Часть 1. Минато. Глава 1 (2/2)
— О чём думаешь? — поинтересовался Минато и сразу ответил на невысказанный вопрос ученика. — Ты улыбался.
— Это заметно?.. — удивился Какаши.
— Маска не может скрыть самого главного, — подмигнул ему мужчина и перевел взгляд на догорающие ветки в костре. — Так о чём? Если не секрет.
— Да нет… Так. Думал, что сейчас… — но он запнулся, не очень-то любил откровенничать. Нужно было подобрать слова лаконичнее и заканчивать.
— Мм? — Минато вдруг подвинулся к нему, приобнял за плечо, и от этого стало совсем жарко. Какаши застыл, совершенно такого не ожидав. Чувствуя одним плечом — теплую ладонь, а другим — еще более теплый бок мужчины. Мысленно чертыхнулся. Что же будет написано у него на лице теперь, если «главного не скрыть»?..
— Да просто… — Какаши отвернулся, облизнул губы. — Мне нравится… это время. Сейчас. Возвращаться…
— Да, я знаю. Вижу, что тебе приятно быть в нашей компании, даже если ты этого и не признаешь.
— Вы просто всё видите… — хмыкнул мальчик.
— Конечно. Всё вижу, — пальцы обнимающей руки прошлись вниз, по боку парнишки. Он окаменел еще сильнее, не понимая, случайность это, или ему показалось, или в чём-то есть подвох…
Но Минато вдруг притянул его к себе, практически вынуждая привалиться к своему плечу, а пальцами снова провел по боку… Сам того не желая, Какаши задрожал, чувствуя, как нездорово горит его лицо, уже вовсе не от костра.
— Тшш, расслабься, — прошептал мужчина, как-то недопустимо мягко, как-то интимно, и от этих слов Какаши совершенно потерял голову.
Он не понимал, что с ним происходит. Но всё тело будто вскипело. Внутри бурлило, становилось горячо, и что-то настойчиво щекотало в животе. Разум хотел куда-то уплыть, закрывая трезвую видимость туманом. Не хотелось думать, анализировать, фильтровать — всё то, что делал он обычно. И в то же время это вызывало страх. Что-то совершенно новое…
— Но, на самом деле, хорошо, что ты это чувствуешь, — непринужденно продолжил мысль Минато. — Вы всё-таки начинаете становиться командой. И ты молодец, что пытаешься быть терпимее к Обито. Он действительно старается. Другой вопрос, как это получается…
— Угу… — сдавленно выдохнул Какаши. Не стал признаваться, что просто притворяется. Всё-таки, он умнее, поэтому и понял, что постоянные стычки с бестолковым Обито могут затруднять ход миссий. Легче было периодически закрывать глаза на его глупость…
— Мне всё равно не хватает слаженности между вами, — сенсей будто читал его мысли. — Но это придет, со временем. И я чувствую, что не ошибся… — его пристальный взгляд заставил парнишку поднять голову. — Я чувствую тебя, Какаши. А ты?..
— Я… — Какаши же чувствовал, что вот-вот упадет в обморок от волнения. Видел лицо мужчины в темноте, освещенное костром. Близко-близко, настолько, что практически чувствовал и его дыхание. Чувствовал тепло его тела. Тепло объятий, в которых почему-то оказался.
Но ответ никак не приходил. Не желал формулироваться в слова. Парнишка во все глаза смотрел, как Минато берет его руку своей рукой, как трогает пальцы. И от прикосновений хотелось бежать. Не давать себе это смаковать. Не позволять себе это принимать. Но почему-то, против его воли, тело всё равно ощущало, что это приятно. Приятно…
Минато склонился. Какаши почувствовал его дыхание в своих волосах, теплый шепот у уха.
— Рассказать тебе подробнее про «Обычай самураев»?
Сил совсем не осталось. Тело вдруг стало чужим. Непослушным для рассудка, но мягким и податливыми для трогающих его рук.
— Уже?..
— Да. Но только если ты этого хочешь.
Щеки горели невыносимо. Зрение туманилось, взгляд уперся куда-то в землю, за ногами Минато. Он уже знал про «обычай» достаточно. И уже давно гонял эти мысли. С тех самых пор, как сенсей впервые подозвал его к себе, чтобы это обсудить.
Осознание того, что рано или поздно между ними произойдет… «особая связь»… оно никогда не уходило из головы. Какаши знал, что подчинится традициям без колебаний — потому что так принято. Но… этот вопрос. Хочет ли он?.. Хочет ли он узнать больше?.. И что будет потом, если он согласится?..
А если не согласится? Сенсей пойдет рассказывать про «обычай» Обито?..
— Расскажите, — едва слышно выдавил из себя Какаши, уставившись на темный лес.
Обнимающая рука Минато подлезла под его футболку, и парнишка дернулся, обмер, впитывая кожей нежное прикосновение, и между ног стало колоть до боли, совсем горячо.
— Хорошо. Ты ведь знаешь, откуда берутся дети?
Однако этого Какаши уже не выдержал. Вспыхнув, вывернулся из его рук.
— Нет, всё, не надо. Я понял… — в голове гудело, будто он был во сне. — Всё понял…
— Но между мужчинами это происходит немного иначе.
— Я догадываюсь…
Значит, всё действительно так, как он и думал. Слухи не врали. И поведение сенсея это подтверждало…
— Хорошо-хорошо, не волнуйся так, — Минато понятливо погладил его по волосам и вдруг поднялся на ноги. — Наверно, ты прав, еще рановато… Подождем, это никуда не денется. И всё же ты не такой отстраненный, каким хочешь казаться. Меня это радует. Спокойной ночи, Какаши.
Он начал отходить, а вместе с ним — и тепло. Пугающее, но такое притягательное тепло в этой ночи, которое не мог дать даже огонь. Огонь… которые почти угас в костре, но который так ярко загорелся где-то внутри. Поэтому, несмотря на легкий шок, мальчик импульсивно обернулся и позвал громким шепотом:
— Сенсей! Подождите!
Минато остановился. Кажется, он и не спешил уходить к своему спальному мешку. Потому что сразу вернулся и снова сел рядом, вглядываясь ученику в лицо.
Едва скрывая нервную дрожь, пробивающую тело, Какаши пробормотал:
— А вы… думаете, что уже пора? Ну…
— Я был примерно твоего возраста, когда вошел в первый этап «обычая». Но всё это очень индивидуально, поэтому спешить не стоит. Что тебя беспокоит? Ты стесняешься? Или боишься? Или не хочешь?..
— Я хочу! — сходу выпалил Какаши. Внутри всё холодело, язык дубел и с трудом двигался. — В смысле… я готов… это исполнить… Но… не знаю…
— Всё в порядке. Ты можешь не хотеть этого сейчас. Знаешь, смысл «обычая» не только в самой физической близости. Она многое дает… Но ты поймешь это только на своем опыте.
— А это больно?.. — вопрос выплыл сам собой, и мальчик тут же смутился: прозвучало это слишком по-дурацки, будто трусливо. — Я не боюсь, просто…
— Нет, не больно. В этом деле ничто не должно причинять тебе боли. Но пока об этом рано говорить, я уже понял. Просто посиди со мной, ладно? — Минато снова притянул его к себе. Уверенно, быстро. И Какаши покорно склонился в его объятия, совершенно изможденный от своих бьющих через край эмоций. Застыл в сомкнувшихся руках. Таких теплых…
— Ладно. Но вы… — он запнулся, прижимаясь к груди мужчины, чуть дрожа, чувствуя его запах так близко.
— Мм? Чего?
— Ну… Всё-таки, вы мне расскажите. Мне просто не представить, как это происходит… То есть, мы с вами… будем это делать, но я не знаю даже… как это… как начать… и…
— Знаю, как ты любишь всё понимать, — в голосе Минато слышалась добрая улыбка. — Но пока тебе нечего опасаться. Я всё тебе объясню и всему научу, когда придет время. Пока что оно не пришло. Но я вижу, что тебе кое-что понравилось. Просто закрой глаза и обмякни.
Его рука снова залезла под футболку, гладя его по спине. Какаши послушно зажмурился, уткнувшись в его грудь. Это было приятно. И слишком приторно, непривычно. И из-за этого — странно. И странно еще потому, что глаза вдруг начали щипать.
Он старался держать дистанцию. Со всеми. Даже с сенсеем. Чтобы не было этого. Чтобы не чувствовать нелепой слабости во всём теле. Чтобы сохранять здравость суждения. Ведь он слишком хорошо усвоил: любые чувства всегда ведут к трагедиям. К тому, что ребенок просто остается один в целом мире…
— Мне тоже нравится тебя трогать, — мягко, ласково проговорил Минато, чуть склонившись — его голос зазвучал ближе. — Ты мой нежный мальчик.
От такого определения у парнишки еще сильнее загорело лицо. Он уже почти собрался возмутиться. Заявить, что вовсе он никакой не «нежный». Да и не «мальчик» давно, ему ведь уже целых шестнадцать, и даже бриться иногда приходится. Хотя, для сенсея, возможно, он всегда будет «мальчиком»… или это только ласковое прозвище?..
Но от поглаживаний вдоль позвоночника из него так и просился блаженный выдох. Хотелось расслабиться, очень… но это было так сложно…
Вторая рука мужчины легла ему под подбородок, почесывая через маску, так приятно, что Какаши приподнял голову, жмурясь, открываясь.
— Да, мой хороший, вот так, — прошептал Минато, скользя теплой ладонью по его боку. Парнишка притих. И вдруг понял, что больше не может сопротивляться. Не хочет. А хочет просто замереть так. И чтобы его трогали. И даже хочет снова ощутить тот жар. Такой пугающий… и такой яркий. Ярче всего, что было в его короткой жизни…
Мужчина же поглаживал его по подбородку, по щеке, нежно, призывно, и Какаши самозабвенно продолжил подставлять лицо ласкам. Лицо… Наверно, Минато попросит его снять маску… и он снимет. Снимет… для него. Но пока пальцы сенсея прошлись вдоль края маски, перешли на кожу. Стянули с его головы протектор, нырнули под челку, гладя по лбу.
Может, всё же сон?.. Вдруг, внезапно… Не очередной кошмар. А такая… глупая игра воображения?.. Просьба тела о близости. Напоминание, что он всё еще живой человек…
Но тут Минато склонился. Прижался губами к его лбу. Какаши же оставалось только жмуриться, впитывая тепло поцелуя. Ему хотелось отречься от себя, чтоб не испытывать стыда за свою покорность. За свое желание просто сидеть вот так… словно ему это позволительно… Но он решил, что успеет себя отчитать. Потом. А пока…
А пока мужчина держал его за лицо, целуя лоб, переносицу, переходя к вискам. И парнишка впитывал. Поражаясь, какими приятными могут быть поцелуи — такими легкими, теплыми, успокаивающими. Руки сами собой вдруг поднялись на миг, но трусливо замерли. Так нельзя…
— Не бойся, всё в порядке, — тихо, очень спокойно проговорил сенсей, беря его руки в свои, кладя их к себе на плечи. Парнишка почувствовал под ладонями твердость чужого тела, почувствовал тепло… тепло живого человека. Другого человека. К которому он прикасается.
Словно в его жизни еще остались люди. Словно рядом кто-то есть. Словно он… не один.
Нет, нет, он запер эту дверь. То, что другие называли «хмуростью», или же «серьезностью», для него было «самообладанием», только благодаря которому он всё еще не развалился и мог функционировать.
«Функционировать»… но не «жить»?..
Минато снова взялся за его запястье, прижал его ладонь к своей щеке. Заглядывая Какаши в глаза. Своим ровным взглядом. Ровным, уверенным. И одновременно с этим мягким. Добрым.
Какаши смотрел на него раскрыв рот, словно видел впервые. Он и в самом деле никогда не смотрел на сенсея так. Думал — иногда, когда вспоминал про «обычай», но гнал эти мысли.
И не позволял себе смотреть на него так вживую. Смотреть как на мужчину. На красивого мужчину. Привлекательного. С которым они могли стать совсем близки. С которым они сидели близко прямо сейчас. К которому он прикасался. И который должен стать его… любовником. Нет, не любовником! «Самурайским наставником». С «любовью» это никак не связано. Наверно…
Юноша уже ни в чём не был уверен. Но боялся шевельнуться. Боялся тронуть Минато. Но и боялся отнять руку.
Он вообще не хотел трогать Минато. Не потому, что ему было неприятно. А просто он не мог себе этого позволить. Какаши очень медленно, едва ощутимо провел пальцами вниз, по лицу мужчины, к подбородку. И тут же убрал руку, поджав ее к себе, будто обжегся.
Внутри его точно что-то обжигало. Сильно, уже до дискомфорта. От мыслей, разговоров, всех этих прикосновений… Какаши никогда раньше не испытывал такого — он попросту не испытывал возбуждения. Не видел эротических снов, не ощущал никаких желаний, о которых говорили сверстники. Но теперь… он просто догадался, что завелся. По плотному огню между ног. Это смущало, выводило из себя… заставляло чувствовать. В том числе — свою полную беспомощность.
Какаши опустил взгляд. И, совершенно не зная, как поступить, аккуратно привалился к Минато, бессознательно ища у него помощи и поддержки.
— Пойдем, вместе полежим? — вдруг предложил мужчина, зарываясь носом в его волосы. — Хочешь?
Это означало что-то слишком конкретное. Возбуждающее еще сильнее. Заставляющее чувствовать некую… вседозволенность. Поверить, что всё может случиться. Уже здесь, сейчас… прямо в следующий момент. Внутренности стягивало, от волнения начало тошнить.
— Не знаю… — прошептал Какаши.
— А что ты чувствуешь? — сенсей обхватил его лицо руками, не давая стыдливо спрятаться, повернул его к себе.
— Я… боюсь, — глядя в его потемневшие глаза, мальчик не смог соврать. — Не боли… Я боюсь того, что оно меня пугает.
Прозвучало это дико, совершенно нелепо. Но Минато, кажется, всё равно его понял.
— Новое всегда пугает. Это нормально, — он улыбнулся, мудро, как и всегда. — Пойдем спать, Какаши. А завтра продолжим, если тебе захочется. Хорошо?
Парнишка кивнул, чувствуя себя уютно в больших мужских ладонях. А Минато наклонился и аккуратно поцеловал его в переносицу, прямо между глаз.
Какаши зажмурился. Ему совсем не хотелось спать. Хотелось, чтобы этот миг растянулся и не заканчивался. Чтобы чувствовать это легкое, приятное волнение. Нечто совсем новое, как и сказал Минато.
А завтра будет что-то еще. Будут новые прикосновения. Новые объятия. Возможно, даже поцелуи… Раз оно было однажды, значит, может продолжаться и дальше. Учитывая то, через что им еще предстоит пройти.
Когда сенсей выпустил его и нежно погладил по голове напоследок, Какаши поднялся. Добрел до спального мешка, чувствуя на губах улыбку. Улегшись, долго смотрел на темное небо через ветви деревьев. Думал про «Обычай самураев». Каждый ли ученик хоть немного влюблен в своего сенсея? Наверно, на этом и строился «обычай». Наверно, при таких чувствах действительно появляется нечто особое. «Особая связь»… Неспроста ведь Минато такой сильный, как и его учителя, и учителя его учителей…
Но тело помнило прикосновения. Такие новые, будоражащие кровь. Которая настойчиво приливала вниз… Какаши, повинуясь интуиции, спустил было туда руку… Но неуверенно остановился. Они… не успели обсудить такие щекотливые вопросы с отцом. А говорить об этом с кем-то из «товарищей»… У него не было «товарищей». «Друзей». Только участники его команды. Поэтому теперь юноша не имел четкого представления о том, как следует поступить с его «проблемой». Не спрашивать же об этом у Минато… Хотя, может, для этого сенсей и предложил ему вместе полежать?..
Такие мысли и заводили еще сильнее, и вызывали пугливый холодок в животе… Закрыв глаза, прокручивая в голове изученные техники и необходимые для них печати, Какаши всё-таки смог отвлечься и уснуть.
На следующий день им нужно было зайти в небольшое поселение по пути домой и передать его главе послание, что они и сделали. Сенсей вел себя совершенно как обычно, так же беседовал со своими подопечными. Но Какаши не мог смотреть на него без покалывания на щеках.
В какой-то момент ему показалось, что ночные посиделки у костра действительно ему только примерещились, ведь Минато никак об этом не напоминал. Мысль была откровенно иррациональной, но всё равно смогла его напугать: терять этот странный трепет, поселившийся в груди, совершенно не хотелось.
Поэтому на привале он дождался, когда сенсей отойдет от группы, и последовал за ним.
Минато поднялся на дерево, стоя на его широкой ветви, осматривался по сторонам. И обернулся к Какаши.
— Минато-сенсей… — пробормотал мальчик, опустив взгляд. От неловкости язык будто приклеился к нёбу.
— Какаши? — мужчина подошел, опустил руки на его плечи, таким свободным, свойским движением, что юноша понял: ему ничего не примерещилось. Уверенности от этого прибавилось, и Какаши поднял голову. Минато ослепительно улыбался ему. — Ну, что ты хотел, черноглазый мой?
— Я… — но собственная смущенная улыбка его сбила. — Я хотел спросить… А им об этом знать можно?.. — и кивнул вниз, в сторону товарищей.
— В смысле, про нас с тобой? — переспросил мужчина.
— Ну… да… Просто… вы… будто это скрываете…
— Ты поэтому такой тихий сегодня? — руки с плеч переместились вверх, взяв Какаши за лицо. — Я просто не хотел смущать тебя. Но для них это не секрет. «Обычай самураев» — такая же часть тренировок, как и всё остальное. Если Обито начнет задавать какие-то вопросы, я с ним сам поговорю. Но, мне кажется, он сейчас мало заинтересован кем-либо, кроме Рин, да?
— Угу… — кивнул мальчик. Но ему всё равно хотелось снова почувствовать то же, что и вчера. Прочувствовать это. Убедиться, что оно теперь действительно существует в его жизни. «Оно»… Теплое. Живое. И дарующее покой, которого он никогда не знал…
— Тогда… можно?.. — осторожно спросил он и, не дождавшись ответа, шагнул ближе. Подался к Минато, прижался к нему.
— Можно, — ласково проговорил сенсей, заключая его в объятия. — Если ты чего-то хочешь, можешь не спрашивать разрешения.
Какаши закрыл глаза. Всё еще не в силах до конца поверить. И всё еще боясь обнять мужчину в ответ. Но и просто быть в его руках было приятно.
Простояв так какое-то время, они спустились обратно на землю. Однако мысли Какаши не спустились. Так и витали где-то в облаках.
Весь оставшийся путь Минато не трогал его, но юноша и без того не переставая испытывал волнение от одной только близости сенсея. Заночевать они снова решили в лесу, иначе до деревни им нужно было бы идти практически до самого рассвета.
Какаши подумал, что оставаться у костра в надежде, что Минато снова к нему присоединится, как-то глупо. Поэтому улегся, хотя сон никак не хотел идти. Проследил за сенсеем, который, обойдя лагерь и осмотревшись, приземлился на свой спальный мешок.
И что-то внутри настойчиво колотилось. Завтра они вернутся в деревню. И почему-то его не покидало ощущение, что всё происходившее с ними здесь утратит свою силу дома. Почему Минато решил «поболтать» с ним именно сейчас, пока они в пути?.. Вдруг он не станет делать этого в Конохе? И больше всего он не понимал: почему его сенсей, всё время сам идущий на контакт, теперь будто бы отстранился? Вдруг Какаши его разочаровал? Не оправдал каких-то ожиданий? Или те объятия на дереве были лишними?..
Объятия… «Я просто не хотел смущать тебя». «Если ты чего-то хочешь, можешь не спрашивать разрешения». Кажется, так Минато ему и сказал. Не спрашивать разрешения? Но… что тогда делать?..
Какаши сел. Пляска сердца никак не хотела угомониться. О сне не было и речи. Тело деревенело, но парнишка вылез из спальника. И, осторожно ступая, чтоб никого не разбудить, пошел к Минато.
Наверно, сенсей действительно не хотел ставить его в неловкое положение. Поэтому даже не подходил при всех. Но и не прикасался, когда они могли остаться наедине… Может, Минато таким образом давал ему возможность принять решение самостоятельно, без лишнего давления? Вчера ночью он предлагал полежать вместе, но Какаши будто бы испугался. А сегодня сказал не спрашивать разрешения, если ему захочется что-то сделать… Соединив все эти доводы вместе, пытаясь напитаться от них уверенностью, Какаши ускорился, чуть пошатываясь из-за нервозности.
И остановился у спального мешка сенсея. Застыл, стиснув кулаки, впившись ногтями в ладони, заставляя себя не бояться.
Минато не спал. Лежал на спине, подложив руки под голову. Его глаза блеснули в темноте.
— Пришел, маленький? — мужчина повернулся на бок и приглашающе приподнял одеяло. — Иди сюда.
Реальность закружилась, поплыла, будто бы он терял сознание от изнеможения. «Маленький». Он не считал себя маленьким. Но от этого обращения, пропитанного всем покровительственным трепетом, который испытывал к нему сенсей, что-то свернулось у парнишки внутри, и свернулось так уютно… Как захотелось свернуться и ему.
Отбросив сомнения, Какаши опустился. И, представив себе, что он во сне, в котором можно делать что угодно, забрался к Минато под одеяло. Почему-то побоялся смотреть ему в лицо, поэтому сразу спустился пониже, снова уткнувшись в грудь мужчины.
Стало так жарко. От одеяла. От горячего тела рядом. От обнявших его рук.
— Куда ты спрятался, мм? — в его волосы нырнули пальцы, поглаживая. Какаши застыл. Ему и в самом деле начало казаться, что он очень хорошо спрятался, но вдруг его нашли…
Превозмогая стеснение, он всё-таки перелег повыше. И положил голову рядом с головой Минато. Обмер, встретившись с его взглядом. А мужчина опустил руку на его лицо, ласково погладил. Приблизился, так что внутри разлился пугливый холод, и сам собой вырвался громкий вздох… почти что стон. Но Минато лишь потерся носом об его нос, через маску. Отстранился, нежно разглядывая, гладя по волосам, скользя пальцами по щеке.
— Ну что, лапочка? Спать будем?
Какаши молчал. Возмущения не было. Оно ушло, жило где-то вне его. Наоборот. Ему нравилось, как ласково сенсей его называл. Нравилось, как он прикасался. И нравилось чувствовать какую-то сладость внутри. И чувствовать себя… уязвимым, но защищенным. Мягким. Маленьким. Каким он не считал себя уже давно… со смерти отца…
Большая, теплая ладонь Минато опустилась на его лицо, почесывала пальцами где-то за ухом.
— Я не знаю, Минато-сенсей, — завороженно проговорил Какаши, на удивление ровно. — Скажите… а когда мы придем домой, это не закончится?.. Я про вас и меня…
— Не закончится, — его голос был теплым, как и его взгляд, и его прикосновения. — Оно только начинается, Какаши. Ты же этого хочешь, да?
Парнишка кивнул, всматриваясь в его глаза в темноте.
— И хорошо. Тогда вернемся… И ты зайдешь ко мне, в гости? Я тебя приглашаю.
По телу пробежали ледяные мурашки. Кажется, он даже сам задрожал.
В гости. Где они будут вдвоем. После всех разговоров… Неужели время «обычая» уже пришло?.. В самом деле? Несколько лет он казался таким далеким, неосуществимым… а теперь…
— И мы займемся сексом?.. — вопрос выскочил легко, но вот осознание грядущего ответа заставило реальность снова поплыть. Минато же на это хохотнул, кажется, даже слегка смутившись.
— Если до этого дойдет.
— Но… «обычай» же на этом и строится.
— Да, но это, скорее, не цель, а средство. Понимаешь? — его рука снова зарылась в волосы на затылке, и ее движения успокаивали. Однако внутри бушевало так много эмоций.
Страх. Ведь до этого у Какаши совсем ничего не было. Он даже никогда не целовался. А будут ли они целоваться?.. Или это — не обязательное условие для секса?.. Но… ему хотелось целоваться. Хотелось поцеловать Минато. Это волновало, очень сильно. Красивое лицо мужчины. Такие же красивые губы… которые должны быть… какими? Он не знал. Боялся загадывать. И вообще поймал себя на том, что выпустил все эмоции из-под контроля. Такой палитры чувств он никогда раньше не испытывал.
— Ну, не дрожи так, — прошептал Минато, прижимая его к себе. — Мы будем делать только то, что ты захочешь. Договорились?
Какаши неуверенно кивнул. Но всё же снова спустился чуть ниже, прильнул к телу сенсея и закрыл глаза. Ему нравилось находиться в такой плотной близости. Объятия Минато казались ему домиком, в котором можно укрыться от опасности. Интересно, что и во время боя он чувствовал то же самое. Он знал, что Минато всегда рядом. Что спасет, если что-то пойдет не по плану. Рядом с сенсеем не случится ничего плохого.
Оказывается, так Какаши всегда о нем думал, пусть и никогда — напрямую. Только сейчас, сопоставив свои чувства к мужчине.
Наверно, это глупо… И стоит держать эти рвущиеся из него порывы под замком. У шиноби должна быть холодная голова. Но в этом небывалом тепле… что-то внутри него размякло. И сил бороться не было. Во всяком случае, сейчас. Тело окутывало спокойствие, сонливость. И глаза закрывались.
Рука Минато нырнула под его футболку, ритмично поглаживая по спине. Но такие прикосновения не волновали. Теперь уже они убаюкивали. Лишние мысли улетели.
Кажется, так хорошо и так крепко Какаши не спал очень давно. Пусть и просыпался периодически посреди ночи, с непривычки — поворачиваясь во сне и случайно касаясь спящего с ним мужчины. Но каждый раз проваливался обратно, не видя сновидений, которые обычно только беспокоили его.
Обито и Рин оставили увиденную утром картину без комментариев. Да и Минато, по счастью, тоже. При остальных членах команды он разговаривал с Какаши совершенно обыденно, так же держал дистанцию, пусть, как он и говорил, их связь не была ни для кого секретом.
«Их связь»… которая только зарождалась. Но уже волновала так сильно…
Погруженный в мысли, Какаши отметил, что даже Обито, который нарвал для Рин каких-то лесных цветов, его не бесил. Да и какое ему дело до Обито?..
Взгляд сам собой приковывался к Минато. К его высокой, стройной фигуре. К его светящимся на солнце пшеничным волосам. К его глазам, спокойным и синим, которые периодически обращались к Какаши, заставляя что-то внутри тревожно сжиматься.
Коноха была всё ближе. Как и обещанные «гости». Но до них юноша всё же решил держать себя в руках, как он умел, хотя его тело то и дело пробивала нервозная дрожь предвкушения.