Часть 1. Минато. Глава 1 (1/2)

И снова жизнь казалась поставленной на паузу. Он уже не мог понять: действительно ли эта пауза — просто томительное ожидание, или же… пустота? Но чувствовал себя он именно таким. Пустым. Потерявшимся в потоке времени. Идущим — куда-то. Зачем-то…

Снова, да?.. Он снова всё потеряет?.. Последнее, что у него осталось.

Веры уже не хватало. Лишь выработанное годами самообладание.

Нет. Не потеряет. Его он не потеряет. Вот только никто не может ему этого гарантировать…

Взгляд снова бросился к двум фотографиям у изголовья кровати. А рука сама собой поднялась, притронулась к переносице.

Он помнил это слишком хорошо. Не просто помнил — чувствовал, до сих пор. И видел перед собой синие глаза. Вот только — какие из них?..

Нет, он не может потерять их обоих. Не может… «Пообещай мне, что выдержишь это». Но сколько еще он должен выдержать?..

И снова панический страх стискивал горло. Слишком хорошо он знал это — чувство утраты. Когда из души выдирают кусок за куском. До тех пор, пока от нее ничего не останется.

А у него еще остался маленький клочок. Последний…

Он не потеряет своего мальчика. Дождется его. Но не ради «Обычая самураев». Плевать на «обычай», особенно теперь. Ведь они оба уже всё решили. Но у судьбы постоянно находятся свои планы…

А если не дождется… видимо, придется нарушить и то, последнее обещание.

Этой ночью мысли совершенно не могли уцепиться за чтение. Они летели куда-то туда, в прошлое. Как и каждый вечер в последние месяцы. В прошлое, обращаясь ко всё тем же фотографиям у кровати. То к одной, то к другой.

И сегодня память уносила его совсем далеко. В тот самый день, когда он был еще мальчишкой. Когда ему казалось, что всё самое худшее уже произошло…

…Он остановился и тряхнул рукой: мышца неприятно дернула где-то в шее. Переводя дыхание, он наблюдал за ужимками Обито, который пытался отработать удар вместе с Рин, но не мог и просто попасть по ней. Это уже даже не смешно, а нелепо…

— Какаши.

Он обернулся. Минато стоял в стороне, в тени, и подманил его к себе жестом. Сам же отошел глубже в тень и присел под деревьями. И, когда Какаши остановился в нескольких шагах, ожидая новых указаний, похлопал по траве рядом. — Посиди со мной, отдохни немного. Ты молодец.

Мальчик послушался. Вошел в приятно охлаждающую тень и приземлился рядом с сенсеем. Покосился на него. Минато наблюдал за тщетными попытками Обито атаковать свою напарницу. Выходило это откровенно плохо, и, кажется, об этом знали все четверо. Какаши пренебрежительно фыркнул и проговорил:

— Я не устал, сенсей. Чего вы хотели?

— А твое плечо? — синие глаза Минато, напоминающие два спокойных озера, обратились к нему. Озёра — точно. И светящее над ними солнце — его пшеничные волосы.

— Плечо тоже в порядке.

— Я заметил. Иди сюда, — мужчина вдруг подвинулся ближе, и его рука опустилась на правое плечо Какаши, которое тот растянул на днях от слишком сильного рывка. — Я же говорил тебе больше полагаться на левую руку. Это помогло бы тебе отработать ситуацию, как если бы ты повредил правую в реальном бою, понимаешь? И заодно дал бы травме спокойно зажить.

Его пальцы ловко сжали ноющие мышцы, и Какаши стиснул зубы, напрягаясь еще сильнее. Но заставил себя расслабиться: зажиматься тут совсем бесполезно. Теплая ладонь Минато накрыла его плечо, массируя уже более мягко, и мальчик отклонил голову в сторону.

— Я понял. Но вы позвали меня не за этим, — всё же процедил он.

— Почему ты так думаешь? Мне захотелось прочитать тебе нотацию, потому и позвал, — в голосе мужчины слышалась улыбка, но обернуться и убедиться в этом Какаши не решился.

— Непохоже на вас.

— Да, возможно, — Минато погладил его по плечу, отодвинулся и посмотрел ученику в лицо. Долго, пристально, что заставило мальчика заволноваться. Глаза сенсея же оставались спокойными. Кажется, он всегда был спокоен и сдержан, но при этом никогда не суров. Его лицо освещала добрая полуулыбка.

— На самом деле, я хотел с тобой поболтать, — мужчина выдержал паузу. — Ты ведь уже слышал про «Обычай самураев»?

От этих слов у Какаши вспыхнуло лицо. Он отвернулся, слишком нервозно отщипнул пучок травинок, покручивая их в пальцах, чтобы хоть чем-то занять руки и переключить внимание… Внутри же у него заплясал щекочущий холодок.

Отец упоминал об этом «обычае», но так и не успел посвятить его в детали. А в то, что об этом болтают бестолковые сверстники, он предпочитал не вслушиваться.

— Так… в общих чертах, — во рту пересохло, а щеки всё еще кололи горячими иглами. Хорошо, что никто этого не увидит.

— Тогда я расскажу тебе подробнее. Если ты не возражаешь…

Мальчик мотнул головой, сосредоточив взгляд на травинке, которую аккуратно разрывал вдоль, на тонкие ниточки.

— Хорошо. Это особая связь между учителем и учеником, очень важный период в жизни каждого мужчины. Сначала юноша устанавливает ее с учителем. Затем, когда он взрослеет, у него появляется собственный ученик. А после этого, третьим и заключительным этапом, он становится мужем женщине и отцом детям. Таков путь становления мужчиной у самураев, который и шиноби позаимствовали у них столетия назад. Понимаешь?

Какаши кивнул. Но куда больше «третьего этапа» его волновал «первый». «Особая связь»?.. С сенсеем?..

Руки дрогнули, порвав очередную травинку поперек.

— У тебя, наверно, есть вопросы? — выждав с минуту в тишине, поинтересовался Минато, на что мальчик снова покачал головой. — Нет? Совсем?..

— Их слишком много, — тихо признался Какаши и выкинул остатки травы, отряхнул ладони одну об другую. И промолчал о том, что о таких вещах ему неловко даже думать, не то что говорить.

Минато, проследив за ним, тоже сорвал несколько травинок. Задумался, сплетая три из них между собой.

— Все наши жизни также переплетены, — в неспешной, свойственной ему манере сказал сенсей. — Именно связь и делает людей крепче. Связь друг с другом. Показать эту связь — одна из важнейших задач «Обычая самураев». Его не стоит недооценивать, — Минато остановился, глядя на свои травинки, которые не мог дальше заплетать косичкой, потому что одна из них оказалась слишком короткой и закончилась. — Но тебя, я вижу, это беспокоит?

— Нет, — сходу отрезал Какаши, краем глаза наблюдая, как сенсей закручивает оставшиеся две травинки между друг другом. — Таковы правила, — и опустил руки на колени, чтобы скрыть пробившую их нервную дрожь. — Наши обычаи нужно соблюдать…

— Да ладно тебе, расскажи? — Минато по-дружески заулыбался и придвинулся к нему, вглядываясь, призывая к более откровенному разговору. — Что ты хочешь узнать? Ты можешь спросить обо всём. Я же тоже проходил через это, поэтому хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь.

Какаши же застыл, боясь двинуться. Зато он совершенно не понимал, что чувствует. Весь гонор вдруг куда-то исчез, просто испарился. А от взгляда сенсея у него горело лицо, будто он обжигал даже через маску.

«Особая связь». Если это то, о чём он думает… как тут можно что-то спрашивать? Язык прилип к нёбу, голова кружилась — давно он не чувствовал себя настолько взволнованным.

Но «Обычай самураев» — такое же правило, как и все остальные. Тут не нужно что-то «чувствовать». Шиноби не должны «чувствовать». Они должны «исполнять». Его мнение тут не имеет никакого значения.

Стиснув свои эмоции в самый крепкий воображаемый кулак, Какаши выдохнул, даже слишком ровно:

— Вы будете читать эту лекцию и Обито?

Вопрос будто бы оказался для сенсея неожиданным. Он склонился, сместив вес тела на руку, которой упирался в землю, развернувшись к ученику.

— Честно говоря, пока не знаю.

— А Рин?

— А на девушек «обычай» не распространяется. У них своя история…

— Значит, только я?.. Почему? Почему не он? — встревоженность всё-таки вырывалась из него наружу. Возникла мысль: «Потому что я лучше?», но озвучивать ее он не стал.

Его пылкость не осталась незамеченной, и Минато туманно улыбнулся, переведя взгляд на двоих других подопечных, которые всё еще тренировались.

— Как я уже сказал, самое важное — это связь. Ты и сам поймешь, когда подрастешь. Это просто ощущается внутри… Кто знает, может, я почувствую ее и с Обито, но позже…

«Нет!», — прокричало что-то внутри. Ревностное. Не терпящее соперничества. И вместе с тем… обеспокоенное, почти пугливое.

Так же пугливо он чувствовал себя в этой слишком плотной близости с мужчиной. К которой он совсем не привык. Но в которой, кажется, и заключался весь смысл, весь посыл рассказа сенсея.

Восприятие обострилось: он действительно почувствовал это. Что-то за словами Минато. Интуитивно понимал, что означает эта «плотная связь», «особая связь». Она подразумевала под собой что-то очень близкое. Такое же близкое, как они сидели сейчас. И даже еще ближе. Еще «плотнее». И это его не на шутку волновало.

Может, это ощущение — и есть то, о чём говорил Минато?..

Желая это проверить, мальчик поднял голову. Настороженно глянул на сенсея.

Мужчина посмотрел на него в ответ. Своими ясными, голубыми глазами. Его утонченное лицо по-прежнему излучало непоколебимое спокойствие. И, тем не менее, оно озарилось улыбкой. Мягкой, но искренней. Обволакивающей, согревающей, светлой. Как лучи теплого летнего солнца, прикасающиеся к коже.

Какаши никак не мог сдержаться. Решил, что маска его спасет, поэтому тоже повержено заулыбался. Но, кажется, его всё равно сдала мимика. Потому что выражение лица Минато стало еще мягче, более чутким. Мужчина потрепал его по голове, что делал не слишком часто. Потом с задумчивостью пропустил прядку белых волос ученика между пальцами.

— Но ты не хочешь, чтобы я говорил об этом с Обито?

Вопрос уколол грудь холодком. Какаши молчал, почти пристыженно, напрягшись еще и от пальцев Минато, перебирающих его волосы. Это отдавалось странным, щекочуще-приятным ощущением.

— Нет. Я просто хочу понять, как это работает, — проговорил он, с трудом подобрав слова. — Разве может быть такое… чтобы у Обито этого не было?.. Этой… связи, «обычая»…

— Может, конечно. Жизнь всё расставляет по-своему. Вся суть связи «обычая» в том, чтобы она была искренней. Настоящей, — он выпустил волосы Какаши, почти невесомо проведя пальцем по его щеке, убрал руку. — Если ее не возникнет — «обычай» не состоится. По крайней мере, между этими людьми. Но «самурайским» наставником не обязательно должен стать первый сенсей. Возможно, для Обито это будет кто-то другой, — и снова глянул в сторону упомянутого Обито.

Такой расклад вполне устраивал Какаши. Почему — он сам не мог до конца понять. Просто он не переваривал Обито… Не хватало еще делить с ним сенсея в «Обычае самураев»… Но взгляд приковал к себе профиль Минато. Безукоризненно правильный профиль, вдруг вызвавший у мальчика такое восхищение, какое вызывал у него сам сенсей. Он не считал Минато примером для подражания, но в глубине души восторгался им, его силой, его умом. Хотя… все образы «примеров для подражания» теперь померкли для Какаши. Он хотел полагаться лишь на себя и на свои убеждения. Согласно которым сейчас ему было нужно взять свои эмоции под контроль и заняться делом.

Но редкие блики от солнца, пробивающиеся через колышущуюся на ветру листву дерева, играли на лице мужчины пятнами света. Какаши так и смотрел на него, чувствуя, как внутри что-то тревожно замирает. «Обычай самураев». Как тщательно он пытался задвинуть эти мысли в самый дальний угол. Потому что слишком много противоречивых чувств они вызывали. Особенно — теперь…

Наверно, так и должно быть. Наверно, это и есть то, что пытался объяснить ему сенсей. Он ведь тоже был на месте Какаши…

Внутренности обдало огнем.

— А вы… — Минато повернулся к нему, и под его взглядом говорить стало совсем трудно. — Вы и… Между вами и Джирайей-сама…

— Да, — просто ответил он. — Наша цепочка не прерывалась уже несколько поколений. Ты и сам можешь посудить, кем все они стали. «Обычай» играет свою роль, только он может помочь ученику полноценно услышать и понять своего сенсея. Я это очень хорошо усвоил…

Минато, Джирайя-сама, Третий… а там, возможно, Второй Хокаге?.. Неужто этот «обычай» действительно делает людей такими сильными…

— А что это за «связь»? — не выдержав, выпалил Какаши. Его сердце колотилось, отдаваясь в ушах. — В чём заключается сам «обычай»?..

В улыбке Минато мелькнула заинтересовавшая его загадочность.

— А для этого пока рановато. Вернемся к этому вопросу через пару лет, хорошо?

— Зачем вы тогда сейчас мне обо всем этом говорили? — недоумевал мальчик, чувствуя, что разговор уже завершен, а информация из него будто бы получена не до конца.

— Посеять зерно, — всё с той же таинственностью произнес Минато и поднялся на ноги, направившись к оставшимся без внимания ученикам. Какаши только смотрел ему вслед. Но заметил брошенные, сплетенные сенсеем травинки. И, даже не подумав, чтоб не смутиться, сунул их себе в карман.

Зерно было посеяно — Минато будто бы всегда знал, что делает и для чего именно. Да и свои намерения он редко скрывал. В том числе, откровенное желание «сплотить» их команду. Какаши эта идея не особо нравилась: тренироваться — ладно, работать вместе — ладно, но проводить свободное время вместе, «дружить»?.. С этими людьми?.. Нет, спасибо.

Однако у судьбы, или же у сенсея, были свои планы.

В жаркий день они возвращались с миссии даже раньше, чем рассчитывали. И притормозили на берегу неспешной речки.

— Вода так блестит на солнце! — с придыханием заметила Рин. — Как красиво…

— Да… А знаешь, что еще красиво?.. — ненавязчиво шагнул к ней Обито, и Какаши закатил глаза. Снова эти безвкусные подкаты…

— Здесь и устроим привал, — решил Минато, оглядывая учеников. — Предлагаю немного охладиться, что думаете?

— Да, да! Так идти дальше будет легче!

И Обито тут же поспешил раздеться до трусов, надеясь произвести впечатление на Рин отсутствием мышц, и первым нырнул в реку, показывая, какой он смелый, как почти не орет от холодной воды…

— Хватит, — мягко проговорил Минато, и Какаши вздрогнул, отвлекшись от своих мыслей. Повернул голову на сенсея, который оказался рядом. — Громко думаешь. Оставь его. Пойдем, искупаемся?

— Раз я так громко думаю, вы должны знать и мой ответ.

Минато на это улыбнулся, сбросил жилет, начал стаскивать кофту. Мальчик отвел взгляд. Остановился на Рин, которая тоже раздевалась неподалеку, чуть краснея.

Вздохнув, Какаши вовсе отошел от них. Он хотел поскорее вернуться в деревню. И не видел смысла задерживаться в этой компании. Однако день выдался уж больно солнечным, а они так долго шли… Близость прохладной реки оказалась заманчивой.

Мальчик всё-таки снял обувь и снаряжение. Увидел груду больших камней, которая тянулась от берега и уходила в воду, почти до середины реки. Взобрался на ближайший из валунов, аккуратно прошел по ним до последнего, на который и сел, свесив ноги в воду. Дернулся, на секунду поджав ноги, но спустил их обратно.

На изматывающей жаре этот холод был приятен телу. Возможно, идея искупаться была не такой уж нелепой. Но — нет. Не так, не с ними. Он снова глянул на своих товарищей по команде. Как они бултыхались, брызгались друг в друга, хохоча.

Нет, такое ребячество не для него. Если им делать нечего — то пускай дурью маются… Хотя, от этого «привала» их возвращение всё равно затянется…

Чем занять себя дома он не совсем представлял, но ему просто хотелось не видеть и не слышать этого глупого, беспочвенного веселья. Можно подумать, они живут в таком беззаботном мире…

— Какаши, — всё же позвал сенсей. — Иди к нам!

Мальчик качнул головой, переводя взгляд на воду. Надеялся, что его оставят в покое. Но нет — краем глаза он заметил, что Минато подплывает к нему. Мужчина выпрямился, встал — из-под воды виднелись его важные, блестящие плечи.

— Ты в порядке? — поинтересовался сенсей.

Ответом послужил сдержанный кивок. Но Минато не уступал.

— Тебе тоже надо иногда отпускать себя.

Устало вздохнув, Какаши отвел взгляд: навязчивость напрягала его всё сильнее, как и присутствие сенсея.

Но раньше, чем он успел отреагировать, мужчина схватил его за руки и потянул, так что мальчик плюхнулся в воду. В глазах на миг потемнело, а в ушах загудело. Гневно забарахтавшись, Какаши всплыл и, отдышавшись, услышал общий смех.

— Сенсей!.. — оскорбленно воскликнул он, шевеля руками и ногами, чтобы оставаться над водой — здесь оказалось глубже, чем он думал.

Но Минато так невинно заулыбался, прикрыв глаза, что злиться на него было попросту невозможно.

— Расслабься немного, — мужчина потрепал его по плечу. — Ну, и ты всегда можешь мне отомстить… если, конечно, сможешь.

На это мальчик фыркнул и хорошенько брызнул на сенсея водой. Тот не увернулся, хотя, наверно, мог бы. Закрыл глаза, протер капли с лица ладонью. И со смехом окатил Какаши в ответ. Тот едва успел отвернуть голову.

— Ну вот, лучше ведь? — Минато всё так же легко улыбался. — Уже не так жарко. И ты сразу повеселел.

Какаши же в самом деле почувствовал на своих губах совершенно ненужную там, дурацкую улыбку. Даже холодная вода не казалась ему такой проблемой, как всё происходящее. Однако Рин с Обито, вдоволь насмеявшись, продолжили возню, больше не обращая на него внимания. А Минато подплыл ближе. Он внимательно, серьезно посмотрел Какаши в лицо. Опустил руку на его голову.

— Не обижаешься?

— Нет, — отозвался мальчик, ощущая завороженный трепет в груди.

— Ну хорошо, — заключил мужчина и макнул его с головой под воду.

Какаши рассерженно вынырнул второй раз.

— Минато-сенсей! Ну вы сами как ребенок!

— А ты слишком серьезный, — Минато бесстыдно смеялся, и мальчик, краснея, снова брызнул в него.

— Да ну и что? Вам-то какая разница?

— Хочу тебя раскрепостить.

— И зачем?

— Надо. Так будет лучше. Всем, — он загадочно улыбнулся, и эта улыбка показалась Какаши знакомой. — Всё равно я смогу. Не одним способом, так другим.

Его синие глаза напоминали эту самую реку, в которой отражалось небо. Смотрели они спокойно, ровно. И с тем же спокойным, ровным напором его взгляд будто проникал в самую душу. До Какаши вдруг дошло, насколько близко к нему находится сенсей. Насколько близко его… красивое лицо. Действительно красивое. Его точеные, продолговатые черты…

Минато протянул руку, и Какаши боязливо увернулся от нее.

— Хватит уже меня топить, — пробормотал мальчик. Несмотря на нахождение в воде, во рту у него пересохло. Намокшая одежда неприятно липла к телу, как и маска. Безумно хотелось ее снять, но делать этого без необходимости он не собирался.

— Не буду, — отозвался сенсей. Провел пальцами по его мокрым волосам, разглядывая их, чуть склонив голову. А Какаши рассматривал его. Вдруг почувствовал, как другая ладонь Минато легла на его бок, вздрогнул. Схватился за предплечье мужчины. Такое крепкое… Кажется, он раньше никогда не прикасался к Минато. По крайней мере — вот так, не в учебном бою. Он… боялся его трогать.

Сенсей всё еще всматривался в его глаза, будто бы ища в них что-то. Нашел или нет — неизвестно. Но для Какаши время вдруг замерло. Его не волновала ни липнущая одежда, ни холод воды, ни стыд и робость, которые вдруг опутали его. Он видел только засиявшую на губах мужчины улыбку.

— Давай наперегонки? — предложил Минато, отплывая от него.

— Будто мы не знаем, кто победит, — привычно ответил Какаши, однако последовал за сенсеем.

— Ну, не попробуем — не узнаем наверняка, так?

Возражать мальчик не стал.

Вдоволь накупавшись, они вылезли на берег. Развели костер. Какаши пришлось раздеться и повесить мокрую одежду на сооружение из веток, которое помог ему построить Минато, у огня, чтобы та скорее высохла. Он остался в нижнем белье, как и остальные члены его команды, которым тоже было нужно подсушиться, прежде чем одеваться. Благо, он, наученный опытом, всегда брал с собой тряпичную маску на завязках, которую использовал в основном когда мылся или переодевался в общественных местах. Случаи бывали всякие, и возможностью обеспечить себе комфорт Какаши пользовался.

В этой маске были свои плюсы. Например, есть в ней было удобнее. А он не любил, когда на него пялились. Когда смотрели и сюсюкали. А многие взрослые обладали такой отвратительной чертой. С детства он этого не выносил. Конечно, ребенок в маске вызывал много вопросов, ну и пусть. По крайней мере, в маске он чувствовал себя защищенно, закрываясь от настырных окружающих.

Правда, Рин всё равно поглядывала на него слишком часто, отрывисто, обводя взглядом его обнаженный торс. Это немного напрягало, но Какаши старался не обращать внимания. Этим пользовался Обито, который, в свою очередь, беспардонно косился на девушку в белье. Придурок, озабоченный…

Но Какаши снова отвлекся от мыслей, потому что перед ним вдруг оказался Минато. Сенсей невозмутимо приложил к нему свою кофту, разглядывая, склонив голову.

— Вы… что?.. — не найдя других слов, растерянно спросил мальчик.

— Думаю, ты сможешь пойти в этом, если твоя одежда не высохнет. Ты ведь промок из-за меня, — объяснил Минато. Какаши же опустил голову, отметив, что кофта сенсея доходит ему почти до колен. И представил себе, как замечательно будет смотреться в ней, как в платье.

— Не надо мне, спасибо.

Но Минато заулыбался, закинув кофту себе на плечо. Почему он улыбался? Чему было улыбаться? Какаши казалось, что всем, кто с ним общается, скорее захочется отойти от него с кислой миной. Возможно, этого он и пытался добиться… Люди напрягали его. Навязчивые люди, с их навязчивыми взглядами, с их пустой болтовней…

Никто из них не мог его понять. Или же он сам в упор не понимал их. Не понимал, почему в ответ на грубость его сенсей улыбается. Не понимал, почему, глядя на эту улыбку, он и сам хочет улыбаться.

Перекусывая вместе с остальными, просовывая еду под маску, Какаши смотрел, как Минато весело общается со своими подопечными. Как улыбается, чему-то смеется. А еще смотрел на его подтянутое, обнаженное тело в лучах солнца. И хотел бы спрятаться под маской и от своих странных мыслей, которые начали посещать его не так давно.

Месяц летел за месяцем, а тот разговор не забывался. Каждое слово врезалось в память. И воспринималось совсем иначе взрослеющим подсознанием.

Именно эти моменты были самыми спокойными — завершение миссии. Дело уже сделано. Впереди — только возвращение в деревню и доклад. После этого — новая работа. Но пока — день, ночь или несколько дней — есть только путь. Всё же, в отдыхе было что-то приятное, теперь он начинал это понимать. Бездельничать не любил, но осознал, что после выполненного задания имеет право немного отдышаться, с удовлетворяющим чувством выполненного долга.

— Я думал, ты собирался его затушить, — Минато присел рядом с ним у костра, и Какаши повернулся. Рин и Обито уже спали.

— Да… Я так и собирался, — отозвался мальчик, борясь с желанием отодвинуться — сел сенсей очень близко, и это заставляло нервничать.