Глава 28. И спасение и утопающие (1/2)
Самоубийство — достойное завершение истории, особенно, если оно на благо родины или семьи… и не важно чьей.
«Ты вот абсолютно уверен, что это безопасно?»
В сотый и даже тысячный раз уточнила я, вцепившись в рога дракона со всей силы и пытаясь хоть как-то зафиксироваться остальным не цеплючим телом на не менее скользкой чешуе друга.
«Соня как рыбный мошка. Зудит. Кусать и не помирать»
Ой шутник, прям сейчас пузико от смеха лопнет:
«Ладно. Молчу. Идем?»
«Ждать, командовать Лис.»
Лис умеет что угодно, только не командовать. И зачем я вообще в это влезла? То ли добрая душа, то ли просто идиотка. Хотя одно, не исключает другое. А еще дура жалостливая!
«Плаксивый дура. Как все человеки!»
Подтвердил Ди Лун, ерзая и плотнее стягиваясь в тугую пружину, которой предстояло при некоторой помощи Мастера Юн Мина, распрямиться и пробить точечный одноразовый проход в Та-Ло.
«Хватит меня обзывать. А то я тоже начну»
«Соня не обидно, Соня любя.»
— Готовы! — голос, парящего прямо над нами над поверхностью воды, оборотня эхом разнесся вокруг и быстро захлебнулся в более плотной, чем воздух среде.
«Да!»
Радостно отозвался дракон, я же молча заякорилась еще сильнее. Густой и плотный травянистый туман из чаши в руках Лиса темным облаком закрыл солнечные лучи и, казалось, прилип, оставаясь на месте.
— На берег не выходишь. Стоит разорвать контакт с водой и все духи Та-Ло будут знать о твоем прибытии.
«Да, дедушка. Слушаюсь, дедушка»
— Ну, раз слушаешь — идите. Насчет три.
Обратный отсчет заставил нервы натянуться до предела, а пульс бешено забарабанил в висках, сужая мир до одного узкого туннеля с размытыми краями. Ди Лун резко распрямился, вымышленный коридор стал настоящим, и звук натянувшегося полотна, в которое под давлением входит острая игла, ударил по телу мгновенной болью.
В этот раз не было грозовых облаков и вспышек магии. Дракон одномоментно проколол мироздание протащив меня сопутствующим ущербом, накрыв мутной полусферой во время переноса.
Выкинуло нас в пресный водоем с совершенно кристальной водой.
Чужая магия, чужой источник вышибли дух и по мягким жабрам будто резанули морозным воздухом, полным ледяных колючих песчинок. Обеспокоенный друг обвился вокруг меня, и голубые искры совсем другой силы заструились по крупному телу впитываясь в тонкую кожу рук, крепко зарывшихся в его гриву. Тут же стало легче и обжигающая среда стала не такой враждебной, питая и извиняясь за неласковый прием.
Наконец, вздохнув полными жабрами, я благодарно погладила друга и огляделась. Дно песчаное, обманчиво близкое и искристо прозрачное. Причем настолько, что ничего не помешало мгновенно увидеть клубок лоснящихся тел с ужасающей скоростью несущихся к нам самым пугающим образом.
«Семья! Мои!»
Успокоенная причиной такого стремительно заплыва, отплыла вбок, давая другу возможность рвануть в сторону родных.
Сноп ментальных повизгиваний и обрывки фраз стали кульминацией долгожданной встречи соскучившихся драконов.
Я же получила весомый укол вины. В прошлый раз так испугалась и разозлилась, что дракона увела не дав проститься или объясниться с близкими. Они, наверняка, переживали о младшем и отчаянно не хотели верить в плохое.
Глупая эгоистичная девчонка… как и говорил Стивен. Не вижу проблем и чувств других, сосредоточенно разглядывающая мир, будто у окружающих нет своих мыслей и забот.
Сейчас же снова убежала, не предупредив и не спросив разрешение.
Но разве я ребенок, и мне нужно советоваться о каждом шаге со взрослыми? Отпрашиваться погулять и отчитываться о выполненном домашнем задании?
Кто из нас прав?
«Младшее дитя покинутой матери, мы приветствуем тебя»
Вздрогнув, осознала себя спокойно сидящей на мелком песочке у крупного подводного камня. Вскочив, увидела огромную морду чужого дракона рядом и чуть склонила голову.
«Здравствуйте. Я — София. Можно просто, Соня.»
«Просто Соня. Мы рады видеть тебя.»
Издевается и посмеивается. Голос его куда ниже, чем у моего друга и намного понятнее. Хоть уже прилично по времени потрачено на исправлении дремучий необразованности Луна, но тот кивает, щурится, и тем усерднее комкает слова, чем больше я его учу.
«Меня зовут — Ао Цинь. Можно просто Повелитель Ао или дядюшка Цинь. Ты прибыла по делу или привела моего сына в гости?»
«Сына?»
Ахнула я, и щеки слегка поголубели, поскольку их покраснение в облике русалки выглядело именно так.
«Простите меня, пожалуйста, что ушла в первый раз. Забрала его, еще и разозлилась. Не подумала, не разобралась! Извините, вы, наверное, очень за него переживали?»
Голова обогнула меня, задумчиво шевеля «бровями» и наконец остановилась, явив огромного, в несколько раз больше Ди Луна ящера целиком.
«Вижу, что стыдно. Это хорошо. Много позволит избежать бед. Мы прощаем тебя, если правильно сделаешь выбор…»
Поморгав тонким двойным веком, пожала плечами и предположила.
«Дядюшка Цинь?»
Сотни жемчужных пузырьков рванули вверх, и огромный голубой глаз сощурился, разглядывая меня во весь рост.
«Как есть прощаю.»
***
Юр Мин было грустно, хоть это состояние и было для нее непривычным. Двухцветная лисица привыкла всегда добиваться своего, идти к намеченной цели и не унывать. Однако, бывали такие дни, когда вроде бы все посильное сделано и остается только ждать. Бессильные муки нетерпения перерастали в полноценную хандру, лишающую аппетита и желания что либо делать.
Сегодня был такой день и, даже новоприобретенный друг, минотавр не мог развеять грусть. Он ее еще более углубил, поскольку устал, был изранен в боях и измучен последствиями некоего ритуала, о подробностях которого усердно молчал.
Кицуне вздохнула глубоко и тоскливо, бросив взгляд на прекрасное утро за деревянной рамой своего человеческого жилища.
— От твоих вздохов скоро все молоко в деревне скиснет, — громкоголосый бас ворвался в мирное течение до унылости ясного дня. — Ну что ты маешься, себя изводишь, сына тоской пугаешь. Мою муку, вон, всю истратила на свои пироги и булки.
Голос стал невнятным и слегка глухим к концу поучительной фразы, поскольку упомянутые пироги успешно были утрамбованы в рот говорившего в количестве двух штук.
Юри перевела взгляд на Гертмунда, беспардонно завалившегося без предупреждения, и с чуть большей радостью отметила, что он уже похож на себя прежнего без зеленоватого оттенка болотной жабы. Она поднялась со стула и налила гостю бокал холодного свежего молока, совсем не кислого, а очень даже вкусного, прекрасно подходящего для заливания сухомятки, быстро исчезающей из глубокой миски.
— Где твой муж? Почему он не занимается состоянием супруги?
Юри дернула плечом и встала по другую сторону стола.
Муж.
Породистый и безупречно сильный белый лис, был столь же безупречно глуп, зануден и равнодушен ко всем, кроме своей меховой персоны. Он и к сыну относился чуть лучше, чем к окружающим, только потому что видел в нем частичку себя.
Говорить эту болезненную правду ребенку не следует, но умница Ми Гун быстро разобрался, кто его действительно любит, а кто только делает вид. Итогом стало стонущее от бессилия магическое сообщество, в котором для озорника не было авторитетов, кроме мамы, которая нисколько не стремилась облегчить муки остальных жителей.
Были бы живы мальчики брата, они бы поладили…
Маленькая лисичка не знала своих старших брата и сестру, но, по обрывком чужих оговорок и мнению знакомых с ним людей, возвела их чуть ли не в ранг божеств, уже хотя бы за то, что они решились бросить вызов этому закостеневшему обществу и вырвать с мясом себе свободу.
— Никчемный он у тебя лис, и душемотатель к тому же. Чего опять лицо кривишь? Возьми себя в лапы.
Гер вытер усыпанный крошками рот найденной салфеткой и сурово двинул кулаком по столу, привлекая вновь ускользнувшее внимание девушки.
— Мигом поднялась и дуй купаться, погода просто сказка. И компания подходящая…
Недосказанность было странной, но, спустя пару минут, вселила робкую надежду на нечто большее, чем просто очередной «сказочный» день.
Юри вскинулась и недоверчиво осмотрела грозного Минотавра, который подмигнул и, подхватив последний пирожок с повидлом, насвистывая что-то веселое и незнакомое, напоследок уведомив, что пойдет поищет одного непоседливого щенка с избытком энергии.
Кицуне вскочила с места, даже не заметив с грохотом упавшего стула. Она замерла посреди комнаты, прижав мигом вспотевшие ладони к судорожно рвущемуся наружу сердцу, что гулко и поспешно билось о ребра изнутри. Переждав немного головокружительные, в прямом смысле, новости, девушка одернула свое красное одеяние и, по мере возможности, степенно отправилась к знакомой излучение реки, где обычно любила купаться в одиночестве или с сыном.
— Великие Пра, хоть бы я не ошиблась!
***Стоит затеять что-то важное, как весь мир будто настраивается против тебя!
Ветки цеплялись за одежду, игриво пытаясь отщипнуть хоть кусочек, чтобы потом хвастаться перед друзьями и весело помахивать добычей на ветру.
Солнце слепило сквозь листву по ходу движения, а вездесущая мошкара лезла в нос, лицо, глаза и так и норовила напиться кровушки. И совершенно плевать ей было, что кусать древних духов дурной тон.
Может быть, стоило бы успокоиться, и голос леса стал бы понятнее и добрее. Он бы более не пытался остановить своими многочисленными руками упрямую лисицу, тяжко вздыхая полуденным зноем о скорой, но неизбежной разлуке.
Юри же неслась бронепоездом через подлесок, даже не ведая такого слова. Она упрямо расчищала себе дорогу, шипя и ругаясь, выпутывая так некстати распущенные волосы из шаловливых пальцев колючего кустарника.
К воде кицуне вылетела порядком взмокшая и злая, сразу обеими пятками затормозив в сухом и рыхлом песке берега. Отдышавшись, она рассеянно покрутила головой в поисках обещаного сюрприза и обижено сморщила нос, готовая банально по детски расплакаться от обманутых ожиданий.
— Пс-с-с, ты Юр Мин?
Темноволосая лисичка почти подпрыгнула на месте от неожиданно раздавшегося от реки голоса. Присмотревшись, она заметила белую макушку над кромкой воды со всеми сопутствующими признаками женского человеческого лица, кроме огромных неправдоподобно зеленых глаз с вертикальным зрачком.
— Да, а Гертмунд готовил мне тебя в сопровождающие для купания?
— Не знаю, как Мастер Гертмунд, но прислал меня сюда Мастер Юн Мин.
Дрожь предвкушения и бешеной радости прокатилась по телу юной лисицы, вырвавшись на волю девятью активно подрагивающими хвостами.
— Брат! Ты от моих брата и сестры? Ну, что же ты там сидишь, вылезай скорее! Мне так о многом хочется тебя спросить!
— Нельзя мне на сушу, Лис запретил. Сказал как только выйду на берег, сразу вся ваша стая прилетит. Лучше ты подходи, тут вроде тепло для вас двуногих.
Юри уже радостно кивая сделала шаг вперед, тут же застыв на месте каменным изваянием с удивленно приоткрытым ртом.
Незнакомка выбралась на мелководье, помогая себе руками и оказалась наполовину человеком, а наполовину рыбой.
Все что было сверху, явно напоминало стандартный людской набор — две руки, голова на тонкой шее, покрытая тонкими пластинками грудь и красивые ровные плечи, а вот ниже пояса шли не ноги, а огромный хвост, как у крупной белуги.
— Ты — рыба! — восторженно вздохнула Юри и безбоязненно полезла в воду не раздеваясь, чтобы как можно быстрее оказаться поближе к этому небывалому чуду природы.
— Сама ты рыба, — ничуть не обиделось волшебное существо. — Я — Соня. Я — русалка. По вашему — дух воды, только из другого мира. Тут драконы, а там откуда я водятся русалки…вернее водились, теперь я одна такая. Не смотри такими голодными глазами, не съедобная я, еще и ядовитая. Нельзя меня есть.
— Вот еще, всякую незнакомую дичину в рот тащить, — счастливо фыркнула Юр Мин, присаживаясь на корточки и без разрешения ткнув пальцем в красивые перламутровые чешуйки там, где у людей обычно бывает колено. — Уже лет двести такой ерундой не занимаюсь, и сына учу ничего на зуб не пробовать, но он все-равно ухитряется жевать и облизываться все, что хочется.
Назвавшаяся русалкой усмехнулась и оттолкнула узкой ладошкой любопытные пальцы кицуне.
— Не щекочи меня и не ковыряй. Может все-таки о деле поговорим?
Юри зацепилась взглядом за острые коготки на женских руках и тут же схватила чужое запястье, подтягивая поближе к глазам и с воодушевлением разглядывая блестящие почти жемчужные ногти.
— Слушай, ты такая красивая, просто прелесть. Как так получилось? Блестят, прямо загляденье. Я тоже так хочу, но у меня короткие и просто мутно-розовые.
Новая знакомая поерзала и с сомнением глянула на увлекшуюся осмотром лисицу, ничуть не похожую подвижностью и живостью характера на своих старших родственников. Зато беспардонность являлась отличительной семейной их чертой. Ярко-алое кимоно промокло и уныло потемнело, а Юри все нипочем. Она цокает языком, ползает вокруг в воде, дергая за плавники и пытаясь украдкой отколупнуть себе чешуйку на память. И нет ей дела, что вообще-то торопиться надо.
— Вижу, вы поладили, малахольные девицы, — бас подкрался незаметно и вмиг был оглушен хоровым визгом пойманных на месте преступления девушек.
— Ух ты, какая большая рыба! — детский голос нес меньше опасности и куда быстрее снял напряжение, рассыпавшееся нервных хохотом почти всех присутствующих заговорщиков на берегу.
***
— Вы с ума сошли? Я хоть отбитая, но не до такой степени. Я не потащу маленького ребенка через подводный портал! Даже не просите! А вдруг он наглотается и погибнет? Вдруг сил Ди Луна не хватит на двоих? Нет!
С прибытием одного мужчины и еще одного почти мужчины, мы перестали страдать фигней с взаимным осмотром и, наконец, перешли к обсуждению наших проблем. Вернее даже не так, милая лисичка просто уведомила, что не будет ничего слушать и они с сыном просто пойдут со мной.
Ладно, допустим такой исход был вполне предсказуем этим (долгих лет здоровья) Юн Мином, и я даже согласилась притащить ему сестру контрабандой, но ни слова не было сказано, что перевозить через границу придется еще маленького четырехлетнего мальчика, который спрятался за мамину мокрую юбку и заинтересованно косил на меня темно карим глазом с узнаваемым азиатским разрезом.
— Сына я не могу оставить. Послушай, Соня, нам правда нужно уйти, вдвоем!
Гертмнуд не вмешивался, он подмигнул мне и встал на шухере, предоставив возможность семейке кицуне беспрепятственно компассировать мне мозг.
— Это ты послушай! — не на шутку разозлилась я, шлепнув со всей силы по воде хвостом, в надежде, что холодные брызги вернут разум этой горе-матери. Воистину, я кажется, начала понимать злость и раздражение Стрэнджа. Вот ты ей говоришь о рисках, опасностях и последствиях, а как об стенку горох. — Я не буду рисковать жизнью ребенка! Если тебе так надо к брату, давай свожу на пару часов, вы обсудите, как вывезти твоего сына, и я верну обратно тебя до следующего раза! Оставь ты его с отцом ненадолго.
— Мой папа злой и глупый, — внезапно выйдя на шаг вперед и закрыв маму собой, возмутился лисенок. — Он не любит Ми Гуна, мама не пойдет без меня. Если надо, я поплыву за вами сам!
Я схватилась руками за голову, готовая уже взвыть от бессмысленности своих аргументов. Чего там этот маг застыл статуей? Хоть бы вмешался и помог. Глубоко вздохнув, прогоняя лишнюю злость, уже подготовила новый перечень аргументов, как в голове зазвучал голос приобретенного родственника.
«Я провожу вас и вернусь, помогу перенести семью. Скажи лисам. Ао Цинь поможет уйти.»
Расширенными глазами вперилась в воздух и ошалело посмотрела на упрямых переселенцев.
— У вас четверть часа, чтобы взять из дома самое необходимое. Хранитель Юн Мин обеспечит остальным. Не берите много одежды, у нас носят другое. Все остальное укажите Мастеру Гертмунду или лени Ин Нан, они соберут и принесут, когда уляжется буря с вашим исчезновением или до него. Ао Цинь поможет вас перевести.
— Спасибо! — взвизгнула Юр Мин и, прихватив сына за руку, поволокла в сторону зарослей, надежно скрывающих нашу заводь от посторонних глаз.
Проследив за исчезающей среди листвы парой, устало ссутулилась. Вода этого мира не была так добра, как моя и, хоть и питала, но энергию приходилось вытягивать почти силой, борясь за каждый глоток. Утомительно, я уже почти согласна выйти на берег, не угрожай это миссии. Глаза, отвыкшие от яркости солнца горели, как забитые стеклянной крошкой. Я зачерпнула ладонями воды и прижала к лицу, увлажняя пересохшую пленку своего третьего века.
— Ну привет, рыбка ты наша фантастическая.
Шумный обладатель баса уселся рядом и протянул огромную татуированную лапищу, в которую даже страшно было вкладывать свои тонкие, по сравнению с его, пальцы.
— Вы, Мастера, все из модельного агентства сбежали? — я как-то обреченно отобрала ПОЦЕЛОВАННУЮ ручку.
— Я думал в твоем вкусе более субтильные личности, — хохотнул маг, подмигнув смутившейся мне, демонстрируя светлые, совершенно выгоревший на солнце длинные ресницы. — Как же Мину удалось втравить тебя в эту историю? И как Верховный согласился отпустить тебя к нам?
Отпустить.
Я поболтала хвостом и зябко поежилась. Не люблю теперь это мерзкое слово — отпустить.
Как будто рыбак для развлечения поймал на крючок рыбку, порадовался, рассмотрел и отпустил за ненадобность. Мол, мала, костлява и невкусная из нее будет уха. А что рот железякой порвал или вообще внутренности разодрал, так это пустяки — заживет.
— Никто меня не отпускал. Верховному стучать будете?
Гер нахмурился и зарылся пальцами в мокрый песок, бросив на меня недовольный взгляд.
— Стучать. Верховному. Не помирились? Зря я на него перевел свою настойку?
— Помирились, — эхом отозвалась я. — Нельзя починить то, что не было целым.
Недружелюбный местный ветер пробежал по стянутой от сухости коже плеч и неприятно кольнул в основании шеи, выстудив оставшуюся там влагу, сделав ее неприятной.
— Так это вы его надоумили «отпустить» меня? Спасибо скажу, когда определюсь с интонацией. Желчно это говорить или от души. И вообще странно это, чего я все рассказываю. Мы с вами вроде настоек не пили.
Я сощурилась, охнув от воткнувшийся в мозг иглы, и тут же сморгнула энергозатратное виденье потоков.
— Маги, — горько отозвалась я, уходя на быстрину, разрывая невидимую нить доверия, специально натянутую между нами. — Что с рогами, что с хвостом, что с ногами — все вы одинаковые.
Мужчина потемнел лицом, не делая попыток сдвинуться с места и, огладив ладонью русую бороду, упрямо растянул ноздри, избывая тяжелый ком воздуха из легких.
— Что хотел как лучше, говорить не буду, все равно не услышишь. Очень печально, что всего за неполную декаду так ослабла твоя связь с сушей. И что с хвостом долго плавать нельзя, вынашивая внутри обиду и копя горечь, это тоже не скажу, до меня наверняка говорители были. Ты сейчас никому не веришь, даже себе. Но надеюсь помнишь сказку о русалочке, исходную. Где стала она пеной морской. Рожи мне не строй и взглядом не сверли. Утратишь якорь свой на берегу, станешь тупой и счастливой пеной. Во-во, по глазам вижу, дошло. Лучше, если один тебе якорь не по душе, смени на другой, но терять его не смей. Дурочка малолетняя. Мало мне одной.
Я нырнула, оберегая себя от нравоучений и нотаций, тем самым себе закрывая рот, чтобы не наговорить гадостей.
Вот она — реальность. Посмотришь — красавец мужчина, а приглядишься — козел. Хоть и минотавр.
Нашлось проповедников. Куда не плюнь, все учат как жить, кого и как любить. Может я хочу стать пеной. Тупой и счастливой. Чтобы думать только о своей вотчине и своих новых друзьях и подданых.
Эх, скорей бы домой. Мне старый коралловый риф обещал подарить кусочек своей красоты. В последний шторм одну из веток сильно покорежило, она и держится на честном слове. Как раз колония отомрет, и я смогу забрать эту драгоценность. В волосы вплету и носить буду вместо короны. Коралл цеплючий и хорошо держит мои лохмы. Раз мимо проплывала и запуталась, чуть от рывка без головы не осталась.
Круглый камешек прилетел сверху и тюкнул по темечку. Возмущенная я, вырванная из прекрасных мечтаний, разорвала головой тонкую пленку, разделяющую воздушное пространство и воду, всплывая.
— Глупая ты рыба, да и русалка тоже. Не вздумай уплывать. Лисы на подходе, нужно договориться, где вы с драконом их забирать будете. Тут мелковато, Ао не пройдет.
Фыркнув, подобралась поближе, к стыду своему увидев, что задумавшись, сползла ниже по течению, утратив фиксацию к месту.
— Я слушаю вас. Только не смейте воздействовать, а то больше и слова не скажу. Почему все так берегут Юри и Ми Гуна? Почему все помогают сбежать отсюда и поощряют это?
— Захочет — сама расскажет. Такие вещи первыми должны узнать те, для кого они предназначены. Даже я всего не знаю, но того что мне доступно — достаточно, чтобы потворствовать бегству Юр Мин. Да и Гуна тут оставлять глупо, без влияния матери они сделают из него еще одно подобие его отца.
Маг сидел там же на мелководье и больше не делал попыток колдовать, вместо этого перебирал в руках зачерпнутую гальку и кидал вдаль, рисуя расходящиеся круги на зеркале заводи.
— Не чуди. Мне твое хорошее отношение и не нужно, ты мне никто. Просто обиженный чужой ребенок. Мы дети разных миров и стихий. А вот Верховный — мой друг, хоть он не до конца так считает. Обижать его и тем более играть с его сердцем я не позволю. Пиететов не питаю, поймаю за хвост и выпорю, пока мозги из нижней сферы в верхнюю не переползут. Избаловал он тебя.
Я зло клацнула зубами, сдерживая приступ ярости меж острых клыков. Он же специально выводит меня на сильные эмоции, чтобы раскачать и вынудить вновь чувствовать. Ну, скотина бородатая!
— Ужас, даже не выругалась в ответ. Ладно, не моя проблема, сами кашу заварили, сами и расхлебывайте.
— Больно много вас стало, советников. Все лучше знают, что другим надо, а себя мнят прямо-таки безгрешными ангелами. Задолбали лезть куда не просят, в следующий раз настойку себе в…уши залейте.
Я хотела промолчать, но он так покровительственно улыбался, что сил не осталось терпеть. А теперь вообще лыбится вполне счастливо и глаза прикрыл, на солнце глядя.
Конечно, ему то оно родное. А меня печет, делая тонкую кожу болезненно сухой и чувствительной. Волосы от постоянного пребывания в соленой воде, сейчас высохли и встали колючим ломким стогом сена. В воде они намного красивее.
— Нам надо спешить, — запыхавшаяся раскрасневшаяся лиса с плаксиво трущим глаза ребенком на руках, вывалилась на поляну в буквальном смысле. Как ее смог в последний момент поймать Гертмунд, я даже не поняла. Он преодолел расстояние одним слитным большим прыжком и перехватил рухнувшую лису уже в полете.
— Я бабушке хотел пока сказать, — захныкал Ми Гун, хватая за шею доброго к нему дядю, который и его и маму любит сильнее всех родных по крови. Но ба тоже его любит, не так как Гер, но и не как папа. Как было не зайти и не попрощаться. Кто знал, что она будет так страшно кричать и драться.
С ужасом увидела закатившиеся глаза Юр Мин, на руках у мага мигом лишившейся сознания. А металлический запах крови, повисший в воздухе, не оставил сомнения в природе жидкости, пропитавшей правый бок девушки.
— Скорее, помочь с транспортировкой сможешь? На бег нет времени, а портал тут же отследят.
Закусив губу, испуганно кивнула, нырнув и делая участок водной глади относительно твердым. Минотавр получив нужный сигнал, вошел в поток и сел с двойной ношей на руках в образовавшийся пенный бурун.
Я пристроилась под конструкцией и, что есть сил, рванула вперед, чувствуя тяжелый груз, гирей повисшей на хвосте и мешающий плыть.
— Не надрывайся, плыви спокойней. Твоя смерть от перенапряжения нам тоже не нужна.
Услышав искаженный глубиной голос, непроизвольно кивнула и поудобнее перехватила метафорические возжи. Наверняка дома, даже не почувствовала бы ноши, а тут все так тяжело и враждебно.
Магическая лодка начала двигаться быстрее, потому как по мере приближения к озеру, я все отчетливей чувствовала ментальное присутствие Ди Луна. Он подхватил меня как только смог, чуть не расцарапав пузо об острые камни на дне.
Устало ухватившись ладонями за рога, позволила ему увлечь нас дальше, купаясь в снопе голубых искр питательной магии.
***
Спать не было никакой возможности, и, впервые за долгие годы относительного покоя, Юн Мин мерил шагами узкое пространство прибрежной бухты в отдалении от собственного храма, где и решился в первый раз вызвать русалку. Теперь же маг, заточивший довольно большое пространство береговой линии в защитный купол, нервничал и почти был готов заламывать руки, переживая и накручивая себя до предела.
Он не знал, зачем младшей сестре понадобился канал связи и, тем более, личная встреча, оттого самые различные предположения роились в голове и выстраивали картину, палитрой от самых ярких и радостных цветов, до безнадежно синего или того хуже глубинно черного.
Что понадобилось от него? Может девушка опасается за жизнь сына и пытается найти способы уберечь его в будущем от развоплощения? Или же хочет сбежать из стаи, бросив малыша на навязанного ей мужа?
Какая она? Инфантильная девчонка? Расчетливая стерва? Или просто напуганная кицуне?
Много вопросов и удручающе мало информации, чтобы сократить их количество.
Хорошо хоть Соне там ничего не угрожает, даже если вся стая решит извести русалку на закуски. Драконы взбунтуются и отобьют.
От невозможности на что-то повлиять, Лис поймал себя на позорном обгрызании подлого заусенца.
Сплюнув, кицуне остановился и чутко дернувшись, уставился на вздувшуюся сферу исторгаемой из глубины воды, которая поспешно разошлась высокой волной и с голодным воем разбилась о невидимую стену, так и не достигнув беззащитных перед ней пляжей.
На поверхности появилось две огромные драконьи головы, обе из которых маг опознал безошибочно. Лис махнул рукой с двойным кольцом и буквально побежал по ярко вспыхивающим в воздухе оранжевым щитам. Можно было обойтись и своей магией, но та почему-то не очень нравилась океану, который мстительно лишал опоры алые блики заклятий в самый ответственный момент.
Когда он добрался до успокоившейся поверхности воды, напоследок недовольно ворочающейся вокруг неприятных ей пришельцев, оборотень почти онемел. Мин заметил Гертмунда с бессознательной девушкой на руках и маленького мальчика, клещом вцепившегося в шею «тети-рыбки» и очень громко выражающего протест на желание оглушенной Сони отлепить мальца от себя.
— Мин, не хлопай глазами как девица на выданье. Хватай сестру и к берегу, Ао задыхается в здешних водах. Нам нужно уходить.
Невиданное дело, промолчавший на подколку Юн, принял на руки бессознательное тело и кивнув, выдал непослушным горлом: «Спасибо».
Оценив пришибленность коллеги, Гер только устало отмахнулся и, схватившись за крупные загнутые назад рога Ао Циня, рывком ушел с ним на глубину, открывая портал в Та Ло без всякой посторонней помощи.
— Быстрее, к берегу. Она ранена. Ми Гун! — рявкнула доведенная до крайности, взбешенная русалка. — Твоей маме нужна помощь! Прекрати орать, иначе больше не возьму купаться и Ди Луну не разрешу!
Пацан резко захлопнул рот и, испуганно округлив глаза, обернулся к священному ужасу Лиса, вопреки законам природы и своего происхождения. Мокрый лисенок повис тихо стучащей зубами игрушкой в руках зашипевшей русалки, которая лишилась опоры в виде устало испарившегося водного дракона.
— Мастер! Юн Мин! Твою мать! — отросток холодной волны любезно окатил мага и привел в чувство, заставив перестать тупо пялиться на собственного племянника. Маг наконец отмер и и в воздухе заискрил круг портала, в который Мин запрыгнул и на мгновение исчез, вернувшись уже без сестры. Он высунулся по пояс и протянул руки, чтобы забрать у девушки лисенка. Но тот внезапно засучил лапами и маленькие острые клыки впились в бледное предплечье.
***
В свою защиту скажу, что взвыла, но ребенка не попыталась отбросить или шлепнуть по морде. Сцепив собственные зубы, подняла волну на уровень с порталом и аккуратно погладила мокрый клубок меж уныло опущеных ушей. От него шли такие эманации ужаса и непонимания, что вся моя злость испарилась, как медуза на палящем солнце.
— Ми Гун, не бойся. Это твой дядя, его зовут Юн Мин. Мама собиралась к нему и это именно он устроил так, чтобы мы с Ди Луном забрали вас из деревни. Не плачь, ты же большой мальчик. С мамой все хорошо. Сейчас ее полечат и она проснется, будет улыбаться и все тебе расскажет. Ну что ты, если будет грустно, попросишь своего дядю и придешь в гости. Мы снова покатаемся на драконе, и я тебе покажу красивые большие ракушки. Ты таких никогда не видел, они глубоко-глубоко сидят, с тебя размером и если их долго не уговаривать, ни за что не дадут посмотреть на жемчуг. Ты любишь жемчуг? Мы с тобой выберем самый лучший, сделаем из него бусы и ты подаришь их маме. Или заколки. Хочешь?
Я говорила и говорила, гладила перепуганного малыша по спинке, аккуратно вытягивая воду, крупными каплями стекающую обратно в океан. Проблеск сознания и любопытство, укутало его ярким шлейфом и карие глаза в немом обожании обратились ко мне. Треугольники локаторов встали торчком и развернулись в мою сторону впитывая каждое слово.
Мастер так и стоял в магическом проходе, высунувшись наполовину с вытянутыми руками и из его зрачков смотрела бесконечная боль, которую мои силы не были способны убрать. Мужской кадык дернулся, когда маленькая челюсть зверька разжалась, и у меня на руках снова сидел голенький ребенок, обхвативший себя тремя пушистыми хвостами. Он виновато погладил кровоточащий след от собственного укуса и доверчиво улыбнулся.
Улыбнувшись в ответ, сняла с шеи шнурок с маленькой витой раковиной и отдала Ми Гуну.
— Ты ей можешь что-нибудь рассказать и я тебя услышу. Потом приложишь к уху и отвечу. Только держи при себе и никому не отдавай. Хорошо?
Он кивнул и двумя холодными ладошками сдавил нехитрую магическую рацию, как самое большое сокровище в мире. Я вытерла в уголках губ каплю своей крови и поднялась еще выше.
Как недавно ракушку его племянник, так теперь самого ребенка крепко прижимал к себе Юн Мин, рвано выдохнув, от осознания, что тот не отстраняется, не плачет, а даже с любопытсвом принялся ковырять пальцем незнакомую одежду, искоса поглядывая на маминого брата.
— С-спасибо, Соня.
Большой и сильный Лис слегка запнулся, так ему трудно было говорить от нахлынувших эмоций. Мне стало неловко, и я передернула плечами от внезапного озноба, неприятными мурашками прошедшего по телу.
— Давайте, мамку лечите. Не за что.
Подмигнув мальцу, напружинила хвост и спрыгнула с острия водяного пика, рыбкой уходя на глубину.
Сомкнувшаяся над головой родная стихия принесла облегчение и смыла призрак таких сильных чужих эмоций, ненужных мне, пробуждающих собственные, задвинутые далеко.
Ди Лун неповоротливой и уставшей тушкой отделился уже на глубине.
«Устал.»
«Бедный мой.»
Погладила друга над огромным чуть мутным глазом и щедро раскрылась бурному потоку живительной магии, сквозь меня перетекающему к истощенному дракону.