Глава 2 (2/2)
— Нет. Ты — мой первый «самурайский» ученик.
Какаши затаил дыхание. Значит, и у его сенсея это было в первый раз?.. В такой роли… Поэтому и сдерживаться было трудно? От сильного желания?.. Но… тем ценнее стал этот пережитый совместный опыт для Какаши. Они оба познали друг с другом нечто, чего никогда раньше не знали…
— Как сейчас? Болит?
— Почти прошло, — Какаши устроился головой на груди мужчины. Закрыл глаза. Чувствуя, что улетает. Очень сильно хотелось просто обмякнуть и позволить себе раствориться в моменте, смакуя новое состояние в теле, всё то, что произошло…
— Какаши…
К ужасу он почувствовал, что Минато хочет приподняться, и сел, умоляюще заглядывая ему в лицо.
— А мы можем просто полежать вместе?.. — он смотрел в серьезные глаза сенсея, вдруг испытав страх. — Ну… немного совсем…
— Можем, конечно. Но сначала нужно помыться. Пойдем, я хочу кое-что тебе объяснить. А потом уже отдохнем, ладно?
Строгий… Только он может таким быть. И мягким, и при этом — строгим. Ослушаться было нельзя.
Минато вылез из кровати, и парнишка смотрел на его голое тело, всё еще краснея. Неохотно поднялся сам. Боли практически не было, но он чувствовал не очень приятное ощущение внутри — наверно, из-за того, что всё еще там находилось.
Однако об этом Какаши решил промолчать. Поэтому, вновь взяв тело под максимальный контроль, осторожно подошел к Минато. Который, к его удивлению, и не собирался одеваться. А просто взял парнишку за руку и с улыбкой повел за собой к ванной.
Какаши же пораженно смотрел на его руку. Большую руку, грубоватую на ощупь, но при этом — бесконечно нежную…
Бог. Его собственный Бог…
Сенсей позвал его за собой и под душ, что было мальчику странно. Но, наверно, так тоже было можно… Он смотрел, как по телу мужчины бежит вода. Подошел к нему, встал напротив, близко, чуть оробев.
Но Минато притянул его к себе одной рукой. Снова — их обнаженные тела прижались друг к другу. Парнишка прислонил голову к его груди, чувствуя струйки воды на лице. Но так было хорошо. Мужчина поглаживал его по спине. По ягодицам… заставляя еще сильнее напрячься… Но вдруг снял душ с крепления и направил воду на поясницу Какаши. Парнишка пораженно оглянулся. Лицо похолодело: он почувствовал, как другая рука сенсея нырнула между его ягодиц.
— Сейчас расслабься, ладно? И откройся, — палец Минато настойчиво пролезал внутрь, хотя парнишка с перепугу наоборот пытался зажаться.
— Стойте… не надо…
— Какаши, не упрямься. Это просто физиология, тут нечего стесняться. Мы ведь оба всё пониманием. Оттуда нужно всё вымыть, понимаешь? Смазку… и другие жидкости. Иначе так и будет неприятно.
Казалось, будто сенсей видит его насквозь… А, может, всё дело в аналогично пережитом опыте… Неужели это у всех настолько одинаково?..
Но делать было нечего. Позориться — так окончательно…
Какаши сдался. Зажмурился, уткнувшись в его грудь, и поддался его рукам.
Минато мягко нырял в него мокрым пальцем, покручивал внутри. И, несмотря на стыд, парнишке действительно становилось легче. И от теплой воды. И от того, что из него вытекало всё упомянутое сенсеем… Для которого, кажется, всё происходящее было совершенно нормальным процессом.
Наконец, мужчина вернул душ обратно, и струи воды снова побежали по их плечам.
— Если что и осталось, оно выйдет естественным путем, не переживай. Но всё равно лучше делать эту сразу. Так ведь получше, да?
— Ох… конечно… — слабо протянул Какаши. Минато с добрым смехом прижал его к себе, и мальчик замлел. Он и не думал, что кто-то может стать ему настолько близким. А этот странный вечер просто призывал к откровенности. — Я так устал, Минато-сенсей…
— Знаю, мой маленький. Ты еще перенервничал. Но всё равно ты держался молодцом. Я… Знаешь, я очень рад. Ну, тому, что это происходит между нами.
Счастливая, вымученная улыбка всплыла сама собой.
— Я тоже, сенсей… Мне так хорошо с вами. А теперь — совсем хорошо. Больше не больно. И внутри нет этого… ну… Только я очень спать хочу…
Минато смеялся. Опустился подбородком на его голову.
— Это замечательно. Сейчас будем отдыхать…
И Какаши чувствовал себя просто потрясающе. Он чувствовал себя… принятым. Больше не одиноким. Теперь у него снова был близкий человек. Которому можно доверять. Можно доверить себя целиком. Можно открыть душу… поделиться своими чувствами. Чего он не делал уже очень давно…
Странное, внезапно слишком сладкое ощущение тепла внутри. Какаши позволил мужчине снова отнести себя в постель. А потом, затаив дыхание, смаковал, как Минато бережно вытирал его волосы полотенцем.
— Ты мой беленький, — ласково ворковал мужчина, а глаза Какаши прикрывались сами собой. — Мой нежный мальчик…
А Минато был его Богом…
Кое-как сенсей уговорил Какаши перекусить, и парнишка согласился на легкий ужин из риса с овощами, прямо в постели: отдохнуть ему хотелось сильнее, чем есть, а от нервного состояния он будто и не чувствовал голода всё это время.
Наконец, они улеглись. Свет не включали, и в комнате воцарились сумерки, как и на улице. Мальчик устроился в руках Минато, тая в его тепле.
— Теперь ты больше не будешь переживать?
— Наверно… Думаю, не буду.
— Это хорошо… — Какаши слышал в его голосе улыбку. — Мой «самурайский» ученик…
Кажется, мужчина был действительно рад такому раскладу. Парнишка поднял голову, желая в этом убедиться. И встретил в его взгляде мягкость, в которой так сильно нуждался. Минато поцеловал его в губы. И во всём своем существе Какаши испытал абсолютное облегчение.
Он свернулся под боком мужчины, закрыл глаза. Мурлыча от нежных поглаживаний. Постепенно провалился в дремоту. Потом почувствовал сквозь сон, как Минато его укрыл. Не открывая глаз, мальчик придвинулся к сенсею. И, почувствовав, как его догадливо обнимает рука, снова отпустил контроль над своим организмом.
Вроде бы, отключился всего на полчаса. Но снова открыл глаза уже при дневном свете.
Медленно осознавая, где находится и что произошло, Какаши приподнял голову. Ему не померещилось теплое присутствие: рядом с ним лежал Минато. И глядел на него из-под светлых ресниц.
— Минато-сенсей…
— Привет.
— Я… уснул. Вчера…
— Да. И так сладко спал, что я не захотел тебя будить.
— А это ничего?.. Я не хочу вам мешать…
— Это ничего. Иди сюда, маленький, — и с улыбкой притянул Какаши к себе. Мальчик застыл, кажется, за ночь уже успев отвыкнуть от их новых взаимоотношений. Но он определенно был счастлив проснуться вместе с Минато.
— Как приятно видеть тебя без маски, Какаши, — мужчина бережно погладил его по лицу, потом подался и поцеловал в губы. Влажная мягкость уверенно занырнула в рот. События прошлого вечера казались странным, сладким сном, но теперь — этот сон возвращался в жизнь. Какаши шевельнул губами в ответ, жмурясь от ловких движений мужчины. Улыбаясь в душе, снова впитывая в себя удовольствие их слияния.
Теплые ладони скользили по его пояснице, поглаживали ягодицы, пробуждая тело, вызывая возбуждение, которого Какаши уже не боялся.
— Ты у меня такой хорошенький, — Минато залез на него, целуя щеки, шею, нырнул под одеяло, мокро проходясь губами по груди. Замурлыкав, парнишка опустил руки на его плечи, разводя колени — хотелось чувствовать, еще сильнее… Но сенсей остановился и внимательно посмотрел ему в лицо.
— Как ты себя чувствуешь?
Теперь уже Какаши прислушался и к другим ощущениям своего тела. Внутри немножко ныло, мышцы спины тоже, видимо, от той позы…
— Нормально, в целом. Только…
— Что?
— Мне немного странно… — признался мальчик, зачарованно рассматривая красивое лицо мужчины, обрамленное челкой. Светящиеся волосы, светящиеся глаза, светящееся лицо… Бог. Бог, а не человек: это Какаши помнил.
— Да, я тебя понимаю, — вдруг признался Минато. — Мне, если честно, тоже немного странно. Непривычно видеть тебя таким. Но мне это очень нравится. Это ведь хорошо, правда?
— Очень, — прошептал Какаши, щеки уже начинали болеть от продолжительной улыбки. А Минато снова зарылся лицом в его грудь, облизывая кожу, заставив парнишку хохотать. Потом окончательно сбросил с них одеяло, перебрался вниз, подхватил ногу Какаши, припав губами к ступне с явным наслаждением.
Парнишка раскрыл рот, втягивая воздух. Эта влажная ласка была восхитительной. Язык скользил по стопе неспешно, тщательно, так что и удовольствие поступало в организм равномерно, спокойно — он успевал просмаковать, распробовать все оттенки этого кайфа. Просто закрыть глаза — и впитывать, впитывать… Даже если и казалось, что этого — слишком много, что он уже переполнен до краев…
Чувство насыщения пришло слишком быстро: он еще не мог себе позволить принимать в таких объемах. Поэтому открыл глаза, глядя в лицо мужчины. Дождался, пока их взгляды пересеклись.
— Нравится? — поинтересовался сенсей, разминая его ступню пальцами.
— Ох… конечно… — прошептал Какаши, блаженно застонав: это тоже было очень приятно. — Но… Минато-сенсей, вы столько сделали… Я тоже хочу что-нибудь сделать для вас.
Мужчина аж замер, не отводя от него внимательных глаз. И заулыбался, то ли довольно, то ли даже смущенно.
— Хорошо, — проговорил он. Чмокнул ногу Какаши и аккуратно опустил ее.
— Только… я не знаю, что… и как… — от неловкости у него снова начал неметь язык. Хотя, казалось, это уже пройденный этап… Однако за один вечер близости он не обзавелся всеми необходимыми ему знаниями — и этот факт никак нельзя было подменить.
— А ничего, что-нибудь придумаем, — бодро решил Минато. — Только давай сначала я тебя приведу в порядок, хорошо? — и мягко взялся пальцами за возбужденный член парнишки.
Несмотря на вернувшуюся нервозность, Какаши не возражал. Он развел бедра, прикрыл глаза, улыбаясь от приятных поглаживаний. А Минато вдруг наклонился, устроился между его ног — почти как вчера. Щеки парнишки снова начали гореть, но он и здесь не сопротивлялся. Он знал, что будет хорошо. И знал, что любовнику нравится к нему прикасаться. Значит — пусть делает что хочет.
— Я покажу тебе кое-что новенькое, — сообщил мужчина, водя пальцами по его подтянутому животу. — Но я не настаиваю, чтобы ты отвечал мне чем-либо из того, что я делаю для тебя. Просто получай удовольствие и распоряжайся этими знаниями как сам захочешь. Договорились?
Парнишка согласно кивнул, притих. На лицо вновь бросился огонь, когда пальцы мужчины прошлись по белым волосам на его лобке. Затем — рука снова захватила его член, мягко скользнула вниз, оголяя головку. И Минато, склонившись, провел по ней языком.
Теперь же Какаши просто парализовало. Слишком. Слишком яркие и приятные ощущения… Потому что его член уже накрыли губы мужчины. Поймали, погружая в нежную влажность. Чуть тугую — кажется, от обхватывающих губ. И — мягкую внутри… поглаживающую таким же мягким языком… Хоть Минато проделывал нечто подобное с его ногами, но теперь… Это оказалось еще более интимным. Это требовало доверия, принятия… симпатии, как минимум…
И, кажется, всё это было. Парнишка испустил стон, обессиленно опустил голову на подушку, улыбаясь потолку, не сдерживая шумного дыхания. Опять вцепился в лежащее рядом одеяло. Вторая рука сама собой потянулась вниз. Притронулась к волосам Минато. Но стыдливо отдернулась. Будто он не мог его трогать — всё еще не мог себе этого позволить. Прикоснуться… к Богу?..
Но кайф неумолимо усиливался. И Какаши чувствовал уже знакомый накал — любовник делал это просто мастерски, затрагивая самые чувствительные участки.
— Минато-сенсей… я скоро…
— И хорошо. Не думай, мой мальчик, отпусти себя, — Минато заглянул ему в лицо, продолжая стимулировать член рукой. — Сперму можно проглотить, если что. Не обязательно, но можно, в теории, — уточнил он с улыбкой, после чего возобновил манипуляции ртом.
Какаши догадался, к чему это. Смутился, пылая всё сильнее, но и не послушаться не мог — поэтому попытался не думать. Разрешил себе сконцентрировать всё внимание на своем органе. Чувствуя, как приятно накрывает его новая волна кайфа, как проходится по всему телу, расслабляя и напрягая одновременно, как дрожат ноги, как хочется кричать — потому что слишком сложно держать разбушевавшиеся чувства в себе. И правда — держать их в себе просто невозможно… поэтому они вырвались наружу.
Он кончил, всё еще не позволяя себе осознать это головой. Потому что чувствовал проходящийся по члену язык Минато. До сих пор… Наконец, мужчина выпрямился, и Какаши приоткрыл глаза, наблюдая за ним. Минато протер рот тыльной стороной ладони — донельзя сексуально. И заулыбался. Совершенно ослепительно. Так что даже глаза парнишки защипали.
— Как тебе?
— Вы всё делаете очень приятно, — пробормотал Какаши, только вышло это без желаемого воодушевления.
— И… тебе от этого неловко?
— Ну… может. Просто… я ничего не умею. Бесполезный совсем, никчемный…
— Ты не бесполезный и не никчемный, — Минато подобрался к нему, обхватил его лицо, на удивление приняв брошенную фразу настолько близко к сердцу. — Никогда себя таким не называй. Не уметь чего-то — совершенно нормально, что ты? А я тебя научу всему, чему ты захочешь научиться. Но можешь и ничему не учиться. Мне достаточно делать тебе приятно и видеть тебя таким расслабленным.
У Какаши снова перехватило дыхание, а все человеческие слова вылетели из головы. Да и как можно «по-человечески» общаться с Богом?.. А сенсей склонился и нежно поцеловал его в переносицу. Парнишка блаженно зажмурился. Чувствуя живое тепло на своем лице.
— Но мне этого не достаточно, — проговорил он, набравшись храбрости. — Я хочу попробовать сделать вам так же…
— Хорошо, — отозвался Минато, аналогично хорошо скрывая легкую растерянность. Но в его взгляд вернулась и былая серьезность. — Но запомни: если у тебя что-то не получится, если ты передумаешь — ничего страшного. Ты можешь остановиться в любой момент. Я не обижусь и не подумаю про тебя ничего плохо, — он заулыбался. — Потому что это опасение просто написано у тебя на лице. Понял, маленький?
— Да. Ладно, — согласился Какаши: сказать проще, чем сделать… Или, точнее, заставить себя почувствовать. Может, сенсей и не подумает про него «ничего плохого», но вот сам он может…
А мужчина сел рядом, прислонившись к спинке кровати.
— А, вообще, твой первый этап «обычая» направлен целиком на тебя. Твоя основная задача — принимать и впитывать. Но, конечно, только то, что ты способен принять, в данный момент времени.
Для рамок одной постели это звучало слишком по-философски глубоко, Какаши это понял. Но вот только что делать ему дальше — уже не совсем понимал. Он приподнялся. Посмотрел на ноги Минато. На его возбужденный член…
Он всё еще боялся. Ему не было неприятно. Наоборот: почему-то казалось, что неприятно может стать сенсею. Будто Какаши попросту не достоин его коснуться. Это же почти святотатство…
— А… как… — всё же озвучил свою проблему парнишка. Не мог он просто молча тупить — уж лучше было попросить помощи у Минато, как на тренировках.
— Наклонись сюда, — ладонь мужчины легла на левый локоть Какаши, подтягивая к себе, так что парнишка доверчиво перегнулся через ноги Минато и облокотился на кровать. Оказавшись к сенсею лицом. Точнее — лицом на уровне его члена…
— Ложись, как тебе удобно. Не торопись, — Минато погладил его по волосам. И, несмотря на смущающее положение, Какаши вдруг осознал, что находится в руках сенсея. Одна ладонь — на его плече. Другая — на голове, зарывается в волосы. А он сам — практически лежит на его бедрах.
В руках… почти в объятиях. Впитывает поглаживания… Так уютно. А разве может произойти что-то плохое в объятиях Минато? Что-то пугающее, что-то постыдное… Нет. Это попросту невозможно.
Обретя долгожданную уверенность, Какаши протянул руку. Прикоснулся к его члену. К теплой, мягкой коже. Аккуратно взялся пальцами, чувствуя уже и его твердость. Медленно провел рукой, поражаясь, что может трогать его — вот так…
— Подсказать кое-что?.. — предложил наблюдавший за ним Минато, и парнишка кивнул: знания тут лишними не будут. Мужчина же взял его за запястье, и Какаши, повинуясь, послушно поднес руку к своему рту.
— Нужно немного слюны. Тогда дело пойдет лучше, — спокойно пояснил сенсей. А Какаши так и замер. Глядя на свою руку. Надо… слюну?.. На пальцы?.. И потом — этими пальцами… для лучшего скольжения, что логично…
— Но… — пробормотал Какаши с сомнением, невольно поморщившись. — Вам же… будет…
— Что?.. — мужчина вдруг засмеялся. — «Неприятно»? Мне не будет неприятно. Подумай: ведь если ты возьмешь в рот… гипотетически… во рту тоже будет слюна, так?
— Ну, да, — медленно кивнул Какаши, понимая, что так и есть.
— И чего в этом неприятного? Разве тебе было неприятно, когда я так делал?..
— Нет, но ведь это — вы…
— Какаши… — мужчина продолжал улыбаться. Запустил обе руки в его волосы, слишком приятно почесывая затылок. И парнишка чуть стыдливо посмотрел ему в лицо. Затаил дыхание, заметив, как смотрит на него сенсей.
— Маленький мой. Ты такой красивый, — с нежностью сказал Минато, продолжая его гладить. — Я очень хочу тебя, моя черноглазая прелесть.
В эти слова было так сложно поверить. Хотя подтверждение им Какаши и видел в глазах мужчины. Читал в их синеве нечто подобное. Но он… будто бы этого не заслуживал. Значит, надо заслужить? Поэтому юноша склонился и аккуратно прикоснулся к органу Минато губами.
— Умница, — рука прошлась от лба назад, зачесывая волосы. Какаши зажмурился, погружая член глубже. Чувствуя, как увеличивается слюноотделение. Он и не думал, что это окажется так приятно. Чувствовать во рту вкус кожи, который тоже ему нравился. И слушать дыхание. Громкое дыхание сенсея. Ощущать его руки, ласкающие в ответ. Это было лучшей наградой. И лучшим подтверждением.
Действительно, ему не было неприятно. Тогда уже Какаши смело послюнявил пальцы и взялся ими за член, проводя вверх и вниз, как это делал Минато. Прислушиваясь к состоянию любовника. Надеясь, что всё получается правильно.
Он осознавал, что уступает сенсею в навыках. Да и в знаниях тоже. Потому что, несмотря на собственный только что пережитый опыт, парнишка не совсем понимал, что ему нужно делать, помимо однотипных движений. Он решил поэкспериментировать самостоятельно, но с холодящим ужасом застыл, случайно коснувшись нежного органа зубами, так что Минато даже вздрогнул.
Но лишь ободряюще погладил его по голове.
— Ничего, не откусишь, не переживай. С опытом придет.
Именно это ему и было нужно услышать. На душе полегчало, и Какаши мысленно поблагодарил сенсея, продолжая свое дело с максимальной аккуратностью.
Наверно, быть неопытным — в порядке вещей? Но для Какаши это было открытием.
Шиноби он стал буквально с рождения. Всяк и в младенчестве чаще держал в руках кунай, чем погремушки… Боевые навыки отец развивал в нём вместе с умениями ходить и говорить. Тренировки с самых малых лет, да и врожденные способности, которые подмечали все учителя — мальчик попросту никогда не чувствовал себя ничтожным или неумехой, в отличие от того же Обито.
А теперь… теперь Какаши понимал, что он — полный ноль. По крайней мере, в этом деле…
У парнишки начала болеть челюсть от необходимости держать рот открытым, да еще и напряженным. Решив, что сделать перерыв можно, он провел по члену языком. Кажется, это тоже выходило неплохо. Во всяком случае, прикасаться таким образом к мужчине ему нравилось.
Но Минато поймал его за подбородок, заставив поднять глаза.
— Давай-ка отдохнем. Я чувствую, что ты устал.
— Но я же еще… я могу…
— Знаю, но продолжи просто ручкой. Ну, или… — тут он умолк, и у парнишки тревожно свело внутри.
— Что?..
— Или можно и по-другому. Как вчера…
Как вчера. Какаши вспыхнул. Тело тут же ожило. Помнило те ощущения в красках. И уже жаждало снова их почувствовать.
— Да, — выпалил он. — Давайте.
— Но только если у тебя сейчас ничего не болит, — серьезно, с долей строгости сказал Минато. — Если ничего не беспокоит, ни в животе, ни внутри… Понимаешь?
— Угу.
— Потому что если вдруг что-то не так, если плохо себя почувствуешь — сразу говори, не стесняйся.
— Хорошо, Минато-сенсей. Я в порядке, — Какаши сел на колени, чтобы позволить мужчине встать. Но Минато не спешил. Он подвинулся, взял мальчика за лицо, любовно его рассматривая, поглаживая пальцами.
— Знаешь, а мне и казалось, что ты такой. Но я не был до конца уверен.
— Какой?..
— А вот такой. Лапочка, — Минато чмокнул его в кончик носа и притянул к себе. Какаши пораженно привалился к нему, прислонил голову к его плечу. И всё-таки осторожно обнял мужчину. Закрыл глаза.
Покой. Внутри. Он дома. У его сердца теперь был дом. В руках Минато.
Мужчина стал целовать его шею, и Какаши отклонил голову. Поцелуи его больше не пугали. И трогающие руки тоже. Трогающие низко, проходящиеся по ягодицам.
Он целиком принадлежал этому мужчине. И отдавался ему всецело.
Минато чмокнул его в щеку, облизнул мочку уха, и Какаши засмеялся.
— Чего ты хочешь, маленький? — спросил у него сенсей, гладя по пояснице.
— Хочу дальше. Как мы и решили.
— Хорошо. Встань тогда вот так, — Минато отстранился, взялся за запястья парнишки и поставил его руки на кровать, и Какаши послушно встал на четвереньки. А мужчина, достав из шкафчика уже знакомую круглую банку, вернулся.
— А теперь наклонись, — он погладил мальчика между лопаток, и тот податливо склонился, немножко стесняясь странной новой позы. Но руки Минато скользили по его спине, легли на ягодицы.
— Как тут у нас дела? — протянул сенсей, и Какаши почувствовал тепло его дыхания. За ним — приятную влажность языка. Хорошо… Почему это так хорошо?.. Мальчик прогнулся. Опустил голову на кровать, развел ноги пошире. И закрыл глаза, погружаясь в блаженство.
После длительной ласки языка, он снова ощутил знакомую горячую твердость. Выдохнул, еще раз — и орган плавно вошел в его обмякшее тело. И Какаши заулыбался самому себе, кайфуя от теплых ладоней Минато на боках. Застонал, еще, еще… стоны вырывались со вздохами, с мурлыканьем — на каждое движение. Пусть его любовник знает, как ему хорошо…
Утро выдалось идеальным. Совместный душ после секса, потом — завтрак вместе. Только усевшись за стол, Какаши ощутил, как сильно проголодался. С таким аппетитом он будто никогда и не ел, а еда раньше не казалась ему настолько вкусной.
Он всё больше и больше убеждался в том, что хочет этого навсегда. Видеть растрепанного, улыбающегося Минато в одном домашнем кимоно, который сидел за столом рядом с ним, с чашечкой чая в руках… Но что-то в голове неприятно зудело, напоминая, что эта связь не предполагает быть «навсегда». Но… навсегда — это, наверно, даже слишком долгий срок. Ведь порой и годы, и дни, и часы — тянутся бесконечно. Поэтому Какаши смаковал каждую секунду вместе с сенсеем. И это и было его личным маленьким «навсегда».
В очередной выходной они бродили по деревне — погода выдалась слишком приятной, чтобы сидеть дома. Какаши держал Минато за руку, глядя себе под ноги. Немного стеснялся этого положения, но в то же время и наслаждался им. И хотел этого. Этой близости, чувства принадлежности друг другу. С Минато было так спокойно…
— Какаши! — раздался слишком знакомый голос, напрочь разбивая это самое хрупкое спокойствие. Парнишка напряженно стиснул челюсть и решил сделать вид, что ничего не слышал.
— Там разве не тебя зовут? — спросил Минато. Зачем-то посмотрел в сторону зова. Теперь уже игнорировать было невозможно… Какаши нервно обернулся, почувствовав, что сенсей выпустил его руку.
Конечно же, из излюбленной лавки с вечно распахнутой дверью выглядывал Гай. За его спиной виднелась и остальная компания их сверстников, которые сидели за столом.
— Какаши, заходи к нам! — продолжал махать ему чудик в зеленом трико.
— Иди, пообщайся с друзьями, — вдруг предложил мужчина. От такого поворота Какаши совсем опешил. Бросил недовольный взгляд на сенсея и пошел вперед, дальше по улице, утягивая его за собой за руку.
— Почему ты не хочешь? — мужчина, посмеявшись, пошел рядом, переплетая его пальцы со своими.
— Сдались они мне…
— Может, вы бы хорошо провели время.
— И что мне с ними делать? Есть данго?..
— Так это из-за маски? Не хочешь есть при них?
— Нет. Не только. Я не люблю данго.
— А что насчет такояки?
Подход сенсея ему нравился, и Какаши привалился к его плечу.
— Лучше уж такояки. Возьмем с собой. И поедим где-нибудь… спокойно…
— Так а с ними почему не «спокойно»? — никак не желал закрывать эту тему мужчина. — Гай слишком шумный для тебя?
— Да просто мне с ними неинтересно! Я не хочу… — обиженно пробубнил мальчик. И обвил руку сенсея второй рукой. — Мне и с вами хорошо, я не хочу больше никуда…
— Ты так совсем один останешься, — вдруг заметил Минато.
— Я и так всю жизнь один. Все в этом мире одни. И умирают в одиночестве…
— Не все. И не всегда. Давай перекусим, и настроение у тебя поднимется.
— Да оно и не падало. Я просто не люблю такие темы.
Тем не менее, они остановились у лавки с такояки. Какаши не особо любил весь этот фастфуд, но иногда и не возражал съесть что-нибудь вредное, особенно в компании с Минато. Они взяли с собой коробочку с осьминожьими шариками и лимонад.
— Я бы еще дораяки съел, сладеньким закусить… — вслух подумал Минато. — Не хочешь?
Какаши мотнул головой.
— Ну, если вдруг надумаешь — у меня укусишь, — решил мужчина и пошел дальше, в одной руке неся пакет с едой, а другой держа руку Какаши.
Парнишка следовал за ним. Украдкой поглядывая на мужчину. С обожанием, не меньше. Он очень любил выходные. Особенно — такие. Когда можно было проводить время вдвоем. И — именно так. Не выпуская его руку… Сильную, большую руку. В которой Минато держал просто всю его жизнь…
Однако у судьбы на этот счет были свои планы, будто их идиллия кого-то слишком раздражала. Им навстречу шла парочка. Никто другие, как их товарищи по команде. Рин ела мороженое, а Обито крутился вокруг нее, что-то эмоционально рассказывая, чем заметно веселил девушку. Да и, наверно, всех окружающих… клоун…
Словно слыша мысли ученика, Минато погладил его большим пальцем по запястью, осаживая. Тогда-то Какаши и вспомнил, как они выглядят. И судорожно выпустил руку Минато. Но Рин и Обито к тому времени уже заметили их. Девушка чуть покраснела, а Обито скорчил гримасу.
— Минато-сенсей, Какаши! — улыбнулась им Рин. Обито же важно сложил руки на груди, глядя на Какаши в упор:
— У вас тоже свидание?
Непонятно, чего он хотел этим добиться, делая акцент на слове «тоже»: похвастаться успехами в личной жизни или подколоть Какаши?.. Так с этим и не определившись, парнишка решил нанести удар первым:
— А Рин в курсе, что у вас свидание? Или ты имеешь в виду свидание со своей… — «…тупостью», но он не договорил, потому что его деликатно перебил Минато.
— Так вы брали таяки? — он кивнул на пакет с эмблемой таячной в руке Обито. — И какая у них сегодня рыбка дня?
— Кажется, с лососем и творожным сыром, — тоже попыталась спасти ситуацию Рин, усиленно задумавшись. — А еще они сделали новую, с бананом и шоколадом!
— Как оригинально, — протянул Минато и повернулся к Какаши. — Пойдем лучше за таяки?
— Так вот, как вы, сенсей, проводите выходной! Вкусностями закупаетесь, — хихикнула девушка, пока Обито и Какаши испепеляли друг друга взглядом.
— Ну, иногда можно и такое себе позволить. Главное — не делать этого слишком часто и не переедать, — мужчина заулыбался. — Нужно ведь уметь и расслабляться. Да, Какаши?
Почему-то парнишку это обожгло. Что он имеет в виду?.. Хотя, наверно, ничего особенного: не стал бы сенсей говорить всякие намеки при других учениках.
— Ага. Только не всем расслабляться позволительно, — процедил Какаши, глянув на Обито.
— Я сегодня всё утро тренировался, — буркнул тот, отведя взгляд.
— И молодец, — похвалил Минато, так что Какаши ощутил укол ревности. — Значит, точно заслужил вкусно поесть и хорошо провести вечер.
— Да, вот именно! — и Обито повернулся к своей спутнице, которая в это время поглядывала на Какаши. — Пойдем дальше? Я тебе вид такой покажу…
К счастью, они попрощались и быстро ушли.
— А я покажу тебе вид на угрюмого Какаши, — Минато снова взял парнишку за руку.
— Очень смешно.
— Почему ты так злишься на него? Ревнуешь Рин?
— Нет, о чём вы?! — и как такое только могло прийти ему в голову?
— А он ревнует. Ты ведь ей нравишься.
— Нет, — парнишка мотнул головой.
— Да. И это видно…
— Не мои проблемы, — выдохнул Какаши.
— Ну, раз это не твои проблемы, то и Обито — не твоя проблема? И его поведение тоже. Разве нет? — они неторопливо двигались в потоке людей, которых на этом участке рынка скопилось слишком много.
— Да он сам до меня докапывается. А мне что, молчать?
— А почему нет? Если ты считаешь, что ты лучше него — зачем ему уподобляться? Зачем вообще тебе кому-то что-то доказывать? Ни для кого не секрет, что ты самый талантливый из своего поколения. Обито этого не дано, но он старается изо всех сил. Нужно научиться уважать и непохожих на тебя людей, и уметь с ними общаться.
— И зачем? Зачем мне с такими общаться?
— Потому что таких большинство, Какаши, — Минато занял очередь за дораяки. — Почти все здесь — слабее тебя. Если ты их за людей не считаешь, то с кем же тебе тогда общаться?
— С вами. Так вы же вроде хотели таяки, нет?..
— Я передумал.
Наконец, закупившись, они пошли на выход с шумных улиц рынка. Какаши уже не терпелось уйти: не хватало только еще кого-нибудь встретить…
Минато держал его руку, вдруг погладил большим пальцем ладонь. Парнишка прикрыл глаза: он обожал такие прикосновения.
— Расслабься, маленький, — тихо сказал ему мужчина. Обычно он говорил это в совсем других обстоятельствах…
Но Какаши и в самом деле постарался расслабиться. Выкинуть бесячих неумех из головы… А Минато всё смотрел на него, слишком уж пристально.
— Что?.. — не выдержал парнишка.
— Может, попробуешь быть мягче к другим людям?
На это мальчик фыркнул, но сенсей продолжал:
— Ты же со мной мягкий.
— Это только с вами. Разные вещи…
— Но другие не хотят тебя обидеть. Зачем же на всех рычать?
— Холодность — хорошее качество для шиноби. Вам ли об этом не знать.
— Для шиноби. Но разве тому же Третьему доброта помешала стать Хокаге? Если ты будешь добрее, то вдруг увидишь, что и мир не пытается причинить тебе боли. Конечно, он не безупречен, в нём есть и злодеи, и нехорошие люди, которым нужно давать отпор. Но без доброты в сердце ты не сможешь найти таких же добрых людей, которые могут стать для тебя опорой. Мне кажется, если ты не будешь чувствовать свое одиночество так сильно, то тебе станет лучше внутри. Но для этого нужно немного раскрыться.
Какаши молчал, проклиная так некстати подвернувшихся им на пути знакомцев, из-за которых ему теперь приходится выслушивать лекцию. Минато вздохнул.
— Знаю, что ты думаешь. Для тебя важнее быть первоклассным шиноби. Но то, как ты ведешь себя в бою, и доброта в обычной жизни — это разные вещи.
— Обито добрый. И что? Он бестолковый.
— Потому что он еще не смог найти себя и свою силу. Но он старается. Я знаю, как это сложно: отказаться от своих убеждений. Но я тебя об этом и не прошу. Прошу только один раз, всего на пару минут, постараться посмотреть на него с другой стороны. Понаблюдать, что он делает, для чего… Может, он не впечатляет тебя как ниндзя. Но одно от другого не зависит. Он очень хороший человек. И не доброта делает его слабым.
— Она и делает. Если бы он был амбициознее… да даже злее — он был бы другим, — отрезал Какаши. — Он слишком мягкий, вот и не может ничего сделать как надо…
— Я так не думаю. Даже если бы он был злее — как бы это повлияло на его умения? Он бы наоборот быстрее погиб, ослепленный яростью.
— Он бы… больше старался… — людные улицы оставались позади, и вокруг наконец-то становилось тихо.
— Он и так старается. Но ты этого даже не видишь. Обито не хочет тебя подводить, Какаши. Он не делает ничего тебе назло. Я говорил с ним… Он переживает, что ты к нему так относишься.
— Правда?.. — это Какаши удивило. Но в то же время и напрягло. — Зачем вы с ним говорили? О чём?
— Разве ж у учителя и ученика мало тем для разговоров? — он выпустил руку Какаши и потрепал его по волосам. — Не надо ревновать. Я знаю, откуда идет твоя агрессия. Но, поверь мне, Обито ее совсем не заслужил.
— Как знать… — проворчал парнишка. Их путь уже проходил по пустынной аллейке среди деревьев, и Минато свернул к скамейке. Поставил на нее пакет и повернулся к Какаши.
— Если я тебя попрошу, ты попробуешь это сделать?
— Что?..
— Посмотреть на него без гордыни. Хотя бы несколько минут.
Какаши напряженно молчал, опустив голову. Этого он совсем не хотел. Одна эта мысль неприятно жгла его душу. Но Минато подошел к нему. Нежно взял за лицо. И Какаши растаял. Заглядывая в синие глаза сенсея. В которых были и ласковость, и строгость.
— Ты же мне веришь? — спросил Минато, поглаживая большими пальцами кожу над краем маски.
— Конечно, — выдохнул Какаши.
— Тогда просто проверь мои слова, ладно? Не ради Обито. Ради меня. И расскажешь, что ты об этом думаешь.
Парнишка завороженно кивнул, готовый согласиться с чем угодно.
— Да, Минато-сенсей.
— И правильно. Ты же умный, — пальцы мягко нырнули под маску, стаскивая ее с лица. — И в тебе так много мягкости, которую я вижу.
— Она только для вас, — прошептал Какаши.
— Потому что ты мой нежный мальчик, да? — Минато заулыбался. Наклонился, поцеловал его в губы. Какаши прильнул к нему всем телом, отвечая уже умело. Не так, как поначалу… А ведь сенсей никогда над ним не смеялся. Не издевался за то, что у него многое не получалось в постели…
Потому что Минато добрый. Добрый, но при этом сильный. Значит, такое всё же бывает?.. Это заставило Какаши призадуматься.
С Минато напряжение уходило из его жизни. Когда сенсей был рядом, когда они были вдвоем… больше ничего не существовало. И Какаши верил ему, по-настоящему, как никому другому. И очень хотел, чтобы эта вера стала обоюдной. Чтобы и сенсей увидел в нём взрослого, надежного человека. Поэтому, чтобы не подрывать это доверие, постарался сделать над собой усилие…
Не отвечать на уколы Обито оказалось сложнее, чем Какаши думал. Это были самые сложные две минуты в его жизни. И, кажется, он уже закипал и был готов вот-вот взорваться, как Обито сменил тему, переключив внимание на новую заколку Рин. Какаши выдохнул. Совсем так, как выдыхал в другие моменты. Когда был напряжен, и ему нужно было расслабиться… в постели с сенсеем… Но и сейчас дыхание помогло ему совладать с собой. Он наблюдал, как Обито краснеет, делая комплимент своей возлюбленной. Как Рин тоже смеется. Ей, наверно, это приятно, даже если к Обито она равнодушна. А тот стесняется…
Но в поведении бестолковейшего из Учих действительно не было ничего, направленного на агрессию по отношению к Какаши. По крайней мере, в этот момент, пока он общался со своей пассией. Для мальчика это стало открытием. Он просто смотрел на своего неловко мнущегося «товарища». И сейчас это его не раздражало.
Обито же, продолжая топтаться на месте, повернул голову. Вдруг заметил на себе взгляд Какаши, кажется, занервничал и смутился еще сильнее.
— Чего ты пялишься?! — воскликнул он.
И снова — прозрение.
Он боится. Боится новых насмешек. Поэтому нападает первым. Ведь это — лучшая защита… Сам Какаши хорошо знал эту тактику.
— Да так, ничего, — ровно ответил он, хотя на языке уже вертелись несколько вариантов ответа покрепче.
На лице Обито, в его темных глазах за очками, теперь читалось удивление. Он так и стоял, разинув рот. И вдруг заулыбался. Совершенно по-дурацки… так же, как и выглядел, какими были и эти его очки… Но своей дурацкой улыбкой он определенно не пытался задеть Какаши.
Чувствуя странную двоякость внутри от своего открытия, парнишка тоже улыбнулся ему в ответ, хотя и не собирался. И, кажется, это было видно даже через маску, наверно, по глазам — он точно не знал. Потому что и Рин вдруг хихикнула, тоже краснея, но, скорее всего, по другим причинам.
На голову Какаши опустилась рука. Знакомым, мягким движением длинные пальцы зарылись в волосы. Мальчик обернулся на подошедшего к ним Минато.
— Начнем тренировку, раз все собрались? — решил сенсей. И перевел теплый взгляд на Какаши.
Сердце мальчика пропустило удар. Он во все глаза смотрел на Минато. Как светились его волосы на солнце. Как ослепителен он был. И ведь всё вышло именно так, как сенсей и говорил. Он оказался прав. Стоило сделать лишь небольшое усилие и убедиться в этом самому…
Он точно Бог. Прекрасный и всезнающий. Сильный и добрый. Мудрый и строгий. И душа Какаши влюбленно пела. И даже тренировка впервые за много лет была ему в радость.