала в своей квартире ближе к полуночи и, отмокнув в душе, рухнул на диван.

Магический апгрейт такой древней и фундаментальной системы, как щиты Мастера Агамотто, требовали больших усилий не только от него, но и от всех участников совета. Мастер Ен Сук настолько выкладывалась, что на детском лице остались одни глаза. Под молчаливым и очень выразительным взглядом Лиса, Стивен сегодня сжалился и усыпил женщину, пока от истощения та не рухнула прямо во время ритуала. Юн Мин бережно отнес магиану в ее поместье и, передав на руки уже привыкшим к такому безобразию ученикам, вернулся и ответственно отпахал за себя и за любимую женщину.

Да… любимую женщину…

Стрэндж тяжело приподнялся и магией ограбил собственный узко-специализированный бар, кощунственно проигнорировав наличие в доме бокалов, хлебнул сорокалетний бренди прямо из горла.

Пустой желудок принял подношение без восторгов, но не пререкался и отправил крепленое пойло прямо по назначению, а именно — в мозг.

Напряжение медленно отступило, сделав мышцы ватными, а голову тяжелой и пустой. Маг захватил своеобразное лекарство и побрел в спальню, развалившись на кровати и сделав еще несколько глотков.

Пищевод накалился, но стерпел. Видимо, психику ему было больше жаль, чем себя.

Завибрировал на тумбе телефон. Стрэндж рефлекторно подтянул сотовый к себе, случайно сдернув с зарядки и не сразу поняв, что тот не его. Вернее его, но был отдан кое-кому… кое-кому ставшему очень важным.

Мужчина подложил под спину подушки и в полу-сидячем положении принялся рассматривать в свете тусклого ночника свой бывший телефон.

Девушки очень любят всякие мелочи.

Он с ухмылкой рассмотрел забавный чехол с плескающимися в жидкости блестками разных цветов и невольно увидел экран с обоями.

На обоях у нее Стивен со смешанными чувствами увидел себя самого. Неизвестно, откуда она взяла это фото, но явно не из его галереи, так как он сам отформатировал устройство, стерев все данные предыдущего владельца. Скорее всего, это изображение было из сети, так как развевающийся плащ Левитации грандиозно оттенял его серьезное во время полета лицо.

— Папарацци, — усмехнулся Стивен и откинул голову назад, слегка вдавив ноющий затылок в изголовье. — Выглядит помпезно, надо быть проще.

Он сделал глоток и отложил чужой уже телефон. И как бы не велико было искушение сунуть туда нос, всю абсурдность и неуместность позорного желания мужчина осознавал. Не хватало скатиться в собственных глазах еще ниже. Хотя после удара, казалось бы, куда ниже?

Когда бутылка осиротела наполовину, состояние амебности и неспособности шевелиться прочно плескалось на уровне ушей, лишая связности мыслей и чувств:

— В конце концов, я же не железный человек, — хмыкнул маг, свесив руку с кровати и опустив на пол пузатый сосуд с бренди. — Ха, точно не Тони Старк. У него точно нет подобных проблем, и он не просирал за пол года двух женщин.

Реальность расслаивалась пластами едкой луковицы и перемежала слова с мыслями, вытаскивая наружу беспокоящее.

— Я завтра снова буду Верховным, равнодушным и холодным, как сердце последней русалки Земли.

Глаза закрывались, а слова все сыпались, иногда даже до конца не формулируясь в связную речь.

— Как была Мышь, так и осталась. А Ежи едят мышей, а не спят с ними.

Скрипнула кровать, когда он попытался накинуть на себя одеяло.

— Так все равно не должно быть. Да чтоб тебя!

Пуховое укрытие, наконец, поддалось, накрыв мужчину почти с головой.

— Решать она будет все сама. Решать должен кто-то один! Говорят все о своей любви, поют песни, а потом решают сами.

Звякнула вновь поднятая бутыль о двойное кольцо на руке и, уже почти безвкусная, жидкость заставила проглотить остаток фразы.

— Не пойдет… и не придет. Гадкая девчонка! Глазками хлопала, в рот заглядывала… имя с придыханием произносила. А теперь ушла. Малолетняя эгоистка… и запах свой забрала. Может я тоже хочу ракушку эту… жениться он на ней собрался, когда вырастет. Не вырос еще…а я вырос… эгоистка…ушла, а ведь «люблю» говорила. Луна моя…моя луна…

Все более бессвязный поток постепенно иссяк, погрузив комнату с бесконечно уставшим мужчиной в полумрак. Мигнул и выключился настенный бра.

Стеклянная тара выскользнула из ослабевших пальцев, но благо до пола было не высоко и она плотно встала на ровное дно.

— Луна моя…

***

Я снова крадусь как вор по этим темным коридора.

Его не было в Санктуме и Камар-Тадже, значит осталось только одно место, где мое стонущее от всепоглощающего одиночества сердце сможет хотя бы на краткий миг согреться.

Холод донимает все чаще, и избавиться от него с каждым днем все сложнее. Ни жаркие страны, ни острые горячие блюда больше неспособны убрать застывший кусочек льда из груди и вернуть яркость красок окружающему миру.

Кольцо-портал жалко тратить, поэтому, повернув кран в своей комнате Камар-Таджа, я скинула артефакт и рассыпалась миллиардами капель по водостоку перенесясь в знакомую пустую ванну Его Нью-Йоркоской квартиры.

Горячие струи быстрого душа, смывают с кожи въевшуюся уже до костей морскую соль. Я вытерлась насухо полотенцем и, не утруждая себя поиском одежды, на цыпочках вышла в зал.

Дом был тих, и не заметь я развалившегося на диване Леви, могла бы подумать, что и здесь Стивена тоже нет.

Плащ встрепенулся, но заметив знакомый скользящий в сторону спальни силуэт, скрипнул воротником и накрылся пледом, уплывая в свои артефактные сны.

Мужчина спал на спине, глубоко и размеренно дыша, но хмурая складочка меж бровей не разгладилась даже в ночи. Остро и неприятно пахло алкоголем, а зоркий даже в темноте взгляд быстро определил источник этого всего.

Он пьян? Так даже лучше…

От его вида внутри все сжалось в фантомном боли и во вновь ожившем на суше глубоком чувстве потери. Хоть на мгновение, но снова стать ближе.

Я забралась в постель рядом с ним и, нависнув сверху, коснулась холодными губами его обжигающе горячей кожи на щеке, лбу, шее.

Короткий вздох, и руки смыкаются у меня на пояснице, притискивая к его телу, а щенячий восторг огненным фейерверком взрывается внутри. Раскаленные искры бегут по венам, возвращая смысл слову — жить.

— Соня, детка.

Суетливые поцелуи с привкусом высокоградусного пойла, рваное дыхание и сильные на грани боли прикосновения. Он подминает меня под себя, одним быстрым движением вдавливая в матрас и, похоже, даже не до конца просыпается, действуя на инстинктах.

— Где ты была, малыш, я скучал. Ты же бросила меня одного.

Не в силах ответить, я застонала, когда горячие губы сомкнулись на ставшей твердой горошине соска, вбирая его в рот, посасывая и отпуская, наградив легким укусом.

— Стивен.

Руки гладят такое чувствительное тело, спускаются ниже, туда, где влажное пульсирующее лоно болезненно смыкается в томительном ожидании.

— Соня.

Он вошел непозволительно, просто до обидного медленно, лишая сил и желания ждать. Я с шипением подалась вперед, чувствуя горячие капли пота там, где наша кожа соприкасается. Так сладко и так необходимо.

Внутри нарастает напряжение и выбрасывает на мгновение из тела, сводя легкой судорогой кончики пальцев. Пульсация внутри и мужской стон возвращает к реальности, но не спеша.

Вода. Человек состоит из воды на восемьдесят процентов, а на сколько из нее состоят русалки?

Не задавалась этим вопросом, но, если водой я управлять пока до конца так и не научилась, то своим телом вполне.

Увидев проблеск сознания в начавшем приходить в себя Верховном, я впилась пальцами в гладкие смоляные волосы на его затылке и потянулась к губам, обдав все рецепторы мужчины сладковато-приторной вязкостью своих феромонов. Так я могла во время Зова и по собственной воле могу сейчас. Небо и язык слегка онемели, зато плоть во мне вновь окрепла болезненной дрожью, вызвав волну нового желания. Навеянного и почти противоестественного.

Подло?

Я не могу найти в себе храбрости посмотреть ему в глаза при свете дня, поэтому… спи Стивен, это всего лишь сон. Просто очередная больная похмельная фантазия. Тебе же не нужна такая реальность.

***

Подобного рода сны не снились ему уже несколько лет. И вот что это?

Избалованный близостью организм, решил отправить запрос во вселенную о возобновлении процесса?

Смешно.

Если бы еще виновница столь непозволительной роскоши была рядом, но он своими руками оттолкнул ее. Теперь это стало очевидно и так же непоправимо поздно.

Искать другую женщину?

Плохая шутка. Глупая и неприятная. Обмануть можно разум и тело, если постараться, а вот сердце… так просто не провести, даже если до недавнего времени ты старательно отрицал его существование.

Стивен повернулся на бок, потер руками лицо, открывая глаза. Благо бренди был действительно элитным, и неприятных последствий после себя кроме слегка тяжелой головы не оставил. Даже удивительно.

Раннее утро рыжими бликами подглядывало через щели в шторах, а прохлада весеннего утра заполнила комнату, бесцеремонно выстужая остатки накопленного за ночь тепла.

Стрэндж посмотрел на свои ладони, так отчетливо помнящие нежность женской кожи и плавность изгибов ее тела.

Непрошенные игры разума отдались ноющей болью в паху и тоскливым воем где-то очень глубоко внутри.

Запахи…они предают все и всех. Стивен резко сел на кровати и, рывком распахнув магией окна, давая себе больше света, глубоко вдохнул.

Соня пахала сладко и нежно, как изысканный молочный десерт. Сейчас же в воздухе витали лишь отзвуки этой сладости, вытесненные более терпкими нотами океанической свежести и острым запахом йода, осевшем соленой пленкой на губах.

Откинув одеяло, мужчина коснулся влажных смятых простыней, стыдливо прячущих в себе постыдную для них правду о прошедшей ночи.

Резко выдохнув сквозь стиснутые зубы, Стивен бросил взгляд на себя и, при пристально изучении, обнаружил чуть розоватый след укуса на плече, а спину слегка пощипывало, но есть ли там царапины, можно будет узнать только в душе у зеркала.

Ошарашенный открытием, Стрэндж упал обратно на кровать и бездумно уставился в потолок, пытаясь выкопать из недр памяти хоть малейшие фрагменты, подтверждающий реальность его догадок.

— Бессовестная девчонка, — губы раздвинулись сами собой в ухмылке.

***—Здравствуйте, Мастер Вонг.

Над столешницей появились две ладони, и Вонг недоуменно вскинул брови, приподнявшись со своего места и обратив внимание на маленького посетителя.

— Доброго дня, молодой человек, вы хотели бы прочесть пару книг?

Ребенок недовольно сморщил нос и перестал пытаться подтянуться на стойку.

— Нет.

— В таком случае, разве Верховный не запретил тебе, бегать по Камар-Таджу и нарушать покой обители.

Библиотекарь старался говорить сурово, но в глубине души таял фисташковым пломбиром на солнце, потому что была у сурового хранителя знаний своя маленькая слабость — дети. И, видя любопытные глазки этого непосредственного ребенка, ему было очень сложно сохранять на лице приличествующую невозмутимость. Наверное, поэтому он и не мог заставить себя выставить мальчика обратно в Гонконг.

— Он не запретил, — Гун нахмурился лоб, пытаясь вспомнить сложную взрослую формулировку. — Он: «Настоятельно не рекомендовал мелкому кицуне шляться где непопадя!» Вот! Но я же сейчас не кицуне, а человек. И я не шляюсь, а пришел по важному делу.

Не справившись с собой, Вонг рассмеялся, так искренне, что маленький оборотень улыбнулся от одного слегка топорщащегося уха, до другого.

Все-таки эти взрослые такие забавные, их смешит непредусмотрительность таких же взрослых как они.

Отсмеявшись, маг напоследок усмехнулся и протянул ребенку появившееся в руке яблоко. Лисенок обрадовался и кивнув в благодарность, куснул сочный плод, умиляя Вонга ровным отпечатком зубов на белой мякоти фрукта.

— Так что за дело привело тебя к нам?

— Юн шкажал шходить к Главному и повторить то, што я шказал аж ужином, — немного невнятно отозвался Гун и прожевав добавил. — Я правда не помню, что точно сказал и какая часть дяде нужна. Но если надо опишу примерно. А где Главный?

— Стрэндж на утренней тренировке.

— Он кого-то тренирует? — с любопытством уточнил лисенок, аппетитно хрустя яблоком и удерживая его двумя руками.

Вонг вышел из-за своей стойки и, аккуратно вытерев салфеткой одну из ладоней мальчика, взял его за руку и повел в сторону полигонов, чтобы непоседа по дороге не решил свильнуть и устроить очередной армагеддон.

Гун доел свой фрукт и отдал библиотекарю огрызок, облизывая липкие пальцы второй руки.

Как послушная нянька, Хранитель испарил мусор и помог ребенку очиститься окончательно.

— Он наблюдает за занятиями адептов, а после тренируется сам. Сегодня в обители присутствует Мастер Пич. Он присматривает себе учеников из наших старших и заодно составит компанию Стивену.

— Такой слабенький? — неподдельно сочувствуя, уточнил Гун, держась за теплую ладонь своего любимого взрослого в этом месте.

Младший из династии Мин почти с самого рождения остро чувствовал отношение других к себе, поэтому дома у него не было друзей, а взрослых он сознательно доводил до вспышек злости, потому что ощущал пренебрежение исходящее от них и какой-то страх. А вот тут, в новом мире, мальчик понял, что никто не испытывает к нему неприязни, более того, искренняя симпатия так и изливалась на него от тех, с кем он уже познакомился обширным потоком. Соня — обожала, как и Ди Лун. Тетя и дядя испытывали очень много противоречивых чувств, но сильно любили. Вонг готов был носить на руках и исполнять любой каприз. Главный маг хоть и выглядел как бука, но так же не считал малыша чем-то плохим, а шутки были очень даже добрыми.

Ми Гун не наглел и не пользовался чужими слабостями, потому что внутренне боялся, что в один момент все исчезнет и эти хорошие люди и нелюди начнут ненавидеть.

Но маленькие шалости никому ведь не причинят вреда?

— А почему он тогда Главный маг? Если ему нужна помощь? Вот папа, когда я жил дома приходил с тренировок весь в крови, ранах и синяках. Он потом очень злился и долго рычал. А вот дядя с тетей показывали как они сражаются, — карие глаза вспыхнули бесконечным восхищением. — Это так здорово! Они самые лучшие! Я никогда не видел таких красивых драк!

Малыш высвободил руку и под теплой улыбкой Вонга принялся активно жестикулировать, подпрыгивая от возбуждения и показывая как бились магией и на мечах его старшие.

— А потом вот так она взмахнула, и там как-будто веер светящий белый целую тучу звездочек выпустил. Дядя прыгнул, весь перекрутился, часть отбил красным щитом, а часть мимо пролетели. Он обещал, если мама разрешит, то тоже начнет меня учить. Только не как дома, не до крови и когда сил нет. Он сказал так нельзя учить детей.

Вспомнив о маме, Ми Гун остановился, резко потеряв прилив энтузиазма и будто сдулся. Вонг обнял ребенка за плечи и в тишине утренней обители, они продолжили свой путь по длинным коридорам.

— Не бойся, если Юй Мин сказала, что твоей маме ничего не грозит, значит так и есть. Ты у нее обязательно все спросишь, когда ей станет лучше.

Мальчик кивнул и чуть приободрился. Вскинулось чуть загорелое личико и ровно подстриженная темная челка качнулась, оголяя участок высокого детского лба.

— Вонг, ты только никому не говори, но меня Соня учит своей магии. Мы столько интересного выучили. Смотри!

Маленькая ладонь вытянутая вперед сжалась в кулак, а потом раскрылась, продемонстрировав другу некрупный водный шар в мгновение ока покрывшийся морозным узором.

— Здорово, да? Он так бьется, но можно сделать с жидким центром и кидать как бомбочку. Или вот.

Ледяной шар послушно вновь стал прозрачным и приобрел упругость, как-будто сделанный из плотного желе.

Вонг споткнулся и остолбенел, широко раскрыв свои не совсем предназначенные для этого глаза.

— Ты… — голос скатился до банального сипа. — Преобразование материи, как ты? Ми Гун, ты это должен был рассказать Верховному?

Мальчик заминки не понял, он посмотрел на свой шарик, потом подкинул его, испарив и похлопал ресницами.

— Нет, я даже дяде этого не показывал. Вдруг ругать будет или запретит. Там другое было. А что?

— Да нет, просто ты большой молодец.

Обрадованный похвале Гун заулыбался и их движение возобновилась, только вот Вонг почти проглотил рвущиеся изо рта ругательства.

«А что?»

А ничего. Ребенку никто не объяснял, что он дух огня. Что преобразовывать материю близнецы научились не так давно, по меркам их длинной жизни, но уж точно не в четыре года. И то, водная стихия неподвластна им в полной мере. Лисам требуются печати, заклятия и сдерживающие руны, но никак не легкое движение пальцев и крохотное усилие, с которым этот милый ребенок воспроизвел серию метаморфоз высшего магического порядка, не издав ни звука.

На такое была способна только Соня, но только с водой и только потому, что она и есть вода. Обряд подчинения стихии накрепко связал девушку с этой субстанцией и для нее это действительно вполне естественно, как дыхание. Но ни формулы, ни другие силы ей неподвластны.

Соня.

Еще одна боль.

Вонг покрепче сжал ладонь мальчика, боясь, что он исчезнет так же, как его любимая подруга, о которой он может рассказывать не замолкая несколько часов подряд.

Девочка не выходила на воздух. Не связывалась практически ни с кем. Лишь недавно у него на столе появилась некрупная сфера с небольшими рыбками внутри, которые плавали сквозь впаянные внутри водоросли и, к удивлению Вонга, не требовали ни корма ни ухода, составляя полноценную экосистему, заключенную в магию высшего порядка. Этот знак и напоминание, что она помнит Камар-Тадж и в какой-то мере извиняется за отсутствие. Маг бережно хранил кусочек подводного мира, а в ответ отнес на берег бутылку ее любимого апельсинового сока.

Как горько, что никто не имеет право вмешиваться в ее выбор, а те кто могут, не делают ничего, чтобы исправить произошедшее. За это Вонг злился на Стрэнджа, но одергивал себя и повторял вновь и вновь, что это не его дело. Что всего он не знает и судить не может. Хорошо, что малыш был той ниточкой, по которой можно было хотя бы через вторые руки, но узнать о девочке, услышать что у нее все хорошо.

Глупый детеныш, запутавшийся, выброшенный в другую реальность и напруженный кипой не нужных и тяжелых для него обязательств.

— Вау, Вонг, это же рогатый черный дядя, у него еще крылья как у птички. Они с осьминогами в Та Ло сражались, — выдернул Гун из мыслей друга. — Почему он не Главный? Он же сильный и большой. Он Доктора не сломает?

Улыбка была подавлена титаническим усилием, зато услышавший все сказанное Пич, устроивший спарринг с Верховным, в полной мере оценил детские мысли и сбился с шага, чуть не пропустив мощный удар посохом в корпус от Стивена.

— Эй, не честно! О, это сапоги очень важного Валтора? Которые в коробке стояли? Мне Леви их показывал.

***Маги прервали поединок и остановились в шаге друг от друга.

Пич воспользовался точечным порталом и вытащил себе небольшое полотенце, вытерев струящийся по лицу едкий пот, разъедающий глаза. Потом повесил его на шею и встряхнул свой посох, вернув ему оголовье, которое убрал для спарринга. Не то, чтобы скипетр Уас был предназначен для физических битв, ну а с другой стороны почему бы и нет? Это очень сильный артефакт, поэтому некому было запретить жрецу столь варварским способом эксплуатировать магический предмет так как ему заблагорассудится. Покровителю его Сету так и вовсе было без разницы, иначе бы он наверняка дал понять последователю, что недоволен.

— Вот так так-то… Это и есть новая напасть Камар-Таджа?

Нубиец вопросительно вскинул бровь, поймав брошеную ему Верховным бутыль прохладной питьевой воды. Маг кивнул и сделав пару глотков, с наслаждением вылил ее себе на голову, чувствуя приятную свежесть от прохладных ручейков, стекающих по разгоряченному битвой телу.

— Одно несчастье сплавили в глубины, так она притащила нам своего протеже.

Мальчик затормозил, наткнувшись на насмешку, как на острое копье и очень знакомо прищурился.

— Я передумал, наш Главный самый лучший, — радостно уведомил он окружающих взрослых и заискивающе улыбнулся Стрэнджу, который почти осушил свою бутыль и не став мочить тренировочное кимоно, ограничился умыванием.

— Ты что тут забыл, неужели я неясно выразил свое желание?

— Я же по делу, — насупился мальчик, косясь глазом на огромного дядю и размышляя, куда же девались его рога и крылья? — Дядя сказал пересказать мои слова за ужином, но я их плохо помню. Там ничего важного.

Верховный закатил глаза, а потом извинился взглядом перед коллегой?

Пич просто пожал плечами, он удобно оперся о свой посох, всем видом давая понять, что нисколько не против небольшой паузы.

Мальчик тем временем задумчиво сморщил лицо и, вздохнув, начал выкладывать события, требующие по мнению Мина внимания. Только вначале он сбился, надув губы.

— А при дяде этом можно говорить? Вдруг правда важно и чужим слушать нельзя?

Пич одобрительно вскинул брови и улыбнулся, протягивая лисенку руку.

— Мастер Пич, малыш. И я не чужой, а вполне даже свой, вот так так-то. Будем знакомы.

Названный «малышом» нахмурился еще сильнее, но получив поощрительные кивки от своего «няня» и «Главного», просветлел и вложил руку в ладонь мага.

— Я Ми Гун, гость в Камар-Тадже. А еще четвертый в династии Мин, потому что больше не хочу быть частью семьи Гун. Но Ми Мин звучит противно и по-девчачьи. Поэтому я хочу переименоваться в Мигун Мин, но мама пока спит и не могу спросить. Так что пока можно звать меня Ми Гун.

Тараторил он очень быстро, но довольно четко и последовательно выражал свои, кажущиеся важными ему, мысли. Поэтому Пич вполне дружелюбно пожал руку мальчику.

— А еще его можно называть «Луна моя», — ехидно протянул Стрэндж, когда нубиец выпрямился.

— Нельзя, — набычился Гун, в очередной раз пойманный на ту же уловку с подтруниванием. — Меня так только Соня называет. Хватит дразниться, дядя сказал, что вы просто завидуете, потому что она вас так не называет!

Пич втянул щеки, чтобы не улыбнуться явному раздражению, которое показательно проглотил Верховный.

— Ничего, у меня много названий от нее, — маг постарался вырулить ситуацию, но по мнению Вонга, у ребенка чувство юмора было на порядок лучше. Хотя, возможно, Гун просто говорил что думал, но комичности ситуации это не умаляло.

— А я знаю! — обрадовался лисенок. — Я слышал! Верховный Еж, потом…какой то пупок Земли и еще Доктор Воображала.

Пич фыркнул, но постарался не выдать веселья, поэтому наружу вырвалось что-то наподобие: «Пфрр»! Окончательно развеселивший мальчика, который тут же попытался повторить необычный звук.

— Гун, давай вернемся к теме разговора. У нас всех еще очень много дел.

Оборотень кивнул, нимало не смутившись и потер пальцем лоб для лучшей стимуляции мыслительно процесса.

— Ну, я не очень понял. Мы вчера ужинали, все было очень вкусно, но потом тетя Юми подвинула мне жареную рыбу. Мне стало плохо, я закрыл рот рукой и помотал головой. Юн удивился, почему я не хочу рыбу, потому что раньше ел. А я просто видел как Соня ела ее и меня очень тошнило. Она извинилась и сказала, что больше не будет при мне кушать. И все. Тетя с дядей переглянулись и Юн сказал рассказать это Верховному утром.

Пич проследил взглядом за задумавшимся Стивеном, который что-то прикидывал, а потом все же принялся углублять пока одному ему понятную тему.

— Так, Ми Гун, как Соня ела рыбу? И когда?

Мальчик похлопал глазами и помахал вдоль тела руками, сбрасывая избыток напряжения.

— Ну, она ее всегда ест. Просто ловит вот так, когтями и зубами острыми откусывает спинку. Фу! Такие вы странные взрослые, противно же такое обсуждать. Просто, обычно я отворачиваюсь или уплываю, а недавно увидел.

Стивен прищурил глаза и достал таким же способом, как Пич недавно, телефон и принялся что-то искать в его недрах.

— Скажи мне, малыш. Она же выходит в разных местах на берег? Вот позавчера счет из кафе австралии, ларек со стритфудом в Токио и магазин мороженого в Турции? Ведь вы все это вместе покупали?

Ми Гун замер и посмотрел на Стивена как на очень глупого и недогадливого взрослого:

— Нет конечно, ты чего, как она выйдет? У нее же хвост! Она давала мне карточку и объясняла, что и где покупать. Юми дала мне болючее заклинание, и я понимаю ваши все языки. Так что я заказываю вкусняшки и отношу на берег, мы прячемся и иногда едим. Правда Соня редко ест со мной, только пьет разные штуки сладкие и грызет лед из стаканчиков. Я как-то попробовал тоже пожевать его, но у меня зубы замерзли. Вот! Она говорит, что у нее живот болит иногда от человеческой пищи. А у меня не болит, и тут так много вкусного.

Стивен побледнел, а Пич и Вонг, наконец, поняли соль происходящего.

Прохладный ветер уже охладил магов, и жрец наколдовал себе плотный халат, накинув его на плечи, задумчиво глядя на ничего не осознающего мальчика.

Пич, даже если бы не было этого закона о чужом выборе, все равно бы не полез в чужие дела.

Он позвал русалку всего раз, стоя под лучами полуденного пекла своей исконной родины. Девушка приплыла не сразу, то ли далеко находилась, то ли надеялась, что недозвавшись, Пич перестанет баламутить ее пристанище. Однако, воин был упрям и русалке пришлось явиться.

— Добрый…день, — беловолосая макушка вспухла большой грибной шляпкой посреди безмолвного штиля.

Соня огляделась и, завидев мага, высунулась по плечи.

— В чем дело, Мастер, прорыва нет, зачем вы меня звали?

Пич осмотрел почти прозрачные на свету зеленые глаза и недовольно поджал свои крупные губы. Придав лицу не столько суровости, сколько диспропорции.

— Вот так, прошло уже пять дней после Совета, намерена ли ты участвовать в спарринге с потомком Навина?

Девушка расслабилась, будто ожидала других слов, и даже рывком выбралась на более мелкий участок, чтобы не кричать через такое расстояние.

— Простите, Мастер Пич. По договору с Учителем, Николасу будет достаточно нескольких минут общения и рукопожатий, чтобы избежать неприятных последствий. Доктор Стрэндж от облегчения симптомов разрыва отказался. Извините, что вам никто не сказал об изменении обстоятельств.

Мужчина пристально вгляделся в ауру девушки и мотнул головой, услышав привычный стук костяных сережек в ушах.

— Глупо с твоей стороны вот так вот принебрегать тренировками. Я не делаю подобных предложений несколько раз. Хорошо подумай и не торопись с отказом. Вы конечно оба хлюпики с мальцом, но если необходимо, спарринг могу устроить и с Верховным. Вот так вот-то.

Девушка вскинулась и щеки ее странно поголубели, но, не найдя в словах мага признаков издевательства, она кивнула и бросила быстрый взгляд на воду.

— Иди, больше не задерживаю.

— Спасибо, Мастер.

Съехав по набежавшей волне, как по ледяной горке, Соня быстро скрылась под водой и даже магическое зрение с трудом различало ее силуэт в воде. Так сильно она была слита со стихией.